Космическая пыль

— Рабы, — до того уверенно форсировавший толпу, Квай-Гон резко остановился, и Кеноби едва не воткнулся в него лицом. Их было множество. Скованные кто полевыми напульсниками, а кто и обычными цепями да веревками. Миловидные человеческие женщины, зелтронки, тви’леки, тогрутки и даже осунувшаяся в непривычно сухом климате панторанка. Рабочие лошадки вроде йюзземов и вуки, а также — Оби-Вана это поразило до глубины души — дети, некоторые еще совсем карапузы. — Не стоит нам здесь задерживаться. Нужно найти квартал барахольщиков, — вскользь посмотрев на Кеноби, Квай-Гон похлопал его по спине, показывая, что разделяет чувства ученика. Выросшему в атмосфере уважения и доверия Оби-Вану претила сама идея эксплуатации разумного существа. И хоть он успел повидать всякого, это нисколько не прибавило цинизма его суждениям. Кеноби все также ужасал тот факт, что в шаге от планет Республики процветает подобное зло. В этой клоаке витала вонь безразличия и отчаяния, а также пота, мочи и других малоприятных выделений самых разных рас. Заметив хатта, грубо сжимающего своей младенческой ручкой лекку одной из приглянувшихся ему рабынь, Кеноби передернулся, решив, что учитель прав и лучше поскорее покинуть этот сектор рынка. Падаван сделал шаг, собираясь последовать за стремительно удаляющимся джедаем, как вдруг услышал: — У тебя добрые глаза. Слишком добрые для этого места. К Оби-Вану обращался ребенок лет десяти, одетый в светло-бежевые обноски. Скованный по рукам и ногам, будто опасный преступник-рецидивист, он стоял на самом солнцепеке, его щеки и нос заметно обгорели. — Кто разрешил тебе открывать рот, сучий потрох? — раздался резкий хриплый голос из тени палатки; уходящая в полумрак цепь ошейника натянулась, и мальчик застонал от боли. Заметив на его шее многочисленные ссадины и синяки, Оби-Ван с трудом подавил гнев. Из палатки послышалось какое-то бряцанье, затем хлопанье кожистых крыльев, и под свет двух солнц выплыл синий тойдарианец в широкополой шляпе. — Ооо, покупатель? — обрадовался он, потирая трехпалые руки; при этом зажатая в них цепь позвякивала, — Всего пять мер пряностей, и он ваш. Мальчишка гений — умеет собирать и разбирать все от гоночных каров до кухонных дроидов. Мне и самому жаль отрывать от себя такое сокровище, но я проигрался в пух и прах на последних гонках… Тойдарианец закашлялся, и Оби-Ван воспользовался возникшей паузой, чтобы спросить: — А где его мама? — Умерла от пустынной лихорадки. С какой целью интересуетесь? — подозрительно спросил работорговец, — Мальчик чист, если вы об этом. Ребенок смотрел на Кеноби без страха, глаза в глаза — хрупко-голубые, как холодный оазис среди спекающихся в стекло пустошей. Несмотря на изможденный вид и наверняка царапающую горло жажду, он стоял, гордо выпрямив спину. «У парня дух и стать свободного человека,» — подумал Оби-Ван с восхищением. По-своему истолковав прикованный к рабу взгляд Кеноби, тойдарианец принялся оправдываться: — Вы не думайте, я как следует забочусь о своем товаре. Просто он наказан — пытался удрать и не раз. Мальчишка дерзкий и шустрый, как скетто. Но я уверен — если как следует закрутить гайки, он станет покладистым… Пока хозяин мальчика распинался перед ним, Оби-Ван, очень быстро придя к согласию со своей совестью, окидывал взглядом низенькую палатку, выискивая слабое место. Неприметно шевельнул рукой, выдернув левый задний колышек из песчаника. На удачу подул изнуряющий ветер, и тойдарианец, ругаясь на чем свет стоит, бросился ловить свой скарб. На раздумья не было времени. Кеноби выхватил фляжку из поясной сумки; в ней оставалось немного воды. Шагнув навстречу обомлевшему мальчику, Оби-Ван прижал горлышко к пересохшим губам: — Пей! — шикнул он. Глядя на незнакомца широко раскрытыми глазами, ребенок сделал глоток-другой, быстро осушив флягу. — Извини, дружок, это все что есть, — прошептал Оби-Ван, ускользая обратно в разномастную толпу. Тойдарианец как раз привел в порядок свой навес; высунув наружу рыло и не обнаружив «покупателя» он смачно сплюнул в песок. Однако мальчишка не потерял пришельца из виду, смотря так пронзительно, будто видел душу Оби-Вана насквозь. «Спасибо,» — прочитал падаван по губам и тогда случилось нечто необъяснимое. Ребенок вспыхнул в Силе так ярко, как если бы на лазурном небосводе вдруг объявилось третье молодое светило. Оби-Ван пошатнулся, дезориентированный; людская масса понесла его куда-то, пихая локтями и отдавливая ступни, а он бесцельно переставлял ноги, точно слепец или кубаз, снявший свои защитные очки. Толпа выплеснулась на небольшую площадь, где Кеноби столкнулся с Квай-Гоном — не иначе Сила помогла. — Я уж было потерял тебя, — Джинн приобнял за плечо все еще полуослепшего падавана, — Что тебя задержало? — Мальчик-раб… В нем великая Сила… Квай-Гон глубоко вздохнул: — Помни, Оби-Ван, нам не пристало влезать в дела планет, не входящих в состав Республики. Наше вмешательство может вызвать целую цепочку непредвиденных событий, вплоть до войны. — Но, учитель… что, если он… Джедай покачал головой, потянув Кеноби за плечо в восточный квартал: — Не отставай. Каждую секунду нашего промедления на Набу гибнут люди. — …Избранный, — пробормотал Оби-Ван ему в спину.