* * *
Намджун взял паузу. Прям вот взял и поставил жизнь на паузу, на несколько дней, просто закрывшись дома с книгами, которые позволяли ему отвлечься. Не без прикладывания самодисциплинарных мер в те моменты, когда мысли сами собой уводили его от книжного сюжета к чему-то жизненному, в чем он сам варился. Но он справлялся. И особенно приятно было ждать вечеров, которые они проводили вместе с Бэкхеном, который уже начал думать о том, в чем посетить открытие большой выставки. Им обоим, что было особенно приятно. И в один такой вечер… — Алло. — Намджун не ждал ничего хорошего, но и ответить не мог. — Да, менеджер. — Извини, что так поздно. — В голосе на самом деле слышалось сомнение по поводу достаточно позднего звонка, но вряд ли раскаяние. — Завтра тебе нужно будет явиться в офис к десяти утра. У тебя будет неофициальная… встреча с руководством. Перед закрытием одного контракта и подписания нового. Явиться нужно обязательно, сам понимаешь. Если бы было что-то, что могло подождать или же было не столь важно, я бы знал и всё уладил. Испугались, что Намджун позволит себе взбрыкнуть на выставке в обществе своего прекрасного спутника, отношения с которым так хотели бы скрыть? Но нового контракта не будет. — Почему встреча неофициальная? — Намджун думал, в чем был подвох. — Потому что действие твоего контракта еще не истекло, а значит, это будет неформальный разговор о перспективах сотрудничества. Формальный будет тогда, когда перед тобой выложат готовый контракт. Новый. — Менеджер звучал вполне себе спокойно, но, возможно, просто сказывалась его усталость в конце рабочего дня. А может, он был уверен, что… Проблем не возникнет. — Хорошо. Я понял. Буду. — Намджун решил не тянуть резину, потому что выбора у него так и так не было. — До завтра. И хорошего вечера. — В трубке раздались короткие гудки. — Это твой менеджер? Ты должен позвонить Гуку! — Бэкхен серьезно хмурился, опустившись на подлокотник кресла, только-только успев вернуться с кухни, на которой, сам себе удивляясь, колдовал над ужином. — Бэк, уже поздно. — Намджун улыбнулся, пока Бэкхен стал еще решительнее. — Завтра. Как раз послушаю, что мне скажут. — Хорошо. — Бэкхен улыбнулся, а потом взялся за свой телефон, уже набирая хорошо известный ему номер. — Гук еще тот пиздюк, но я верю ему как себе. Если сказал, звонить как только свяжется компания, значит, нужно… Гук! Не спишь? — Бэкхен поудобнее устроился рядом с Намджуном, которому оставалось только покориться. — Джуну менеджер звонил только что. Сейчас он тебе расскажет. Бэкхен включил громкую связь, явно намереваясь контролировать разговор, вполне справедливо полагая, что имеет право знать подробности. Намджун не возражал. — Привет, Гук. Извини, что так поздно. — Я работаю двадцать пять часов в сутки. — Голос был измотанным, но при этом казался бодрым. Наверное, это был голый энтузиазм. — Что случилось? — Звонил менеджер и сказал, что завтра с утра я должен явиться в офис для разговора с руководством компании, которое готовит для меня новый контракт. Думаю, они хотят меня предупредить от того, чтобы на выставке я сильно не светился с Бэком. Не делал резких движений, по которым все бы поняли, что мы вместе. Чонгук молчал, и в трубке раздавалось только его сосредоточенное сопение. Потом он вздохнул. — Твоя компания предоставляет тебе корпоративное юридическое сопровождение, я правильно понимаю? Ты не пользовался услугами адвокатов со стороны? — Нет, я вообще услугами адвокатов не пользовался. У меня и агента не было, только менеджер. — Намджун с недоумением посмотрел на Бэкхена, который поставил ноги на мягкое сидение, обхватив колени руками, полностью обратившись в слух. — Возможно, поэтому поздно предупредили. Чтобы не успел заполучить юридическое сопровождение на стороне. Потому что только адвокат может присутствовать на подобного рода встречах. А я никак не могу стать твоим адвокатом официально до завтрашнего вечера, потому что контракт на предоставление моих услуг должен быть согласован хотя бы с одним из... Черт. — Чонгук явно был расстроен, вновь взяв паузу. — А ты… Ты думаешь, что они… — Намджун не знал, что конкретно предполагать, пока Чонгук вздохнул еще раз. — Будут оказывать на тебя давление. Хорошо, если уговаривать. Плохо, если пугать. Тем, что ты потеряешь, отказавшись от сотрудничества с ними. И для того, чтобы не поддаться, как раз нужен адвокат, который сможет заявить обоснованный протест на любую их провокацию. Не потому, что они плохие, а потому, что это бизнес такой. С хищной конкуренцией и постоянной текучкой. — И что мне делать? — Намджун напрягся, как напрягся и Бэкхен, у которого даже пальцы побелели от того, насколько ожесточенно он их сжал на острых коленях. — Очень внимательно запоминать то, что они будут говорить. Не соглашаться и не отказываться. Придется пообещать, в крайнем случае, что на выставке будешь паинькой и даже не будешь держаться с Бэком за ручки. Потом всё передать мне. Слово в слово желательно. По крайней мере то, что будет касаться условий твоей работы. — По голосу Чонгука было ясно, что это были слишком вынужденные меры, чтобы надеяться хоть на какой-то успех. — Других обещаний не давай. Виляй. До победного. Я подумаю, что можно будет сделать еще. — Гук, я твой должник. — Бэкхен теперь сжимал пальцами губы, явно волнуясь, и голос в трубке усмехнулся, немного разрядив напряжение. — Но только если ты всех победишь. — Без если. А пока я занят. Так что… — Чонгук вновь взял паузу. — Выспись, господин Ким. Можешь пожамкать Бэка перед сном, чтобы наверняка. Знаешь, как игрушку-антистресс. Уверен, он такое любит. Я бы точно любил. Бэкхен закатил глаза, пока Намджун позволил себе улыбнуться. — Жаль, его нельзя взять с собой. — Он смотрел на своего парня, который потянулся, чтобы ущипнуть его за зазывно выглядывающий из-под футболку накаченный бицепс. — Я понял. Спасибо еще раз. — Сочтемся. — По голосу Чонгука было понятно, что он улыбался. И это воодушевляло.* * *
Намджун впервые чувствовал себя неуютно в директорском кабинете, который теперь должен был настраивать на позитив своим солнечно, вполне по-утреннему освещенным интерьером и стильным простором. Все улыбались, но в этой улыбке было только чувство финального превосходства и уверенности в победе. Которой в Намджуне было теперь не так много. Пусть он и заказал для Чонгука пропуск, о чем он попросил его на всякий случай около семи утра, более ничего не сказав. Возможно, он каким-то образом успеет склепать контракт на предоставление юридических услуг? Найдет какую-то лазейку, на что у любого хорошего адвоката был развит нюх? — Джун. — Голос директора отвлек Намджуна, который даже дернулся от неожиданности. — Как тебе отдыхается? Ты отлично поработал до этого, и я искренне надеюсь, что ты так же хорошо отдыхаешь. — Спасибо. Стараюсь. — Намджун кивнул, улыбнувшись. — И да, я не буду скрывать, что отдыхаю не один. Но мой парень настаивает на том, чтобы мы соблюдали конспирацию. — У тебя очень умный парень, Намджун. И это позволяет мне надеяться на то, что он также сможет принять новые условия твой работы, которые, на самом деле, никак не изменят ваши отношения. — Директор улыбнулся, пока Намджун невольно напрягся, закинув ногу на ногу. Защитная позиция. Но он должен не защищаться, а защищать свои интересы. — Я ничего не пропустил? — В кабинет без стука вошел знакомый Намджуну человек, который присутствовал при первом подписании контракта и, кажется, отвечал за все-все формальности. — Доброе утро, господин Ким. Выглядите отлично. Рад, что отдых пошел вам на пользу. Мужчина в квадратных очках в черной пластмассовой оправе улыбался вполне искренне, затем, правда, не дождавшись ответа, направился к директору, беззаботно обмахиваясь какими-то бумагами. Кажется, напряжен был только Намджун. — Я думал, это будет неформальная беседа. — Захотелось возмутиться решительнее, но он должен быть любезен. — Разумеется. Потому что ты не будешь ничего подписывать. — Директор, расправив по спинке кожаного офисного кресла свои широкие грузные плечи улыбнулся, а затем сработал его селектор. — Да. Кто? — Он посмотрел на Намджуна. — Кто такой Чон Чонгук, Джун? — Не дождавшись ответа, он вновь прижал к уху трубку телефона, начав хмуриться, и то победное настроение, что на глазах утекало с его мужественно квадратного лица, постепенно просачивалось в Намджуна. — Хорошо, пусть войдет. Теперь директор был темнее тучи, пока Намджун нетерпеливо уставился на дверь, в которой спустя мгновение, после учтивого, но формального стука, возник Чонгук. Не в костюме, как можно было бы ожидать, а в черных джинсах и белой рубашке на выпуск, рукава которой он очень неформально закатал и которую заправил только с одной стороны. В нем невозможно было теперь угадать адвоката. А вот потенциальную звезду поп-сцены легко. — Доброе утро, господа. — Он вежливо склонил голову, подойдя к Намджуну и почти покровительственно положив ему руки на плечи. — Спасибо, что позволили присоединиться. — Вы что-то хотели? У вас есть несколько минут, прежде чем я попрошу вас удалиться. И вы удалитесь. — Директор был теперь спокойнее, пока Чонгук отошел от Намджуна, встав у его стола, расправив плечи и задрав подбородок. Очевидно, так он выступал и в суде. — Вы не сможете попросить меня удалиться просто потому, что мое нахождение здесь вполне согласуется с уставом вашей компании, который я нашел в открытом доступе, на вашем официально сайте. На котором, к слову, выложены документы, подтверждающие, что вы прошли и аккредитацию, и лицензирование, что уверило меня в правдивости и актуальности выложенной на всеобщее обозрение информации касательно процедуру переговоров. — Чонгук улыбался, видя как переглядывались директор со своим юристом. — Так вот. Там говорится, что при любом взаимодействии заказчика и исполнителя может присутствовать не только заказчик и исполнитель, но и представители, которые определяются заказчиком или исполнителем и не должны иметь нотариально заверенный документ, подтверждающий их статус доверенного лица, что необходимо лишь при оставлении подписей. Возможно, имеются ввиду агенты и прочие официальные сопроводители, но в уставе это не уточнили, и я сам додумал. Но я не собираюсь ставить подписи, а Намджун, если вы попросите, уверит вас, что я его представитель. Хотя на самом деле, я просто его фанат. Чонгук самодовольно улыбался, пока юрист сделал шаг вперед. — Очень убедительное выступление, но если вы является адвокатом господина Кима, мы вправе увидеть контракт на предоставление господину Киму юридического сопровождения и вашей адвокатской лицензии. В любом другом случае, вы можете находиться здесь лишь как наблюдатель. — Ох ты! — Чонгук деланно удивился. — В таком случае, вам теперь стоит открыть ваш сайт, найти выложенный на нем устав и показать мне пункт, в котором говорится о том, что представитель не имеет права голоса наравне с тем, кого он представляет. Если же эта информация находится в другом документе, который не опубликован на сайте, мне придется обратиться в уполномоченную организацию, которая контролировала и осуществляла все проводящиеся в рамках обязательной аккредитации проверки, и заявить о несоответствии выставленных и действующих нормативных документов, а следственно, о нарушении требований, выдвигаемых к аккредитуемой организации. И я не являюсь адвокатом господина Кима — я его ярый фанат. А остальное — любовь к детективным процедуралам и жанру юридической триллер. — Чонгук на самом деле мой фанат. — Намджун теперь почему-то испытывал гордость за адвоката, который явно уже смог впечатлить его работодателя и его юриста. — Присаживайся, Гук. Намджун отодвинул для Чон Чонгука стул и тот, широко улыбнувшись, устроился рядом, похлопав Намджуна по плечу. — Начнем? — Чонгук выложил перед собой руки, успев почувствовать себя хозяином положения. Еще в тот момент, когда смог на удачу найти эту лазейку, которая позволила ему появиться здесь и, что самое главное, остаться. Директор что-то сказал своему юристу, который, нагнувшись к нему, слушал и кивал, а затем, раскланявшись, удалился, чему Чонгук и Намджун удивились почти синхронно и что было явно заметно, потому что директор только улыбнулся. — Намджун, если ты думал, что я пригласил тебя сюда, чтобы обмануть, у меня плохие новости. Но ты нашел себе прекрасного адвоката, и я верю, что он на самом деле твой фанат, раз работает на тебя без контракта. И если тебе будет спокойнее и приятнее в его присутствии — так тому и быть. — Директор ближе придвинулся к своему столу, взяв несколько бумаг. — Просто скажи мне сразу, насколько сильно ты сомневаешься по поводу продолжения нашего с тобой сотрудничества. — Сильно. — Намджун решил, что теперь можно было не юлить, пока директор только задумчиво кивнул. — Это из-за ситуации с твоими рекламными постами? Что ж, на твоем месте я бы тоже обиделся. И здесь есть мой просчет, потому что когда мы подписывали контракт с тобой, не могли предположить, что ты станешь настолько популярным и так стремительно. Не скажу, что это рекорд — у меня есть более головокружительные проекты, но скажу, что это отличный результат, который доказывает то, что ты талантливый и перспективный исполнитель и автор песен. С которым я бы хотел продолжить сотрудничество и популярность которого я намерен и вполне в силах приумножить. — Менеджер уже говорил мне о новом гонораре. — Да. — Директор продолжил говорить спокойно, выглядеть доброжелательно, всем своим видом демонстрируя готовность говорить честно, которая блестела в его светло-карих, всегда как будто хитро прищуренных, из-за разреза, глазах. — И ты, разумеется, понял, что это будет связано с определенными ограничениями касаемо твоей личной жизни. Мы собираемся расширить твою аудиторию не только за счет музыкального и рекламного продакшена, но также путем проведения различных интерактивов, а также запуска он-лайн проекта, посвященного твоей работе. В связи с тем, что твоя аудитория будет расти, продвижением и ведением твоих социальных сетей будет заниматься SMM-агентство, с которым ты теперь обязан будешь согласовывать свою он-лайн активность. Что касается романтических отношений — я не могу запретить тебе любить и быть любимым, и более того, могу только порадоваться, как человек, который заинтересован не только в получении прибыли, но и в твоем благополучии. Однако у тебя есть репутация и имидж, на которые я могу и буду влиять. — Имидж свободного человека, который в любой момент гипотетически может стать для кого-то тем самым, даря призрачные надежды и подпитывая нездоровые привязанности. — Намджун улыбался. — Я понимаю. Не понимаю только, как это может быть основой популярности. — Не основой, а одним из возможных путей ее достижения. — Директор вздохнул. — Ну, вы же понимаете, что невозможно постоянно держать в тайне того, кого любишь и с кем проводишь много времени. — Было бы желание, Намджун. Понимаешь... — Он отодвинулся от стола, чуть развернувшись и выложив перед собой руку, которой стал спокойно что-то настукивать по деревянной столешнице. — Точнее, я понимаю твое желание посидеть на двух стульях. Быть популярным, востребованным и творчески реализованным, при этом имея полную гармонию в романтической жизни. Это понятно и естественно, но мы находимся в рамках индустрии, которая диктует правила, против которых я бессилен. Индустрия требует не только музыкальный, но и визуальный контент, за который иногда готова платить даже больше. — Я не готов к этому. — Намджун отрицательно качал головой. — И дело даже не в том, что я состою в отношениях, которые вынужден буду прятать. Я не хочу продавать лицо — только музыку. При том, что лицом и уже торгую так и так, снимаясь в клипах и выступая на сцене. — И тебя не заботит повышение твоих доходов? Джун, я думаю, что ты понимаешь, что все ограничения будут оправданы солидной прибавкой к твоему гонорару. — Понимаю. Но не заинтересован. Особенно, если невозможно найти компромисс. — Это бизнес. В бизнесе любой компромисс приводит к издержкам и материальным потерям, которые лично я на данном этапе хочу избежать. Если бы ты был популярнее, находился на сцене дольше, мы бы могли пойти на уступки, сделать официальное заявление и все остальное прочее, не рискуя потерять слишком большой процент от аудитории, устоявшейся, сплоченной и способной к саморегуляции. Я говорю об организованном фандоме. Который вполне может появиться у тебя спустя пару лет. С большой долей вероятности. — Два года скрывать отношения... — Ты не можешь знать, как долго они продлятся. При всем уважении, Джун. Ты ставишь на кон слишком много, какой бы большой и чистой тебе не казалась эта любовь. — В голосе и улыбке директора слышалось только сочувствие, без какой-то очевидной и ранящей надменности и снисходительности, потому Намджун решил оставить это без комментариев. — Дело не только в этом. Я просто не хочу работать на количество. После того, как с вашей помощью собрал стадион… — Намджун никогда не говорил об этом вслух. — Почувствовал опустошение. Как будто достиг большего, о чем мечтал. Я, возможно, не в ту сторону амбициозен, но вряд ли второй собранный стадион вызовет у меня больше чувств. Я хочу работать не на количества, а на качество. Не в ширь, а в глубину. — Под крылом своего друга? — Директор беззлобно ухмыльнулся, невольно наступив на больную мозоль Намджуна. — Понимаю. Ладно. Это всё разговоры в пользу бедных. — Директор поднялся, взяв со стола какие-то бумаги, которые выложил перед Чонгуком. — Это проект контракта. Если произойдет утечка в сеть — я засужу Ким Намджуна за разглашение коммерческой тайны, поэтому попрошу вас быть сознательным. — Я хоть сейчас могу подписать обязательства по неразглашению, господин директор. Я знаком с процедурой. — Чонгук тут же приосанился, пока директор задержал на нем взгляд, затем улыбнувшись. — Обойдемся. Изучайте внимательно. И да, Намджун, я не буду тебя уговаривать. И принимая решение, ты должен будешь учесть потери. Немалые в твоем случае. Если не сказать... немного катастрофичные. — Ох, ну, наконец-то я пригодился. — Чонгук откинулся на спинку стула, передвинув документы в сторону Намджуна. — Собственно, как фанат, не могу допустить, чтобы мой кумир понес остался в убытке. — Господин фанат, он подписывал контракт. И я не отниму у него ничего из того, что не должен отнять после отказа со мной работать. — Директор был спокоен, пока глаза Чонгука засверкали так азартно, что Намджуну показалось, что он знает большой секрет, известный только ему одному. — Единственное, что я не смогу отнять о господина Кима — популярность. Которую отныне ему придется поддерживать самостоятельно. — Ну, еще вы не сможете отнять у него инстраграмм аккаунт с солидным охватом, потому что он был зарегистрирован до того, как господин Ким подписал контракт, и является его личной информационной собственностью, на которую вы, к слову, посягнули до этого, ограничив ему доступ к публикациям. И здесь вам следует оценить великодушие господина Кима, который не стал подавать иск по поводу ущемления его прав и свобод. Потому что он бы его обязательно выиграл. Директор задумался, чуть потеряв в самообладании, но продолжая сохранять внешнюю невозмутимость. — А так же права на альбом «Отражение». — Вся музыка, которая была записана в этих стенах, является собственностью компании. Так что, вот чего-чего, а прав на записанные альбомы господин Ким точно лишится. Как и дохода с них. — Господин Ким подписывал контракт как исполнитель песен, и здесь я не могу спорить — исполненная музыка ему не принадлежит. Однако, насколько я помню, он вписан как продюсер альбома «Отражение», то есть, как человек, который участвовал в его создании. Так как на тот момент он уже состоял в правовых и трудовых отношениях с вашей компанией, нужды в выкупе авторских прав не было, однако теперь, согласно законодательству, Намджуну, как создателю, либо полагается процент с дохода, после того, как контракт перестанет действовать, либо же вы можете выкупить у него авторские права на этот альбом и продолжать единолично получать прибыль, которая, на сколько я могу знать, как фанат, продолжает оставаться внушительной. Есть вариант, что господин Ким захочет отсудить у компании права на свою интеллектуальную собственность. Дело сложное, но при должной подготовке вполне возможное. А главное, резонансное, потому что это очень популярный альбом, а значит, все его поклонники будут очень внимательно следить за тем, чтобы его автор, а не бюрократы, торжествовал вместе со справедливостью. Издержки индустрии — в бизнесе всегда замешан третий, обеспечивающий популярность. Общественность. Которая, по статистике, чаще оказывается на стороне артиста. — Вы предлагаете мне встретиться в суде? — Директор теперь присел на свой стол, расслабленно расстегнув пиджак, еще не угрожая, но настоятельно рекомендуя остановиться. — А потянете? Хотя я ценю ваш юношеский максимализм. — Мы можем это проверить. В том числе я. — Чонгук улыбнулся, но Намджун уже видел и слышал по нему, что он в любой момент готов встать на тропу войны. Директор смотрел на него прямо, не моргая, изучая, задумчиво, а затем медленно кивнул. — Господин не-адвокат, я при вас говорю, что если мне суждено расстаться со своим исполнителем, я сделаю это на хорошей ноте. Заплачу всё, что полагается. Но только для решения этих вопросов вам лучше прийти сюда вместе с господином Кимом в качестве его адвоката, официально оформленного и нанятого, а не просто фаната. Хотя бы потому, что так вы сможете стребовать с меня больше. — Директор улыбнулся снисходительно, и Чонгук неожиданно улыбнулся в ответ. — Я прекрасно понимаю, что составленный четыре года контракт упустил очень много моментов, которые мы не смогли просчитать. Просчитались. И теперь Намджун вполне может быть вознагражден за то, что оказался лучше и успешнее, чем мы о нем думали. Я подготовлю все бумаги по поводу «Отражения» и других песен, которые Намджун продюсировал единолично. И готов выкупить авторские права, разумеется. И хочу, чтобы мы с господином Кимом расстались друзьями, потому что для него важен имидж, а для меня — репутация. — Без проблем, господин директор. — Намджун уверенно кивнул. — Уверен, между нами не останется разногласий после официального завершения сотрудничества. — Вот и отлично. — Директор поднялся. — Тогда… Менеджер сообщит тебе дополнительно, когда мы сможем уладить все формальности и расстаться друзьями. В присутствии твоего фаната. — Да, его не проведешь. — Намджун взял Чонгука за плечи, уже думая, как его отблагодарить. Хотя бы за то, что он чувствовал себя теперь в безопасности.* * *
Юнги подпирал каменно-квадратную колонну, выглядывая в прибывающих в зал ожидания людях Чимина, который сегодня должен был вернуться из своей поездки домой, на день рождения мамы, в которой Юнги бы его обязательно сопровождал, если бы не форс-мажор. С одной стороны — это было плохо, а с другой — у него будет больше времени подготовиться морально к встрече с будущими родственниками. Потому что он так и не отказался от идеи вступить во вполне официальный брак. Как будто почувствовав, что Юнги думал о нем, в почти опустевшем после прибытия поезда зале появился Чимин, который был нагружен, как вьючный ослик. Юнги отпускал его от себя намного более свободным и не обремененным ручной кладью, чем видел теперь. И он поспешил броситься ему на помощь. — Мама передала. Там куча всего вкусного. Они с бабушкой… — Чимин передавал аккуратно запакованные пакеты Юнги. — Ну не вкуснее тебя. Хотя, и здесь твоя мама приложила руку. — Юнги беспечно улыбался, успев соскучиться по своему темпераментно громкому и любимому жениху, который, освободив свои руки и загрузив руки Юнги, тут же обнял его, затем начав целовать. Вот прямо начав, не стесняясь, обхватив за шею и языком пытаясь убедиться в том, что Юнги не растерял в разлуке гланды. Он очень соскучился. А Юнги был не против, невольно мечтая остаться наедине. И ожидание этого момента, на самом деле, единственное, смогло скрасить его будни. В которые он так и не решился набрать Намджуну. — Мой любимый котик. — Чимин самодовольно улыбался, пока Юнги смотрел на него как кот на сметану. — Пойдем. Он взял из рук Юнги коробку, которую изначально не собирался отдавать, и направился к стоянке, профессионально быстро распознав нужную машину. А затем также профессионально аккуратно заставил багажник съестными припасами, которыми Чимину не терпелось угостить Юнги. Порадовать Юнги. Потому что несмотря на всю радость, он знал что Юнги расстроен. Глубоко внутри. Пообещав ему подробности, когда они смогут поговорить с глазу на глаз. — Ну? — Чимин уселся на пассажирское сидение. — Мне нужны подробности. Чтобы я смог помочь. — Ох, Чим… — Юнги вздохнул, вновь окунувшись в свою драму. — Ты вряд ли сможешь справиться с тем, что я просто... хуевый друг. Разговор длился долго, с перерывами, пока в конце концов они не обнаружили друг друга на диване, с виски и серьезными лицами, оставив неприятное напоследок, до этого обстоятельно обсудив семейное торжество и всё остальное радостное, ему сопутствующее. Юнги было это интересно на самом деле, а факт, что родители Чимина очень хотели с ним познакомиться и оценили подарок, который он передал имениннице — воодушевлял. — Слушай. — Чимин подал голос спустя минуту, взятую на размышления после того, как Юнги подвел итог, сказав, что никак, совсем никак не может помочь Намджуну, как бы ни хотел. Но ему все равно стыдно сказать об этом другу, потому что теперь он понимал, что они не смогут быть также близки, как до этого неприятного, по вине Юнги, разговора. Возможно, они даже перестали быть друзьями, и эта мысль, которую Юнги старательно от себя себя прятал, выделилась вдоль позвоночника холодным потом. — Слушаю. — Юнги запрокинул голову на подлокотник, сделав обжигающе большой глоток виски, чтобы прогнать диструктивно действующие на его моральное состояние мысли. Хотя, в этом случае нужно было полностью проветрить его голову, устроив грандиозный сквозняк. — Вообще, это не проблема. Не понимаю, как ты не подумал об этом раньше, но если даже я смог догадаться… — Чимин звучал на самом деле задумчиво и даже озадаченно, и Юнги пришлось резко опустить голову. — Это же очевидно. Правда… Не знаю, согласиться ли Намджун, но… В любом случае, будет лучше, чем теперь, когда ты замолчал, успев обидеть друга, который до этого помог тебе. — Чим, ты специально? — Юнги нахмурился, отставив стакан и вновь запрокинув голову, прикрыв лицо ладонями. — Мне итак хуево. Правда. Совесть заела, а я ведь даже не могу ее успокоить. И Джуна не смог. Я осознаю, что хуевый друг и готов под этим расписаться, до этого утопившись в соплях и слезах. И теперь, кроме организации кучи возможных коллабов, о которых меня уже стали скромно просить, узнав, что я запел, я думаю, как вернуть... Знаешь, наверное я буду записываться только для того, чтобы выровнять свои финансы и предложить ему контракт. Невыгодный, конечно, и откровенно хуевый, потому что я ограничен не только во времени, но и в мозгах как оказалось, но… Он поймет, что мне не похуй. Что я просто… Юнги вдруг почувствовал на тыльной стороне руки губы, которые прервали его отчаянный и бессвязный поток мыслей. Он убрал руки от лица, заметив, что Чимин нависал над ним, решительный, непримиримый и до нервного подрагивания члена сексуальный. Он что-то задумал. А Юнги, все еще отчаянный, потянул его на себя, изо всех сил вжав в свои губы. Скучал. Так скучал… До скрежета зубов. Так же болезненно, как самобичевался до этого. В нем теперь поселилось какое-то ленивое, но нервное отчаяние, которое пыталось найти в Чимине утешение. — Ты послушаешь мой план или… — Чимин насилу отстранился, запыхавшись, сразу ощутив сжавшиеся на его ягодицах руки, нагло залезшие под край его шорт. — Нет, ты послушаешь мой план! А потом, когда подпишешь контракт, скажешь, что я всё придумал! Но Юнги смог послушать план только спустя пару часов, которые посвятил тому, что слушал, как Чимин дышит, стонет, матерится самым чувственным образом, хватаясь то за его волосы, то за одеяло, то за собственные бедра, которые подпирал предплечьями, прижимая колени к своим плечам, пока Юнги... находил в нем утешение. Буквально. Глубоко внутри, методично. Находил, терял и вновь находил, пока не заставил Чимина устать, задыхаясь и прося добавки. Да, это было немного отчаянно и очень не подходило Юнги. Как и озвученный потом план Чимина. Но, по крайней мере, это был шанс. Спасти дружбу. Хотя предлагать такое Намджуну, после того, что он сделал, было... безумием.