Космическая пыль

Держа в зубах иглу, Бен придирчиво осматривал свой джедайский плащ. За два десятка лет прыжков по острым скалам бурая ткань покрылась рубцами, как кожа джеонозийского гладиатора. Найдя очередную прореху, Кеноби со вздохом потянулся к поистине бесконечной катушке грубых черных ниток, купленных в Даннаровом наделе в первый год его пребывания на Татуине. Люк как обычно вихрем ворвался в размеренное течение жизни Бена. С гудением мотора, топотом и чертыханием, забрасывая носками мягких белых сапог песок в чисто выметенную хижину. — Был сегодня на Тоше, — с порога начал тараторить Скайуокер, путаясь в занавесившей вход шкуре, — Биггс чуток отклонился от курса на учебных полетах, и мне удалось с ним поболтать. Бен издал неопределенный звук, сосредоточенно вдевая нитку в игольное ушко. Как же, помнил он этого Биггса. Их совместные со Скайуокером гонки на «прыгунах» в Каньоне Нищего прибавили ему седых волос. — Он обещал скинуть мне образец заявления на поступление в Имперскую Академию, — голос Люка дрожал от возбуждения, — Всего несколько месяцев до начала учебного года, и я… все нормально, Бен? Оби-Ван выпустил иглу из ослабевших пальцев. Парень рос слишком быстро и скорее, чем хотелось бы Кеноби, столкнется с малоприятной действительностью. — Уронил иголку, — пробормотал он, невидящим взглядом шаря по полу. Скайуокер подбежал к нему, отыскивая кусочек металла и вкладывая в чуть подрагивающую руку. — Биггс связался с какими-то людьми из Альянса, — сев рядышком, доверительно сообщил Люк, — Ходит на собрания единомышленников с разных курсов. Они хотят свергнуть Империю, Бен. Оби-Ван не удержался и фыркнул. — Что не так? — обиженно нахмурил брови Скайуокер. — Они погибнут. Все, до единого, — жестко отрезал Бен. Люк смешно надул губы, складывая руки на груди. — Ты говоришь, как дядя. «Не надо ни во что вмешиваться…» — Я не говорил, что вмешиваться не нужно, — мягко произнес Кеноби, — У Империи всюду глаза и уши, тем паче это касается одного из его логовищ — Академии. Твоему другу следует быть осторожнее. Пока Люк пыхтел, переваривая услышанное, Оби-Ван тщетно пытался вдеть пушащуюся нитку в иголку. Наконец теплые пальцы накрыли его руки, помогая. — Спасибо, — пробормотал Бен, чувствуя себя дезориентированным. Ему столь многое хотелось сказать Скайуокеру, но имеет ли он, джедай, право на такую слабость? И имел ли право доживающий свой век старик отвечать на притязания Люка, играть с его сердцем, привязываться к нему? Разочаровавшись в пророчествах и предназначении, все же искушать внешне послушного, но подсознательно бурлящего протестом юношу таинством Силы, подталкивая тем самым к… чему? Революции против Империи? Ха, ха, и еще раз ха. «Глубоко внутри себя ты уже принял решение, Оби-Ван,» — послышался из таинственных далей голос его учителя, из места, куда Кеноби неизбежно предстояло отправиться. Хоть будущее и было туманно, все дороги его жизни вели вникуда, — «Ты хочешь дать мальчику свободу выбора. А он желает вырваться отсюда». — Я боюсь потерять тебя, — соскользнуло с языка прежде, чем Оби-Ван успел схватить эту вероломную мысль за хвост, — Но держать тебя здесь не стал бы. Не хочу, чтобы ты гнил на Татуине, проклиная свою жизнь. Люк смотрел на него широко раскрытыми глазами. Бен видел, как в них мечется понимание — наступит день, когда им придется расстаться. — Бен, я сделаю что угодно, хоть последние тряпки с себя продам, чтобы вытащить тебя отсюда. Я покажу тебе бескрайние океаны Дака, леса Набу, шумную метрополию Корусканта. Я буду ласкать тебя на белых пляжах Илоха, Кореллии и Сесида. Я свожу тебя в оперный театр Чандрила и угощу напитками в лучших клубах Нижних Уровней. Я… Люк говорил долго и вдохновенно, захлебываясь в собственных грезах, которые копил, должно быть, всю сознательную жизнь. Бен не обращал внимания на то обстоятельство, что уже бывал во всех этих местах, ведь он присутствовал там как джедай, сквозь призму долга не замечающий прелестей простого человеческого бытия. Как и на то, что эти места с приходом Империи могли измениться до неузнаваемости — новости до Татуина доходили туго. Кеноби просто слушал сбивчивую речь Скайуокера до тех пор, пока тот не начал запинаться. — Спасибо, радость моя, — растроганно поглаживая свободной рукой вызолоченные солнцами локоны, — Я был бы самым счастливым человеком на свете. Люк обхватил Бена обеими руками, устроившись подбородком на его плече, следя за тем, как мужчина методично сшивает края ветхой ткани. Время было позднее, и он работал перед источавшей грязно-желтый свет масляной лампой. — Хочешь, я куплю тебе новый, — предложил Скайуокер, широко зевнув. — Он дорог мне, как память, — хмыкнул Кеноби, завязывая узелок и перекусывая нитку. Люк обнял его покрепче, закрывая глаза. И вдруг спросил: — Вот в толк не возьму, откуда у меня, сына простых фермеров, чувствительность к Силе? Оби-Ван, внутренне напрягшись, осторожно пожал плечами. «Еще не время,» — всколыхнулся бесплотный голос Квай-Гона в голове, — «И ты это знаешь». — Пути Силы неисповедимы, Люк. Случается, что она передается по наследству, но порой дар проявляется в детях, рожденных у самых обыкновенных родителей. И такие дети ни в чем не уступают потомственным джедаям. — Вот бы мой папа был джедаем, — сонно протянул Скайуокер. Его расслабленное тело повисло на плече Бена, дыхание замедлилось, став ровным и спокойным. Незримого — и порой смущающего — присутствия учителя больше не было, так что Кеноби, заштопав плащ, мог себе позволить коснуться приоткрытых губ. — Ах, — вздохнул задремавший Люк, — Извини, Бен. О чем мы разговаривали? — Ни о чем важном, — Оби-Ван отложил иголку с нитками в шкатулку, убрал хламиду в сторону и снова поцеловал юношу, смелее, глубже. Его малыш был таким забавным в своих наивности, прямоте и искренности. Эти качества проступали в грубоватых и в то же время мягких чертах лица, делая его невыносимо прекрасным. Свет затухающей лампы вычерчивал ямочку на подбородке, крылья аккуратного носа и Скайуокерские светлые глаза с пушистыми ресницами. Его губы были непростительно теплыми и нежными. — Бен, — тихо простонал Люк, расцепляя руки и скользя правой ладонью поверх торса мужчины. Губы с готовностью раздвинулись, впуская в рот подвижный язык, ласкающий откровенно и страстно. — Бен! — горячая ладонь нырнула за пазуху свободных одежд Скайуокера, по иронии судьбы напоминающих джедайские. Пальцы играли с набухающими сосками, теребили, легонько пощипывали. Люк быстро оседлал Кеноби, страдая под его умелыми губами, посасывающими кожу в самых изумительных местах. — Бен… — руки проворно сдернули штаны, приподнимая Скайуокера и насаживая на хорошо смазанный, возбужденный член. Быстрые, нетерпеливые движения; юноша кончил так скоро, что Оби-Вану пришлось дрочить в широко распахнутый, поблескивающий от слюны рот. Проглотив сперму, Люк уткнулся Кеноби лбом в колени. — Ты никогда прямо не говоришь, что любишь меня, — устало констатировал он. Бен взял его раскрасневшееся лицо в ладони. Скайуокер не смотрел на него. — Я люблю тебя, — рот плохо слушался джедая, когда он произносил эти старые, прилипшие к нёбу слова, когда-то принадлежавшие другому. Люк поднял на него блестящие от слез глаза. Он сейчас выглядел так уязвимо — ну прям мальчишка, страдающий от неразделенной любви. — Не лги. Прошлой ночью ты снова звал его во сне, — всхлипнул юноша. Оби-Ван тяжело вздохнул, не зная, что сказать на это. Подростковые драмы — не его стихия. Видимо, Люк расценил его заминку как знак согласия. — Мне пора, — он резко встал, натянув штаны обратно. — Куда на ночь глядя? — всплеснул руками Бен, — Хочешь попасть на вертел к пустынникам? — К дяде, — Люк в мгновение ока оказался у дверного проема. Не справившись со шкурой, он сорвал ее с гвоздей и бросил наземь, — Попрошу прощения. Кеноби рванул за ним, но запутался в собственных, все еще спущенных штанах и больно отбил колени. Когда он выбежал наружу, Люка и его лендспидера уже след простыл. «Умеешь ты найти подход к Скайуокерам,» — миролюбиво пошутил вновь объявившийся из ниоткуда Квай-Гон. Хрен дозовешься его, когда он действительно нужен, а тут, гляди-ка, развылезался, вуайерист проклятый. — Да иди ты на хуй! — зло прокричал Оби-Ван в сторону ухмыляющегося серебристого облака.