По рукам

      — Кофе, или вы можете себе позволить спиртное? — Бэкхен разместил в комфортабельном лобби Намджуна, который теперь думал, как ему довести разговор с нихуя до темы ни к чему не обременяющих сексуальных связей с возможными материальными выгодами. Надо позвонить Юнги. Который теперь точно не отделается двумя песнями.       — Присядь и не суетись. Я успею выпить кофе. — Злость, которую он испытывал на своего друга, который теперь просто ждал новостей, пока Намджун был на передовой, кажется, играла ему на руку.       Бэкхен опустился на диван, заняв место у подлокотника, который был ближе к Намджуну, который попытался невозмутимо развалиться в кресле, разложив по-хозяйски руки и расставив по-брутальному ноги. А Бэкхен уставился на его грудь. Грудные мышцы. При этом как-то странно смутившись.       — У вас… — Он взялся за ворот своей рубашки, и Намджун тут же напрягся. — Завидный… мышечный рельеф.       — Да это просто рубашка маловата. — Намджун улыбнулся, опустив голову и быстро застегнув пару выскользнувших из петель пуговиц. А потом постарался не закатить глаза.       Охуенно, Ким Намджун. Теперь было самое время смутиться, покраснеть и попросить отвернуться Бэкхена. Который смотрел на него с какими-то неопределенными эмоциями. Возможно, Намджун выглядел как идиот с биполярным расстройством. Юнги был приговорен.       — Променял пилатесс на машину Смита, турники и гантели. — Намджун откинулся на спинку кресла, теперь закинув ногу на ногу, пытаясь защититься от своего стыда и позора. — Захотелось внушительнее выглядеть на сцене и… — Божечки, неужели он это скажет… — Чтобы соответствовать тому прозвищу, что дали мне фанаты.       — Какое, если не секрет? — Бэкхен либо изображал интерес, либо теперь пытался не смеяться. Потому что Намджун бы смеялся.       — Секрет. — Он улыбнулся, потому что просто не мог озвучить это вслух. Добровольно. Только под пытками.       — Я ведь могу спросить у интернета. — Бэкхен улыбнулся снисходительно, но его взгляд все-таки скатывался иногда в слишком неформальную зону, которую он не должен был себе позволять в присутствии клиента.       С козырей зашел. Интересно, а интернет подскажет Намджуну, как не краснеть? Хотя… Это было смешно. Неужели он, взрослый двадцати семи летний мужчина, теперь будет теряться перед кем-то… Перед кем-то! Смешно. И гениальная мысль пришла в гениальные мозги как всегда слишком вовремя. И Намджун тут же почувствовал себя увереннее.       — Да, интернет знает обо мне слишком много. — Он закатил глаза, затем прямо смотря на Бэкхена, убрав даже подобие улыбки. Только таким лицом нужно соблазнять, в его случае, чтобы не заподозрили в неловкости. — И это мешает. Вдохновению.       — Каким образом? — Бэкхен теперь подпирал подбородок рукой, поставленной на подлокотник, блестящими глазами и всем видом показывая, что ему было интересно.       — Никакой личной жизни. Но здесь вина не только интернета, но и агентства, с которым я должен согласовывать каждый пук и чих. Издержки популярности. Я не жалуюсь, потому что получаю солидные гонорары и отдачу от поклонников, но… Иногда хочется подышать свежим воздухом. Возможно, именно поэтому я решил сменить обстановку. — Намджун театрально тяжело вздохнул, решив повторить позу Бэкхена, но он не подпирал голову, навалившись на подлокотник, а лишь касался пальцами подбородка, потирая его. В теории, это должно было настроить Бэкхена на нужный лад. Отзеркаливание, невербальная заинтересованность… По крайней мере, так писали в умных книгах.       Только непонятно, знала ли об этом его жертва, потому что по нему нельзя было сказать, что он думал. Только сам факт, что он о чем-то размышлял, глядя на Намджуна.       — Неужели вдохновение можно найти только в сексе? — Бэкхен как будто удивленно поднял брови, пока Намджун понял, что начал подбираться к сути. Это было минное поле. Надавишь слишком сильно — можешь выглядеть дураком. Намекнешь слишком прозрачно — просто будешь дураком. Нужна золотая середина.       — И в сексе в том числе. — Намджун спокойно улыбнулся, показывая теперь, что эта тема пусть и была для него животрепещущей, но он не испытывал трудностей, в том плане, что всегда мог найти желающих. Интересно, а он на самом деле мог?.. Когда он последний раз искал желающих? — Важны эмоции. А хороший секс — это всегда огромный выброс энергии.       — Понятие хороший секс слишком расплывчато. — Удивительно, как спокойно Бэкхен говорил об этом. Змей-искуситель. Казалось, что так же спокойно он теперь смог бы откусить Намджуну голову или член, судя по повестке дня. Не прост. Совсем не прост.       — Можешь мне поверить, при случае, я обязательно пойму, насколько хорош секс. А рассуждать об этом… — Намджун пожал плечами. — Бесполезно. Можно только прочувствовать. Однако… — Намджун максимально постарался разбудить в себе папочку, на самом деле представляя, как будет пытать Юнги с особой жестокостью. И пока представлял — провел пальцами по губам. Несколько раз. А сколько нужно было, чтобы человек напротив понял, что он от него хочет? Нет, вообще у Намджуна не было с этим проблем. Но только в том случае, когда он реально на что-то нацеливался. Играл он обычно плохо. Вообще, в искусственных условиях, если только это не была сцена, Намджун терялся. Но теперь это нужно было изменить. Вот если бы он встретил Бэкхена в другой обстановке, не зная его злодейскую предысторию, он бы, скорее всего, смог бы правильно надавить, но... Юнги.       — Что? — Намджун ждал нетерпение в голосе Бэкхена, ну или хотя бы банальное любопытство, но из всех реакций мог заметить только блеск глаз. Крепкий орешек.       — Ничего. Слишком откровенная тема для формального разговора. Нужно либо ее сменить, либо перейти в неформальную обстановку. Третьего не дано.       — Откровенна она только в том случае, если вы имеете определенные виды на того, с кем эту тему обсуждаете. В другом случае, это просто сравнение полученного опыта. — Бэкхен улыбнулся, пока Намджун забрался на коня, успев притаранить где-то сияющие доспехи и копье. И аргумент.       — Что ж, в таком случае… Это до сих пор слишком откровенная тема для формальной обстановки.       Это должно было подействовать. Идеальный намек. И для надежности, Намджун уставился на жертву их с Юнги заговора, который, кажется, нисколько не смутился. Но улыбаться перестал. Только чуть повернул голову, как будто оценивал сказанное и испытывал сомнения.       — Да, потому что я на работе. — Бэкхен только кивнул. — Неформальная обстановка доступна мне только после девяти часов вечера.       — Как раз в это время я планирую вернуться со студии.       — Значит, вдохновение есть?       — Вдохновения много не бывает. Но в этом случае, мое творчество, как и секс, тема слишком откровенная. Я бы сказал, сокровенная. И знаешь… — Папочка, Намджун, ты папочка… — Я могу говорить об этом только на ушко.       — И в неформальной обстановке. Я понял. — Бэкхен улыбнулся как будто обычно, может даже вежливо, но блеск его глаз выдавал... Это Намджун, блять, выдавал. Желаемое за действительное.       — А должен принять к сведению. — А вот это был не папочка, а вполне себе созревший шуга дэдди. И Намджун, оседлав волну стресса, гордился собой, позволив самодовольную улыбку.       — Я понял и принял к сведению, господин Ким. — Бэкхен поднялся. — А теперь, если вы позволите, я провожу вас в ваш номер. Чтобы вы смогли при мне определиться с тем, насколько эта обстановка будет для вас неформальной. Чтобы я смог на месте исполнить ваши желания. Пожелания. Если таковые возникнут.       Каков был шанс, что Бэкхен не понял намек? Нулевой. А это значит, Намджуну будет, что рассказать Юнги.

* * *

      Джин открыл глаза, сразу заметив, что солнце явно успело проснуться задолго до него, почистить зубки, позавтракать и теперь сиять во всем своем золотом очаровании. Улыбка сама появилась на его губах. И стала только шире, если не сказать, беспрецедентнее, когда он повернул голову, заметив еще сопящего рядом Тэхена. Ох, Тэхен… Всё тело ныло так хорошо, как будто специально не давало забыть Джину свидание. Затяжное свидание, продолжившееся даже ночью, хотя, казалось, после момента, когда они закрыли глаза, пожелав друг другу приятных снов, оно должно было логично завершиться, но... Так у него точно было впервые.       — Утро?       Сонный, хриплый, низкий голос раздался будто бы из подушки, потому что Тэхен не поднял голову. А Джин полностью развернулся к нему, приподнявшись и облокотившись на руку, чтобы лучше рассмотреть. И больше, аккуратно стянув с голого плеча одеяло. Чтобы на нем сразу заиграло золотом ласковое солнце.       — Утро, малыш. И ты можешь открыть глазки.       Внутри приятно и томительно распирало от нежности. Если организм давал такую реакцию, значит, секс не был просто сексом. Хотя, в этом и так не было сомнений. И особенно в тот момент, когда Тэхен попытался разлепить глаза, повернувшись к Джину. Поцелуй. Нежность по утрам всегда должна проявляться поцелуем. И Тэхен вызволил из-под одеяла руку, горячими-горячими пальцами коснувшись щеки Джина.       — Выспался? — Джин взял идеальные пальцы, приложив к своим вновь улыбающимся губам.       — А ты? Честно признаться, второе пробуждение далось сложнее, чем первое. — Тэхен подложил вторую руку под голову, своими блестящими глазами заставляя Джина вновь окунуться в прошедшие и оставившие неизгладимый след события. — Мне никогда до этого не приходилось просыпаться среди ночи, чтобы заняться сексом.       Да, Джину тоже. Однако это был чистый инстинкт, потому что разум был слишком усталым, не успев отделаться от сна, но тело… И всё, что теперь изумляло — как охотно на эту внезапную инициативу откликнулся Тэхен. Сонный, горячий, всё тем же инстинктом ведомый за руками, ласками, расслабленный, мягкий… Влюбленный. И здесь не нужны были гарантии.       — Извини. — Джин должен был это сделать, потому что всё случилось по его вине.       — Извиню. Если мы это повторим. — Тэхен потянулся к нему, но вместо объятий, просто закинул на него ногу, зарывшись лицом в грудь. — Хорошо, что я работаю в вечернюю смену. И… — Он поднял глаза. — Судя по всему, буду вспоминать о тебе весь день.       Джин нахмурился, сразу начав себя ругать.       — Я переусердствовал? Только честно. Скажи, потому что…       — Тссссс…. — Тэхен прижал палец к его губам. — Ничего болезненного. Ты просто… Немного помял меня. И… натер. И… — Тэхен улыбнулся, видя, что Джин был обеспокоен настолько, что вот-вот готовился везти его к врачу, при этом спев поставить себя в угол на горох. — Всё-таки снес мне башку.       — Я обещаю, что впредь буду нежнее и сдержаннее, и… — Чувство вины заставило Джина в миг проснуться, пока Тэхен прикрыл глаза.       — … Своей нежностью. — Он закончил свою фразу, не заметив ремарку Джина. — Хватит извиняться за то, что я готов повторять снова и снова.       — Точно? — На лице Джина было обоснованное сомнение, и Тэхен потянулся к его губам, чтобы убедить. — Гарантии?       — Гарантии. — Тэхен кивнул, затем перевернувшись на спину и сладко потянувшись, как выспавшийся и вновь готовый поесть сметанки кот. — Тебе тоже на работу? Или ты взял два выходных?       — На работу. — Джин последовал его примеру растянувшись. — И у меня очень важное дело. Крайне важное. И я теперь беспечно счастлив, что сумел проснуться раньше будильника.       Он закинул руки за голову, пока Тэхен потянулся к своим механическим, если не сказать винтажным часам.       — Ты заводил будильник на полдень? — Он повернулся к Джину, который… Поднялся с нечеловеческой ловкостью, тут же схватившись за свой телефон.       — Ах ты ж… Ебаный ты нахуй! — Он тут же соскочил с кровати, тут же растерявшись, пока Тэхен с интересом наблюдал за этим внезапным выбросом энергии. И матерного словарного запаса. — Я проспал! Блять, я проспал! Я…       Тэхен тут же, не задавая лишних вопросов, легко спорхнул с кровати, схватил Джина за руку и потянул в ванную.       — Я подготовлю костюм. — Он затолкал растерянного и матерящегося под нос Джина в душ, затем бросившись к шкафу, за полотенцем. — Мы быстро управимся.       Хорошо, что у них с Джином был один размер одежды. И хорошо, что Джин успел снабдить его костюмами на все случаи жизни. И Тэхен, открыв шкаф, сразу нашел тот, что уже успел один раз сдать в хим.чистку и который будет уместно смотреться на любых деловых переговорах. Он аккуратно снял чехол, от которого не успел избавить его до этого, затем бросив взгляд на полку с бельем. Да, они были достаточно близки. И он мог себе позволить одолжить своему парню свои трусики. Момент был напряженный, но Тэхен не мог сдерживать довольное хихиканье, бережно прижимая к себе костюм, успев заскочить в ванную, где уже во всю текла вода, незаметно оставив трусы на корзине для белья.       — Так, рубашка! — Тэхен тщательно раскладывал на не застеленной постели одежду, вновь метнувшись к шкафу. — Вот… Эта, кажется, подойдет.       Нераспакованная, и он начал торопливо избавлять недостающий предмет стильного и при этом делового наряда от дорогой брендовой упаковки.       — Ты мой спаситель! — Джин внезапно возник из ванной. — Господи, за что мне так повезло…       Он, не дожидаясь ответа, начал надевать брюки, приковав к себе взгляд Тэхена. В его трусах. Черт, эта мысль была такой глупой, и при этом такой… милой, что Тэхен теперь лишь беспечно улыбался, наблюдая за очень торопящимся Джином, во время подсунув ему рубашку.       — Я сегодня встречаюсь перед работой с Бэком. — Он решил помочь застегнуть маленькие пуговки, пока Джин справлялся с манжетами, наслаждаясь легкостью и приятностью ткани.       — Хорошо. — Он быстро поцеловал сосредоточенного Тэхена в лоб.       — Всё в порядке? Точно? — Тэхен поднял на него глаза, продолжая застегивать рубашку, затем начав заправлять ее за пояс брюк, аккуратно расправляя складки, пока Джин не мог определиться с тем, что ему делать: наказывать себя за несобранность или же умиляться и упиваться нежностью, любуясь Тэхеном.       — Тэ, я доверяю тебе теперь настолько, что… — Джин на мгновение задумался. — Как я могу тебя отблагодарить?       Новость о встрече с Бэкхеном неожиданно совсем его не занимала. Только то, с какой заботой Тэхен теперь поправлял его костюм. Он был чудом. Голым, заспанным, взъерошенным чудом, который спас его жизнь. Буквально. И контрактные сроки. Если Джину повезет со светофорами.       — Приезжай после всех дел в ресторан и отвези меня домой. — Тэхен улыбнулся с теплом, закончив делать последние штрихи. — Этого будет достаточно. И не забудь часы, которые ты оставил на кухне, рядом с чайником, и телефон.       Джин собирался что-то сказать, а потом просто со всей своей благодарностью и слепящими изнутри чувствами припав к губам Тэхена. Ему на самом деле повезло. Возможно, впервые в жизни.

* * *

      — Спасибо, что согласился приехать ко мне. — Бэкхен явно суетился, и Тэхен сразу понял, что он на самом деле работал здесь, а не просто отбывал срок.       Это было интересно и любопытно, и когда Бэкхен предложил ему другое место и время встречи, оправдавшись тем, что работал полный рабочий день в отеле своего отца, Тэхен согласился, не задумываясь. Особенно после того, как узнал, насколько это стало удивительной новостью для Джина, который даже представить не мог, по своим же словам, Бэкхена на такой должности. На должности личного помощника владельца большого отеля, коим был его отец. Помощника, который должен был заниматься всем и во всем разбираться.       — Спасибо, что пригласил. — Тэхен с любопытством и сдержанным восхищением оглядывал интерьер главного холла. — У твоего отца отличный вкус. Говорю, как художник.       — Спасибо. — Бэкхен улыбнулся, только теперь расстегнув пиджак и ослабив галстук. — Надеюсь, у нас это семейное. И, судя по моим романтическим увлечениям, вкус у меня все-таки есть. Пойдем.       Он взял Тэхена под локоть, учтиво направляя куда-то, куда Тэхен не знал, просто доверчиво переставляя ногами.       — Ты о Джине? — Он задал этот вопрос тогда, когда Бэкхен усадил его за столик у окна, быстро и как будто профессионально оглядев заполненное на одну треть помещение ресторана. И услышав это имя, Бэкхен с сомнением посмотрел на Тэхена. — Что? Я могу свободно говорить о Джине в твоем присутствии.       — Неужели выступление Юнги тебя ничему не научило? — Бэкхен криво улыбнулся, подозвав к себе официантку и что-то быстро продиктовав ей на ухо. — Прохладительный напиток, зеленый сэндвич с печеной индейкой и салат. Думаю, самое то, перед рабочей сменой.       Он опустился на стул напротив Тэхена, который смотрел на него с легкой улыбкой. Совершенно спокойно, но при этом, будто изучающе.       — Юнги лицо заинтересованное, и я не могу полагаться на его характеристики. Лично мне ты не сделал ничего плохого, поэтому… — Тэхен будто весело пожал плечами. — Я тебя не боюсь.       — А если сделаю? — Бэкхен явно был напряжен, ближе придвинувшись к столу.       — Будет уроком. — Тэхен улыбнулся, откинувшись на спинку стула. — Только если ты не изобрел хитроумный план, как заставить нас с Джином расстаться. Тогда это будет не уроком, а трагедией.       Бэкхен явно не ожидал, что Тэхен будет говорить так открыто, потому его замешательство легко читалось по его лицу. И Тэхен заметил это.       — А вы…       — Мы встречаемся. У нас… — Тэхен мечтательно улыбнулся, явно в этот момент позабыв о сосредоточенном Бэкхене, который не спускал с него глаз. — Серьезные отношения. И это было понятно с самого начала. И так, как ты пообещал Джину, что ваша история закончена, я могу говорить об этом спокойно, не боясь ранить твои чувства. Правда?       Бэкхен задумался настолько, что даже дернулся, когда официантка поставила перед ним яркое блюдо с салатом и сэндвичем, повторив то же и со стороны Тэхена, который сразу стал с интересом разглядывать ярко и аппетитно оформленную еду.       — А ты… стал есть мясо? — Тэхен сразу заметил, что им подали одинаковые блюда, и Бэкхен посмотрел на него, нахмурившись. Но затем складки на его лице расправились.       — Я решил поменять всё в жизни. Я не настолько умен и глубок, чтобы оправдывать отказ от мяса этическими соображениями. Для меня это всегда было диетой. Теперь я просто перешел на другую. — Бэкхен пожал плечами, но, кажется, даже не думал притрагиваться к еде, вновь испытующе уставившись на Тэхена.       — Ты хочешь что-то спросить о Джине, верно? Я понимаю твои чувства. — Тэхен, не стесняясь, принялся за сэндвич, также не стесняясь закатывать глаза от удовольствия. — Безумно вкусно!       — Просто… Я не ожидал, что так быстро. И сразу серьезно. Это… — Бэкхен опустил глаза в тарелку, схватившись за только что-то поставленный рядом запотевший стакан с содовой. — Просто неожиданно. Только и всего.       — Я понял, что у нас серьезные отношения еще до того, как он меня поцеловал. — Тэхен тоже обратился к своему напитку, который оказался лимонадом, издалека еще пахнувшим свежей лимонной цедрой и мятой. — Человек всегда сразу всё знает, а остальное время только сомневается. Это как заходить в холодную воду. Ты можешь долго плескаться, пытаясь привыкнуть к температуре, а можешь просто присесть, испытать шок и потом наслаждаться свежестью, не потеряв ни минуты.       — Легкомысленно. — Бэкхен странно ухмыльнулся, но Тэхена это, кажется, не смутило.       — В том, что ты сознательно будешь оттягивать момент близости, при том, что сам будешь к этому совершенно готов и, более того, будешь хотеть, не делает тебя менее легкомысленным. Просто терпеливым. Но невозможно себя сдерживать постоянно, и рано или поздно характер и темперамент возьмут верх. — Тэхен припал к стакану, сделав несколько больших глотков. — И это очень вкусно! Извини. — Он улыбнулся, прикрыв рот рукой, пока Бэкхен смотрел на него немного отсутствующим взглядом. И причина отсутствия не была написана на его лице, а догадаться было невозможно. — Накинулся, как будто не ел никогда в жизни. Просто мы с Джином не успели позавтракать. А я без него есть не стал. Похватал что-то из холодильника и всё. Так что, спасибо тебе большое!       — А ты… — Бэкхен пропускал мимо ушей все, что теперь не мог пустить в голову, которая была явно занята чем-то важным. — Не боишься, что то, что быстро началось, так же быстро закончится? Мне казалось, что Джин относится к этому серьезно.       — О да. — Тэхен самодовольно и при этом многозначительно улыбнулся. — Джин относится очень серьезно, покупая подарками для себя гарантии, что все не закончится быстро. Я знаю. И нашел для него гарантии более весомые. Понимаешь… Дело не в том, как долго ты сопротивляешься или же ждешь, чтобы все было прилично и по правилам. Всё зависит от того, что и как скоро ты готов увидеть в другом человеке. Это рискованнее, чем просто разглядывать то, что лежит на поверхности и что он легко может тебе показать, но вместе с тем… Более серьезные гарантии, чем вложенные деньги. И, кстати, зачастую, заглянув поглубже, ты уже не будешь так очарован от того, что снаружи, и спасешь себя от разочарования. Но… — Тэхен, до этого задумчиво тыкающий в сторону Бэкхена вилкой, вновь приступил к салату, ловко подцепив кусочек желтого грейпфрута из вороха зеленых листьев. — Нужно желание. Потому что невозможно заглянуть достаточно глубоко, не открывшись самому. Хотя бы не приоткрывшись. Но, знаешь, пусть ты и рискуешь своим сердцем, у тебя появляется реальный шанс найти сокровище. Как с затонувшими кораблями, набитыми сокровищами. Золото и бриллианты никогда не плавают у поверхности.       Бэкхен молчал, невольно поджав губы. Нельзя было сказать, злился ли он или как-то слишком ожесточенно грустил, но внутри него явно что-то происходило.       — Я не хочу больше портрет.       Тэхен резко поднял на него взгляд.       — Я обидел тебя? — Он нахмурился.       — Нет. Я не хочу тот портрет, что задумывал до этого. — Бэкхен впервые откинулся на спинку стула. — Хочу другой. Но точной задумки пока нет. Однако… — Его глаза заблестели. — Может быть такое, что… Если мы будем общаться больше, ты сможешь во мне разглядеть что-то и это изобразить? Просто свое мнение. Как ты меня видишь, как художник. Ты ведь… умеешь заглядывать глубоко.       — Конечно. — Тэхен улыбнулся, не заметив в словах ядовитой горечи. — Это будет даже интереснее. По крайней мере, для тебя.       — Спасибо. — Бэкхен улыбнулся, кажется, с облегчением и благодарностью. — А Джин не будет против нашего общения?       — Нет. — Тэхен решительно помотал головой. — Совершенно точно. Не беспокойся.       — Я? — Бэкхен округлил глаза. — Нет. Я не беспокоюсь. Только не я.       — Тогда, раз уж такое дело… — Тэхен решил дать передышку зубам и железам, выделяющим желудочный сок. — Расскажи мне о своей работе!       — Это скучно, но… только ради будущего портрета. — Бэкхен ухмыльнулся, посмотрев на часы. — И времени должно хватить.

* * *

      — Замечательная смена, Ким Тэхен. Как всегда! — Чон Хосок довольно улыбнулся, затем с аппетитом зевнув. — Напомни мне попросить Джина выписать тебе премию. А кстати. — Хосок захлопнул рот, забыв еще раз зевнуть, и стал серьезнее, видя, как нетерпеливо Тэхен посматривал то на стеклянную дверь, то на свой телефон. — Ты чего еще тут? Не то чтобы я был не рад тебя видеть… Но рабочая смена закончилась. Или ты помимо гостей хочешь проводить еще и поваров? Тогда тебе лучше пойти им помочь, но эта сверхурочка не оплачивается. Чистый альтруизм.       — Я жду Джина. — И Тэхен вновь проверил экран телефона. Когда смена только начиналась, Джин написал ему, что успеет к ее окончанию. А после ни слуха, ни духа. — Но он что-то не торопится.       — Отмечает закрытие формальностей. — Хосок блаженно улыбнулся, пока Тэхен уставился на него с любопытством. — Знаешь, это когда у тебя есть большое дело. Приятное. Например, открытие чего-то. Волнительно, начало чего-то нового, надежды, ожидание восторгов и похвалы… Эмоциональный посыл прекрасен, но за ним огроооомная куча дел, которыми, если ты не выполнишь, эмоциональный посыл омрачишь. Так что, если справился с суетой, есть прекрасный повод выпить. А у господинов Кимов семейный бизнес и семейные традиции. — Хосок улыбнулся самодовольно. — Я в курсе. Так что, можешь не переживать. С Джином…       Именно в этот момент дверь резко раскрылась, и на пороге, на нем не задержавшись, показался Джин, который чем-то был очень обеспокоен. Его глаза рыскали по простору холла, заполненному цветами и теплым электрическим светом, и не могли найти, что искали. А потом наткнулись на Тэхена, который успел выйти из-за стойки, заподозрив неладное.       — Что… Что случилось? — Он пытался угадать по лицу Джина, что на самом деле могло случиться, но оно было слишком… Грустным? Встревоженным? Непонятным. И глаза очень сильно блестели.       — Тэ… — Он взял его за руки, и Тэхен сразу почувствовал, насколько горячие были у него ладони. — Я… Не знаю, как тебе сказать. Ехал сюда, и прямо рвался на части от противоречий... Я... Наверное, я совершил большую ошибку.       — Джин, что случилось? — Кажется, Хосок тоже был обеспокоен, и Джин повернулся к нему.       — Хоби… Прости меня заранее. Прости. Ради нашей дружбы. Ты не должен… — и Джин вновь повернулся к Тэхену, который теперь угадывал в его блестящих глазах... слезы? Иначе, зачем им блестеть? — Тэ… Пожалуйста.       — Да что такое? — Тэхен притянул к себе Джина, отпустив его руки и взяв его за щечки. Румяные. Румяные щеки. Блестящие глаза. И тонкий запах элитного алкоголя.       — Поцелуй меня. — И самодовольная улыбка. — Пока Хо не убил меня за этот спектакль, поцелуй меня. Или я поцелую сам.       Джин нахмурился, пока Тэхен повернул голову к Хосоку, который теперь закатывал глаза.       — Как ты… доехал? — Мысль о том, что Джин мог сесть в таком состоянии за руль очень пугала, несмотря на то, что он доехал в целости и сохранности.       — Ну, я попросил поцеловать меня, а не допрашивать. — Джин капризно поджал губы, а затем ловко взял находящиеся на его щеках руки, переместил их к себе на плечи, пока сам с силой и уверенностью прижал к себе Тэхена двумя руками, буквально врезавшись в его губы. Стукнувшись зубами, но кому какое дело, когда внутри так много чувств, которые под действие алкоголя стали под напором выплескиваться наружу. Бешеным напором, потому что Джин реально напирал, прижав Тэхена к стойке, одной рукой схватив его за затылок, сжимая шею. Пьяная страсть — это всегда горячо и бешено, и Тэхен поддался, просто не став сопротивляться, чувствуя, как медленно, но верно дорогой паркетный пол уходила из-под ног.       — Что, с батей всё уладили? Пригласишь на презентацию? — Хосок благоразумно отвернулся, но в любом случае ему было приятно видеть таким самоотверженно влюбленным своего босса и лучшего друга.       — Да. — Джин оторвался от Тэхена, повернувшись к Хоби. — Сначала я получил пизды, потом еще раз получил пизды, а потом всё исправил. — И Джин вновь повернулся к Тэхену, который успел опьянеть от послевкусия виски на его языке, даже глаза прикрыв. Или не от виски… — Потому что был в твоем костюме. Думал о тебе, и всё само получалось. Или это магия твоих трусов… — Джин деланно задумался, затем вновь крепко поцеловав Тэхена. — Извини, нам придется вызвать такси. Мы с папой и с господином Паком, который лично отвечает за продакшн и промоушен нового автомобиля, который мы первыми будем выставлять в нашем салоне, немного отметили удачное завершение и подписание и… Поехали ко мне? — Глаза Джина продолжали гореть. — Посмотришь, как я живу. Поспишь в моей кровати. Посидишь на моем диване. А может не только диване… — Джин был вполне логично игрив, но Тэхен не мог сказать, что ему не нравилось. — О! Расскажешь, как поговорил с Бэкхеном!       — Приятно. Мне было приятно, а ему, кажется, не очень. — Тэхен прямо смотрел на Джина, который нахмурился. — Я сказал ему, что у нас серьезные отношения. И что я понял это еще до того, как ты меня поцеловал.       И складки между бровями Джина тут же разгладились, потому что он… Удивлялся?       — Я отцу сказал, что у меня серьезные отношения. Сегодня, когда он сделал паузу, отчитывая меня за безалаберность. — Джин картинно закатил глаза, пока Тэхена засмеялся.       — Так, голубки, я вызвал такси. Можете отправляться и не благодарить меня за такую оперативность. Машина была поблизости. Не все могут себе позволить бизнес-класс. Или какой там... Но вы разберетесь. — Хосок двинул к двери, выглянув через стекло, затем ее распахнув. — Карета подана. Хватит своими сюси-пусями терзать мое одинокое сердце.       — Хо, я уже говорил, что люблю тебя? — Джин с очень серьезным выражением лица смотрел на своего управляющего, который только закатил глаза, все же улыбнувшись.       — Идите! И хорошо проведите вечер. И ночь, если захочется.       А судя потому, насколько игрив был Джин, который даже не дождался, когда такси класса премиум тронется, прижав Тэхена к себе одной рукой за талию, другую расположив на бедре. Неприлично интимно. Но водитель очень старательно не обращал внимания.       — Хочешь, мы приедем и примем ванну? — Взволнованный, с привкусом виски (а судя по тому, насколько он был мягким и не отталкивающим, виски стоил много сотен за бутылку) шепот очень быстро прервался поцелуем в шею. — Вместе. Или по отдельности. А потом, разгоряченные и…       — Джинни, я… Может, перенесем на утро? — Он улыбался, но Джин в сердцах ударил себя по коленке так, что Тэхен дернулся.       — Ну я так и знал! Значит, я буду тебя… утешать. Положу и начну утешать и замаливать свои грехи. Как ты захочешь. Всем чем угодно. — Джин был так забавно сосредоточен, рассуждая шепотом, но очень серьезно, что Тэхен рассмеялся, повернув его нахмуренно уставившееся в лобовое стекло лицо к себе, мягко прихватив за подбородок. — Все вариации орального секса. В исполнении этих вот губ. Ты не сможешь отказаться.       И Тэхен вновь засмеялся, крепко обняв Джина и прижавшись к нему, почувствовав как вокруг его талии неожиданно мягко сцепились руки.       — Спасибо, что ты появился в моей жизни. Я… Ты не представляешь, насколько ты был мне нужен. И насколько нужен теперь… Я ни за что тебя не отпущу.       Джин расчувствовался, но именно в этот момент он верил тому, что говорил. Оставалось узнать, верила ли жизнь, у которой на всё и всегда есть аргумент и свое мнение.

* * *

      — Нет, Юнги, он не пришел! Даже не топтался у моей двери, стесняясь зайти! Хуй забил. Хотя… — Ким Намджун искал ключ от номера, при этом пытаясь ловко надеть кроссовки, явно переоценивая свой вестибулярный аппарат, который буквально прибил его к стене. — Возможно я был не сексуален, а жалок в свои попытках сыграть папочку. Хуйевый план, Мин Юнги. Нет, Мин Юнги, мы договаривались на девять. Я в девять встретил его в главном вестибюле. Сейчас уже одиннадцать, и он наверняка, похрюкивая от смеха, пускает слюни в свою подушку. — Намджун выпрямился, продолжив искать карту-ключ, чтобы выйти из номера, слушая утешения от Юнги. — А знаешь что хуевее того, что твой план не удался? — Намджун гремел возмущенно, но низко и тихо, выходя из номера, чтобы случайно никого не потревожить, хотя, насколько он знал, соседний люкс был не занят. — Он реально красавчик. Вот прям охуеть какой красавчик, который, блять, продинамил меня со свиданием, хотя я его звал недвусмысленно. Да-да, Юнги, звал так, будто не буду ждать и все такое, при этом давая непрозрачные намеки, что мы можем хорошо провести время, и он даже кивал… Я злюсь?! Я не злюсь, я просто думаю, как эффектнее порвать с тобой все связи! Вот прям сейчас возьму и заблочу тебя везде! Ага, страшно? Потому что это ты меня подбил на этот цирк, а я согласился, альтруист долбаный... И теперь буду краснеть! Знаешь, каково смотреть в глаза чуваку, которого до этого приглашал на свидание, а он не пришел? Не знаешь? Поэтому ты подбил меня на это, чтобы я поделился с тобой опытом?! Я говорил, что из меня папочка как из тебя — тактик и стратег. Ой, закройся, не то я расплачусь. — Намджун вышел из лифта, пытаясь вспомнить, где был круглосуточный бар, в который его послали, когда он захотел испить немного виски в кровати, перед сном, для блеска глаз. — Хотя сначала я поржу над тем, как ты мне со скорбной рожей будешь передавать свои хиты. Нет, я не буду виноват в провале, потому что я изначально не давал гарантий. А ты подумай, что это значит. Ну, возможно, он флиртовал со мной, но это точно не выходило за грани приличного, при том, что он не пришел ко мне в номер. Ты же сам говорил, что он дохуя меркантильный и целеустремленный! Ну, значит… — Намджун остановился, заприметив те самые широкие двустворчатые двери, выполненные из дерева и стекла. — Два варианта. Либо он реально до сих пор сохнет по твоему брату и реально встал на путь исправления. Либо же он дохуя умный, в отличие от тебя, и теперь поставил на карту всё, чтобы не проиграть в борьбе за сердце Джина. Да-да, Юнги, именно с тобой. Так что… Пакуй свои песенки и думай, что с этим делать. Что…       Намджун, как только открыл тяжелые на вид двери, которые открылись слишком легко, отвел от уха телефон, пытаясь поверить своим глазам, на которых были очки, которые он, ну разумеется, просто забыл снять. Но это точно был Бэкхен, и диоптрии в линзах его теперь не обманывали. И судя по тому, как вожделенно, в приглушенном свете почти пустого бара, он теперь полагался на барную стойку, прилегая к ней и грудью, и руками, которыми подпирал явно тяжелую голову… Он находился на пути к утреннему похмелью. И Намджун вернулся к телефонной трубке.       — Я тебе перезвоню. Возможно, не всё потеряно.