Космическая пыль

Сопроводив гуманитарный конвой до Тойдарии, «Сумерки» нырнул в гиперпространство. Примерно через стандартный час он должен был присоединиться обратно к флоту «Венаторов». — Прости, дружок, — Скайуокер ласково похлопал R2 по боку, отключая его, — Придется тебе пока поспать. — Весьма предусмотрительно, — фыркнул Оби-Ван, — Особенно с учетом того, что ты не стираешь ему память. Энакин залился краской, представив себе, как Гривус копается в потрохах захваченного дроида и обнаруживает весьма деликатные подробности из жизни джедаев. Кеноби смотрел на него с этой гребанной снисходительностью, заставляющей его гореть от стыда до самых корней волос. Иногда ему казалось, что Оби-Вану доставляет удовольствие выбивать почву из-под ног только-только оперившегося джедая. Скайуокеру жутко хотелось стряхнуть с него этот фасад истины в последней инстанции, обнажить глубоко сидящие чувства. И у него была идея, как. — Не нравится мне твоя улыбка, — с сомнением протянул Кеноби, когда Скайуокер приблизился. — Это тебе понравится больше, мастер, — вкрадчиво произнес он, падая перед креслом второго пилота на колени. Схватившись за покрытые царапинами наколенники, он развел ноги джедая и подлез ладонями под бедра, пододвигая их поближе к себе. — Энакин, — в интонациях Оби-Вана причудливым образом сочетались неодобрение, изумление и возбуждение. Скайуокер отбросил в сторону прикрывающую чресла ткань туники, снял защитную пластину с паха — его всегда забавляло, как джедаи пекутся о своей драгоценности, а ведь многие из них даже не знают, как ей пользоваться — и прильнул к Кеноби, прослеживая губами контур лежащего в штанах члена. Пальцы Оби-Вана стиснули подлокотники. Он молчал, воздерживаясь от критических замечаний, потому что хотел того, что предлагал ему Скайуокер. «Что, отчитаешь сам себя, мастер?» — хмыкнул про себя Энакин. Врезавшись носом в навершие его полувставшего члена, скрытого за тканью штанов, Скайуокер сделал нарочито громкий вдох. Запах учителя, соленый и пыльный, разгонял сердце до сверхсветовой, круша любые щиты и преграды. Будь его воля, Энакин каждый вечер засыпал бы так, стиснув ладонями ягодицы Кеноби и вдыхая его крепкий, настоявшийся за день аромат. Оби-Ван осторожно скользнул пальцами по темно-русым волосам, не торопя, но намекая, что время у них ограничено. Энакин дернул штаны на себя и едва не задохнулся от похоти — окрепший член без предупреждения вывалился ему на лицо. — Так ты сегодня без белья, грязный джедай? — радостно полыхнул глазами юноша. Оби-Ван был крайне, крайне смущен, что являлось достаточно редким зрелищем. — Я… торопился. — Я напомню тебе об этом в следующий раз, когда ты будешь оспаривать мои «скоропалительные» решения. Кеноби зашипел, не в силах состряпать достойный ответ. Он чувствовал себя несчастным, порезавшись о победную ухмылку Скайуокера. — Очко в твою пользу, доволен? — Если твое, то да. Оби-Ван исчерпал на сегодня весь свой арсенал страдальческих выражений лица, а потому просто откинулся в кресле, давая Энакину карт-бланш на любые безобразия. Он был несказанно рад тому обстоятельству, что Скайуокер наконец занял свой болтливый рот более полезным делом. Энакин недолго дразнил его, кружа языком по головке и уздечке. Ноги Кеноби разъехались еще сильнее, когда он почувствовал, как раскрывается горло Скайуокера и восхитительно вибрирует его гортань. Оби-Ван никогда не признается сам себе, что обожает, как Энакин сосредоточенно хмурится, делая ему минет. И как его заводит, когда он снимает перчатку с правой руки и касается его промеж бедер прохладными пластоидными пальцами. Они подхватывают налившуюся тяжестью мошонку, и джедай едва не кончает, но Скайуокер не дает ему этого сделать, стискивая яйца до красноты. Оби-Ван дрожит всем телом, всхлипывая. — Тебе нравится, — удивленно смотрит Энакин из-под слипшейся от пота челки, а затем на его лице мелькает хищная улыбка. Нравится — это еще слабо сказано. Скайуокер быстро схватывает его настроения, расслабляя кулак и заглатывая то левое, то правое яичко. Сила, его рот такой нежный, и именно когда Оби-Ван желает ощутить контраст жестких пальцев, Энакин вновь сжимает его и тянет так, что блестящая кожица мошонки становится похожей на воздушный шарик. Джедая вообще тяжело пронять, но это заставляет Кеноби забыть, как дышать. Он скулит, точно несущийся варактиль, сквозь мутные слезы видя восторженное лицо Скайуокера. — Пожалуйста, — голос не слушается его, став писклявым и жалким. Энакин беспощадно держит лиловые яички в кулаке, и они готовы лопнуть, словно перезревший муджа-фрукт. Сквозь жжение застоявшейся крови Оби-Ван чувствует, как язык скользит по мошонке и ему кажется, что он умирает. — Пожалуйста, — еще тише просит он. — Терпение, мастер, — обнажает зубы Скайуокер и снова берет его член в рот. Кеноби выгибается так, что его макушка трется о спинку кресла. Он бессильно царапает ногтями подлокотники и рычит. Энакин продолжает сосать его мокро, быстро и грубо. Оби-Ван теряет всякое достоинство, открыто моля Скайуокера дать ему кончить, но тот глух к его просьбам. Оби-Ван плачет от напряжения, и только тогда Энакин отпускает его, прекратив всякую стимуляцию. Так и не достигший разрядки мужчина тянется утереть слезы, но его руку перехватывают пластоидные пальцы: — Нет. Полностью одетый Скайуокер встал и навалился ладонями на запястья Кеноби, вперившись бездонными от желания зрачками в заплаканные глаза напротив. — Я и не знал, что ты такой красивый, когда плачешь, — выдохнул он, целуя рвано хватающие воздух губы. Оби-Ван потянулся к нему бедрами, желая довести себя до оргазма банальным трением, но Скайуокер отстранился, ускользнув от него: — Не будь ты таким неженкой. Кеноби в ответ выругался так грязно, что Скайуокер восхищенно улыбнулся во весь рот. — Ты этого добивался, засра… Энакин сжал его только-только начавшие приходить в себя яйца, вышибая из джедая весь дух. Он сиял, как начищенный протокольный дроид: — Да, учитель. Нейроны мозга Оби-Вана горели, не способные собрать даже простые фразы. А Скайуокер опять принялся сосать, вдобавок пошло причмокивая и постанывая. Его горло клокотало и хлюпало, принимая в себя перевозбужденный, налившийся свинцом член, и Оби-Ван падал, падал куда-то во тьму, весь страшно потея и страдая. Энакин выпустил его изо рта, дыша глубоко и жадно, совершенно непотребно. Его губы были все в слюне, волосы прилипли ко вспотевшему лбу: — О, мастер, ты так возбуждаешь меня, я просто ничего не могу с собой поделать. Хочу сосать тебя, пока Галактика не схлопнется нахуй. Оби-Ван в ответ пробормотал нечто нечленораздельное. Его глаза были крепко зажмурены. — Бедняжка, — сочувственно протянул Энакин, выпуская яички и медленно надрачивая твердый, багровый, изнывающий пенис. — О Сила… О Сила… О Сила, — хрипло причитал Кеноби, наподдавая бедрами вверх. — Давай же, мастер, — проворковал Скайуокер прямо ему в головку, оборачивая ее губами в тот самый момент, когда джедай наконец прорвался, заливая тугими струями ждущий рот. Оби-Ван кричал. Энакин прилежно глотал, на его лице было написано нескрываемое удовольствие. Отняв побелевшие губы от разрядившегося ствола, он застонал от вида беспомощного, раскрасневшегося, совершенно раздавленного оргазмом Кеноби. Скайуокер влез ему на колени, вдыхая открытый, маскулинный запах пота любовника. — Оби-Ван, я люблю тебя, — выпалил он, запуская правую руку себе под подол и импульсивно двигая ей. Кеноби устало поцеловал липкие губы, слизывая собственное семя. Он забрался под рукав темной туники, накрывая ладонью сгиб напряженно работающей руки Скайуокера, и нежно проследил горячими пальцами место, где живая плоть смыкалась с металлом. Энакина тряхануло, будто его ударили электропосохом, а из горла донесся глубокий, вибрирующий стон. — Энни, — шепнул Кеноби сорванным голосом, прижимая к себе неистово оргазмирующего Скайуокера. *** — Доложи обстановку, Оби-Ван, — раздался строгий и спокойный голос Мейса Винду, когда они вышли из гиперпространства. — Груз доставлен в целости и сохранности, — хрипло ответил Кеноби. — Что с твоим голосом, генерал? Оби-Ван кинул гневный взгляд на сияющего кристальной невинностью Энакина. — Простыл, магистр. — Странно, — Винду явно почувствовал ложь в словах Кеноби. — Подтверждаю. Я попрошу адмирала Юларена убавить кондиционеры, — вмешался Скайуокер, — Что-то еще? — Возвращайтесь на флагманский крейсер и ждите дальнейших указаний. И береги себя, Оби-Ван, — Мейс поклонился, отключаясь. Кеноби несильно ткнул хихикающего Скайуокера в плечо: — Слышал? Меня надо беречь. А ты меня чуть не угробил! — Обязательно. Я укутаю тебя в два одеяла, засуну градусник в рот и сяду сверху, чтобы ты, не дай Сила, не усугубил свою «простуду». — Как будто я позволю тебе это сделать, — проворчал Оби-Ван, скрещивая руки на груди и демонстративно глядя мимо ученика в иллюминатор. «Позволишь, еще как,» — заговорщически улыбнулся Энакин своему отражению, закладывая головокружительный пируэт и наслаждаясь тем, как его бывший учитель сипло орет.