* * *
— Мы сегодня не будем спать? — Джин не успел забыть, как выглядела квартира Тэхена, и теперь был особенно рад вновь в ней оказаться. Казалось, в разлуке они были не так долго, но ощущалось, как чуть меньше вечности. — Судя по тому, что для начала ты предложил принять душ. Обычно это значит, что планируется уснуть тогда, когда упадешь где-нибудь поудобнее, а не по плану. С пижамой, колыбельной… — Мы успеем выспаться, это я обещаю. — Тэхен снял обувь и сразу направился в гостиную, уже сосредоточенно прорабатывая в голове детали своего плана. — А еще обещаю, что тебе понравится. Но не обещаю, что мне удастся написать то, что Франсуа сможет увезти с собой на вернисаж. А если не удастся… — Если не удастся, мы пожертвуем ту картину, что висит в моем кабинете. — В голосе Джина не было энтузиазма расставаться со слишком дорогим подарком, но было осознание того, насколько это важно для Тэхена как художника — быть выставленным в галерее очень современного мэтра живописи. — Я не разбираюсь в искусстве, как твой французский мон ами, но я уверен, что это шедевр. Слишком… Слишком понятно и сильно даже для такого профана, как я. Тэхен смотрел на Джина с противоречивыми чувствами и как будто с подозрением, затем подойдя к нему и обняв. — Это мое вдохновение. Моя муза. Точнее, музык. Разумеется, это шедевр. Но… — Теперь и в голосе Тэхена было сомнение, и Джин отстранился, чтобы посмотреть ему в глаза. — Ты нарисуешь еще лучше, но когда захочешь. Просто встанешь и нарисуешь. Поэтому, пожалуйста, не переживай из-за сроков. Что-то мне подсказывает, что для художника дедлайн — это яд, а я не могу допустить, что бы ты отравился. — Джин запустил пальцы в волосы Тэхена, который даже прикрыл глаза, чувствуя, как под ласковыми пальцами почему-то с его плеч, а не головы, медленно осыпаются камни из чувства ответственности перед Франсуа Делажем. — Но, возможно, ты сможешь сейчас нарисовать с меня шедевр. Кто знает… Ведь… — Джин картинно задумался. — Легко ведь нарисовать шедевр, когда срисовываешь с шедевра? Тэхен смотрел на него прямо, а потом звонко рассмеялся, заставив Джина залюбоваться. И улыбаться. Легко улыбаться, когда становишься причиной смеха. Того, кто тебе очень дорог. Самого красивого смеха. — Вот потому, что ты шедевр, мне и сложно. Хочется… — Тэхен задумался, но Джин уже не увидел этого, потому что Тэхен отпустил его и направился к мольберту. — Слишком много вложить в холст. Я представляю в своей голове слишком много и слишком красиво, когда думаю о тебе и хочу изобразить. Хочу вложить и чувства, и вдохновение, и твое будущее восхищение, и… Это слишком сложно. Или же мне просто нужен конкретный образ для воплощения. Прямо… конкретный. Он смотрел на чистый холст, пока Джин думал, чем может помочь. — И… какой ты придумал образ? — Я перенесу мольберт в спальню. Джин округлил глаза, открыв рот. — Зачем? В смысле… Что ты собираешься изобразить? — Одеяло. — Тэхен, чтобы успокоить недоумение Джина, мягко улыбнулся. — Просто красиво уложу одеяло. — И в момент, когда Джин выдохнул, не успев задуматься, зачем в таком случае нужно его позирование… — Вокруг твоего обнаженного тела. Джин замер, пока Тэхен пытался спрятать улыбку, видя, насколько Джин теперь краснел, смущался и вообще пытался провалиться сквозь пол, сразу в припаркованную у подъезда машину. — Я думал, ты просто нарисуешь портрет. Ну… — Он был растерян, и Тэхен видел на его лице намерение отказаться. И нежелание его разочаровать. — Ну… Я буду сидеть, серьезный, молчать, а ты… — Джинни, так не рисуют тех, кого хотят. — Тэхен подошел к Джину, бережно обхватив его лицо своими руками. Красивыми руками. Нежными и талантливыми. — Во всех смыслах, до дрожи и хныканья. В такие портреты сложно вместить такие чувства, потому что они, портреты, слишком… Формальные. Как манифест. О красоте, влиянии, родственной любви, уважении и чем-то другом. — Тэхен прильнул к Джину, спустив руки к его шее, большими пальцами ласково скользя по вычерченной линии подбородка. — У меня внутри слишком... смутно для такой размеренной работы. Там слишком много желаний. Там слишком много тебя. Там волнующе неспокойно, скомкано, потому что я не осознаю и половину того, что на самом деле испытываю… Я хочу изобразить момент. Близость. Никаких членов и другой, намекающей на секс пошлости, которая даже в главной любовной столице мира покажется моветоном. Искусство. Тем более. — Тэхен игриво щелкнул Джина по носу. — Я уже видел тебя обнаженным. До сих пор под впечатлением и неясно, когда смогу из-под него выбраться. С чего тебе меня стесняться? — Он очень ободряюще улыбался, и Джин начал сомневаться меньше, но… Все же сомневался. — Неужели тебе неинтересно? — Ну… Меня смущает тот факт, что на голого меня в твоей постели будут смотреть… ну, наверное, тысячи людей. Это… Ну да, это смущает. Тэхен позволил себе рассмеяться, пока Джин нахмурился. — Это не смешно! — Джинни, я не буду нигде указывать, кто именно изображен на моей картине. И вряд ли кто-то сможет тебя узнать по изгибу бедра или ключице… Я буду рисовать не вид сверху, со всеми анатомическими подробностями. Я буду смотреть на тебя в своей постели и рисовать свои чувства. С твоей натуры. Которую готов съесть. Джин позволил себе еще недолго посомневаться, затем кивнув и положив руки, как будто в знак согласия, Тэхену на талию. — Хорошо. Но у меня условие. — Я выслушаю, но не факт, что соглашусь, потому что я здесь главный. Художник. А ты мой натурщик. — Это даже звучало как волнующая воображение фантазия, и Джин, кажется, без слов понял, о чем думал Тэхен. И поддержал его мысли. — Чтобы я не стеснялся, ты будешь писать без одежды. Всё честно. Я голый на одеяле и ты голый за мольбертом. — Думаю, что так по итогу и получится. — Тэхен был задумчив, а не удивлен, и кажется, был в предвкушении чего-то, что Джину пока было неведомо. — Так что я согласен. — Ну, тогда по рукам! Об оплате договоримся после. Раз уж я натурщик, мне нужна оплата моих эксклюзивных услуг. — Джин гордо задрал подбородок, который Тэхен, засмеявшись, поцеловал. — Плачу натурой. Пойдет?* * *
Тэхен первым пошел в душ, забыв о гостеприимстве, и у Джина было почти полчаса, чтобы собрать пожитки и сбежать, потому что идея позировать обнаженным до сих пор его не очень прельщала. Он был на самом деле стеснительным, но не в присутствии своего сексуального и романтического желания, однако... до этого его желания его не рисовали. Даже не делали фото и не снимали видео (даже, как будто это был сущий пустяк)… Но это было в любом случае волнительно. Потому что Тэхен что-то задумал. И только поэтому полез смывать с себя рабочие будни первым, чтобы затем, пока Джин будет плескаться, всё подготовить. Звучало и думалось немного страшно, и Джин почему-то невольно себе представил сцену под софитами, где он стыдливо прикрывает свои прелести одеялом, краснея и просясь к маме. Мысль была занимательной, и Джин не постеснялся улыбнуться, став чувствовать себя свободнее. В конце концов, это был Тэхен. Его Тэхен. С которым ему уже доводилось рисовать и… Мысль об этом так и подбивала его схватиться за член. Интересно, а его личному художнику нужен будет член вставший или уставший?.. — Всё, я окончательно взбодрился! — Тэхен вышел из ванной в уже привычном глазу Джина тонком вышитом халате, который прямо на ходу запахивал. — Теперь твоя очередь. Джин поднялся и прежде чем направиться в ванную, направился к Тэхену, которого прихватил одной рукой за талию и поцеловал в висок, затем без слов скрывшись. Опять покровительство, но оно отличалось от того, что демонстрировал в его сторону Франсуа. Его покровительство было авторитетным. Тэхен на самом деле никогда не переставал воспринимать его как учителя, затем только вспоминая, что он был красивым, опытным и темпераментным мужчиной, который самым волшебным образом умел сочетать секс и вдохновение. Он показал Тэхену, что из плотских утех можно вытаскивать не только сексуальные образы. Хороший секс, когда ты отдаешься и телом, и душой высвобождает эмоции. Освобождает тебя от замков и запоров, расслабляя и позволяя ненадолго забыть о самоконтроле. Разумеется, это не было универсальным способом для поиска вдохновения, однако, если у тебя был любимый партнер, ты мог извлекать из любовного союза пользу. Пользу для своего творчества. На самом деле, Франсуа поделился и другими своими секретами, но этот на тот момент Тэхену больше всего пришелся по душе. — Всё. Моя попа чистая и готова позировать! — Голос Джина раздавался из гостиной, и он только направлялся в спальню, где у Техена уже было всё готово. — Ого! Хотя… Джин теперь разглядывал обстановку, и кроме установленного в стороне от кровати мольберта со всеми принадлежностями, удивительно компактно помещающимися на небольшом высоком столике… Кажется, ничего кардинально не изменилось. На кровати не было покрывала, одеяло было смещено к изножью, была всего одна подушка, пока другая аккуратно и скромно покоилась на комоде. Тэхен задернул ночные шторы и включил ночники, который поставил на пол, на прикроватных тумбочках оставив по паре высоких свечей, установленных в стеклянных подсвечниках, которые добавляли свету бликов. Это было красиво, и Джин сразу поверил, что Тэхен на самом деле собирался писать с него картину. — Тебе нравится? — Тэхен подошел к Джину, до этого что-то делая у мольберта. — Нравится. — Джин уверенно кивнул. — Это… красиво. Свет будет очень живописно отражаться от моей задницы. Это была шутка от волнения, и чтобы Джина поддержать, Тэхен засмеялся, что было на самом деле отвлекающим маневром, пока он распускал пояс его халата. Пока Джин любовался его смехом, до этого не замечая за собой такого неприкрытого и сентиментального обожания. — Теперь тебе нужно лечь. — Тэхен спустил халат, задержав свой взгляд и пальцы на широких плечах. Затем он взял Джина за руку и направил к кровати, как на самом деле сосредоточенный художник, который готовился к акту чистого творчества. — Покажешь, в какой позе? — Джин невозмутимо поднял брови, забравшись на простыни, пока Тэхен сделал шаг назад, оценивая композицию. — Потому что я понятия не имею, как будет красиво. — В твоем случае красиво будет даже под одеялом. — Тэхен задумчиво улыбнулся, затем сделав шаг к кровати. — Тэ, я серьезно. Как мне лечь? — Джин разлегся, сладко потянувшись, а затем вдруг скривился. — Что такое? — Тэхен округлил глаза, пока Джин приподнялся на локтях. — Там что-то колется. — Повернулся на бок, к Тэхену лицом, рукой шарясь по простыни с очень сосредоточенным лицом. — Не пойму, что… Тэхен в готовности нагнулся, протянул руку, чтобы попытаться нащупать то, что могло смутить и скривить Джина, пока Джин ухватил его доверчиво протянутую ладонь и потянул на себя. И как только Тэхен коленями оказался на простыни, очень ловко и весьма вероломно подмял его под себя. Но Тэхен только самодовольно улыбался, совершенно не препятствуя тому, что Джин, с горящими озорством глазами распахивал его халат, и даже притянув его к себе за шею для того, чтобы наказать сладким поцелуем. Не страстным, не горячим и глубоким, а просто сладким, успев отвыкнуть от любимых губ и теперь беспечно наслаждаясь их вкусом. — Это был мой план. — Тэхен хитро улыбался, пока Джин, поставив предплечья по бокам от его головы, начал умащиваться между его бедер, чтобы скорее соприкоснуться с прекрасным, раз уж они теперь были в эпицентре искусства. С его членом. — Отличный план, малыш… — Джин теперь был похож на довольного кота, который примирялся к пойманной мышке, пока эта самая мышка бесстыдно выгибала шею, подставляясь под губы, руками крепко обхватив со спины его плечи. И Джин сразу подумал о том, что если и был кто-то среди них двоих красивый и достойный оказаться на холсте, так это Тэхен. Естественно раскованный, просто потому, что был уверен в себе, и потому до черта привлекательный, без оглядки наслаждающийся каждым касанием, млеющий и заставляющий млеть. — Джин. — Тэхен запустил пальцы в волосы Джина, который раскрашивал нежными, влажными на слизистой открытых губ поцелуями его шею. — Я хочу связать тебе руки. — А я хочу мира во всем мире. — Джин явно не воспринял это предложение всерьез, продолжив ласки, пока Тэхен только улыбался, ощущая, как нравились эти ласки не только его шее, но и члену. — Я серьезно. Хочу лишить тебя контроля и… оседлать. В другой ситуации это звучало бы ужасно пошло, но когда Джин отстранился от золотом горящей кожи, вглядываясь в орехово-карие глаза, до сих пор вслушиваясь в оставшийся в голосе низкий, мягко грохочущий шепот… Это звучало до одури сексуально. Прямо вот сексуально, и член Джина в подтверждении дернулся. — Ты можешь меня оседлать и без связанных рук. Я не буду тебе мешать. — Он улыбался, примеряясь к вытянувшимся в ехидную улыбку губам. — Нет. Я хочу связать тебе руки. Я хочу, чтобы ты просто лежал и получал удовольствие. Пока я… буду всё контролировать. — Чем недовольнее становился Джин, тем шире и бесстыднее была улыбка Тэхена. — Джинни, я с ума схожу, когда ты всё берешь в свои руки и делаешь всякое разное, от чего сносит крышу, но ты заслужил просто расслабиться и получить удовольствие. Джин до сих пор сомневался, фантазируя обычно лишь о том, как руки завязывает он. Но в сущности, он ничем не рисковал. И теперь, кажется, вполне мог согласиться на эксперимент. Наверное. — Ты действительно этого хочешь? — Он в сомнении прищурился, и Тэхен приподнялся, чтобы поцеловать его в как будто недовольно сжатые губы, которые тут же разжались, позволив Тэхену зацепить их языком. — Очень. И я хочу, чтобы ты знал — это не способ самоутвердиться, а желание доставить тебе удовольствие. Потому что твое удовольствие — это мое удовольствие. Теперь во взгляде Тэхена была только нежность и всё самое лучше, что однажды человеком было облечено в слова. — Хорошо. — Джин не так уверенно, как это задумывалось, кивнул. — У тебя… Есть план? Он поднялся и дал Тэхену свободу, воспользовавшись которой он тут же оказался на полу, вытягивая пояс от халата из петель. А затем так же поступил со своим поясом. — А два зачем? — Джин теперь был так взволнован и насторожен, что рисковал потерять в эрекции, но Тэхен знал, что сможет легко это исправить. — Привяжу тебя к изголовью. — Тэхен, кажется, был абсолютно доволен собой, пока Джин приготовился протестовать. — Так будет удобнее в первую очередь тебе. Давай! Двигайся! Теперь он командовал, пока Джин, до сих пор не веря в то, что согласился, подвинулся на кровати. Тэхен тут же подсунул под его плечи и шею подушку. — Чтобы тебе хорошо было видно. — Он до сих пор был очень доволен, но это было не очень сильным утешением. — Джинни! Ну я же не пытать тебя буду! А если даже пытать, то тебе понравится настолько, что ты меня еще просить будешь! Тэхен надул губы, и Джин, недолго сомневаясь, улыбнулся. Новый опыт. И он послушно протянул Тэхену запястья. Он был методичен. Аккуратно, несколько раз обмотал пояс вокруг одного запястья, сделал крепкий, но не удавливающий узел, и начал примеряться к изголовью, которое прекрасно, оказывается, подходило для таких игр. — Вот так нормально? — Он приладил пояс так, чтобы не было сильного натяжения, и Джин при желании смог бы ослабить руку. — Да. — Джин кивнул, сверяясь с ощущениями. — Вполне. — Отлично. И Тэхен повторил то же самое с другой рукой, затем соскользнув с кровати, любуясь проделанной работой. — Плечи, шея — всё комфортно? — Он был серьезен, из чего было понятно, что комфорт Джина его заботил не меньше удовольствия. — О да. Не комфортно только от того, что я голый привязан к кровати, пока ты почти одет и смотришь со стороны. — Джин закатил глаза, подергав руками, убеждаясь, что несмотря на гуманность его привязи, которая сильно не давила и не терла, чтобы выпутаться, нужно будет постараться. — Я не смогу рисовать, находясь на кровати. Но, как и обещал, разденусь. Тэхен легко скинул с плеч халат, и Джин ненадолго залюбовался, как красиво переливалась его кожа в мягком теплом свете. Теплая, медовая кожа… Но Джин быстро пришел в себя. — В смысле рисовать?! — Он так натурально возмущался, что Тэхен рассмеялся, устанавливая мольберт так, чтобы ему открывался наиболее живописный вид. — Эй! Так нечестно! — Я голый — всё честно. И теперь я думаю, с чего бы начать… Тэхен как будто изучал свой художественный столик, краем глаза заметив, что Джин теперь явно планировал свой побег. — Начну с того, что… — Тэхен подумал еще немного, затем забравшись на кровать и остановившись в ногах Джина, который теперь явно ожидал подвох. — Начну с тебя. Его руки опустились на напряженно вытянутые стопы Джина, слегка надавливая, массируя, проходясь пальцами между пальцами Джина, медленно, но настойчиво, затем поднявшись к щиколоткам. Джин видел не все, но ощущал как тонкие пальцы начали чувствительно поскребывать тонкую кожу. Он дернулся, но Тэхен прижал его щиколотки к кровати, продолжая теперь растирать кожу. Джин замер, не зная, как реагировать, но он не мог проигнорировать, как приятно нагревались его ступни. Казалось, вся кровь вдруг начала циркулировать, и он позволил себе улыбнуться. — Приятно? — Низкий голос был похож на тягучий засахарившийся мед, настолько он был заискивающий и сладкий. — Очень. — Джин немного расставил ноги, чтобы Тэхену было удобнее продвигаться выше. Он то едва-едва касался, то сжимал, то растирал, чередуя ощущения и разгоняя кровь. Джин до этого не пробовал ничего подобного, потому не мог оценить, насколько часто Тэхен делал что-то подобное, но ему было приятнее. И чем выше руки поднимались к бедрам, быстро миновав колени, тем приятнее было. Не только от рассыпающихся, разливающихся и медленно размазывающихся по коже ощущений, но и от того, насколько вовлечен был в эту ласку Тэхен, которому, как могло показаться, нравилось не меньше, чем Джину, которому теперь доставались все конфеты. — Ты становишься мягче… — Низкий баритон урчал на распев, и Тэхен поставил руки по бокам от бедер Джина, наклонившись. Вид был очень волнующий, особенно когда Тэхен, целуя кожу, не сводил глаз с члена, который уже вполне готов был принимать ласки. — Расслабляешься. — Я… — Джин немного нетерпеливо заерзал на простыни, когда губы Тэхена скользнули к внутренней поверхности бедра так опасно, что он носом чуть не задел мошонку. Там же оказался язык, который… — Нуууууу! Джин готов был капризничать. Ну разумеется, Тэхен самодовольно улыбался, затем переместившись губами уже к его животу, только подбородком задев головку члена. Джин готов был бить по простыням ногами и рыдать в голос. Из-за того, что он ждал, на самом деле ждал, что его член окажется между ласковых губ Тэхена, каждое его случайное прикосновение было как будто болезненным, настолько долгожданным и сладким. Но Джин отвлекся от своих страданий, когда язык Тэхена по очереди закружил вокруг его сосков, пока пальцы короткими ногтями скребли кожу, заставляя находящиеся под ней мыщцИ сокращаться. И в момент, когда Тэхен губами скользнул к подбородку Джина, одна из его рук все же опустилась к члену, неожиданно сжав головку. Джин даже глаза шире открыл, но Тэхен все равно видел в них еще не успевшую испариться негу от спокойных ласк. — Теперь можно тебя рисовать. — Дразнящий шепот прямо в губы, которые Джин тут же приоткрыл, и Тэхен не стал его дразнить, проведя по ним языком, который затем встретился с его языком, губы соединив. — Нет. — Джин пытался двигать бедра навстречу пальцам, которые слишком робко теребили его член, но у него не особо получалось, потому что Тэхен теперь устроился сверху. И обе его горячие мягкие ладони оказались на ребрах Джина, медленно, продавливая кожу, поднимаясь, чтобы большие пальцы смогли зацепить чувствительные соски. Джин не стонал, но выдохнул весьма красноречиво. Тэхен вновь приник к его губам, пока его пальцы начали скользить по коже напряженных бицепсов. Тэхен, не прерывая поцелуй, опустился на грудь Джина, постаравшись своим членом опуститься на его член, пока длинные пальцы сомкнулись вокруг завязанных запястий. Тэхен повел бедрами. Джин что-то выдохнул в его губы, чуть выгнувшись, когда Тэхен переплел их пальцы, сжав их. Он и целовать стал немного отчаяннее, вжимаясь в грудЬ Джина, своим языком не давая ему шанса отвечать. Только наслаждаться этим головокружением. А затем выгибать шею, когда на ней оказались пальцы Тэхена, сжимающиеся так же уверенно, как вокруг его запястий. Джину нравилось настолько отчаянно, что он выпустил из себя тихий протяжный стоН, когда Тэхен решил губами заняться его шеей. Жадно. Жадно и горячо, причмокивая от удовольствия, тяжело дыша и продолжая задыхаться, прижимаясь откровенными поцелуями к коже. А потом он поднялся и положил ладони на щеки Джина, который отказывался открывать глаза, но поглаживающие его ласковые пальцы всё-таки заставили. — Ммм… ты такой сейчас сладкий… — В низком голосе слышалось чувственное придыхание, и Джин улыбнулся. — Возьмешь мой член? Пальцы игриво прошлись по губам Джина, который понял, в чем был замысел. И он улыбнулся. — А у меня есть выбор? — Он удивленно поднял брови, а Тэхен, в один момент став серьезным, нагнулся вновь к его губам. Сказать, что у Джин такого никогда не было — это ничего не сказать. Тэхен встал на колени по бокам от его плеч и мягко провел головкой своего члена по губам Джина. Это было безвыходное положение, потому что именно в этом положении Джин не контролировал абсолютно ничего. Но раз уж он решился, то нужно было идти до конца. И Тэхен шел до конца, медленно, но уверенно просунув член между открытых губ до основания. Джин не подавал никаких возражений, и… Это были новые ощущения, потому что всё, что мог сделать Джин — закрыть глаза, пока Тэхен… Трахал его рот. Да, именно так. Ладно, трахал это грубо, если учесть насколько деликатным и не настойчивым он был, то и дело вынимая член, чтобы дать Джину передышку, просто скользя головкой по его языку. Любил его рот. И довольно быстро Джин понял, что в этом было особенно удовольствие, которые было не похоже на то, что он испытывал до этого. Особенно когда Тэхен начал подстанывать, одной рукой взявшись за изголовье, другой — за затылок Джина. Он задерживался в горле лишь на пару секунд, затем вновь отстраняясь, а потом вновь… — Спасибо. — Тэхен быстренько перекинул ногу, оказавшись сбоку от Джина, ласково взяв его за подбородок и поцеловав. — Что доверился. Джин решил задержать поцелуй, о чем дал понять, вытянув шею. — Мне… понравилось. — У него были влажные блестящие глаза и волнующий горячий румянец, который Тэхен не мог не поцеловать, мягко остановившись на одной скуле, а затем на другой. — Теперь твоя очередь. — Однако Тэхен не спешил оказываться в ногах у Джина. Он давал возможность догадаться. Оставлял выбор. — Хорошо. — Джин не сказал больше ничего. Только улыбнулся очень многозначительно и игриво. — Хорошо? — Тэхен поднял одну бровь, затем хитро прищурившись. — Хорошо. Он вновь оказался на коленях по бокам от рук Джина, в свои руки взяв его член. Тэхен немного подвинулся и остановился, как только в его ягодицы уперлись губы Джина. А затем язык. Между ягодиц. И Тэхен, не желая терять времени, взял член Джина сразу на всю длину, самоотверженно упираясь носом в его мошонку. Ему слишком хорошо было до этого, чтобы теперь он медлил. Но ему нравилось дразнить Джина, и с этим он ничего не мог поделать. Поэтому он все чаще стал вынимать член изо рта, чтобы лишь поласкать игриво языком головку, или пройти им по длине, едва касаясь, как будто пытаясь пощекотать, а не доставить удовольствие... Джин, кажется смирился с этим, также окончательно смирившись со своей покорностью, носом буквально вжавшись в кожу, чтобы тщательнее языком доставать до ануса. Тэхен чувствовал это рвение и ему пришлось остановиться, чтобы задержаться на сладких ощущениях. А потом он взял головку члена Джина в рот, губами опустившись до половины. Он собирался уже заскользить вверх, но вдруг на его плечи опустилась нога Джина, вместе с тем как его бедра подались вверх. И член практически достал до горла, несмотря на то, что Тэхен, просто не ожидая, оказывал сопротивление. Но не долго. Потому что это было… слишком горячо. Джин не принуждал, а настоятельно рекомендовал, и Тэхен проявил покорность, плотнее сжав губы вокруг члена, который благодаря отрывистым движениям бедер то и дело оказывался в горле. Джин вернул ногу на простынь. Тэхен задержался губами у его мошонки, а затем со звуком выпустил член, поднявшись. Он схватился руками за ягодицы и развел их, тут же насадившись на язык. Недолго, пару мгновений, когда язык Джина методично упирался в анус, вновь и вновь так чувствительно, что Тэхен мог кончить. Но они еще не успели дойти до основного действа. Он поднялся, развернулся, оказавшись с Джином лицом к лицу. — Я не обидел тебя? — В затуманено и полуприкрытом взгляде Джина было обоснованное сомнение, но Тэхен лишь довольно улыбнулся, нежно поцеловав припухшие губы. — Это было… возбуждающе. — Бархатной интонации в голосе хватило, чтобы Джин поверил. — Тэ, я как раз хочу свой член в твоей заднице. Это можно как-то организовать? Тэхен серьезно опустил уголки губ, а потом рассмеялся, потянувшись к противоположному углу кровати. — Я тоже хочу твой член в своей заднице. — Он сместился на бедрах Джина, сразу открыв презерватив, быстро применив его и отбросив упаковку. Теперь он приступил к смазке, начав аккуратно распределять ее по всему члену. — А еще я хочу растянуть тебя. Можешь меня отвязывать. — Джин завороженно следил за пальцами на своем члене, пока Тэхен лишь самодовольно улыбался. — Ты опоздал. Я немного… поупражнялся в душе. Услышав это, Джин замер. — Не хотел тебя задерживать. — Тэхен оказался у губ Джина, оставив на их недоумении нежный поцелуй. — Раздвинь, пожалуйста, ноги. Чтобы ты смог занять место в первом ряду. Он отвернулся от Джина, устроившись между его разведенных бедер к нему спиной. Джин не возражал, просто теперь нетерпеливо схватившись за удерживающие его пояса, ожидая, что будет дальше. А дальше… Длинные пальцы заботливо распределяли смазку по сжатому анусу, мякго его продавливая. Затем Тэхен расположился поудобнее на корточках, взяв бережно член и пристроив его головку между своих ягодиц. И Джину почему-то вспомнил порнофильмы, которые не стесняются крупных планов, яркого освещения и уместных анатомических подробностей. Только теперь он не смотрел, а был вовлечен. Но все равно захотелось схватиться за член, на столько это было откровенно и горячо. Член входил туго, но все же входил, и когда головка оказалась внутри, Джин вдохнул, ощутив как будто впервые мягкую тесноту. Которая становилась все очевиднее и очевиднее, пока Тэхен не опустился полностью на член, замерев и уронив голову, пока Джин, наблюдая за его спиной, уже успел в мечтах попробовать на зуб каждый выпирающий позвонок, каждую выпирающую косточку, особенно в тот момент, когда выпрямившись, Тэхен свел лопатки. — А теперь я хочу смотреть на тебя. — Он аккуратно слез с члена, чтобы затем устроиться на бедрах Джина, одной рукой упираясь ему в грудь, другой — вновь направляя член, который на этот раз испытал на себе меньше сопротивления. И больше удовольствия, когда Тэхен, пропустив внутрь головку, затем ее вытащил, чтобы после вновь вставить. Чтобы Джин смог несколько раз испытать на самой чувствительной части члена сокращение ануса, сжимающегоего и разжимающегося в такт получаемому удовольствию. Потому что ему это нравилось. Так же как нравилось Джину. — Поцелуй меня. — Джин улыбался с обожанием, наблюдая теперь за тем, как поверхностно, часто дышал Тэхен, взволнованный, как будто растрепанный и несобранный, теперь всеми чувствами и ощущениями сконцентрировавшийся вокруг члена Джина. Но он нагнулся, послушно приникнув к губам. И стал двигать бедрами, начав елозить своим членом по упругому животу Джина, который… Вот теперь это было мучением. Как же ему хотелось теперь трогать, чувствовать под пальцами, прижимать к себе, направлять, чтобы доставить как можно больше удовольствия, но он мог только это удовольствие получать. А Тэхен очень быстро вошел в ритм, иногда низко опускаясь к Джину, целуя его шею, подстанывая на ухо так, что хотелось кончить, а затем выпрямлялся, упираясь двумя ладонями Джину в грудь, выгибаясь, двигаясь на члене взад вперед, закатывая глаза и запрокидывая голову, обнажая длинную шею. Если кого и нужно было рисовать, то его, а не Джина, который мог только… Изнывать. Он готов был захныкать от того, как ему было хорошо и как красив был Тэхен. Сексуален. И в его случае понятие сексуальности выходило далеко за пределы обнаженного тела. Джин мог бы еще порассуждать, но в какой-то момент он потерял способность мысли, изо всех сил сжав пальцы вокруг связывающих его поясов, запрокинув голову, пока Тэхен, вновь оказавшись на корточках, стал насаживаться на его член методичнее, быстрее, резче опускаясь на бедра и медленнее поднимаясь, чтобы затем вновь упасть к основанию. Тэхен кончил первым и, сжав внутри член, на котором Джин мог чувствовать каждое беспорядочное сокращение ануса, буквально обвалился на грудь Джина, тяжело дыша, размазывая по их животам свою сперму, но не переставая двигаться. Затем короткий толчок и еще один, когда Джин замер с оторванными от простыни бедрами. Он даже дыхание задержал, при этом безвольно повиснув на своих путах, вжавшись плечами в подушку. А затем выдохнул, осознав, что сердце вместе с дыханием теперь явно куда-то торопились. Без него. Тэхен подвинулся на его груди, соскочив с члена, и потянулся к завязка, быстро освободив руки Джина. Он сразу заметил красные стертые полосы на его запястьях и сразу же решил их утешить, прижимая к губам горячую кожу, остужая языком. Джину не было больно. Он вообще не замечал ничего, кроме желания покрепче обнять Тэхена и сказать… — Спасибо. Это было… неописуемо. — Он мягко вызволил свои руки, чтобы наконец Тэхена обнять, наконец получив возможность чувствовать его под своими пальцами. — Тебе… спасибо. — Тэхен улыбнулся, уронив голову на подушку, уткнувшись губами в плечо Джина. — Что доверился. Плечи заглушали, но Джин расслышал и побудил Тэхена поднять голову, чтобы поцеловать. Целовать. Пока Тэхен не отстранился, слишком ловко вскочив с кровати. — Лежи! — Его голос доносился скорее всего из ванной, и спустя минуту он вернутся с небольшим влажным полотенцем, начав вытирать живот Джина. — Только не говори, что ты будешь рисовать. — Джин от отчаяния закатил глаза. — Я хочу уснуть с тобой. Ну пожааааалуйстаааа… — Какой капризный… — Тэхен явно умилялся, быстро поцеловав недовольно надутые губы. — Это ты виноват. — Джин продолжал кукситься, пока Тэхен уже знал, что изобразить на холсте. Цвета, штрихи, контуры — он видел это всё в своем воображении так четко, что даже понадеялся на то, что справится быстро. — Я не буду спать без тебя. Однако, из-за того, что нужная Тэхену поза была более чем удобной, Джин заснул, до этого слишком самоотверженно и при этом забавно сражаясь со сном. А Тэхен рисовал и как однажды не мог остановиться. А когда под утро, когда уже начало светать, он все-таки забрался под одеяло, Джин тут же, хрипя и ворча, прижал его к себе, наугад накрыв одеялом, которое до этого прикрывало только половину его тела. Но было слишком тепло внутри, чтобы испытывать холод снаружи.* * *
Намджун не открыл, а продрал глаза, которые тут же закрыл, взглянув на слишком жизнерадостно его ослепившее солнце. Отвратительный дверной звонок. Отвратительный рингтон. Отвратительный… незваный гость, потому что это варварство приходить к нему так рано. А точно было рано, потому что… Он повернулся на бок, вытянув руку. А потом услышал плеск воды. Значит, Бэк уже готовился к новому рабочему дню. Значит, было самое время к нему присоединиться и потереть ему спинку. И эта мысль взбодрила Намджуна, который и глаза открыл, и поднялся, начав приглаживать волосы, а затем вновь повторилась эта отвратительная в такое раннее время тирада его входной двери. Намджун выругался себе под нос, чтобы не спугнуть все равно волшебное утро, затем нашел халат, запахнул его тщательнее, чтобы не спугнуть незваного гостя своей мужественностью, и пошел к двери. Курьер?.. Кепка, бумажный пакет как будто с коробками… Еда? Он открыл дверь. - Доброе утро, господин Ким. Доставка. — Он улыбался из-под низко опущенного козырька, но в его интонации Намджун со своим идеальным слухом услышал подвох. И он был уверен, что если теперь собьет с незнакомца его шапку — там будет ехидный взгляд. — Я не заказывал ничего. Сколько вообще… — Он нахмурился, готовясь ругаться интеллигентно, потому что у него был статус, но эмоционально, потому что к черту этот статус, пока молодой человек лишь продолжил улыбаться. — Семь часов утра. И поверьте, вам лучше бы меня впустить… И будьте уверены — это только для вашего блага.