***
Такси привезло Армина в какой-то темный переулок на задворках цивилизации, где Анни Леонхарт курила у выкрашенной в голубой цвет двери. — Здравствуйте. — Подняв взгляд над дверью, Арлерт увидел неброскую вывеску с надписью «Ракушка». — Что это за место? Она пожала плечами. — Просто бар. Райнер водил нас сюда, других мест я пока не знаю. — Чтобы посмотреть Армину в глаза, ей приходилось немного задрать голову. — Спасибо, что приехали. Я вчера вечером вернулась из Троста после похорон и, честно говоря, просто не знаю, куда себя деть. Девушка не спеша докурила и выбросила окурок. Армин не понимал, что происходит, но, решив плыть по течению, как ни в чем не бывало открыл перед ней дверь и следом вошёл сам. Народу внутри было немного, куча столиков пустовало, но Анни повела его к барной стойке и, подозвав бармена, попросила повторить. Армин ничтоже сумняшеся заказал то же, что и она. — Как вы? — спросил он, когда нервирующее молчание затянулось. Бармен поставил перед ними две порции виски. — Ваше здоровье, доктор, — проигнорировав вопрос, Анни потянулась за своей, залпом опрокинула содержимое стакана и заказала ещё. И потом заговорила. — Странно. Не знаю… — Она шумно втянула носом воздух. — Мы вместе ещё со школы. Сначала дружили, потом замутили. Прошли, что называется, огонь и воду. Медные трубы достались мне одной. — Леонхарт горько усмехнулась и снова сделала глоток. — На самом деле всё давно уже не было в порядке. Я имею в виду нас с ним. В какой-то момент всё стало рушиться. И тогда он позвал меня замуж — решение проблем в стиле Бертольда Гувера. Я согласилась, потому что поверила ему, что это может нас спасти. В этом был весь Берт — больше всего на свете он боялся, что я уйду. После помолвки боялся, что передумаю. Но я никогда бы с ним так не поступила. Хотя много раз хотелось. Я, наверное, умерла бы за него, не задумываясь, но жить с ним было нелегко. Сейчас всё это кажется такой глупостью. Анни выпрямилась, запрокинула голову и быстро заморгала, словно загоняя выступившие слёзы обратно в глаза. — Я бы лучше всю жизнь терпела все мелочи, которые в нём бесили, чем знать, что его нет и никогда больше не будет. Арлерт не знал, что на это сказать, да и не был уверен, что нужно вообще что-то говорить. Лишь чувство вины, снова выйдя на первый план, мучительно скручивало внутренности. Одно дело — потерять пациента. Армин был реалистом, он понимал, что такое рано или поздно происходит с каждым — как и то, что лично он и вправду сделал всё, что мог. Другое дело — утопать в болезненном восхищении, глядя на скорбящую женщину. Ему было стыдно, но перестать смотреть на неё, упиваться её присутствием совершенно не представлялось возможным. Она рассказывала о чём-то ещё, выпивая одну порцию виски за другой, и Армин, вслушиваясь в каждое слово, пропускал их все мимо. Затуманенный алкоголем мозг отказывался воспринимать ничего, кроме её профиля, подсвеченного тусклыми барными лампами. Ему потребовалось некоторое время, чтобы понять, что его спутнице уже хватит. Анни начала заваливаться на стойку, щека соскальзывала с подпиравшего её кулака. Расплатившись, Армин вывел девушку на свежий воздух, аккуратно придерживая за локоть. — Всё в порядке? — спросил он и не узнал свой голос. — Похоже, мне пора домой, — Анни полезла в карман за телефоном. — Вызову такси. Спасибо, что составили компанию, доктор. Армин был хорошо воспитан, Армин знал, что девушку в таком состоянии нельзя отпускать одну. А ещё Армин и сам прилично накидался. — Я вас провожу, — вызвался он, изо всех сил надеясь, что она не откажет. Мисс Леонхарт подняла на него взгляд и тут же опустила. — Вы не обязаны, — возразила она устало. — Но мне хочется. И Арлерту было плевать, как это выглядит — в конце-концов, сам-то он знал, что не замышляет ничего плохого. Только бы согласилась. Пару секунд Анни просто смотрела себе под ноги, а потом рассеянно пожала плечами. — Ну ладно. Поехали.***
Первое, что увидел Армин, войдя внутрь — коробки. Весь коридор был ими заставлен. — Только сегодня привезли, — пробормотала Анни. — В основном барахло Берта, с которым я понятия не имею, что делать. Кофемашина вот… Мне-то всё равно, какой кофе пить — хоть растворимый из банки. А он такой был гурман — заказал аппарат аж из Хидзуру. Я даже пользоваться этой шайтан-машиной не умею. Девушка сильно покачнулась, теряя равновесие, но вовремя упёрлась ладонями в стену. Посмеиваясь над своей неуклюжестью, она повернулась к Армину и весело взглянула на него из-под падающей на глаза длинной чёлки. Вся её весёлость казалась болезненной, натянутой — только тронь пальцем, и хлынут слёзы. — Я бы предложила вам чаю, док, но не знаю, в каком из этих ящиков чайник. И, честно говоря, не уверена, что в состоянии сейчас быть гостеприимной хозяюшкой. — Ничего страшного. Как вы себя чувствуете? — Неважно. Кажется, перебрала с непривычки. Жаль, что вам пришлось со мной возиться. — Ничего страшного, — тихо повторил Армин. Вдруг Анни громко икнула — и, прижав ладонь ко рту, бросилась в уборную. Арлерта в очередной раз накрыло осознанием всей абсурдности и безнадёжности положения, в котором он оказался, но количество выпитого позволило отнестись к происходящему философски. Ну действительно, чего только не происходит в жизни. Ты влюбляешься с первого взгляда в девушку, чей жених умер у тебя на операционном столе, и надеешься больше никогда в жизни её не увидеть, но через неделю напиваешься с ней в баре, и вот вы уже у неё дома, где она блюёт в туалете, а ты стоишь, как полный придурок, среди коробок с вещами, которые её покойный парень не успел разобрать после переезда, и не можешь уйти, потому что не по-джентльменски бросать даму в беде, и — особенно, когда речь о любимой женщине. Развеселившись немного от собственных пьяных мыслей («любимая женщина», ну и болван!), Армин пошёл на кухню. С трудом отыскал стакан, набрал в него воды, вернулся в коридор и робко постучал в туалет. — Уходите, — сдавленно прохрипели за дверью. — Я справлюсь сама. — Я принёс воды. — Секунду подумав, Армин добавил для верности: — Ради бога, не стесняйтесь, я ведь всё-таки доктор. Ему могло послышаться, но Анни, кажется, нервно усмехнулась. — Ладно уж, заходите, доктор. В перерывах между тем, как её рвало, Анни залпом осушила стакан, и Армин принёс ещё. Потом, когда всё прошло, помог ей умыться — от затянувшегося расставания с содержимым желудка девушка совсем обессилела — и дойти до комнаты. — Спасибо, — пробормотала Анни, опускаясь на кровать и тут же закрывая глаза. — Мне так стыдно… — Никаких проблем, мисс Леонхарт. — Вы можете называть меня просто Анни, — проговорила она и затем совсем отключилась.***
Когда Армин вернулся домой, ребята ещё не разошлись — он подозревал, держались на чистом любопытстве. — Возвращение блудного сына! — провозгласил Жан. Парни перешли на водку — пиво, судя по всему, закончилось, и в ход пустились йегерские запасы. — Что-то ты рановато. Эрен прыснул и многозначительно подвигал вверх-вниз бровями. — Марко, организуй нашему товарищу штрафную, — распорядился он и добавил, обращаясь уже к Арлерту: — Ты обещал пресс-конференцию, так что давай, поведай нам о своих приключениях. — Дураки, — беззлобно фыркнул Армин, садясь на пол у кресла Микасы, которая водку не пила и только лишь молча пыхтела реквизированной у Жана дуделкой. Послушно приняв от Бодта рюмку, Арлерт выпил, предвкушая грандиозное похмелье («но я подумаю об этом завтра»). — Давай, милый, рассказывай, — Жан, изнемогая от нетерпения, даже переместился поближе к Армину на пол и как бы между прочим облокотился спиной о микасины ноги. Аккерман слегка приподняла брови, но решила ничего с этим не делать. — Да не знаю я, что тут рассказывать, — начал Армин и пожал плечами. — Судя по всему, ей просто нужно было с кем-то поговорить. О том, чтобы претендовать на большее, он даже думать себе запретил. — …и она выбрала тебя, — уточнил Кирштайн. — Без обид, дружище, я бы сам, случись что, в первую очередь побежал плакаться к тебе, но с учётом обстоятельств… — Вот именно, — подхватил Эрен. — Ничего личного, Армин… Пусть она и никого здесь не знает, но есть же Райнер. Как-никак, общее горе, да им и так наверняка есть о чем поговорить. — Общее горе — это правда, — подал голос Марко. — Но не факт, что они проживают его одинаково. Может, Райнер вообще не хочет говорить об этом, потому что ему становится только хуже. А Анни, наоборот, ищет возможности выговориться… Армин упёрся взглядом в свой стакан, становясь всё более несчастным. — Прекратите, — чуть резко сказала Микаса, выпустив струю пара изо рта. Её ладонь в ободряющем жесте ласково потрепала Армина за затылок. — Нашлись аналитики. Армин благодарно пожал её запястье и зажмурился, глубоко вздохнув.