Космическая пыль

— Не подглядывай, — проворковал Энакин, накладывая шелковую повязку на глаза Оби-Вану. Полностью обнаженный, Кеноби слушал. Силуэт Скайуокера, размытый и теплый двигался в Силе, как эхо стона айвы в толще океана. Волнующее скольжение рук вдоль ног: Энакин снимал с себя последний оставшийся на нем предмет одежды — штаны, заменяя на что-то тонкое, как паутина, Силой практически не прощупываемое. Когда юноша взобрался на кровать, медленно опускаясь Оби-Вану на бедра, всплеск мурашек прошил его кожу, как иглы датомирских ведьм. Упругий зад приятно утопил Кеноби в матрас, а обтянутые в капрон ноги мягко сжали его по бокам. — Шшш, мастер, — тепло усмехнулся Скайуокер, заметив, как учащается дыхание мужчины. Он положил ему ладонь между лопаток и ждал, когда Оби-Ван остынет и расслабится. Тишину нарушал лишь скомканный шум жизнедеятельности окружающего их корабля и его обитателей. Вскоре и он перестал беспокоить синхронизировавшиеся умы джедаев, они дышали в унисон друг с другом, медленно и глубоко. Одетая в мягкую синтекожу правая ладонь Энакина покинула спину Оби-Вана; в помещении разлился землистый, солоноватый запах масла нисиллина. Он опустил руки на крестец Кеноби, сложив большие пальцы на позвоночнике, а остальные расправив поперек тела. И повел наверх до самой шеи, неторопливо, почти не надавливая. Затем спустился обратно к ягодицам, чтобы оттуда вновь начать движение наверх. Время вытянулось в тонкие, как волос золотые нити, вплетающиеся в кожу вслед за ритмичными поглаживаниями пальцев. Оби-Ван словно лежал на берегу далекого прекрасного моря, ласкаемый теплыми волнами. Энакин развел руки в стороны, растирая масло по его спине круговыми движениями больших пальцев и все это время продолжая дышать в том же темпе, что и мастер. Ткани под его ладонями нагрелись и размякли, точно воск, пульс Кеноби оставался стабильным и спокойным. Скайуокер опустился на предплечье, проходясь им вдоль правой стороны поясницы и ребер, до плеча. Оби-Ван закусил нижнюю губу, делая точно выверенный выдох, сопровождающий это движение. Энакин занялся второй половиной его спины, как бы выдавливая воздух из джедая, заставляя его дышать реже и глубже. Закончив утюжить его, он держал ритм дыхания Кеноби, растягивая мышцы спины. Вдох — ладони ложатся на середину позвоночника — выдох — расходятся по диагонали к левому плечу и правой ягодице. И наоборот, доводя мышцы до полного расслабления. О, это было то что нужно после вынужденного купания в холодных водах Камино. Юноша приподнялся на коленях; джедай видел-чувствовал черно-белыми всполохами в Силе, как он прогибается в спине и ложится грудью на его копчик. Скользит по маслу легко и уверенно, всем телом укладываясь на любовника, после чего поднимается и опять вытягивается, как крупная кошка. Дробится на коже ленивый стук его сердца, капает жемчужная гладкость локонов, катятся напряженные бусины сосков. Под животом Энакина сминается ткань, ложась на ягодицы. «Что это, юбка?» — гадал заинтригованный Оби-Ван, чувствуя волнующий жар, как пустынное марево поднимающийся от диафрагмы к горлу и прорывающийся низким стоном. Скайуокер погладил вытянутые вдоль тела руки и сместил таз к коленям Кеноби, массируя горячие ладони. Наслаждаясь прикосновениями любовника, Оби-Ван ощущал, что его сканируют изнутри, регистрируя малейшие скачки давления и сердцебиения. Щуп чужого сознания был как ветер, мягко гнущий и расчесывающий спелые колосья, и это тоже приносило своеобразное удовольствие. Тело потяжелело, став теплым и мягким бантовым маслом на поджаренном хлебе. Энакин кружил по основаниям его пальцев, мерно разглаживал линии раскрытых ладоней. Затем сполз куда-то вбок, касаясь Кеноби горячими сквозь капрон коленями и разминая его стопы. Скайуокер забрался промеж его пальцев своими, и на низ живота Оби-Вана словно опрокинули чашку свежесваренного кафа, так там стало горячо. Поцеловав каждый пальчик, Энакин согнул его ноги в коленях, лаская свод под самой пяткой очень медленно, так медленно, что Кеноби плыл куда-то разлившимся по поверхности прозрачной реки масляным пятном толщиной в одну молекулу. — Энни, — прошептал он, размякший, как брошенная в раковине губка, как тесто под любовными пальцами кондитера. Скайуокер уселся верхом на ягодицы джедая, точно на дамское седло, поливая маслом его ноги и размашистыми, но плавными движениями размазывая жидкость по мускулистым икрам и бедрам. Складчатая ткань дразняще щекотала полушария Оби-Вана. «Точно юбка,» — отстраненно подумал Кеноби, — «И очень короткая». Ни на секунду не прекращая дотрагиваться до него — коленями, пальцами, подолом волнующей юбки — Энакин съехал на пояс мужчины. Теперь он разминал его ягодицы, и кровь жарко клокотала в чреслах Кеноби, как отзвуки грома в потяжелевших от влаги тучах. Прислушиваясь к дыханию партнера, Скайуокер продолжал быть все таким же неспешным и чувственным с ним, напитывая кожу густым, вкусным ароматом нисиллина. Ладони кружили по выпуклостям и бережно сминали — никаких щипков, синяков или царапин. Скайуокер мурлыкал себе под нос нечто протяжное и нежное, его песня была как мягкий стон татуинской свирели и шелест золотистого песка, скатывающегося в распадок, как искрящийся полет пузырьков вина из крови банты. Оби-Ван таял и скользил в ровной, как горизонт неге, он был льдинкой, которую вкусно перекатывают во рту, отдавшийся и почти безвольный. — Я сейчас переверну тебя, мастер, — Энакин невесомо, с шепчущим рокотом раскатал последнее слово по языку, — Не напрягайся. Энакин слез с партнера, перекатывая его на спину; Оби-Ван не пошевелил ни единой мышцей, покорный и тяжелый, как вареная сосиска. Ласковые, покрытые маслом руки так и льнули к нему, взбираясь по груди и шее, оглаживая челюсть и скулы, путаясь в волосах. Энакин долго и методично массировал кожу его головы, приговаривая: — Дыши, Оби-Ван. Дыши ровно и глубоко. Кеноби было так спокойно в его руках, ненастные морщинки на его лице разгладились, губы расслабленно приоткрылись. Он томился, как жаркое под крышкой с полным ощущением, что кровать парит. Это был какой-то новый уровень исступления, не агрессивного и разрушительного, а прозрачного и легкого, как дыхание склонившегося над ним Энакина. Его пальцы забрались под шелк повязки, и Кеноби заволновался, возжелав увидеть любимого, однако Скайуокер лишь погладил его виски, оставляя ткань на месте. — Энни, пожалуйста, — попросил Оби-Ван. — Хорошо, — шепнул Энакин, взбираясь на него, но так, чтобы не касаться налившегося телесными соками, спелого члена. Он потянул повязку на лоб, и будто раздвинулись взрывозащитные шоры мостика, скрывавшие опасные красоты космоса. Оби-Ван с удовольствием окинул взглядом своего потрясающего мальчика — Скайуокер устроился на нем, как юный аристократ на троне, сверкая взглядом «смотри, но не трогай» из-под нацеленных на него ресниц. Влажная от масла грудь медленно вздымалась, бедра прикрывала короткая плиссированная синяя юбочка напару с дымчато-черными, тонюсенькими, как оболочка мыльного пузыря, чулками. — Вау, — с придыханием, вызвав на лице Энакина короткую, но яркую улыбку. Дав мастеру вдоволь на себя наглядеться, Скайуокер вытянул руки вперед, положив ребра ладоней Оби-Вану на солнечное сплетение. Юноша разводил их в стороны до самых подмышечных впадин, словно снимал с него слой за слоем, раскрывая грудную клетку. Кеноби чувствовал себя обнаженным до самой плоти, как если бы Энакин собирался взять в свои божественные ладони его сердце, лаская. Оби-Ван неотрывно наблюдал за сноровистыми руками — те сместились на живот, поглаживая его по часовой стрелке. На одном из оборотов, на выдохе, поднялись от левой нижней стороны живота к правому подреберью, скользнули по диафрагме и опустились к паху, в паре сантиметров от эрегированного члена. Мягкими шажками, словно ступали лапы амаранца, горячие ладошки прошлись по бедрам Оби-Вана; одновременно Энакин пошло вилял задом, отступая на коленях к ступням любовника. Упершись ягодицами в пальцы его ног, он двинулся вперед, взбираясь таким образом до самой груди мужчины и, точно добравшийся первым до вершины горы скалолаз, втыкающий в замерзшую почву свой флажок, всадил в Кеноби пристальный, невозмутимый взгляд. Энакин навис над мастером, втопив локти в простыни по сторонам от его шеи, как бы невзначай облизывая черешни мягких губ в нанометре от его усов, сжимая бока коленями. Он был словно демон, намеревающийся утянуть мастера прямиком в Хаос, к мечущимся в злобном беспамятстве духам ситхов. Пожалуй, это было слишком, даже для такого терпеливого джедая, как Кеноби. Он вдавил пальцы в плотно приставший к коже капрон, вспорол его ногтями, взлетая запястьями под купол юбки, обхватывая влажные от пота, такие приятные на ощупь кружева, венчающие чулки. Дыхание Скайуокера сбилось, раскаленное и близкое: — Мастер Кеноби, — залепетал он и вздрогнул, издав высокий мычащий стон — Оби-Ван крепко шлепнул его по полуприкрытой юбкой заднице. — Как ты посмел заявиться ко мне в таком виде, падаван? — прорычал мужчина, целуя хнычущего юношу со звериным исступлением. Энакин вздернул зад повыше, подставляясь под новый звонкий, сочный шлепок, выныривая из поцелуя, чтобы похотливо проронить: — Маастер Кеноооби… — Ты вырядился, как развратная школьница, и думал, что это сойдет тебе с рук? — Оби-Ван похлопал обеими ладонями по сладкой попочке, наслаждаясь тем, как Энакин жмурится, кусая губы, — Я выпорю тебя так, что ты завтра сидеть в своей Дельте не сможешь, «Золотой-1»! — Ммм, нет, пожалуйста, мастер, дайте мне шанс исправиться, — стелился Энакин, ловко подставляя дырочку под тискающие его пальцы. — Так и быть, — плотоядно усмехнулся Оби-Ван, — Где тут это чертово масло… Энакин скакал на нем так резво, что треклятая юбка вздымалась в воздух, как зонтик, открывая подпорченные стрелками, но от этого не менее сексуальные чулки. Будь у Оби-Вана больше терпения, он обслюнявил бы их сверху донизу, разрывая зубами, однако жалеть было не о чем. — Ооо, мастер Кеноби, отжарьте меня как следует, — насадившись по самый корень, Энакин задыхался, всхлипывал, как девчонка, его тонкие пальцы судорожно вздрагивали на плечах учителя, — Я был таким плохим мальчиком, мастеррр… Оби-Ван притянул его за волосы к себе, терзая невозможно вкусные, отзывчивые губы и делая несколько глубоких толчков в нежную, тесную дырку. Слюна повисла между ними от прерванного стонами Энакина поцелуя, глаза Скайуокера заволок туман наслаждения, и они от порывистых фрикций Кеноби закатились. — Да… вот так, да, прямо туда, мастер, еще! — поскуливал он. Оби-Ван зафиксировал его задницу, вбиваясь под нужным углом, задирая и комкая мокрую юбку. Энакин несколько раз вздрогнул всем телом, оскаливаясь и шлепаясь попкой навстречу твердому жезлу джедая, царапая вымазанные маслом плечи. Из Скайуокера брызнуло так, что пара капель долетела до рта Кеноби. — Мастер Кеноби, вы великолепны, — сваливаясь кучкой на Оби-Вана, выдохнул его юный любовник. Поднявшись на четвереньки, он ласкал анусом самую головку джедая, сжимал и кружил бедрами. Кеноби проваливался в его взгляд, как в колодец, а потом Энакин улыбнулся и с размаху сел на член, полностью поглотив своей ненасытной киской. — Люблю, когда ты кончаешь в меня, — вымолвил Скайуокер, такой невозможно красивый сейчас, его глаза блестели в аварийном освещении, уводя Кеноби к неоновым вывескам Нижних уровней Корусканта, — Мастер. Оби-Ван потерялся. Потерялся в межзвездном пространстве, схваченный и утащенный в тиски жадных черных дыр зрачков. Он подрагивал, вжавшись в танцующие бедра, а Скайуокер все смотрел на него этим пожирающим остатки разума и воли взором. — Как это прекрасно, — прошептал Энакин, прислушиваясь к извержению внутри себя, садясь до упора и оглаживая свой испачканный спермой живот. Кеноби чувствовал колыхание Силы вокруг юноши, как она незримо движется в его анале, продвигая семя Оби-Вана глубже. — Ради всего святого, Энакин! Я не могу перестать кончать, — пожаловался Кеноби и вздрогнул в последний раз, как насаженный на вилку драктувианский слизняк, — ЕБАТЬ. Скайуокер снял руки с живота, заливаясь счастливым смехом — ну сущий дьявол. — Иди сюда, мой хороший, я тебя приголублю. Энакин обнял мужчину, неторопливо целуя искусанные губы, и наконец что-то похожее на облегчение снизошло на Оби-Вана. Он позабыл обо всем, безмятежно отвечая на поцелуй и наслаждаясь контактом — грудь к груди, живот к животу, бедра к бедрам, скрепленные душистым маслом, разделенные лишь смятой юбкой и порванными чулками. — Ты фантастический, — вырвалось у Кеноби; Энакин приоткрыл глаза, улыбаясь ему нежно-нежно. После душа Скайуокер ушел к себе, а Оби-Ван, готовясь ко сну, обнаружил синюю, потемневшую от влаги юбку, забытую любовником. Прижал ее к носу, вдыхая соленые запахи семени и пота Энакина, а также нисиллина. Снова возбуждаясь от мыслей о Скайуокере, покупающем ее, примеряющим у зеркала вместе с шикарными чулками. Спрятав вещь в шкаф, Оби-Ван забрался под одеяло и потонул в сновидениях, наполненных Энакином в эротическом белье.