Космическая пыль

В душевой кабинке крейсера адмирала Юларена Энакин наконец-то скинул с себя обожженные, зловонные тряпки. Ему хотелось поскорей смыть с себя липкий запах хаттов и песок Татуина, въевшиеся в кожу пыль и сажу Тета и Кристофсиса. Он так яростно натирал себя губкой, что ощутил присутствие Оби-Вана только тогда, когда секция кабинки отъехала в сторону. Энакин позволил ему прижаться грудью к спине, мысленно прикоснуться к комку боли и вины, отравляющего его сознание, как испарения мусорных ям Корусканта. Скайуокер не пускал его вглубь этого сгустка, но Кеноби не настаивал. Скрюченные в бессильной злобе пальцы покорно разжались: Оби-Ван мягко выудил губку из рук Энакина. Намылив ее, джедай принялся бережно водить ей по саднящей коже своего бывшего ученика. Усталые мышцы налились теплом под ласковыми прикосновениями. Энакин расслабился, склоняя голову, чтобы Кеноби мог отмыть его слипшиеся от крови и пота волосы. Сунув голову под льющуюся с потолка воду, он наслаждался тем, как ее массируют умелые пальцы. Потом настала очередь гениталий. Оби-Ван аккуратно помыл его заинтересованно приподнявший головку член, обвел губкой яички и отложил ее на полочку. Нанеся специальное увлажняющее мыло на пальцы, он натирал им ложбинку между ягодицами Энакина. Приятно пахло травами. Скайуокер тихо выдохнул, когда пальцы скользнули вглубь, моя его изнутри. Закончив, Кеноби побрызгал водой ему на анус, смывая мыло и становясь на колени. Скайуокер отставил бедра назад, чувствуя, как потоки воды стекают по копчику в ложбинку. — Поцелуй меня здесь, Оби-Ван, — попросил он, забыв обо всем на свете. Кеноби послушался, прижимаясь губами к струям, огибающим алеющую дырочку. Энакин выключил душ. Ему хотелось не только чувствовать, но и слышать то, что делает с ним Оби-Ван. Кеноби звучно хлюпнул, посасывая его анус. Сплюнул пузыри от остатков мыла и вновь приложился к дырке, жадно вылизывая ее. Энакин тяжело дышал, заводясь от его действий не на шутку. Потянув мастера сильной металлической рукой за волосы, он тыкал влажные губы себе в промежность, а затем начал елозить по лицу Оби-Вана задницей, дразня себя его бородой и усами, размазывая по щекам и подбородку слюну, смешанную с пеной. У него ехала крыша от того, с каким жаром стонет и мычит Оби-Ван в ответ на его действия, как глотает ртом воздух в перерывах. Только когда задрожали разведенные ноги, Энакин отпустил джедая. Кеноби хрипло дышал, прижавшись щекой к раскрасневшимся ягодицам: — Ну ты даешь. Скайуокер игриво скользнул пластоидными подушечками по взлохмаченной рыжей макушке, намекая на то, что хочет продолжения банкета. Крепкая хватка Оби-Вана на бедрах показала, что он ничуть не устал. Энакину было до икоты хорошо от тех фокусов, что проделывал с ним его язык. Быстро двигая головой, Кеноби ласкал его жопу грязно и несдержанно, практически забывая дышать. Разведя юношу пальцами, мужчина влажно орудовал языком в нежном чреве. — Сила, Оби-Ван, — взмолился Скайуокер, — Если ты остановишься, я убью тебя. Кеноби хмыкнул, присосавшись поцелуем к припухшей дырочке и звонко оторвав от нее губы. Оби-Ван в каком-то неистовстве повторял это снова и снова; анус приятно покалывало, будто прилившая к нему кровь была игристым Алдераанским вином. Где-то на двадцатом поцелуе живот Энакина болезненно поджался, а с члена лениво сорвалась густая прозрачная капля. Он готов был сползти на четвереньки, лишь бы его драли, как Кейоринскую шлюху. Юный джедай настолько разомлел, что был бы не в состоянии выполнить свои угрозы, даже если б те были реальны. Простое прикосновение к разгоряченной коже груди вызвало судорожный вздох. — Ты такой вкусный. Я неимоверно хочу тебя, — изменившимся от возбуждения голосом сообщил Оби-Ван, — И хотел во время всей этой треклятой бойни на Кристофсисе. Энакин захныкал, когда увесистый член лег аккурат промеж его ягодиц, как горячая сочная сосиска между булочками. — И всю эту идиотскую беготню с личинкой Джаббы, — Оби-Ван укусил его за мочку уха, затем за шею: — Хочу держать тебя за загривок зубами, как нексу свою течную самку и трахать, пока ты не начнешь сучить ногами. Энакин настолько преисполнился его словами, что мог только как строчки из Кодекса прокручивать в голове — не кончай, терпи… Оби-Ван смазал член принесенным с собой лубрикантом и распластал его по стене кабинки, сразу проезжаясь головкой по простате, стискивая зубами мокрые волосы у самых корней. Скайуокер поддался рывку джедая, обнажая шею и гортанно выстанывая его имя. Их обоих хватило минуты на две-три, после чего транспаристил кабинки расцвел белыми пятнами. Энакин завел голову назад, глубоко целуя бывшего учителя. Привкус щелочи и отдушек ничуть не мешал наслаждаться нежностью его губ. Сжимая все еще твердый член в себе, он чувствовал приятные отголоски оргазма, и как почти незаметно пресекается дыхание Оби-Вана. Черной тучи воспоминаний как не бывало, ее сменила стелющаяся дымка неги. Когда Оби-Ван отстранился, Энакин включил душ и обвиняюще ткнул его пальцем в грудь: — Ты все еще грязный. Как не стыдно, мастер ты перемастер? Кеноби рассмеялся, подняв лицо навстречу теплым струям и безропотно подставляясь под прикосновения многострадальной губки.