Космическая пыль

На рассвете Скайуокер разбудил Кеноби минетом. Вернее, он играл с его пока что вялым членом, то сжимая своими пухленькими губками, то отпуская. Заметив, что мужчина проснулся, Люк подарил ему яркую улыбку. — Доброе утро, Бен. Юноша вобрал в себя мягонький пенис и держал во рту, как конфету. Неподвижно грел крепчающее хозяйство джедая влажным ротиком, дыша шумно и медленно. Не сглатывая слюну, позволяя ей свободно стекать по гладкому подбородку и коже Оби-Вана. Ох, как Бен любил эти его маленькие шалости. Кеноби легонько наподдал бедрами вверх, в сторону Люка. Тот смотрел своими голубыми глазенками так чертовски наивно, будто не понимал, чего Оби-Ван в действительности хочет. Бен со вздохом опустился обратно; Скайуокер раззявил рот, и мокрый, заметно потяжелевший член шлепнулся на живот. — Заставь меня, — с вызовом промолвил Люк, буквально истекая слюной. Бен мысленно возблагодарил аномалию, экранирующую Татуин от чувствительных к Силе людей. Ту самую тонкую вуаль, что прятала Энакина до тех пор, пока Нубиан не совершил вынужденную посадку в лощине Зелрик. Скайуокер пристально следил за приподнятой рукой джедая. Его волнение пульсировало, жило, расходясь в стороны, как круги на воде. Обнаженная, манящая шея блестела от пота и дорожек слюны. Кеноби на дюйм свел пальцы вместе, и сердце Люка, до того бившееся стремительно и легко, замерло. Сила прильнула к его горлу — Скайуокер не смог бы описать ни температуру, ни текстуру этого прикосновения, оно просто было. — Сильнее, — попросил юноша, не смея шелохнуться. Еще дюйм, и Люк сдавленно застонал. Бен слышал, как тяжело, с присвистом дается ему дыхание, видел его глазами, как картинка вспучивается, сужается, покрывается мерцающими пятнами. В мозг поступал углекислый газ, окутывая его дурманом, граничащим с экстазом. Вытянув шею и смежив веки, Скайуокер капля по капле терял силы. Уровень его доверия и контроля Бена балансировали в одной плоскости, тонкой, как волос. Нажми он чуть сильнее, и зыбкая гармония рассыплется, Люк провалится в панику или потеряет сознание. Удавка потянула Скайуокера вниз, и он покорно склонился к напряженному члену джедая. — Я усвоил урок, — свистящим шепотом произнес Люк, его глаза потемнели, а член агрессивно стоял. Кончики пальцев вторглись в странно уплотнившееся пространство над ладонью Бена, зачерпывая пустоту. Оби-Ван расслабил руку, переплетая с ним пальцы в успокаивающем жесте. Скайуокер дышал глубоко и неистово, как бывало, когда заберешься на скайхоппере над цунами песчаной бури и откроешь кабину, вдыхая разреженный воздух. Чувствуя себя пьяным от переизбытка кислорода, Люк сжал член Бена в кулаке, вылизывая крупную головку. Вздох удивления заводит, ласкает слух — Скайуокер берет до самого корня, больше не давясь и не отплевываясь, испытывая от процесса потрясающе глубокие ощущения. Это было в стократ лучше, чем сосать сардельки из нуны, на которых он столько тренировался. Хуй Бена раздвигал его горло, горячий и увесистый, и Люк самозабвенно глотал его, лаская своей влажной плотью. Все мысли юноши были заняты страстным наслаждением от минета, любовью к стволу Кеноби и желанием доставить мужчине как можно больше удовольствия. — Люююк, — простонал Бен, держа его за волосы и задавая темп — с каждой секундой все быстрее, — Люк, мой сладкий малыш… «О да,» — дрожал Скайуокер, — «Произноси мое имя, мое, только мое…» Под занавес Люк расслабился, полностью отдавая Кеноби инициативу, лишь регулируя давление губ вокруг входящего в рот члена. Мужчина вскрикнул и задергался, выстреливая ему в нёбо горьким, как щелок, семенем. Скайуокер стоял над ним на четвереньках, дожидаясь своей очереди, и наконец Сила сомкнулась на его горле и пенисе, осязаемая, плотная, настоящая. Словно Люк нашел ее запретную теснину, ее влагалище, и от самой этой, казалось бы, кощунственной мысли, его прошило подобное молнии ошеломление. Сердце трепетало от восторга: только Бен мог подарить Люку эти невероятные по глубине, по сути своей переживания, только Бен мог довести его до оргазма, не дотронувшись до вожделеющего тела даже пальцем, только Бен заставлял его так желать и просить, истаивая в муках, как кусочек масла на горячей лепешке. Только Бен, Бен, Бен… Оказывается, руки и ноги больше не держали его, и Люк лежал, осоловело моргая, на груди Оби-Вана. — Черт, — сипло произнес он, не в силах даже приподнять чугунную голову, — А ведь я уже должен лететь на всех парах на угодья. — И что, дядя уволит тебя? — хмыкнул Кеноби, перебирая тонкие волосы. Скайуокер задумался, обвивая торс Бена руками. — Вопрос интересный. Но если так, я не пропаду. Устроюсь к тому же… Голту, например. Оби-Ван коротко рассмеялся: — Это будет страшным ударом для Оуэна. — Да ну его к критлю в задницу… или что у них там, — Люк поднял на Бена заблестевшие задором глаза, — Махнем в Бестин? Или в Анкорхед. Я знаю там отличное местечко, где можно очень недурно позавтракать за малые деньги. Давным-давно истративший все накопленные за службу генералом кредиты на этот обветшалый домик с запростецкой утварью, одичавший, питающийся только тем, что удавалось вырастить, поймать или выменять у йавов за случайно найденные в пустыне побрякушки Кеноби призадумался. — А давай. Надо было видеть, какой счастливой улыбкой расцвел Скайуокер. Он потянулся вперед, оставляя белесый отпечаток на губах Бена и невидимый, жарко-болезненный — на сердце: — Как же я люблю тебя.