***
Предыдущие несколько столетий прошли как в тумане. По какой-то причине атаки девиантов происходили одна за другой по всему Средиземноморью, опустошая местные культуры. Вечные изо всех сил пытались защитить человечество, но Девианты были просто слишком многочисленны и слишком широко распространены. Они могли находиться только в нескольких местах одновременно, и поселение за поселением рушилось, пока они были заняты где-то еще. Аяк предприняла смелый шаг, разделив команду, отправив Икариса и Кинго со Спрайт в западное Средиземноморье, в то время как Тена, Гильгамеш и Друиг защищали восток. Аяк, Фастос и Серси занимались уборкой после атак Девиантов, делая все возможное, чтобы объединить людей и помочь им процветать. Маккари, благодаря своим способностям, как обычно, играла роль посыльного между группами, помогая в драках, когда могла. Это было долгое, трудное время, но в конце концов Девианты перестали появляться в таком количестве, а затем и вовсе перестали появляться. Вечные смогли перегруппироваться в Домо, радуясь, что всё снова вместе. Время в разлуке было тяжелым испытанием для каждого из них. Они выбрали зарождающуюся цивилизацию на полуострове в Средиземном море, чтобы поселиться там на какое-то время, дабы убедиться, что угроза Девиантов в этой большой области действительно устранена. В конце концов город был назван в честь Тены, и Вечные поселились в Греции. Они и город процветали. Тена и Гильгамеш произвели сильное впечатление за предыдущий век сражений с Девиантами, и микенцы приветствовали их как бога и богиню войны. Эти двое с большим удовольствием обучали солдат тактике и стратегии, в чем Тена была особенно хороша, и она стала известна также как богиня мудрости. Кинго и Спрайт, всегда самые общительные из Вечных, составляли компанию королю Тесею, которого они очень любили. Спрайт рассказывала великие истории о короле, вплетая его в некоторые из прошлых подвигов Вечных, к большому удовольствию короля и его знати. Кинго нравилось внимание, которое он привлекал при дворе, и он быстро принял образ жизни богатого микенца. Аяк и Фастос тоже были счастливы, найдя применение своим талантам среди ученых и ремесленников города. Аяк научила их методам лечения, использованию трав, вправлению костей, таким методам, как стерилизация медицинских инструментов перед их использованием. Ее инструкции выполнялись хорошо, и она часто выезжала за пределы города в близлежащие небольшие поселения. Фастос был в своей стихии, а надзор Аяка был более спорадическим. Он начал учить кузнецов, как сделать все более и более горячим пламя для выплавки железа, как его отливать и формовать, и веками работал с ними над хорошими методами кузнечного дела. Под его опекой производство оружия и инструментов быстро развивалось, обеспечивая человечеству еще большую защиту. (Друиг никогда не был уверен, чем этот акт обучения людей технологиям и медицине отличается от того, что он давал им знания языка жестов, но он никогда не говорил об этом замешательстве никому, кроме Маккари.) Серси тоже наслаждалась своей жизнью в Греции. Она объединилась в сообщество, предпочитая жить с людьми, а не на борту Домо, присоединяясь к их повседневной жизни. Друиг этого не понимала, но она казалась счастливее, когда была занята мирской жизнью, помогая собирать урожай или пасти стада, заботясь о детях, выпекая хлеб и разделяя время приема пищи. Икарис также пытался общаться с людьми, хотя всегда отставал. То, что было естественным для Серси, опрелеленно не было инстинктивным для Икариса, который склонен рассматривать человечество скорее как тип развитого стадного животного, нуждающегося в защите. Тем не менее, он следовал за Серси, как потерянный щенок, пытаясь плавно интегрироваться, пока ему это не надоело, и он возврашался в Домо. И все же через неделю или две он обязательно вернется к Серси, дав человечеству еще один шанс. Друиг не понимал, зачем ему беспокоиться. Было очевидно, что Икарис, несмотря на то, что он был превосходным воином, никогда не сможет сочувствовать людям, как это делали остальные. «Серси заслуживает лучшего», — подумал Друиг, хотя никогда бы не сказал об этом вслух. Что касается самого Друига, то он был просто счастлив снова оказаться среди остальных. Он скучал по своей семье в течение века, когда они были в разлуке, скучал по организованному хаосу Домо, скучал по шумным семейным ужинам, когда все собирались за одним столом, скучал по слабому приливу положительных эмоций, который он всегда чувствовал вокруг других. Больше всего он скучал по Маккари. Друиг так привык к ее присутствию, что, когда она отсутствовала так долго, казалось, что ему не хватает конечности. Он поймал себя на том, что подписывается вместе со своей речью, даже когда ее не было рядом, и каждый раз это приносило новую волну грусти. Так что Друиг проводил свои дни в Афинах, наслаждаясь присутствием Маккари всеми возможными способами, которые она ему позволяла. Сама Маккари была в восторге от того, что так долго находилась на одном месте, проведя десятилетия в бегах из одного города в другой, наблюдая разрушение за разрушением. Она обожала наблюдать за работой ремесленников, сидела с Фастосом и смотрела, как он учит. Она наслаждалась рынками, осматривая все прилавки и заставляя Друига помогать ей торговать вещами. Она взяла на себя задачу изучить каждый уголок Афин, желая знать все, что происходит в любое время. С этой целью Друиг и Маккари начали утреннюю прогулку, по крайней мере, раз в неделю или около того, чтобы посмотреть, что происходит в городе. Он любил эти прогулки с Маккари, любил наблюдать за ее безграничной энергией и восторгом по мельчайшим вещам. Он часто обнаруживал глупую улыбку на своем лице, когда смотрел на нее, почти не обращая внимания на все остальное вокруг него. Она действительно была ошеломляющей, чего Друиг никогда бы не смог описать. Ее легкая улыбка, морщинки в уголках ее глаз, то, как ее нос морщится, когда она смеется… Маккари была самым красивым человеком, которого он когда-либо видел. Утренние прогулки давали ему прекрасную возможность понаблюдать за Маккари в ее стихии, лениво прогуливающейся по улицам, пока она проносится мимо, снующая туда-сюда, куда бы ее ни влекла ее фантазия. Иногда она возвращалась за ним и тащила его к человеку, с которым хотела поговорить, чтобы он мог перевести для нее. Иногда она убегала вперед и ждала, пока Друиг догонит его в своем обычном темпе, или возвращалась чуть позже, чтобы встретить его. Это уже было для них обычным делом, и Друиг знал, что она всегда будет возвращаться к нему к тому времени, когда они доберутся до окраины города. Однако сегодня утром все пошло немного иначе. Маккари снова оставила его позади, и Друиг шел по одному из самых захудалых кварталов, когда он поймал сильную волну ненависти, гнева и страха от дома через несколько улиц. Друиг побежал туда, движимый глубокой заботой о безопасности тех, кто в страхе. Он завернул за угол как раз вовремя, чтобы увидеть, как дверь с грохотом распахнулась, в нее протиснулся мальчик, который растянулся на тротуаре. Мгновение спустя за ним последовал крупный мужчина, крича и бормоча слова. —Ты меня слышишь, мальчик? Это последний раз, когда ты возражаешь мне! — крупный мужчина поднял руку, чтобы снова ударить ребенка, который теперь прижимался к булыжникам. —Пожалуйста, не надо! — женщина бросилась через дверь, повиснув на поднятой руке мужчины. — Нет! Не делай ему больно! —Отойди от меня, женщина! — он стряхнул ее, сильно толкнув локтем в живот, отчего она споткнулась о стену. Друиг увидел красное. Прежде чем он полностью осознал свои действия, он проник в разум мужчины и остановил его, тот все еще поднимал руку, чтобы снова ударить мальчика. Он был пьян. Друиг порылся в его воспоминаниях, оценил его характер и внес несколько поправок. Исчезла склонность к алкоголю, исчезло насильственное мышление, любовь и забота о его семье были зашкаливающими, и, вдобавок, Друиг дал ему здоровую дозу раскаяния. Он заставил мужчину грубо покачать головой, привыкая к своему новому «я», а затем отпустил его. В этот момент, когда происходили эти приспособления, мать мальчика схватила его с земли и заволокла обратно в дверной проем. Она явно установила связь между своим замерзшим мужем, сияющими золотыми глазами, и незнакомцем на дороге. Она испуганно посмотрела на Друига. — Не волнуйся, — попытался он ее успокоить. —твой муж больше не будет вас беспокоить. Женщина не обратила внимания на его слова. Как только она заметила, что ее муж снова шевелится, она просто взяла своего ребенка и вошла внутрь, плотно закрыв дверь. Мужчина огляделся вокруг, словно сбитый с толку тем, что оказался на улице, затем последовал за ней внутрь. Друиг вздохнул. Он знал, что не должен был вмешиваться — люди не понимали, не могли понять, что он только что сделал. Но он не мог вынести такого ненужного насилия, разыгрываемого перед ним; он действовал инстинктивно, когда столкнулся с ребенком в опасности. Маккари как раз подбежала к нему. Что ты здесь делаешь! Она подписала быстро. Это не наш маршрут! Ты должен быть через две улицы к востоку! Именно тогда она заметила выражение лица Друига, плоское и печальное. Что случилось?спросила она, озабоченность омрачила ее лицо. Он вздохнул и объяснил так кратко, как только мог. Итак, ты спас ребенка от причинения вреда. Почему ты выглядишь грустным?Маккари наклонила голову, сдвинув брови в замешательстве. Я забрал характер этого человека. Я сделал его другим существом. Маккари всплеснула руками. Хорошо! Его личность отстой. Но если я могу сделать это с ним, почему я не могу сделать это со всеми? Где мне провести черту? Друиг покачал головой. В отличие от некоторых других, я не хочу быть богом. Я не хочу иметь такую власть. Маккари долго изучала его. Я не знаю, она подписала наконец. Твоя сила может творить великие, великие дела. Я думаю, ты был прав, защищая этого мальчика. Он кивнул. Я тоже, в этом случае. Но… как я узнаю, когда остановиться? Она пожала плечами, затем улыбнулась ему. Ты Друиг. Ты поймешь это. Мне было нетрудно перестать воровать после того, как Аяк в последний раз поймал меня. Спасибо за вотум доверия, хотя я хотел бы думать, что это немного более серо с моральной точки зрения, чем воровство. Она закатила глаза. Теперь он тоже улыбался, отодвигая свои заботы на задний план. Они снова пошли вместе, Маккари рассказала ему о гончаре, за которым она наблюлала, пока ее не было. Пока они шли, Друиг импульсивно протянул руку и схватил ее за руку, слегка сжав ее. Маккари посмотрела на него, на ее лице появилась довольная улыбка, и его сердцебиение увеличилось. Он не отпускал ее, пока они почти не вернулись в Домо, и она потокала ему, казалось, даже не возражая идти всю дорогу в его темпе.***
Прямо внутри корабля Аяк ждала с суровым взглядом. Серси стояла в стороне, озабоченно нахмурив брови. —Друиг! — крикнула Аяк, гарантируя, что он не пройдет мимо. Он повернулся с натянутой улыбкой, ожидая, что она продолжит. Маккари стояла позади него, потянувшись вперед, чтобы положить руку ему на плечо, то ли для утешения, то ли для сдерживания, Друиг не был уверен. — Друиг, мы говорили об этом.— разочарование в голосе Аяк было очевидным. —ты не должен использовать свои силы, чтобы мешать людям. Серси видела, что ты сегодня сделал с этим человеком. При этом Серси виновато поморщилась, подписав извинения за спиной Аяка. Друиг нахмурился. —Он снова собирался ударить своего ребенка! И свою жену! —Возможно, но это его выбор. Защищать мальчика — это одно, но ты зашел слишком далеко.— Аджак скрестила руки. —люди должны иметь возможность совершать свои собственные ошибки, большие или маленькие, и ты не можешь вот так вмешиваться в их разум. Маккари шагнула вперед. Но если бы Друиг остановил этого мужчину в тот момент, он все равно ударил бы своего ребенка, как только мы ушли. — Ты этого не знаешь. — ответила Аяк. Маккари сделал еще один шаг вперед. Да я знаю. Друиг посмотрел его разум. Он был глупым, порочным человеком, вымещавшим свой гнев на своей семье. Конечно, он ударит мальчика или его жену, как только мы уйдем. Но Друиг позаботился о том, чтобы они были в безопасности! Ее пальцы порхали над вывесками, глаза сверкали праведным гневом. Друиг никогда не видел ничего столь прекрасного, как Маккари, яростно защищавщую его действия. Внезапно он наполнился приливом любви к этой женщине, которая так охотно отстаивала его интересы. —Маккари.— упрек наполняет голос Аяка. —Друиг забрал то, что делало этого человека самим собой. <Ну его лицо было ужасно!Маккари взорвалась. Я не понимаю, почему остальные из вас могут все время использовать свои силы с людьми, но Друигу никогда не разрешается помогать им по-своему! И почему мне не разрешено спасать людей в их собственных войнах? Она посмотрела на Аяк. Если мы должны помогать человечеству строить лучший мир, почему ты так ограничиваешь нас? Аяк вздохнула, ущипнув себя за переносицу очень человеческим жестом. —Маккари, у тебя большое сердце. Но ты должна доверять мне. Аришем не хочет, чтобы мы вот так вмешивались. —Возможно, Аришем не знает, о чем, черт возьми, он говорит.— пробормотал Друиг себе под нос, но достаточно громко, чтобы Маккари расслышала. Она повернулась к нему на полсекунды со смехом в глазах. —Хватит, — Аяк пристально посмотрела на них обоих, — больше так не влияй на людей. Я не буду вести этот разговор ни с одним из вас в будущем. Никогда. Больше. Не вмешивайся.— она развернулась на каблуках и зашагала по коридору, исчезнув за углом. Серси еще раз тихонько извинилась перед тем, как последовать за Аяк. Друиг раздраженно провел пальцами по волосам. Что ж, это прошло хорошо. Маккари нахмурилась. Это несправедливо, подписала она. Нет, это не так. Но теперь нам прямо сказали, что сам Аришем не хочет, чтобы мы реально помогали людям. Для чего, черт возьми, мы здесь, если не для этого? Маккари пожала плечами, подписав, Думаю, нам придется найти собственную цель. — Легче сказать, чем сделать, — проворчал Друиг. В мгновение ока Маккари крепко обняла его. Он был слишком удивлен, чтобы отреагировать до того, как она ушла, но улыбка, которую она вызвала, не сходила с его лица до конца дня.***
На следующее утро, не говоря ни слова, Друиг и Маккари снова отправились на прогулку. Маккари поднырнула под руку Друига, схватил его посередине и увела их обоих за пределы города. Я не хочу сегодня видеть людей,призналась она. Я тоже. Друиг легонько потрепал ее за подбородок, надеясь стереть с ее лица хоть немного печали. Это не сработало. Лицо повернулось к нему, глаза Маккари были мягкими, грустными. Что мы делаем, Друиг? Ну, сейчас мы идем гулять. Она покачала головой. Нет, я имела ввиду, что мы делаем здесь, на Земле? С людьми? Это большой вопрос. Он повернулся, посмотрел с холма, на котором они стояли, на раскинувшийся внизу город. Не знаю. Я не знаю, почему нам с тобой не разрешено помогать, как другим. Я не знаю, почему мы все должны быть совершенно довольны всеми ужасными аспектами человечества. Маккари подошла к нему, остановилась на мгновение, чтобы полюбоваться видом, прежде чем снова остановилась и подписать. Почему больше никто не возмущается по этому поводу?спросила она. Он ответил, не глядя на нее.Вещи, которые имеют смысл для одних людей, не имеют никакого смысла для других. Возьмем, к примеру, Тену и Гильгамеша. Их отношения сильно отличаются от отношений Икариса и Серси, хотя все они хотят очень похожих вещей. Маккари удивленно наклонила голову. Они хотят подобных вещей? Конечно.Друиг пожал плечами. Ему не нужно было использовать свои силы, чтобы понять, что чувствуют другие. Может быть, поток человеческих эмоций на протяжении всего его пребывания на Земле научил его воспринимать определенные формы поведения, а может быть, он просто хорошо понимал свою семью. Повернувшись лицом к Маккари, он объяснил. Они хотят провести свою жизнь вместе. Тена и Гильгамеш настолько похожи по своей природе, что уживаются без лишних раздумий. Они невероятно гармонируют друг с другом. Он покачал головой. Следуя за ними по Средиземноморью, наблюдая, как они день за днем сражаются с девиантами, они были в полной гармонии. Для них оставаться вместе — самая очевидная и естественная вещь в мире. Их темпераменты перекликаются и поддерживают друг друга, что вместе делает их невероятно сильными как в мирное, так и в военное время. Гильгамеш — единственный, кто следит за тем, чтобы Тена заботилась о себе в перерывах между битвами, поощряя ее заниматься чем-то помимо сражений. Гильгамеш, кажется, имеет цель в своих отношениях с Теной, тратя свое время на поиск новых способов доставить ей удовольствие. Икарис и Серси, с другой стороны... Друиг криво усмехнулся. Я не могу притворяться, что понимаю, что они видят друг в друге. Я никогда не видел таких разных людей, которые до сих пор любят друг друга до такой степени. Но я не знаю, смогут ли они когда-нибудь достичь такой гармонии, в которую впали Тена и Гил. Он любит ее? Тогда почему они не могут быть вместе?спросила Маккари. Икарис отрицает часть своей натуры или пытается притвориться, что чувствует себя связанным с людьми так, как он, безусловно не связан, просто чтобы быть рядом с Серси. Разве ты не видела, как ему становится скучно, как быстро он бросает людей, когда теряет терпение? Маккари кивнула. Я могу сказать, что он не любит людей. Он достаточно мил с ними, но держится отстраненно и неуважительно. Это неправильно. Точно. Он остается с ними, чтобы быть рядом с Серси, но ни по какой другой причине. Друиг сделал паузу, задумавшись на мгновение. Я не знаю, как к нему относится Серси. Она всех любит,подписала Маккари. Я понимаю, почему Икарис любит ее. Она действительно заботится о них. Как и ты.Она посмотрела на Друига со странным выражением лица. Друиг почувствовал стеснение в груди, в легких перехватило дыхание. Маккари была так близко перед ним, глядя вверх широко раскрытыми глазами, слегка приоткрыв губы. У него возникло внезапное желание провести пальцем по этим губам, и он вздрогнул. Они стояли так какое-то время, не сводя глаз, прежде чем Друиг струсил и отвернулся, слишком боясь разрушить их дружбу, пытаясь добиться чего-то большего. Серси все же рассказала Аяк об этой… ситуации… вчера. Маккари снова повернулась, чтобы оказаться в поле его зрения, и объяснила, Она любит людей такими, какие они есть. Она не хочет, чтобы они менялись. Я знаю. Но они может быть гораздо лучше! Друиг остановился, снова стиснув зубы от разочарования. Его эмоции были повсюду, доводя до предела его типичный самоконтроль. Эй.Она слегка улыбнулась ему, вложив одну руку в его. Все нормально. Ты хочешь помочь людям, и это хорошо. В груди расцвело тепло. По крайней мере, Маккари понимала и не винила его за использование сил, дарованных ему Аришем. Импульсивно, он обнял ее, уткнувшись лицом в изгиб ее шеи. — Никогда не оставляй меня, — прошептал он ей в кожу. Он почувствовал, как она рассмеялась, а затем крепче обняла его, предлагая покой и утешение. Они оставались так какое-то время, Маккари выводила что-то похожее на буквы и слова на его спине. В конце концов, они пошли обратно в город, держась за руки. Когда они проходили через рынок, Маккари остановилась у прилавка с игрушками. Она просмотрела его товары и, наконец, выбрала маленькую деревянную куклу. Купишь ее для меня? спросила она у Друига. Он сделал, как она просила, обменяв деньги у торговца и вручив ей куклу. Почему эта? Она посмотрела на него, наклонила голову и подписала, Я не хочу, чтобы ты забывал вчерашнего мальчика. Я хочу помнить, что ты сделал для него. Чувствуя, как слезы начинают щипать глаза, Друиг снова заключил ее в объятия. Он на мгновение уткнулся лбом ей в плечо, а затем отстранился. Никогда не меняйся, сказал он ей, и у него перехватило сердце. Она улыбнулась ему. Только если ты тоже этого не сделаешь.