Космическая пыль

— В жизни больше не поддамся твоим сумасбродным идеям, — жаловался Кеноби, опуская Скайуокера на скамью в парке, окружающем имение Мины Бонтери, сенатора КНС, — Я чувствую себя глупо в этих помпезных тряпках. — Радуйся, что тебе не досталась женская роль, — хмыкнул Энакин, сексапильно растирая подвернувшуюся от танцев на каблуках лодыжку. — Но ты-то органичен в ней на все сто. Случайно в травести-шоу не подрабатываешь? — Кеноби огрызался беззлобно, на автомате задирая рукав фрака и набирая нужный номер частоты. Энакин громко икнул, несколько порушив этим свою женственность и заставив и без того напряженного Кеноби вздрогнуть. — Прости. Слишком много тарталеток с икрой фаа. Оби-Ван возвел очи горе, прежде чем сообщить в пискнувший комм имена тех, кто присутствовал на приеме и кратко изложить суть их переговоров. Затем присел перед Скайуокером, осматривая его вывих. Стоило ему дотронуться до голени, как юный джедай зашипел. — Извини, — Оби-Ван бережно возложил теплую ладонь на отекшую ступню, вкладывая в прикосновение Силу, — Поверить не могу. Ты побрил ноги? Энакин наморщил нос, явно смущенный тем, что Кеноби это подметил. — Это часть конспирации, только и всего. Брови Оби-Вана утонули бы в челке, если бы та не была зализана назад. Он сидел, разглаживая большим пальцем рассасывающийся кровоподтек, и тщательно что-то обдумывал. — А белье… Энакин скрестил руки на груди, туманно улыбаясь: — Это тебя не касается. «Как это не касается?» — собрался взвиться Кеноби, но вовремя сдержался. «Он делает это специально, чтобы ты весь извелся,» — уговаривал джедай себя, проклиная свое воображение и вскипевшую в жилах кровь. — Ты закончил? — скучающий тон Скайуокера опять выбил Оби-Вана из колеи, — Наш транспорт уже подходит. Подхватив с травы элегантные белые туфли, Энакин неверной походкой направился к кованым воротам. — «Спасибо, Оби-Ван», «Что бы я делал без тебя, Оби-Ван», — ворчал Кеноби всю дорогу до аэробуса. А тут еще водитель как-то сально подмигнул Скайуокеру, на что тот ответил обворожительной улыбкой, окончательно испортив мастеру настроение. — Миледи, — стремясь быть галантным, мужчина подал юноше руку, и Энакин вложил в нее правую, обтянутую перчаткой из мерцающего шелка ладонь, — Какая у вас твердая рука! Чувствуя тошноту — и причиной тому были вовсе не изысканные деликатесы, испробованные на приеме — Кеноби забрался в самый дальний угол аэробуса. — Забавно, — опустившись рядом, пробормотал Энакин. — Что тут забавного? — довольно резко поинтересовался Оби-Ван. — Ты обиделся. — Джедаи не обижаются, — Оби-Ван отвернулся от юноши, демонстративно всматриваясь в темное окно, за которым из ярко освещенного салона ничерта не было видно, кроме отражений Скайуокера и его самого. Поймав в стекле взгляд мастера, Энакин кокетливо поправил практически невидимые бретельки. От каждого движения юноши серебристое платье струилось по телу, как живое, а жемчуг в густых волосах матово поблескивал, подчеркивая его озорную улыбку. — А ты — обиделся, — пальцы Энакина впились в бороду, выкрашенную в каштановый и подстриженную по последней моде Раксуса. Развернув Кеноби к себе, Скайуокер прижался кричаще-алыми губами к морщинке между нахмуренными бровями, переносице, кончику носа. Весь путь до космопорта он методично покрывал лицо и шею зажмурившегося, млеющего мужчины отпечатками помады. — Вот это женщина, — вздохнул водитель, поглядывая на происходящее в зеркало заднего вида. *** — Поласкай меня сквозь трусики, — попросил Энакин в уединении каюты «Непоколебимого». Оторвавшись от посасывания защипленной клипсой мочки уха, Оби-Ван жадно запустил руку под подол измятого платья. Кружевное женское белье не было рассчитано на размеры эрегированного члена; но каким-то чудом паутинка кружев все еще удерживала массивный ствол в своем сладком плену. Самыми кончиками пальцев Кеноби проследил нежный цветочный узор, на что юноша отреагировал протяжным, будто бы невыносимо долго сдерживаемым стоном. Прикосновения мастера были совсем невесомыми: нажми он чуть сильнее, и член вывалится из маленького треугольничка, и пропадет хрупкая магия, заставляющая Энакина в муках разевать рот и тлеть. Оби-Ван с головой залез ему под юбку, целуя мокрое пятнышко напротив головки, одновременно его ладонь поползла вдоль бедра и паха по животу, задирая текучий, почти что тающий под пальцами шелк. Живот Скайуокера на это непроизвольно поджался, и он испытал легкое головокружение пополам с эйфорией. Градус исступления достиг апогея, когда Кеноби, совершенно восхитительно сжимая его ягодицы в ладонях, стал теребить твердым кончиком языка лишь номинально прикрытую полупрозрачной тканью дырочку уретры. Дыхание Энакина забилось обратно в глотку, а затылок прижался к спине, как бывает, когда медленно и неизбежно проваливаешься в крутое пике. Скайуокер задыхался, спрятав лицо в сгибе руки. Пастельно-голубые девичьи трусики промокли насквозь. — Хочу взять у тебя в рот. Можно? — прошептал Кеноби как будто издалека. И Энакин так же издалека ответил: — Да. Скатав белье к мошонке, Оби-Ван сразу заглотил до середины. — Уфф, — Энакин рванул подушку так, что из нее показался синтепух, — Пожалуйста, мягче. Оби-Ван замедлился, вбирая пенис глубже. Опустив на него взгляд, Энакин увидел, как он дрочит себе и предложил лечь в более удобную позу, в которой они могли ублажать друг друга одновременно. Скайуокер с удовольствием взял в рот его прекрасный член, с каждой глубокой фрикцией ощущая своим горлом и языком, как Кеноби возбужден. Теряя рассудок от того, что бедра начинают покачиваться ему навстречу, как Оби-Ван приобнимает ногами его голову. Слышит стон и вторит ему, тоже срываясь и трахая хлюпающую горячую глотку до полного изнеможения. Ловит на язык семя мужчины, размазывая его по рту и разрядившемуся стволу с каким-то дикарским упоением. — Энни, — ровно перед самым оргазмом Оби-Ван роняет его член себе на бороду, уже вернувшую свой привычный рыжий цвет, и Энакин просто не может не. Ну как не кончить от ощущения выпрыгивающей из теплых губ, такой чувствительной сейчас головки в щекотное гнездо волос? И этот взор, что Кеноби бросил напоследок, перед тем, как запрокинуть голову, позволяя влажному члену скользнуть по шее и устроиться в ямке между ключицами. Потрясающе. Энакин почувствовал себя суперзвездой. Поделиться их вкусом друг с другом, заглянуть в зыбкую прохладу глаз и ощутить себя дома на громадном, неуютном куске металла, бороздящем космос. — Миледи, — поддразнил его Кеноби, беря руку в свою и покрывая ее цепочкой поцелуев до самой шеи. Скайуокер зарделся от удовольствия, тихо посмеиваясь. И повалил не ожидавшего такого поворота Оби-Вана обратно на постель: — Сорви его с меня, — намекая на замызганное платье, — Сила, да. Энакин сопровождал треск лопающихся нитей продолжительным, голодным, сводящим всю усталость Кеноби на нет стоном. — Какой же ты ненасытный, — с восторгом прошептал мастер, впиваясь во все еще сладковатые от остатков помады губы.