Яд и Кровь

Похоже, уже стало традицией — пить вечернее змеиное зелье с утра. Как ни странно, никаких последствий вчерашней попойки Байрон не ощущал. Славное вино, явно настоящий продукт, а не жалкая подделка. Впрочем, заведение Барли всегда радовало замечательнейшим ассортиментом качественных напитков, несмотря на то, что это всего лишь бар на краю спального района. Элитного спального района. Голова не болела, однако, детали вечера всплывали с трудом. Он отлично помнит начало, беседу о работе, а вот после... Муть сплошная. Байрон надевает очки и обнаруживает на прикроватной тумбочке, рядом с пузырьком настойки, черную глянцевую карточку. Вертит её в руках и воспоминания потихоньку возвращаются. Вот чёрт! Мортис довел его до дома, точно какого-то алкоголика! Как стыдно, причинять такое неудобство чужому человеку! Но ведь никогда раньше такого эффекта от вин Байрон на себе не испытывал. Неужели не пил настоящих вин под чутким руководством истинного ценителя? Возможно. Продолжая укорять себя, Байрон принимается за домашние дела. Даже в выходной таковые имеются, не посидишь в кресле-качалке, сложа руки. Казалось бы, учёный толком и дома не появляется, а мусор и беспорядок откуда-то берутся. В деле домохозяйства он уже поднаторел, хоть это и не самый большой повод для мужской гордости. Просто Белль никогда особо не утруждала себя домашними заботами. Вот кто и вправду не живёт дома, так это она, хотя при желании эта женщина способна на все. Хоть мир поставить с ног на голову. Байрон печально вздыхает в унисон шуму пылесоса, бросает взгляд на мобильный. Позвонить? "Абонент вне зоны..." Понятно. Байрон не глядя выключает телефон и отправляет в полет на диван. Тело вновь начинает зудеть от нервов. Может, стоит обратиться к психиатру или невропатологу? Попить таблеточки от стресса. Или попросту стоит не пропускать вечерние приемы змеиного яда, — бурчит недовольно подсознание и серпентолог морщится. Это, конечно, тоже упущение. В свое оправдание Байрон приводит лишь степень опьянения, которую он вчера совершенно не рассчитал. Стоить пить аккуратнее, видимо, организм уже даже на такие дозы алкоголя реагирует слишком остро. Внимание возвращается к брошенному телефону, живо связывая его и номер на визитке похоронного бюро. Стоит сохранить контакт Мортиса. Как только с делами покончено Байрон устраивается в кресле с чашкой запоздалого кофе и решает повозиться со смартфоном. Сам того не замечая, он уже набирает цифры нового знакомого и жмёт на вызов. Справиться о самочувствии не помешает, хотя Байрон сомневается, что с Мортисом что-то стрясется от одной бутылочки вина после купленных им двух литров водки. Он явно знает, как нужно пить и сколько. — Похоронное бюро, чем можем помочь? — прошло добрых десять гудков перед тем, как в трубке раздался утробно низкий голос. Байрон неожиданно смутился. Это не Мортис... — Здравствуйте, я, эм, хотел бы поговорить с... — не успевает учёный выдавить из себя окончание просьбы, как человек на том конце линии громко кричит: — Мортис! Тут тебя требуют! Байрон аж вздрагивает от басовитого рыка, ворвавшегося в ухо, и отодвигает телефон. Если абонент на той стороне ещё раз так заорёт, то он просто оглохнет. Через несколько секунд собеседник сменяется на более приятного, но на фоне Байрон ещё слышит возмущения неизвестного: — Научись уже сам брать свой чертов телефон, раз деловой такой... — и что-то ещё, но уже было не расслышать — Мортис подал голос. — Здравствуйте, чем могу быть полезен? — Добрый день, Мортис. — Байрон! Вы всё-таки позвонили! Надеюсь, вас не напугал Фрэнк. Он не очень-то дружелюбный... — Мортис звонко смеётся, прикрывая неловкость, и серпентолог вздыхает с усмешкой. — Ничего, я все понимаю. Работа всё-таки не из простых, мягкости не терпит. — Повезло ещё, что вы не клиент. Впрочем, ладно. Как вы себя чувствуете? Вино хорошо усвоилось? — гробовщик опережает вопросы Байрона, хоть тот и не собирался болтать о себе любимом. — Все в порядке, никакого похмелья. Шираз — просто чудо, Мортис, спасибо. А вы сами как? — Для меня полбутылки вина — не проблема! Как воды попил, но оно одно из моих любимых. Главное получить удовольствие, а не напиться втупую, — по голосу понятно, что Мортис приятно удивлен. — Здесь я с вами согласен, только алкоголики пьют, чтобы забыться. Извините, я вас не отвлекаю? — внезапно спохватился серпентолог, осознав, что рабочий день у гробовщика может быть в любое время. Люди умирают постоянно. — Нет-нет! Работенки у нас не так уж и много, честно говоря, — признается Мортис явно нехотя, — современные люди отдают не такую большую дань традициям. Максимум, гробик закажут сколотить и венок попышнее, на этом всё. А у меня ассортимент большой! И никому не нужный. — Жаль... Что работы нет, а не то, что люди не умирают, конечно же. Мортис весело смеётся в ответ, позабавленный неуверенным пояснением Байрона, и тот тоже слегка улыбается. Разговаривать с гробовщиком на удивление легко, так что совершенно незаметно пролетело целых полчаса. Они болтали по большей части о работе. Мортис сетовал на нелегкую судьбу ритуального агентства и больше всего его угнетала, как ни странно, бумажная волокита. — Гробы ваять не так уж сложно, даже приятно, творческий процесс! Но эта бюрократия... — и Байрон согласно мычал в трубку, разделяя чувства товарища по мучениям. В ответ учёный чуть приоткрыл завесу тайны своей работы и Мортис страшно заинтересовался. Любопытство прямо трещало из динамика и, видимо, не выдержав, Мортис предложил: — А давайте сегодня встретимся! Вечером. Обещаю — никакой выпивки. Предлагаю культурно поужинать в ресторане «Мон Шери», знаете, где это? Байрон мгновенно притих. Хорошо, что по телефону не видно, как он смутился от подобного предложения. «Мон Шери» известно как одно из лучших заведений города и, конечно, он знал, где оно находится и какие там расценки. Именно там они справляли вторую годовщину свадьбы — Белль не желала меньшего, что тогда весьма удивило Байрона, ведь супруга никогда не походила на особу сентиментальную и гонящуюся за пустым шиком, который вскоре лопнет, как мыльный пузырь. Тогда им даже пришлось влезть в долги — как типично — однако, их быстро и с лихвой покрыла, собственно, сама виновница пышного торжества. Белль — женщина настолько самостоятельная, что иногда ее муж задавался вопросом: а зачем нужен он? Но сразу же отгонял всякие сомнения. Любовь не требует никаких объяснений. — Байрон? Байрон, алло! Я не понял, снова эта проклятая связь барахлит или что... — в динамике послышались стуки и шорохи. Видимо, Мортис решил бороться с проблемой традиционными способами — побить технику, вдруг заработает. Но заработал от этих усилий только его собеседник. — Да-да, я вас слышу, — прочистив горло отвечал он, — просто прикидывал стоимость таких посиделок. — О, если вы волнуетесь о деньгах, то я... — только начал Мортис, как Байрон сразу же его прервал. — Я не позволю за себя платить, Мортис. У меня все в порядке с деньгами, — сказал, как отрезал, а гробовщик виновато засмеялся. — Я ни в коем случае не хотел вас оскорбить, простите! Просто в моих обычаях угощать новых знакомых. — С такими обычаями и разориться можно, — ворчит серпентолог, не понимающий подобного отношения. — Я редко завожу знакомства, Байрон, вы мой первый новый знакомый за... За долгое время, так что не переживайте за мои капиталы, — Байрон не понял хорошо ему от этой новости или плохо, однако, он удивился, ведь Мортис казался человеком приятным и достаточно общительным, чтобы крутиться в обществе активнее пожилого ученого, ведущего практически затворнический образ жизни. — Ну так что, вы согласны? — Хорошо, Мортис, поужинаем. Часов в семь вас устроит? — Да, отлично! Ой-ой, меня Фрэнк уже зовёт, отключаюсь. До вечера! До ресторана Байрон решил добраться на автомобиле, оставив его как гарант того, что он не будет пить. Транспорт они с Белль выбирали вместе и сошлись во мнении, что нужен баланс между безопасностью и внешним видом. Чтобы и смотрелось представительно, и в аварии показала себя достойно. А потому, после недолгих размышлений, выбор пал на седан Вольво. Белль ещё долго смеялась над его "мужественным" знаком Марса на решетке радиатора, говоря, что эта машина точно для Байрона. Но тот, тем не менее, остался доволен приобретением, несмотря на подколы жены. Всё лучше его старого, дребезжащего Пежо... Черный, блестящий кузов медленно выкатился из подземной парковки. Байрон чувствовал себя чуть неуверенно — давно не водил. Не было повода выбраться куда-то с четырехколёсным другом. Но он быстро освоился: вечером нагрузка на дорогах падает, час-пик недавно прошел и пробки рассосались, а потому проехаться можно с комфортом и ветерком. Фасад «Мон Шери» заметен издалека: это высокое здание в неоклассическом стиле, приветливо сверкающее огнями на барельефах стен. Действительно, помпезное место для возвышенных персон. Почему именно его выбрал Мортис? Блеснуть богатством? Так ли хорошо получают сейчас гробовщики?.. Хотя, судя по тому, как он все время стремится заплатить за другого, неплохими доходами похвастаться он все же может. Байрон смотрит на наручные часы. Почти семь. Мортиса он замечает первее, чем тот его. Впрочем, за тонированными стеклами и не различить водителя. Гробовщик со скучающим видом стоит на тротуаре неподалеку от главного входа. Сегодня он нарядился красивее, чем вчера, в простом баре. Черный костюм тройка, пиджак небрежно распахнут, лиловая рубашка заправлена под пояс брюк, а туфли начищены так, что Байрон, кажется, из машины видел их блеск. Длинное прямое темно-серое пальто тоже расстёгнуто и свободно свисает с плеч. Не хватает только шляпы-цилиндра и трости — и будет настоящий английский сэр из дождливого Лондона. Байрон приоделся попроще: классический такой костюм с однобортным пиджаком, слегка суженные брюки и кожаные туфли без блеска. Выбрал он довольно скромную светлую тонкую клетку на темно-зеленой ткани. Этот цвет подходит к его глазам, так всегда говорила Белль. Вольво плавно сходит с полосы и приближается к бордюру, как большая черная акула, неспешно двигающаяся в толще морской. Мортис кидает на остановившийся рядом автомобиль любопытный взгляд, а Байрону снова нужно собраться с моральными силами и унять внезапно возникший тремор. Почему перед каждой встречей с новым приятелем он так волнуется?! К машине уже спешил парковщик, чтобы отправить ее на место стоянки около ресторана, и водителю волей-неволей пришлось выйти наружу. Байрон приглаживает волосы и бороду, вылезая из салона и передавая ключи клерку, а затем встречается взглядом с замершим Мортисом. По круглым глазам понятно, что он удивлен, и учёный самодовольно хмыкает. Может, теперь ему удалось развеять вокруг себя ауру человека, нуждающегося в чужих деньгах? — Здравствуйте, Байрон! — как только Вольво отгоняется прочь, Мортис спешит навстречу и они приветственно пожимают друг другу руки. — Прекрасная машина, очень красивая. Это же шведский Вольво? Она действительно так безопасна, как о ней говорят? — сразу же рассыпается он в вопросах. — Да, надёжный автомобиль, уже несколько лет им пользуюсь. Никаких проблем, — с улыбкой и гордостью отвечает серпентолог и Мортис кивает, утолив свой интерес. — А вы?... — А я на такси, не волнуйтесь. Тоже личный транспорт, в какой-то степени, — отмахивается гробовщик и поворачивается ко входу, — ну, пойдёмте! Столик нас уж заждался. — Вы забронировали столик? — Конечно, в это время по живой очереди не пробиться, а вы как думали? Байрон лишь неопределенно мычит в ответ, входя в шикарное фойе ресторана. Внутри отделка в том же стиле, что и снаружи. Просторная светлая неоклассика, электрические свечи на стенах, золотые узоры на рамках картин нового времени... Роскошно, что уж говорить. Даже немного не по себе. Мортис же дорогой обстановкой, напротив, ничуть не смущен. Кажется, ему всё это весьма привычно. Он отдает верхнюю одежду подоспевшему слуге, оправляет костюм и довольно улыбается своему спутнику. Байрон не хочет ударить лицом в грязь и держится ровно и уверенно, косясь из-под очков на других посетителей. Они тоже были в вечерних костюмах, так что от души отлегло — хотя бы стиль он выбрал правильный. — Расслабьтесь, Байрон, — шепчет Мортис ободряюще. От него не укрылось чрезмерное напряжение серпентолога. — Эти люди не видят ничего дальше своего носа... Легко сказать. Байрон вздыхает. — Я давно никуда не выбирался, особенно в такие места, — честно говорит он, идя следом за приятелем в главный зал. Мимо шныряют официанты, разносящие подносы с заказами или попросту закуски. Мортис умудряется перехватить маленькое канапе, пока они добираются до своего стола. Это было место в правой части зала, подальше от центра и поближе к сцене, где сейчас выступала группа музыкантов. Чудесная живая музыка, пианино, скрипка... Довольно приятный аккомпанемент к ужину. — Как же так, вы кажетесь человеком высокой культуры. И науки, конечно же. «Мон Шери» — идеальное для вас место! Как только я вас увидел, то удивился, что вы делаете в каком-то баре, а не в лучшем ресторане города. — А вы сами часто здесь бываете? — Реже, чем хотелось бы. Последнее время от местной публики меня тошнит, — Мортис на мгновение выглядит так, словно действительно съел что-то несвежее, но быстро возвращает прежнюю благожелательность. Они устраиваются за столиком и около них тут же появляется официант, предлагающий меню в ажурной рамочке. Названия блюд на двух языках: английском и французском, все выдержанно в едином стиле, что радует глаз. Кухня, естественно, тоже французская. Байрон пропускает несколько самых специфичных рецептов, вроде эскарго — улиток под сливочно-чесночным соусом — и вяленых лягушачьих лапок, и украдкой смотрит на Мортиса, ловя на себе внимательный взгляд жёлтых глаз. Учёный рефлекторно хмурится, а тот лишь качает головой, утыкаясь острым носом обратно в меню. Байрону мерещится усмешка, промелькнувшая на чужом лице, но он не придает этому внимания. Мортис все время загадочно ухмыляется. — Что ж... Мы договорились не пить вино, однако, потреблять его в другом виде, я полагаю, можно? — первым нарушает тишину гробовщик. В его голосе ощущается лукавство и Байрон вопросительно смотрит на своего визави. Французы во многие свои блюда добавляют алкоголь, это ли имеет ввиду Мортис? — Я буду цыпленка в вине, он здесь очень нежный, даже косточки кажутся мягкими, — догадки серпентолога подтверждаются сразу же и он хмыкает. Кто бы сомневался... — А я, пожалуй, возьму гратен дофинуа и мясной террин. В прошлый раз они были весьма вкусными, — делает свой выбор Байрон и подоспевший в тот же миг официант принимает их заказ, а на вопрос "Что желаете выпить?" получает от серпентолога однозначное "Чай." Мортису приходится смириться с этим выбором и он заказывает то же самое. По его недовольному виду становится понятно, что чай он недолюбливает. Да и всякое безалкогольное питье, очевидно. — Иногда нужно выводить алкоголь из крови, Мортис, не грустите так, — пытается приободрить товарища Байрон с лёгкой улыбкой, едва заметной в бороде, и Мортис кивает, слегка просветлев. — Вы сказали "в прошлый раз"? Вы здесь уже были? — пока их заказ готовится, гробовщик решает поболтать. Вернее, заставить разговориться своего сегодняшнего спутника. — Да, я бывал здесь с женой. Мы праздновали двадцать лет брака, — спокойно рассказывает Байрон, невольно прикоснувшись к обручальному кольцу на безымянном пальце, — мы точно так же пришли вечером, забронировав несколько мест за неделю. Ну, как, несколько... Целый зал. — Вы уже двадцать лет в браке? — отчего-то крайне изумляется Мортис. — Двадцать шесть, если точнее... Чего вы так удивляетесь? — Я восхищён, что вы! Столько лет быть с одной единственной женщиной, да она красавица, должно быть. А вы — счастливчик, — восторг в голосе Мортиса кажется неподдельным и Байрон даже как-то смущается. Поправляет очки, пытаясь это скрыть, и отводит взгляд. — Ну, да. Она — лучшее, что было со мной. Даже не знаю, где бы я сейчас был, если бы не Белль. А у вас?... — А мне не повезло так, как вам. Люди рядом со мной не задерживаются надолго. Никто меня так и не окольцевал, — с какой-то грустью в голосе признается Мортис и вздыхает. — Вам ещё повезет, вы молодой и красивый мужчина, даже странно, что одиноки. — Красивый? — недоверчиво щурится гробовщик, — а как же мои... странности? Немногие относятся к такому спокойно, так, как вы. — Они придают вам шарм, — не думая, говорит Байрон и Мортис отвечает приподнятыми бровями и коротким смешком. Серпентолог не успевает никак отпереться от своих слов, как им приносят ужин.