Космическая пыль

Энакин несся по гулким коридорам, ничего не слыша и не видя вокруг себя: глаза застилали слезы. Он сам не знал, почему слова Оби-Вана — первые по-настоящему уважающие его границы слова, что он услышал за последние десять лет — так подействовали на него, подняли столь разрушительную бурю горя и злобы в душе. Хотелось причинить себе боль, расцарапать руки в кровь, прижечь их о питающий элемент бластера, лишь бы не чувствовать запрещенной, едкой, медленно убивающей любви к себе. Весь накопленный гнев, все унижения вылились в его душу едким маластарским топливом, и Энакин должен был бежать, бежать как можно быстрее, дабы не находящая выхода отрава оставила его вместе с истраченными физическими силами. Удар о чью-то мощную, закованную в броню грудь выбил из него весь воздух, и юноша упал. — Эй, ты чего, малыш? — произнес кто-то ласково, — Тебя кто-то обидел? Этот человек обладал недюжинной физической силой, раз смог так спокойно поднять его за плечи и поставить на ноги. Энакин, не устояв, привалился к мускулистому телу и поднял глаза. На него с добродушной улыбкой глядел один из «близнецов». — Здесь есть место, где можно спрятаться? — жалобно спросил юноша, хлопая влажными ресницами. Расчет Энакина был верен — хоть он и клон, а в первую очередь все-таки мужчина, падкий на беззащитность и красоту. — Конечно, — клон повел его к ближайшей двери, судя по надписи за ней находился какой-то малый конференц-зал, — Ты мне расскажешь, кто за тобой гнался? — Сначала спрячь меня, — всхлипнул Энакин, забираясь под крепкую руку. Клон завел его вовнутрь, заблокировав дверь: — Ну вот. Теперь ты в безопасности. Как тебя зовут? — Благодарю. Ты мой спаситель, — проигнорировав последний вопрос, Энакин опустился на колени перед смуглым мужчиной, поддевая зубами выкрашенный белой краской пласталевый щит на его паху; дыхание не ожидавшего такого поворота событий клона явно участилось. — Малыш, ты чего? — сбивчиво спросил клон, не в силах сопротивляться — эту способность в нем скрутили до минимума, когда планировали его рождение рядовым, — Ты бы хоть на свидание меня сводил, что ли… Не слушая, Энакин резко стянул его штаны вниз: — Схвати меня за волосы, — скомандовал он, беря в рот его мягкий член и плотно прижимаясь к нему языком. — О, Создатель, — выпалил его случайный любовник, подчиняясь. Надеваясь по самые гланды, Энакин не ощущал рвотного рефлекса: ему случалось глотать члены побольше этого. Рука на его затылке не была жесткой — еще слишком рано для того, чтобы мужчина распробовал приятный вкус насилия. Энакин дернул головой, дабы почувствовать, как натягиваются волосы, и застонал — боль была его стихией, его домом, чем-то комфортным и знакомым. Ему хотелось, чтобы его ебли в глотку до хрипоты — так нередко поступала с ним окружающая Джаббу падаль, когда думала, что тот не видит. С каким удовольствием потом Энакин оттирал пол Дворца от их мозгов. Юноша знал, как свести мужчину с ума, превратить в животное, почуявшее запах течки. Он сосал пенис до середины, периодически заглатывая его целиком, и в те моменты, когда его нос утыкался в потные жесткие волосы на лобке клона, он чувствовал, как его кровь быстрее бежит по жилам, как стискиваются пальцы у самых корней волос и напрягаются сильные бедра. «Используй меня, животное,» — стенал изнутри Энакин, — «Давай-давай…» Клон словно услышал его, взяв за шкирку и прямо с членом во рту развернув к стене, на которую смотрел голопроектор. Чувствуя под затылком холодный металл и лаская кончиком языка уздечку, Энакин смотрел, как заливает непроглядная чернота темно-ореховые глаза клона. — Какого хрена здесь происходит?! — спросил срывающийся на крик, знакомый до боли голос. — Генерал! — ахнул клон; довольно потешно было наблюдать, как он пытается одновременно подобрать штаны и вытянуться по стойке смирно. — Год гауптвахты, если сейчас же не объяснишься, рядовой, — прошипел Кеноби, злющий, точно голодный сарлакк. Клон только собирался открыть рот, как Энакин ответил за него: — Не наказывай его. Я сам напросился. Я хотел этого. Оби-Ван переводил метающий молнии взгляд с бурно кивающего клона, наконец-то поймавшего свои штаны, на упорно смотрящего в пол Энакина. — Возвращайся на пост и не думай, что я так это оставлю, КС-3842, — Оби-Ван дрожащим от гнева пальцем указал клону на выход, и тот бочком вышел из комнаты. Устремив взгляд на сидящего на полу, словно обесточенный «бидон» Энакина, Кеноби сделал продолжительный выдох, не сулящий ничего хорошего. — Господин… — попробовал заговорить юноша. — Не зови меня так! — всплеснул руками Кеноби, хмуря рыжие брови, — И по поводу твоего поведения на МОЕМ корабле. Чтобы крутить шашни у солдат есть увольнительные. Не стоит отрывать их от исполнения прямых обязанностей. Энакин сжался в комок: — Я не знал, что это запрещено. Оби-Ван сел рядом с ним, осматривая лицо и шею на предмет синяков. — Ну конечно ты не знал, — достав платок, Кеноби провел им по испачканным смегмой губам, — Прости, что наорал на тебя. Я беспокоился. — Да? Тебе правда не насрать на меня? — глаза Энакина снова были на мокром месте, — Я для тебя просто сосуд с Силой, которым не терпится покозырять перед остальными джедаями. — Все далеко не так, — Оби-Ван потянулся, чтобы утереть сбегающие по щекам и шее слезы, но Энакин больно ударил его по рукам. — Когда я наконец поверил, что больше не одинок, ты говоришь, что хочешь сдать меня на опыты… — Не сгущай краски, — грустно покачал головой Кеноби, — Я лишь хотел помочь… — Помочь?! — Энакин был близок к истерике, — Посмотри, что может твоя хваленая Сила! Ты точно хочешь разбудить этого дракона? Энакин прижался к джедаю в поцелуе, но не коротком и невесомом, как на Татуине, а страстном и жадном. Задыхаясь, Оби-Ван увидел, как озлобленный неповиновением синитин замахивается на Энакина чем-то, напоминающим стек для погона бант. Юноша всеми силами пытается внушить ему отвращение к насилию и давит так сильно, что огромная башка инородца просто разлетается на куски. Осколок его черепа больно впивается в лицо кричащего от ужаса мальчика, а затем охрана синитина с упоением пинает его, целясь в основном в живот. Чувствуя, как по щекам текут слезы, Кеноби нежно провел кончиками пальцев по шраму, пересекающему правую бровь и скулу юноши. — И ты закрылся от Силы, — тихо констатировал Оби-Ван. — Не совсем. Я использую ее, как сейчас — мелкими глотками. Так безопаснее, но все равно меня не оставляет чувство, что я иду по минному полю. Кеноби опустился на колени, привлекая к себе Энакина и обнимая так крепко, что затрещали кости. Юноша закрыл глаза — это было именно то, чего ему отчаянно не хватало все эти годы. — Жаль, я мало что смыслю в целительстве, — пробормотал Оби-Ван ему в ухо. — Ты сделал достаточно, — руки Энакина устало завалились на спину джедаю, — Спасибо. За все.