Космическая пыль

Было уже за полночь, и Канцлеру не могло испортить настроение даже странное урчание в животе после гунганских деликатесов. Королева Джамиллия на исходе своего первого срока правления вгрохала на ежегодный Фестиваль Света просто непомерное количество денег. В Тид зазвали половину Сената (и едва ли четверть ответила на приглашение), прошел грандиозный парад, забег на кааду, в ходе которого слегка затоптали парочку наездников, всякие беспроигрышные лотереи, салюты и прочая дребедень в пользу бедных. Палпатин в основном подремывал в своем ложе по правую руку от королевы, несколько взбодрившись только когда ему предоставили слово. Все время праздника мастер-джедай Кеноби и его падаван даже не присели, выполняя роль свиты и телохранителей Канцлера. Как всегда ходили слухи о попытках покушения на представителей Галактического Конгресса и даже, прости Сила, на вождя гунганов, но в этот раз все прошло чинно и спокойно. А иначе и быть не могло, потому что так захотел сам Темный Владыка Сидиус. Но не из-за прилива патриотизма или горячей любви к собравшимся здесь простофилям. У него были планы, как надломить Скайуокера и подтолкнуть его к Темной стороне. Прожившего половину жизни в рабстве и нищете юношу уже глодают сомнения о целесообразности спущенных кредитов на всю эту мишуру. Палпатин не раз по-отечески растолковывал Энакину подноготную коррупции и схем отмывания денег в Республике да пудрил ему мозги, рассказывая о своей мужественной, но бесплодной борьбе с ней. Не факт, что Джамиллия занимается подобным, но вера Скайуокера во внешне принципиальных и заботящихся о благе народа политиков пошатнулась. А там и до разочарования в джедаях недалеко. Второе и не менее важное — Энакина пожирает нетерпение. Кеноби хорошо научил его, и он с напыщенной серьезностью выдержал все двенадцать часов празднества. Но в душе у парня все переворачивалось, Шив это чувствовал. Ведь по левую руку от Джамиллии сидела сенатор Амидала. Пока Скайуокер учился, Падме правила на своей родной планете и только сравнительно недавно, три года назад стала сенатором. О чем Палпатин, конечно, сообщил мальчишке, выразив надежду, что друзья еще пересекутся в Сенатском комплексе, ведь от него до Храма рукой подать. Энакин слушал Канцлера с круглыми глазами и неистово бьющимся сердцем. Эти три года наверняка были мучением для влюбленного подростка, поскольку Совет тогда просто озверел, осыпая их с наставником поручениями, лежащими далеко за пределами Корусканта. Хмм, какая жалость. Но Шив позаботится о мальчике, подкинет топлива в огонь страсти, необходимый для подпитки его могущества. Далее был неимоверно скучный прием, на котором высокопоставленные лица потягивали вино и вяло беседовали. Палпатин незаметно, но неотрывно наблюдал за Скайуокером, вставшим за спиной у Падме и неловко обменивающимся с ней любезностями. Энакин неплохо научился скрывать эмоции, но Канцлер знал, что внутри у него все кипит — дай только волю этим чувствам, и капкан захлопнется. Занятая, преисполненная чувством долга сенатор, что вечно на виду, и юный падаван, которому по Кодексу запрещено любить… ах, какая драма, хоть голофильм снимай. Сославшись на плохое самочувствие, Канцлер забрал с собой Кеноби, дав Энакину распоряжение до конца приема охранять нетрезвых членов Сената и правящей элиты Набу. Оби-Ван с сомнением воспринял разделение со своим учеником, но кто спрашивает его мнение? Джедаи благодаря множащимся поправкам в разнообразных биллях все больше и больше теряют независимость, утопают в отчетах. А уж перечить самому Верховному Канцлеру какому-то мастеру кислых щей и вовсе не пристало. Так вот. Кеноби томится в соседней с его апартаментами комнате, а Энакин наслаждается обществом той, на которую молился последние десять лет. Падме хоть и старше Скайуокера, но молода, одинока и достаточно наивна, чтобы поддаться чарам вызывающих запретов и голоду падавана-спермотоксикозника. Шив достал ситхскую чашу — все же очень забавно, что он держит эти прекрасные артефакты Темной стороны прямо перед носом у джедаев в своем кабинете, а те даже не догадываются об их предназначении. Но куда этим олухам, что не в состоянии учуять кайбер-кристалл на расстоянии вытянутой руки, в, упаси Сила, статуе… Влив в чашу Призрачный Ихор, ситх водил над ней руками, настраиваясь на эманации Скайуокера… Наверняка Энакин уже кувыркается с Падме в постели. Оо, он такой ранимый, такой чувственный юноша. Так легко будет манипулировать его любовью к по-ангельски красивой, беззащитной девушке… Палпатин схватился за сердце, когда из зеленоватой мути Ихора всплыла совершенно иная картина. Скайуокер сосался со своим учителем в горячей ванне. Прямо за стеной. — Глупая чашка, — прошипел Канцлер, постучав по каменному боку, но посудина упорно показывала следующее. Оторвавшись от облизывания томно изогнутой шеи, мастер с улыбкой тянул юношу за падаванскую косичку к себе, наматывая ее на палец, словно леску на катушку спиннинга. Когда их лица соприкоснулись, Оби-Ван прошептал что-то несомненно порочное прямо в рот балдеющему от происходящего падавану — Палпатин не мог слышать — и Энакин, Избранный, его будущий ученик и гроза Галактики, закатил глаза, как романтичная истеричка. Кеноби завладел его губами, мягкими и покорными… Так, бррр. И чего это во рту столько слюны образовалось? Шив сплюнул в приоткрытое окно, попав точно на плечо стражнику. Тот принялся отряхиваться, греша на облюбившие крыши Дворца голубей. Учитель и ученик целовались долго и жадно… вода кипела от порывистых движений рук, исследующих тела… честно говоря, Палпатин не думал, что джедаи на такое способны… Кеноби поливал из душа шею и плечи Скайуокера, нетерпеливо выгнутую спину. Когда струйки стали щекотать парня между булками, он разорвал поцелуй, и ситх прочел по губам: — Ой, Оби, так хорошо… Канцлер стиснул кулаки изо всех сил, возжелав раздавить голову «Оби», как гнилой орех, и в то же время ощущая странное, совершенно не нужное в его возрасте смятение. Сила четко, будто посмеиваясь над всеми его рухнувшими планами, транслировала, как рыжий черт разводит дырочку Энакина кончиками пальцев и поворачивает обод лейки, включая массажные струи, бьющие из скопления отверстий в середине. Как Скайуокер дрожит, широко распахивая рот, стараясь развести ноги сильнее, но только отбивая колени о латунные борта ванны. Канцлер со злости попытался грубо влезть в разум Энакина и прервать это непотребство, но пожарище в мозгу изнемогающего юноши едва не сожгло его до тла, заставив экстренно делать ноги. Рационального в нем сейчас, накручивающем бедрами и хнычущем было не больше гречишного зерна. — Ооо, Сила, — Шив закрыл лицо руками, тряся головой, полуослепший от горячего водоворота ощущений Скайуокера. В своих фантазиях юноша вовсю подмахивал Кеноби в разных позах и никакой Падме там и в помине не было. Посидев так с минуту, Канцлер сквозь щель между ладонями взглянул в Ихор, но в нем до сих пор маячило раскрасневшееся, обрамленное напряженными пальцами Оби-Вана отверстие, томящееся под пенными струями. Жаркий румянец пылал на щеках жмущегося грудью к наставнику юноши, глаза зажмурены, припухшие от поцелуев губы хватают воздух. Стоило мастеру опустить лейку ниже, направляя потоки воды на поджавшиеся яички, как Энакин крупно вздрогнул всем телом; судя по ходящему вверх-вниз кадыку он стонал, не переставая. Шив отер пот со лба. Точно измываясь над наблюдающим за парочкой Канцлером, чертов Кеноби теперь принялся щекотать весело хохочущего Энакина, параллельно отпуская какие-то похабные замечания. Счастливый и крайне возбужденный Скайуокер рухнул в объятия мужчины, абсолютно не заботясь о том, что расплескивает воду на дорогущую плитку ручной работы. Он целовал Оби-Вана так неистово, словно пытался сожрать его. Палпатин встал, размялся, походил по комнате. Открыл окно пошире, чтобы выгнать внезапно сгустившийся воздух. Он уже собирался выплеснуть Ихор к такой-то матери и пойти спать, как его внимание привлекло отчетливое хихиканье, донесшееся из-за стены. Сила милосердная, эти двое задались целью свести его с ума? Негодуя, Шив одновременно сгорал от любопытства. Что же там такое опять придумал Кеноби, из-за чего Скайуокер так заливисто смеется?.. Сев обратно за стол, он с опаской заглянул в чашу. Оби-Ван как раз игриво зарылся лицом ученику в задницу, делая поступательные движения головой, и веселость Энакина поутихла, на его лице застыло сосредоточенное выражение, будто он прислушивался к себе. Надо признать, Палпатина удивили изобретательность, смелость и неутомимость Кеноби, его совершенно не вяжущиеся с внешне холодным, ироничным обликом покровительственность и страсть. Может, Палпатин мог бы и его рассмотреть в качестве своего союзника… Ахх, исключено. Оби-Ван до мозга костей светлый. Это зрелище, несмотря на его отвратительный для ситха любовный подтекст, увлекало, если не сказать завораживало. Скайуокер под ласками мастера слабел и гнулся, как древо под тяжестью плодов, стискивая края ванны до белых костяшек, лишь бы удержаться на дрожащих ногах. Лицо воздето к потолку, уголки бровей приподняты, белые зубы покусывают нижнюю губу. Закрывший глаза и ловящий не меньший кайф от происходящего Кеноби вжался в его промежность до предела и, по всей видимости, старательно натрахивал тугую горячую киску языком. Шив пока еще не знал, как использовать эту способность Энакина отдаваться, разве что… Поздновато ты, старик, спохватился. Да и сердце юного Скайуокера уже занято. Энакин вдруг вытянулся, как тетива, его губы округлялись в стонах, грудь ходила ходуном. Интересно, что мог сделать джедай, отчего он так взвился? Канцлер крутил изображение и так и эдак, приближал и отдалял, но так и не понял. Все, что он видел, это как Оби-Ван утирает рукой мокрые усища, задорно ухмыляясь. — Рыжий ты пройдоха, — прорычал Палпатин, невольно восхищаясь своим врагом. Успев позабыть о своем недовольстве, он с интересом ждал, что произойдет дальше. Выдернув затычку из ванны, Кеноби поймал безвольного Энакина в свои руки… Сила их обоих побери, Скайуокер кончил! Шансы Падме таяли просто на глазах… Оби-Ван выжал большую каплю из какого-то тюбика на ладонь, и Энакин вот так просто позволил мастеру шариться у него в анусе… закинув ноги на борта ванны и открыто наслаждаясь процессом. Оби-Ван постоянно общался с ним, а Скайуокер либо кивал, либо отвечал что-то коротко. На его светлом, беззаботном лице было написано стопроцентное довольство жизнью. Все это вызывало у ситха страшное недоумение, граничащее с гневом. Как может мужчина поставить себя в такое позорное, уязвимое положение? А тут еще Кеноби покрыл его раком, как собаку, словно заявляя на него права перед всем сраным миром и перед Канцлером в частности. Но Энакин все еще не считал это унизительным или оскорбительным; напротив, он блаженно улыбался, пока джедай целовал угловатые плечи и ласково мурлыкал что-то ему в шею… наверняка что-нибудь глупое, вроде того, что он пахнет озоном, сосновым лесом и смазкой для дроидов… Шив задохнулся от возмущения, тем не менее ощутив напористый толчок крови туда, где все годами уже не желало подниматься. От предательских реакций собственного тела становилось прямо-таки тошно. Энакин пихнул задницей Оби-Вана, но не для того, чтобы порадовать своего будущего учителя и покарать влезшего на него джедая за наглость. Он уложил Кеноби на еще теплое дно ванны, становясь на колени и садясь на его член задом к нему. Держась за мускулистые бедра, Энакин демонстрировал разлегшемуся, точно гребанный король наставнику, как глубоко он готов принять в себя твердый влажный пенис. Теперь у Оби-Вана был шикарный обзор на упругую, старательно работающую задницу и усеянную капельками воды, красивую спину. Скайуокер растянул себя руками, показывая любовнику свою мягкую бархатистую плоть, а когда ладони Кеноби накрыли его напряженные пальцы, стал двигаться быстрее. Обрывая на себе последние волосы, Шив глядел, как низ живота юноши слегка выдается вперед от давления крупного члена. Сладострастный вскрик достиг ушей Палпатина даже без помощи Силы: Энакин фонтанировал спермой из подлетающего от сильных толчков члена, заливая все вокруг и себя в том числе. Отдохнул буквально полминуты и, о жестокая Сила, принялся подпрыгивать вновь, доводя Кеноби до оргазма. Оби-Ван выгнулся, оскаливаясь и изливаясь глубоко в горячие недра падавана, жадно оглаживая напряженную жопку. Наверное, она сейчас так прекрасно стиснулась вокруг обнаженного члена, чувствующего каждое, даже самое легкое сокращение мышц… Боль внизу живота Канцлера усилилась, ладони вспотели, да и в целом состояние было не очень, как при болезни. Энакин и Оби-Ван включили душ и лобызались, мокрые, сытые, разгоряченные, довольные… — Хватит! — рявкнул ситх, шарахая кулаком по столу так, что чаша упала и раскололась, а Призрачный Ихор растворился в воздухе вместе с изображением. Теперь Палпатин только слышал отдаленный шум воды в соседней комнате, как отголосок его неудачи. Ну ничего. Хоть Дарт Сидиус и проиграл эту битву, война еще не проиграна! Одно маленькое покушение на Амидалу разбудит в Скайуокере мужчину, он в этом уверен! Громогласно рассмеявшись, Палпатин надел беруши и юркнул в постель. — Мне показалось, или кто-то ржет, как умалишенный? — Оби-Ван настороженно уставился в стену, разделяющую их с Верховным Канцлером. — Да он давно спит уже. Это вода шумит, — Скайуокер повернул его лицо обратно к себе, — Мастер, а правду люди говорят, что джедаи могут делать это всю ночь? Кеноби хищно улыбнулся, мгновенно позабыв о своем беспокойстве: — Я не прочь проверить.