Часть 5
10 апреля 2022 г. в 15:00
Е Байи со своей ношей куда-то исчез, пока на него не обращали внимания. Чжоу Цзышу со своим учеником вышел из зала, где люди, начиная отходить от шока откровений, свалившихся на них, стали задавать вопросы.
— Что значит “болтливы после весенних игр?” Я столько времени искал предателя в школе, а им оказался ты? — возопил лидер школы Светлой Зари, которая несла потери в стычках с наемниками последние несколько лет, глядя на своего старшего ученика и, как он полагал, зятя. Я удивлялся почему ты берешь на себя заботы об осиротевших детях, но чтобы заботиться о них так? Ты же ухаживал за моей сестрой два года, прежде, чем попросить ее руки!
— Твоя сестра — снулая рыба! Холоднее нее только лед на запруде. Она предпочитает вышивать и писать стихи, а когда берется за цинь, мне хочется заткнуть уши!
— Друзья, братья, прошу вас, успокойтесь, — Гао Чун попытался вернуть контроль над ситуацией. Тело Чжао Цзина всё ещё лежало на полу, на него никто не обращал внимания. — Мы собрались здесь, чтобы…
— Чтобы что? Раскрыть грязные секреты Пятиозёрья? Что такое люлицзя?
— Люлицзя открывает Арсенал, — ответил Шень Шень, поражаясь тому, что не может сдержаться.
— Мы хотели объединить наработки всех школ, чтобы создать что-то новое и прекрасное. Это была идея Жун Сюаня, он рассказал нам, что нашел прекрасное место для совместных тренировок, куда в дальнейшем он приносил книги, которые сумел разыскать.
— Разыскать?! Вы воровали книги из школ! Где теперь люлицзя?! Как открыть арсенал?!
— Части ключа были отданы пяти самым сильным школам. И мы хранили их и эту тайну, но кто-то раскрыл секрет. Арсенал закрыт дверью мастера из Драконьего Павильона, только он точно знает, как создавался ключ.
— Надо найти ключ! — подал голос Мо Хуайян. — Кто знает, какие сокровища скрывает оружейная!
— Ключ — это осколки люлицзя, из-за которых уже пролито столько крови, — сокрушенно сказал Гао Чун, тяжело поднимаясь на ноги, опираясь на кого-то из своих учеников. — Две школы уничтожены, семьи разрушены, улицы залиты кровью тех, кто охотился за осколками, которые оказались подделкой. Кто знает, как определить что настоящее, а что пустышка? Может ты, глава Мо? Я видел, как ты с Чжао Цзином играл в го в саду, и рядом с вами не было ни слуг, подающих чай, ни учеников, смиренно слушающих мудрость учителей.
— Чжао Цзин — приятный собеседник. Кто мог подумать, что скрывается за маской сибарита? А вы, глава Гао, звали его своим братом, и не знали, что он отравил ваш меч?
— Я никогда не думал, что мой брат может отравить меч! Я двадцать лет винил себя в смерти брата, храня эту скорбь в сердце. Чжао Цзин всегда был самым слабым и болезненным из нас, я стремился его защитить, как и мир, которого мы добились столь большой кровью.
— Мир? И на что вы готовы ради мира? Убить всех, кто не согласен?
— Это цзянху! Здесь всегда действовало правило: кто сильнее, тот и прав! — яростно отозвался Шень Шень.
— Вы поэтому тогда встретили главу Ао Лайцзы с горсткой выживших? — задал кто-то вопрос. — Хотели силой забрать то, что принадлежит не вам?
— Кто вообще решил, что именно Пятиозерье достойно хранить части ключа от Арсенала?
— Другие школы даже не смогли сохранить свои тайные техники, мы с братьями смогли украсть их книги! Кто сможет сохранить это сокровище? Кто захочет бросить вызов мне?
— Ты зарвался, мальчишка, — Мо Хуайян молниеносным движением достал меч. — Вы забыли, что такое Школа Легкого Ветра, так я напомню.
Мечи зазвенели, сталкиваясь.
— Ты старый дурак, если возомнил, что сможешь что-то мне противопоставить, — парировал Шень Шень, отбивая удары и наступая. — Думаешь, кто-то про вас помнит? Сидите на своей горе, как давно к вам не отдавали учеников? Отчаялся настолько, что последнего младшего лично сделал сиротой!
— Что?! Ты смеешь обвинять меня? Я забочусь о своих учениках, и если кто-то посмеет встать на пути их совершенствования, я устраню эту проблему!
— Значит, вот как это называется? Убить родню, подмешать галлюциноген девушке, чтобы она повесилась и не отвлекала своей любовью, поссорить родных — это все устранение проблем на пути совершенствования? Как удобно! Что ты еще делал, старик?
— Всё, что нужно, — Мо Хуайян сверкнул глазами и обвёл присутствующих равнодушным взглядом. — Девушки — это блажь! Ученики должны думать о тренировках, глава школы — о престиже школы в мире Цзянху, не бояться запачкать руки! Главы школ Пятиозёрья занимались воровством, и это сделало их знаменитыми! Бывший глава Школы меча мягкого ветра боялся даже думать о чём-то, что привело бы школу к успеху! Как с таким главой стать известным в мире боевых искусств? Как стать лидером Цзянху?!
— Так вот, чего ты хочешь, старик, — возмущенно вскричал Шень Шень, — занять место моего брата?!
— Твой брат стар и бессилен, как он может называть себя мужчиной, если у него нет сыновей? А единственная дочь, вместо того, чтобы усердно тренироваться, льет слезы над женихом. Он ей собрался оставить школу? Женщине? Сам не справился, так хоть бы усыновил кого, или женился снова! Чжао Цзин собрал три осколка люлицзя, нам оставалось совсем немного, и ключ был бы в наших руках!
— Хочешь стать главой мира боевых искусств? — Гао Чун поднял меч. — Думаешь, это так просто? Я с радостью передам тебе это бремя, старый друг. Только докажи, что всё ещё можешь держать меч в руках, сражаться, как мужчина, а не как трус. Победи меня.
Мо Хуайян усмехнулся и вышел на середину зала.
— Ты сам не забыл, как пользоваться мечом? Постарел, погрузнел, забыл о тренировках. Покажи, что ты умеешь!
Поединок вышел зрелищным, но коротким. Несмотря на внешнюю грузность, Гао Чун прекрасно обращался с мечом. Одним ударом он разрубил Мо Хуайяна от плеча почти до пояса.
— Кто-то ещё хочет бросить мне вызов? — спросил он, оглядывая зал. — Оспорить престиж школы Солнечного пика?
Присутствующие молча опустили головы. Если кто-то сомневался в главе Гао, он только что развеял все сомнения.
— Брат, это какая то уловка, с чего вдруг Чжао Цзину рассказывать все, что было у него в душе так долго? Он сказал, что его сын владеет техниками ядов и отравил Призраков, и что ему нужны игрушки. Нам нужно разобраться во всем этом! Нельзя погрязнуть в хаосе, — неожиданно рассудительно сказал Шень Шень, стоило Гао Чуну вернуться на место.
— Да, тут дело нечисто. Но сейчас не время и не место. Боюсь, любой разговор сейчас может стать причиной ссоры.
— Брат, но как же дети? Я не слышал про Дом Хризантем, но знаю, что Чжао Цзин много лет брал под опеку сирот. Мы должны им помочь!
— Завтра. Мы поговорим обо всём завтра. Сегодня надо всё обдумать.
— Слуги, приберитесь тут, — велел Шень Шень, стараясь не смотреть на трупы. — Ты прав, брат, нам всем нужно время.
***
Е Байи давно не спускался с горы Чанмин. За время его отсутствия люди ничуть не изменились. Мелочные, эгоистичные, трусливые, лицемерные. Все так, как было всегда. Он хотел знать, что стало с его учеником, и собрание так называемых героев показалось хорошей идеей узнать последние новости. Многие знания — многие печали, говорил его наставник, как же он был прав.
Е Байи не привык быть должным. Он узнал правду о смерти своего ученика, а значит, он должен отплатить. Да еще и сын песков. Когда-то давно люди из этого племени помогли ему найти противоядие, он не забыл их доброты. Если они все еще ищут дитя своей крови, стоит отдать и этот долг, — он поудобнее перехватил бесчувственное тело на плече. Но Чжэнь Яня надо найти первым. Это не должно стать проблемой.
В доме царила тишина. Е Байи без труда пробрался внутрь, нашел свободную комнату, устроил всё ещё бесчувственное тело на кровати и отправился на осмотр. Его привлекли голоса, глупый ученик Цинь Хуэйчжана опять нёс какую-то чушь про искупление. Что за дурак?!
***
Едва выйдя за стены Школы солнечного пика, Вэнь Кэсин пошатнулся, если бы не сильные руки Чжоу Цзышу, он бы упал прямо тут.
— Лао Вэнь!
Вэнь Кэсин покачал головой.
— Всё в порядке, А Сюй. Я в порядке, — он выдернул руку и побрёл куда-то, не разбирая дороги.
— Шифу? Дядя Вэнь…
— Не сейчас, — остановил его Чжоу Цзышу. — Пойдём, — он держался на расстоянии нескольких шагов, чтобы успеть помочь Вэнь Кэсину, если тому потребуется помощь, но не мешал.
Вэнь Кэсин очнулся от раздумий, когда оказался перед воротами поместья тёти Ло. В поместье царила уютная тишина, ничто не указывало, что совсем недавно здесь было побоище. Именно то, что сейчас нужно. Не обращая внимания ни на кого, он устроился за столом, Чжоу Цзышу молча сел рядом. Через пару минут молчаливая служанка с поклоном поставила перед ними кувшин с вином. Пили молча, Вэнь Кэсин мысленно благодарил Чжоу Цзышу за то, что тот не пристаёт с советами.
— Я не думал, что будет так, — наконец заговорил Вэнь Кэсин. Они выпили три кувшина, но опьянение не наступало. — Двадцать лет. Почти всю свою жизнь я думал о том, как отомщу за смерть родителей. Сначала это был прошлый хозяин Долины. Я содрал с него кожу живьём и оторвал голову. Тогда меня и прозвали сумасшедшим, — он криво усмехнулся. Чжоу Цзышу молча кивнул, показывая, что слушает. — Я убил всех! Но это не принесло облегчения. Тогда я решил, что призраки — только оружие, надо наказать всех виновных! Тогда придумал этот план. Отомстить и умереть. Но потом встретил тебя. Но ты умираешь, А Сюй! — он быстрым движением поймал руку Чжоу Цзышу и сжал так, что побелели костяшки. — Я отомстил, и что теперь? Зачем мне жить, А Сюй, если ты тоже оставишь меня?
Чэнлин, измотанный впечатлениями сегодняшнего дня и вечера, уснул как убитый, стоило прислуге показать ему комнату, даже не разделся толком.
Вэнь Кэсин стиснул его руку так, что стало больно, и Чжоу Цзышу всерьез опасался услышать хруст костей. Растерянный, раненный откровениями, обнаживший раны на душе, так долго спрятанные ото всех, Вэнь Кэсин казался невероятно хрупким.
— Лао Вэнь, что ты меня раньше времени хоронишь? У меня есть около двух лет, я еще многое успею, в том числе тебе надоесть.
— Что такое два года, когда я хочу провести с тобой всю жизнь? И следующую, и все последующие тоже! Чжоу Цзышу, если ты умрёшь, я... Я последую за тобой! В этой жизни я не любил никого, только родителей, А Сян и тебя. Родителей давно нет, а А Сян... Она поймет. А Сюй, не бросай меня. Пожалуйста, ты можешь не умирать?
Признание было сродни удару под дых. Так же резко и болезненно. Он не был готов принять это страдающее, истекающее кровью сердце, которое ему столь щедро предложили, но и обещать то, чего не может выполнить, Чжоу Цзышу не привык. Накрыв его руку своей, он опустил глаза, тяжело сглотнул комок в горле и ответил:
— Я попробую.
Вэнь Кэсин слабо улыбнулся.
— Это немного, но я привык довольствоваться малым. Постарайся, А Сюй, я не смогу без тебя, — он на секунду прикрыл глаза, голова свесилась на грудь: выпитое вино, наконец, сказалось, и Вэнь Кэсин уснул.
Укладывать Вэнь Кэсина спать уже входило в привычку. Сняв с друга верхнее пао, испачканное в крови, Чжоу Цзышу осторожно уложил его, заботливо укрыв. Во сне черты лица разгладились, сейчас Вэнь Кэсин выглядел юным и каким-то особенно трогательно-ранимым. Ложиться рядом показалось кощунством, Гу Сян не было, слуг тоже, видимо придется поискать хозяйку этого места. Спать на полу не входило в его планы.
***
Ло Фумэн доложили, что хозяин опять почтил её дом своим присутствием, и что господин в плохом настроении. В прошлый раз он разделался с десяткой призраков, что же произойдет на этот раз? Она благоразумно не стала тревожить Вэнь Кэсина, но послала служанку дежурить возле комнаты. Чего она не ожидала, так это того, что девушка вернётся в сопровождении смутно знакомого молодого человека.
— Меня зовут Ло Фумэн, я хозяйка этого дома. Как я могу называть вас?
Чжоу Цзышу поклонился, женщина в алых одеждах выглядела величественно.
— Госпожа Ло, я лорд поместья Четырех Сезонов, Чжоу Цзышу. Мы не были представлены друг другу, но так как мой друг в расстроенных чувствах пришел сюда, я последовал за ним.
— И что же расстроило А Сина? Присаживайтесь, молодой человек, так будет удобнее, — она дважды хлопнула в ладоши, служанка принесла чай.
— А Син? — он повторил имя, словно пробуя его на вкус. — Вы хорошо его знаете? Мы были на пиру в честь прибытия Бессмертного Меча с горы Чанмин, где один из участников своими откровениями вскрыл давно зреющий нарыв.
— Я... Присматривала за ним после гибели родителей. Их мне спасти не удалось, но я смогла защитить А Сина, когда он в этом нуждался. Дети растут быстро, но там, где вырос А Син, не место детям. И что же за нарыв? И где сейчас А Син?
— Да, Долина Призраков не место для детей, — горько сказал Чжоу Цзышу. — Он вспомнил, по чьей вине лишился родителей, я в этом немного помог, составив лекарство. И мы оба приложили руку к тому, чтобы виновник признался в своем преступлении. Лао Вэнь не сдержался и сломал ему шею, но расстроился из-за того, что враг умер так легко. Я уложил его спать в тех же покоях, где он был в прошлый раз.
— В этом доме А Син всегда найдёт приют. И я рада, что рядом с ним хороший друг, — Ло Фумэн сделала вид, что не заметила уточнения про Долину призраков. Если Вэнь Кэсин доверяет этому человеку, то и она сможет. — А Сян заботится о нем как умеет, но она скорее младшая сестра. Ненависть слишком долго отравляла душу А Сина. Ему нужно найти новый смысл в жизни, — Ло Фумэн помолчала, думая о чём-то своём, потом подняла на Чжоу Цзышу удивлённый взгляд: — Он настолько вам доверяет, что спит в вашем присутствии? Видимо, вы очень хорошо ладите.
— Он... Да, мы поладили, — Чжоу Цзышу не задумывался об этом, как-то само собой получилось, они действительно доверяли друг другу.
— Это удивительно. А Син с раннего возраста был недоверчивым, закрытым и опасным. Я беспокоюсь о нем столько, сколько его помню.
Чжоу Цзышу вспомнил маленького Чжэнь Яня, как он храбро бросился на учителя, защищая родителей, как следовал за ним самим, ловя каждое слово. Снова тоскливо сжалось сердце. Ребенок, радостно познающий мир, превратился в замкнутого и недоверчивого.
— Я видел шрамы на его спине, — осторожно начал Чжоу Цзышу. — Выглядят так, как будто их не лечили.
— Его "наставник" был крайне суров, а А Син не из тех, кто попросит помощи. Однажды я нашла его недалеко от болота, он был покрыт грязью и кровью, чужой и своей. Его лихорадило пять дней, позже там нашли тела. Трупы тех пятерых, кто задирал его, они были старше, выше, крепче и сильнее. А Син ни словом не обмолвился о том случае, но видел кошмары, почти перестал спать, мне пришлось напоить его суп... лекарством, чтобы он забылся. Раны? Сложно лечить то, о чем не знаешь. Чаще всего приходилось сталкиваться с последствиями.
Чжоу Цзышу в бессильной ярости сжимал кулаки. Если бы можно было, он бы оживил Чжао Цзина и ещё раз убил его, на этот раз своими руками. Вернулся в прошлое, упросил бы учителя забрать Чжэнь Яня в усадьбу, лишь бы он не попал в Долину призраков.
— Госпожа Ло, я знаю про суп Мэн По, и то, что лао Вэню пришлось пить его несколько раз. Что когда воспоминания возвращаются, у него страшно болит голова и начинается кашель с кровью. Но теперь всё закончилось.
— Болит голова? — Ло Фумэн подняла тяжелый взгляд миндальных глаз. — Он сходит с ума от жажды крови. Его ненависть и ярость так сильны, что самые отъявленные мерзавцы стараются схорониться как можно дальше и глубже, когда место вальяжного сибарита занимает Безумный Вэнь. Закончилось? Что именно закончилось?
— Он рассказал, как мечтал отомстить всему миру боевых искусств за гибель родителей. Лао Вэнь убил Чжао Цзина, собрание чванливых кривляк, именующих себя героями, узнало правду о люлицзя. Возможно, нам придётся воспользоваться вашим гостеприимством на пару дней, а потом мы уйдём. Меня в Цзянху ничего не держит, как и лао Вэня. Будем путешествовать по миру, пить вино, любоваться прекрасными вещами... — он замолчал. Перспектива мирной жизни, свободной от дворцовых интриг и распрей мира боевых искусств, казалась заманчивой, и вновь отведённый срок показался слишком малым. Не для себя, медленная мучительная смерть, постепенно отбирающая чувства — малая часть того, что он заслужил. Но Вэнь Кэсин — упрямый, что делать, если он не отступится? Если последует за ним не только в жизни, но и в смерти?
— Слуги доложили о ребенке. Ему нужно что-то? Помощь? Лекарства? Одежда? Обувь?
— Нет, ему просто нужно отдохнуть: его родителей убили, потом самого похитили, сегодня пытались убить. Но Чэнлин крепкий мальчик, утром будет в порядке.
— Вы его родственник?
— Я его наставник, — вздохнул Чжоу Цзышу.
— Это прозвучало обреченно, — заметила женщина, — вы не рады? Насколько я помню, в цзянху наставничество в почете и уважении, это признание мастерства.
— Я не... Когда погиб мой учитель, я стал главой школы четырёх сезонов. Из восьмидесяти учеников в живых остался только я. Чэнлин хороший ребенок, ему нужен кто-то, кто не оставит его через пару лет. Я не гожусь на эту роль.
— Два года? Ученичество начинается с детства и продолжается до тех пор, пока Мастер не готов отпустить своего Ученика. Вы считаете, что обучите ребенка всему за столь короткий срок? Я не видела ваших навыков, я женщина и далека от оценки мастерства, но даже мне этот срок кажется слишком кратким.
— О, Чэнлину понадобится намного больше времени, он никогда не занимался боевыми искусствами. А я познакомился с ним не так давно. Поэтому и не хотел брать его в ученики, но мальчик привязался ко мне, — Чжоу Цзышу грустно улыбнулся. Ему нравился Чэнлин, напоминал Цзюсяо.— Дело в том, что я умираю. Мне осталось примерно два с половиной года, на протяжении которых мои чувства будут постепенно отказывать. Если первым исчезнет слух, то я ещё смогу направлять Чэнлина, но если откажет зрение, то... — он развел руками. — Возможно, за это время я сумею найти Чэнлину хорошего учителя. Или новую семью, которая позаботится о нем и будет любить как родного.
— Вы умираете? — Ло Фумэн возмущенно вскинула подведенные глаза. — И взяли на себя ответственность? Как это похоже на мужчин, сначала пообещать что-то, а затем сбежать. Куда угодно, даже на мост Найхэ, только бы не нести ответственности за свои поступки и отвечать за свои слова! А как же А Син? О нем вы подумали? Или считаете, что он тоже найдет того, кто его утешит?
— Я пытался отказаться! — возмутился Чжоу Цзышу. — Я взялся только доставить его в школу Тайху под опеку второго дяди. Но судьба раз за разом сводила меня с ним, и он упорно звал меня наставником, пока я не согласился. Лао Вэнь… — Чжоу Цзышу вздохнул. — Что я могу сказать? Мне жаль, что мы встретились так поздно.
— Ах, вам жаль?! — Ло Фумэн стремительно встала, выпрямляясь во весь рост. — А вы о нем подумали? Он снова начал улыбаться, читать стихи, А Сян говорила, что даже флейту видела! И сейчас, когда он только начал оттаивать, возвращая себе человеческий облик, вы сообщаете, что скоро умрете? Да лучше б вы вообще не встречались! Жить во тьме больно, но в сотни раз сложнее возвращаться в нее, узрев свет!
— Жизнь вообще несправедлива! — возмутился Чжоу Цзышу. — Как будто мне легко! Я одного за другим похоронил всех моих братьев, зная, что их гибель — моя вина, ведь они поверили мне и пошли за мной. Чтобы выйти из организации, которую я же и основал, мне пришлось вбить в себя гвозди, обрекая на медленную смерть, — он рывком распахнул одежды, не стесняясь оказаться полуобнаженным перед почти незнакомой женщиной. — Мои чувства постепенно отмирают, каждую ночь меня терзает боль, но я знал, на что иду, это был мой выбор. А потом я нашел Чжэнь Яня, о гибели которого мой учитель скорбел до самой смерти! Я взял под опеку ребёнка, который за несколько месяцев испытал больше, чем некоторые за всю жизнь. И я знаю, что никогда не увижу, как этот ребёнок вырастет! Я никогда не боялся смерти и не жалею, что встретил Вэнь Кэсина, надеюсь, что его лицо будет последним, что я увижу в этом мире. Я рад, что у нас будет хотя бы это время, раз нельзя ничего изменить. Впрочем, если он не захочет уйти со мной, я не буду его винить, — Чжоу Цзышу запахнул полы одежды.
— Я так и думал, что с тобой что-то не так, — раздался голос, и из теней абсолютно бесшумно выступил мужчина в белоснежных одеждах. Как он сюда попал и как давно находился, было неясно. — Ученик Цинь Хуайчжана не может быть слабаком, а оказывается ты был настолько глуп, что сам приговорил себя к медленной смерти? Вот уж не думал, что Цинь Хуайчжан воспитывал самоубийц.
— Старший Е, — Чжоу Цзышу поклонился. — Вы знаете, что за всё в этом мире приходится расплачиваться. За встречу — расставанием, за жизнь — смертью, за ошибки — жизнью. Это моя плата за свободу. Лучше три года прожить так, как хочется, чем десять лет в роли слуги. Я сделал свой выбор.
— Ты малолетний неразумный идиот! — отрезал Е Байи, подходя ближе и дергая отвороты ханьфу. — Дай мне взглянуть ближе, да не дергайся ты так, словно девица перед брачным ложем со старым супругом, уже трижды вдовцом! Выход есть всегда, стоит только как следует напрячь голову, а не использовать ее только для вина и шляпы! Ты взял на себя обязательства, у тебя два младших ученика на руках. И ты сейчас хочешь уйти на мост? А как наставнику и остальным братьям в глаза смотреть там станешь? Об этом ты подумал?
— Я... я надеюсь, что лао Вэнь позаботится о Чэнлине, когда меня не станет. Из него выйдет отличный наставник. А Чэнлин не даст ему натворить глупостей.
— А Чжэнь Янь прошел весь курс обучения в поместье Четырех Сезонов? Получил личное оружие и благословение от Мастера?— едко спросил Е Байи. — Он знает все техники и секреты? Или это он принял ученика в ученичество?
— Он знает больше техник, чем любой другой мастер его уровня, — огрызнулся Чжоу Цзышу. — К тому же в поместье сохранились книги. Лао Вэнь — мой шиди, значит, для Чэнлина он шишу и должен помогать мне наставлять ученика.
— А поместье сохранилось? По твоим словам, ты ушел оттуда полжизни назад. Твой шишу знает туда дорогу? Много вопросов и ни одного приличного ответа, а умереть любой дурак сможет.
— Я... я давно не был в поместье, — ещё один камень на плечах Чжоу Цзышу. — Если Лао Вэнь не будет возражать, мы вернёмся туда. Спасибо за приют, госпожа Ло, — разговор начал утомлять, к тому же близилась полночь, ему нужно найти место для медитации, чтобы успокоить гвозди. — Я не буду обременять вас дольше необходимого.
— Вам лучше не оставаться здесь, — отозвался Е Байи, — эти горлопаны придут в себя и снова захотят поделить сироту, а точнее все, что ему принадлежит.
— От Чэнлина им нужна была только люлицзя, её он уже отдал Гао Чуну. Больше у него ничего нет, школа Озерной глади сожжена.
— Глупый мальчишка, — дернул уголком губ Е Байи. — Школа стоит на земле, которая принадлежит клану Чжан. У школы были источники дохода, которые наследует ребенок. А это лакомый кусок. Учить вас, молодых, и учить. Госпожа, — он обратился к женщине в красном. — Мое имя Е Байи.
— Ло Фумэн, — она чуть склонила голову. — Господин Е, вы можете помочь этому молодому человеку? А Син очень расстроился, если с ним что-то случится.
— Я не заклинатель и не святой, но если мне оказывают услугу, я исполняю желание того, кто ее оказал. Можем мы побеседовать с вами без лишних ушей?
— Разумеется, — Ло Фумэн дважды хлопнула в ладоши, зовя служанку. — Господин Чжоу, вам нужно отдохнуть. Вас проводят. Или хотите вернуться в комнату А Сина?
Чжоу Цзышу неопределенно качнул головой и отправился вслед за девушкой, явившейся на зов госпожи Ло.
— Мы одни, тут нас никто не побеспокоит.
— Как оказалось, к Чжао Цзину попал в руки ребенок песков. Эти люди в свое время оказали мне услугу, а я привык платить по счетам. Но у меня сейчас нет времени связаться с этим народом. А у вас есть возможность передать им весть?
При имени Чжао Цзина Ло Фумэн снова тревожно кольнуло сердце.
— Народ песков? Я никогда не связывалась с ними... Впрочем... Да, я найду способ.
— Было бы хорошо, если бы они приехали с тем, кто был близок людям, у которых украли ребенка. Его вырастили в цзянху, и жизнь его была немногим легче, чем у вашего подопечного, — Е Байи стиснул зубы так, что на мгновение заиграли желваки, но почти сразу взял себя в руки.
— Если они всё ещё живы, если... — Ло Фумэн тряхнула головой. — В этом мире много сирот и несправедливости, я выполню вашу просьбу и отправлю весточку, но сейчас меня больше заботит спутник А Сина. Родители А Сина были великими целителями, но не успели передать знания своему сыну. Он многое умеет, но с таким справиться не сможет, и это сломает его.
— Я сделаю, все, что смогу, но сначала надо немного ума этому упрямцу вбить, раз уж его Учитель с этой задачей не справился.
— Надеюсь, у вас получится. Мальчик не производит впечатление глупого или наивного, но очень упрям, — Ло Фумэн покачала головой.
***
После фееричных откровений и суда над Чжао Цзином Пятиозерье затихло. Гао Чун железной рукой усмирил задир и забияк. Первым делом он приказал отправить людей в поместье Чжао Цзина и узнать про Дом Хризантем. Вскрывшиеся факты потрясли старого воина до глубины души. Почти полторы сотни детей разных возрастов, почти все мужского пола, воспитывались как профессиональные куртизанки! Многие из них много лет считались погибшими или пропавшими без вести. Чжао Цзин просто уничтожал семьи, забирая оттуда детей. Кого-то похищали, у кого-то на глазах убивали семью, мучили младших братьев и сестер, добиваясь покорности. Из детей выбивали волю, самоуважение, чувство собственного достоинства, лепя из них то, что было нужно этому мерзавцу. По всему Цзянху было насчитано три таких дома, позиционирующих себя как дома для сирот под патронажем Чжао Цзина! Больше трех десятков "выпускников" шпионами были засланы во многие школы, старательно выведывая необходимую информацию. Масштаб гнусности и мерзости этого человека поражал.
Все Пятиозерье трясло от скандала. Детям предстоял долгий путь восстановления и лечения, не все покорно ломались, многих, очень многих ломали долго и упорно. Как морально, так и физически.
***
Проснувшись, Вэнь Кэсин не помнил, как оказался в кровати. Красное убранство комнаты подсказало, что он опять пользуется гостеприимством тётушки Ло, но как сюда попал, вспомнить не выходило. Последнее чёткое воспоминание — как он сжимает горло Чжао Цзина, как его голова с тошнотворным звуком ударяется о пол, и руки А Сюя, подхватывающие под спину. Мысли об А Сюе потянули за собой воспоминания об их разговоре. Родители умерли, их убийца мёртв, А Сюй тоже умирает. Вэнь Кэсин вдруг снова почувствовал себя восьмилетним ребёнком, впервые попавшим в Долину призраков. Только тогда его поддерживала ярость и желание отомстить, а сейчас не было даже этого. Он так устал. К чему всё? Теперь можно уйти без сожалений. Лучше он подождёт А Сюя у Камня трёх жизней. Тело налилось свинцовой тяжестью, глаза закрылись.
***
У Вэнь Кэсина был жар, пару дней он метался в бреду, но ни настои, ни отвары не помогали, а потом всё разом прекратилось. Жар спал, горячечный румянец ушел со щёк, но Вэнь Кэсин не просыпался и ни на что не реагировал.Ло Фумэн искренне переживала, слуги ходили тише мышей, от невозможности чем-то помочь своему чжицзи Чжоу Цзышу принялся гонять Чэнлина, да так, что несчастный парень с трудом доползал до лежанки. Ло Фумэн тайком давала мальчишке обезболивающие мази и присылала слуг сделать массаж. Ребенок закусывал подушки зубами, чтобы не кричать от боли, когда ему разминали мышцы, но без жалоб вставал утром на очередное издевательство, называемое Мастером тренировкой.
Снедаемый тревогой, Чжоу Цзышу проводил ночи рядом с Вэнь Кэсином, держал его за руку, ругался, просил вернуться, готов был пообещать что угодно.
— Лао Вэнь, ведь мы хотели вместе путешествовать, пить вино, я бы даже слушал твои бесконечные стихи, пока не лишился бы слуха. Я должен был умереть, а ты жить дальше, за нас обоих! Я бы подождал тебя у Камня, и в следующей жизни мы бы наверстали всё упущенное!
Вэнь Кэсин не отвечал, лицо казалось безмятежным, даже глаза не двигались под веками, иногда Чжоу Цзышу приходилось напрячь слух, чтобы услышать слабое дыхание и проверить биение пульса под пальцами. Он пытался делиться энергией, но это не помогало, испробовал все известные сочетания трав — с тем же результатом. Казалось, Вэнь Кэсин просто не хочет жить.
— Вэнь Кэсин! — на четвёртый день Чжоу Цзышу перешел от мольбы к угрозам. — Если ты не вернёшься, я упрошу владыку подземного мира дать мне переродиться в злую собаку, буду кусать тебя при каждом приближении! Или в осу! Буду нещадно тебя жалить, чтобы твоё прекрасное лицо опухло от укусов! Или ещё в кого-нибудь отвратительного! — от этих угроз самому стало смешно. — Лао Вэнь, прошу тебя. Если ты вернёшься, я... я найду способ всё исправить. Я... я не позволю тебе пережить то, что сейчас чувствую. Я найду способ избавления от гвоздей!
Показалось, или пульс под пальцами слегка участился?
Чжоу Цзышу отправил Гу Сян за лекарем. Столичные знахари ничем не могли помочь, но если ещё жив старик Чу, некогда помогавший наставнику, возможно, он сможет найти способ помочь и Вэнь Кэсину, и самому Чжоу Цзышу.