Космическая пыль

«Оби-Ван». «Оби-Ван». — Оби-Ван Кеноби, нарглатч дери тебя за ногу! — вскричал Дарт Вейдер вслух, благо его покои были хорошо изолированы и не пропускали шум. — Чего тебе, — недовольно отозвался материализовавшийся на потолке старик. — Извини, если оторвал тебя от важного дела — инвентаризации звезд в Галактике, или чем там еще занимаются мертвецы — но я не могу заснуть. — А как же твои препараты? — теперь Кеноби выглядел обеспокоенным. — Привыкание. Большие дозы нанесут урон моему здоровью, а прежние перестали действовать. — Медитация? — предложил Кеноби. — Для лохов. Дарт Вейдер с удовольствием наблюдал за тем, как брови бывшего наставника сходятся на переносице. — Так бы и сказал, что тебе просто скучно. «Рука Императора» забрала у тебя всю работу? — В точку. Я вынужден киснуть здесь, во Дворце. Оби-Ван опустился к изножью кровати, на которой возлежал полностью одетый ситх. — Радуйся возможности перевести дух. Иди позагорай… — он обвел глазами угрюмый пейзаж Мустафара за панорамным окном, — Ладно, признаю, это отвратительная шутка. — За такие шутки в Ордене бывают промежутки, — отбрил Вейдер, нисколько не обидившись, — Отпуск, говоришь? Ну так его лучше всего проводить с любимыми. — Какая прелесть, — понимающе улыбнулся Кеноби, развалившись в воздухе, словно на диване, — Это самое завуалированное приглашение потрахаться, что я слышал в своей, кхм, жизни. Дарт Вейдер попробовал притянуть его к себе Силой — хоть бы хны. Лежит на расстоянии вытянутой руки и ухмыляется, как стриптизерша с вываливающимися кредитами из бюстгальтера. — Мне льстит тот факт, что ты все еще меня хочешь… и одновременно пугает, если честно. Знаешь, Квай-Гон в последнее время косится на меня, как на буйнопомешанного. — Я уверен, он завидует, — снова закинул удочку ситх, и джедай наконец-то сдался, подплывая еще ближе. — Что ж, выбирай, какой я сегодня: «Вчерашний падаван», — на месте целомудренного дедушки появился молодой человек с только-только срезанной косой, полный рвения, легкой неуверенности и скрытого недоверия к миру. — «В самом расцвете сил», — паренька сменил мужчина лет тридцати, с шелковистой бородой и золотистыми волосами, ниспадающими до плеч, все такой же серьезный, но уже более раскованный, со смешинкой в глазах. — «Матерый», — счетчик лет Кеноби сместился под сорок, и вот он мудрый, рассудительный, с отточенной, как клинок, иронией, читающейся в мягких чертах лица… — Пойдет, — поспешил остановить его Вейдер, зная, какой Оби-Ван за этим последует — разочарованный, уставший, почти утративший связь с Силой, одержимый идеей исправить его, Дарта Вейдера… — Плохие мысли — стоп! — улыбнулась так знакомо зрелая версия Кеноби, неожиданно вместо приснопамятной робы облекая себя в кожаное белье и портупею, состоящую из нескольких колец и сложных хитросплетений также кожаных ремней, глубоко врезающихся в тело. И хотя смеяться Владыке было больно, он не смог сдержать глухое кашляющее фырканье. Крутясь и красуясь перед ним, как ювелирное изделие на витрине, Кеноби довершил свой образ растрепанными волосами и капельками испарины на шее, груди и промеж бедер, которые так и хотелось погладить. Член был спрятан под плотно пригнанный к паху кожаный гульфик, тогда как сочную задницу не прикрывало ничего — белье держалось на двух охватывающих ягодицы тесемках. — Сила, да ты издеваешься, — Вейдер невольно выгнулся от пронзившего его, как разряд молнии, возбуждения. — Ты можешь лишь смотреть, но не трогать, — подмигнул Оби-Ван, как бы усаживаясь на его, мягко сказать, привставший член. Орган прошел сквозь нематериальное тело и торчал там, сразу за кожаными трусиками Кеноби. Ситх потянулся к промежности, дабы усилить ощущение присутствия в чреве Оби-Вана, но тот отбросил его руку Силой: — Что я тебе сказал? — Смотреть, но не трогать, — сбивчиво повторил Вейдер, кладя кисть на постель. Тактильный голод был невыносимым. Хотелось извиваться, как червяк на крестьянских вилах, чтобы почувствовать хотя бы трение схем костюма об обугленное тело. Кеноби медленно облизался, дразня, а затем склонился ниже, проходя лицом прямо сквозь прижатую ко рту маску. Владыка ощутил покалывание на своих губах и странный металлический привкус на языке, как после кварцевания. Чувствовал почти-прикосновения полупрозрачных рук к груди — почему-то горячие, точно бегущий по коже солнечный зайчик. Вейдер вспомнил огонь, терзавший его, и захрипел от страха, причудливо спекающегося с возбуждением. — Шшш, — успокаивал его Оби-Ван, утапливая руки в низ живота и волной прокатываясь по внутренностям, массируя предстательную железу и нежные стенки кишечника. Ситх низко постанывал через вокодер, тяжело вдыхая какой-то сгустившийся воздух. Одновременно призрачные бедра стали двигаться, и член объяла Сила, лаская его, как живая плоть… — Мммммннннгх, — отозвался Владыка, начиная судорожно подрагивать всем телом, и Кеноби убрал руки, оставив лишь медленные покачивания тазом в такт со скользящими по оплетенному шрамами стволу незримыми тисками. — Тебе это… нравится? — с превеликим трудом выговорил задыхающийся ситх. Оби-Ван широко улыбнулся, игриво откидывая как бы промокшую от пота челку со лба: — Мне нравится то, что ты чувствуешь. Это заставляет меня ощущать себя… живым. Живые. Хорошенькое словечко для совокупляющихся машины и призрака. Тоска по плотским утехам в голосе Кеноби озадачивала Вейдера и наводила на мысли о том, что надо бы научиться ценить свое покореженное, но сохраняющее способность получать удовольствие тело. Казалось бы, отсутствие голода и страданий, присущих живым, должно было сделать джедая счастливым — разве не к этому они стремятся всю жизнь? Никаких препятствий к просветлению, никаких глупых желаний, страхов, похоти и уязвимостей. Болтайся себе в междумирье, преисполненный великой мудрости, пока эти муравьи, разбросанные по всей Галактике, тонут в своих мелочных дрязгах. — Справедливо, — ответил Кеноби на его измышления, — Но на деле все гораздо сложнее. И что я тебе говорил? Выкинь всякие посторонние мысли из головы. Призрак погрузил руку в голову Вейдера, сделал вид, что вынул из нее нечто невидимое для глаз простых смертных, скомкал и выбросил. — Кем ты себя возомнил? Датомирской ведьмой? — усмехнулся ситх, снова окунаясь в наслаждение, что давала ему неторопливая стимуляция члена. — Я вообще-то легендарный джедай Оби-Ван Кеноби. Слыхал про такого? — Оби-Ван принялся двигаться немного быстрее. — Слыхал про какого-то… мммхх… рыжего прохвоста, — мысли ситха начали путаться — ласки становились все интенсивнее, — То и дело получал пинка, а некий Энакин Скайуокер выручал его. Кеноби остановился, словно наказывая Вейдера за колкие слова, и Владыке нравилось это сосущее, головокружительное ощущение чужой власти. — Глупый пацан, — Оби-Ван снова эротично отбросил налипшие на лицо волосы, — Я стою выше тебя. Вейдер застонал в голос, не замечая боли в покалеченном горле. Подчеркивая свое господствующее положение, так сладко соприкасающееся с безнаказанностью, Оби-Ван опять погрузил пальцы в его брюшную полость, вытворяя что-то невероятно грязное и столь же невероятно приятное. И это джедай, Император его побери! Владыка поджал ноги, пытаясь отстраниться от чересчур пронзительных ощущений и одновременно трахать сжавшийся на члене незримый кулак; его вокодер извергал не то мычание, не то блеяние, будто трансляция шла не изо рта Темного Владыки Вейдера, а из хлева с ебущимся скотом. Когда Кеноби наконец отпустил его, ощущение было такое, словно системы терморегуляции костюма дали сбой. Даже во время самых страшных схваток Вейдер не потел так, как сейчас. Эфирные пальцы преодолели препятствие в виде латной перчатки, соприкасаясь с синтетической ладонью. — Не останавливайся, черт возьми, — рычал ситх под ним, — Иначе… иначе… — Иначе что? — невинно улыбнулся Оби-Ван, застыв, лишь стискивая Силой его член по всей длине, его торчащий внутри прозрачного тела член — о жестокая судьба, что свела его с этим засранцем! — Убьешь меня? Дарт Вейдер бессильно зашипел. Этот мудак опять учит его хорошим манерам. — Пожалуйста, — выдавил он из себя, все-таки ломаясь, — Пожалуйста, дай мне кончить. — Смотри мне в глаза, — повелительно произнес Кеноби, вскидывая зад, и восхитительная призрачная вуаль погладила ситха до самой головки, что болезненно пульсировала от притока крови. Дарт Вейдер уставился в обрамленные кроваво-красными — из-за визора шлема — радужками червоточины, выгнувшись дугой от прожигающего вены, словно лавовые реки Мустафара, желания. Взгляд тянул его в бездну, как тяговый луч, тянул, тянул, до тех пор, пока астральный клей, присоединяющий его душу к обрубку ни на что не годного без доспехов мяса, не начал трещать. — Оби-Ван, я молю тебя, — пересохшими губами прошелестел ситх, и Кеноби опустился на его бедра нежно, почти невесомо, однако это стало последней каплей для перегретого Дарта Вейдера. — Аааргххх! — рвано вскрикнул он, поршни и сервомоторы натужно заскрипели в мечущихся по кровати конечностях, а по пряжке черного, как зев Вселенной ремня покатились кометы белых капель. — Отлично, — сытым голосом, словно только что и правда трахался, произнес Оби-Ван. Он как будто засиял ярче, несмотря на истраченные силы, или Владыке показалось? Гребанный энергетический вампир. — Угу, — пробормотал ситх, присасываясь к решетке респиратора, чтобы хоть чуть-чуть отдышаться, — Аж в глазах темнеет. Кеноби улегся — а точнее просто завис над кроватью около Дарта Вейдера, и тот повернулся на бок, чтобы быть с ним лицом к лицу. Иллюзия того, что они могли обнять друг друга, грела черное сердце ситха. А тут еще Оби-Ван вжался в доспех, слегка проникая в его тело… казалось, Вейдер чувствует его запах, как двадцать с лишним лет назад, когда они так же засыпали вместе. Мастер мог пахнуть по-разному — как аварийные пайки, как вечная ночь на Умбаре, как пот после жаркого секса. Главное, что это был его запах. На Владыку накатило подлинное умиротворение, глаза закрывались сами собой. — Приятных снов, Энакин, — забралось под пелену дремоты мягкое, — Не стесняйся звать меня. Я приду. «А я и не стесняюсь,» — хотел пробормотать Вейдер, но губы не слушались: он уже сорвался в вязкие объятия сна.