Аневризма

      Анни Леонхарт вошла в квартиру, скинула, наконец, неудобные туфли, а потом взяла в руки телефон и сохранила номер с множеством восьмёрок в списке контактов. Затем, не вполне отдавая отчёт своим действиям, открыла фейсбук, набрала в поиске «Армин Арлерт» и отправила предложение дружбы.       После чего минут десять просто смотрела на его аватарку, сидя на полу в коридоре.       В субботу, ближе к вечеру, как и обещал, приехал мистер Гувер. Анни встречала его у двери дома. — Рад тебя видеть, мелкая. — Выйдя из машины, Густав сгрёб её в объятия.       Если по характеру Берт во многом напоминал Соню, то внешне, в том числе габаритами, пошёл в отца. Анни и до плеча ему не доставала. — Здравствуйте, Густав. Пойдёмте в дом, вы, наверное, устали с дороги. — Что есть то есть. Одиннадцать часов за рулём — у меня глаза квадратными стали, про задницу вообще молчу…       Увидев количество коробок в коридоре, Густав грустно улыбнулся. — Я надеюсь, это всё не лего? — В основном, — мрачно пошутила Анни. Кто бы знал, каких трудов ей стоило убедить Берта расстаться с (хотя бы ничтожной!) частью его драгоценных наборов перед переездом. Теперь они пылились в доме его родителей. — Уже решила, что оставишь себе? — Да. Но если вы хотите… — Нет, нет, — он поспешно её прервал. — Я не то имел в виду. Забирай всё, что хочешь. — Спасибо.       Анни почти ничего не захотела — кроме кольца, нескольких книг и гитары, её подарка Берту на последний день рождения. Это была его мечта со студенческих времён. Девушка на инструмент копила полгода, и выражение лица Гувера, когда он открыл коробку, было одним из лучших воспоминаний в её жизни.       Сели за стол. Густав открыл привезённую из Троста бутылку домашнего вина — их родственники из Марли держали маленькую винодельню. Анни разложила по тарелкам пасту. — Как ты тут вообще? — спросил мистер Гувер, внимательно глядя ей в лицо. Анни отвечала короткими фразами: — Нормально. Нашла работу, Магат помог. В понедельник еду оформляться. Записалась на групповую терапию. — Всё так плохо? — Нет. Но я не хочу, чтобы стало. — Ясно. — Он выпил. — Прости, пожалуйста, если сказал что-то не то — я в этом не разбираюсь… — Ничего страшного. Вы сами как? Как Соня?       Густав опустил глаза. — Если честно — тяжко. Оба бодримся друг перед другом, но… Но делать нечего, ты знаешь, нужно жить дальше. Я это и тебе хотел сказать, Анни. Прости, если совет не в кассу, но мы очень хотим, чтобы ты как можно скорее… — Он запнулся, подбирая слова. — Короче, не замыкайся в себе. Мы понимаем, почему ты решила не возвращаться в Трост, но здесь ты совсем одна, и мы волнуемся за твоё состояние.       Анни отложила в сторону вилку. — Так. Это всё Соня напередавала, да?       Густав опустил плечи и виновато улыбнулся. — Угадала. — Я не замыкаюсь, — успокаивала его девушка, одновременно пытаясь не выйти из себя. — Вам не нужно волноваться. Я потому и пошла на терапию, чтобы помочь себе.       Они потеряли сына и ищут, о ком ещё могли бы заботиться. — Ну, я в тебе не сомневаюсь, но ты же знаешь Соню, — сказал Гувер с заметным облегчением и поспешил перевести тему: — Кстати, что с вашей машиной?       С машиной Берта. Анни совсем про неё забыла. — Она здесь, на парковке. Забирайте, вы ведь его законные наследники. — Нам она не нужна. — Продадите. — Нам без надобности, — повторил мужчина и снова выпил. Разговор напрягал их обоих. — У тебя ведь есть права. Думаю, Берт хотел бы оставить её тебе.       Леонхарт пожала плечами. — Он знал, что я ненавижу водить. — Может, ещё передумаешь. Мы не станем её забирать.       Не хватало только возни с переоформлением документов на машину. Но спорить дальше она не стала.       Поужинав, мистер Гувер и Анни перестаскали коробки Берта в машину. Кое-как захлопнув крышку багажника, Густав собрался ехать на такси в гостиницу. — Вы можете остаться, у меня есть свободная комната, — предложила Анни, зная, что он откажется. — Ни к чему тебя стеснять. Я планирую завтра выехать ни свет ни заря. — Тогда до свидания? — До свидания, Анни. Не пропадай. — Не буду.       Анни вернулась в квартиру и принялась загружать посудомойку, как вдруг зазвонил телефон. Девушка отправилась на его поиски, в глубине души опасаясь, что это Густав что-то забыл, — и вздохнула с облегчением, посмотрев на экран. — Алло, мисс Леонхарт, здравствуйте. — Я же просила… — Извините, — доктор Арлерт смущённо усмехнулся. — Всё не привыкну. Как ваши дела? Не отвлекаю? — Не отвлекаете. — Она вышла на балкон и закурила. — Дела нормально. Заезжал отец Берта, забрал некоторые его вещи — только что проводила. Завтра предварительная консультация с доктором Захариус по зуму. Определимся, подходим ли мы друг другу. — Всё пройдёт хорошо, я уверен. — Спасибо. У вас как дела, доктор? — Хорошо. Сегодня Микаса затеяла генеральную уборку, и, представляете, за холодильником мы нашли маленькую мёртвую мышь.       Анни засмеялась. — О господи, ужасно. — Да! Похоже, теперь придётся заводить кота, я не знаю… — Вы живёте вдвоём? — Нет, втроём, с нами ещё Эрен. Мы дружим с детства и, как закончили универ, съехались. В основном в целях экономии, но, как оказалось, это довольно удобно — жить вместе. Особенно когда вы все много работаете и редко бываете дома, — судя по голосу, он улыбался. — Анни, а у вас был когда-нибудь питомец? — Это вы решили спросить, когда упомянули своего друга Эрена?       На другом конце провода звонко рассмеялись. Анни пошла в спальню — коридор без коробок казался непривычно пустым и просторным — и легла на кровать. — Как вы угадали? Но, знаете, таракана вряд ли можно назвать питомцем…       Отсмеявшись, Анни ответила на вопрос: — Нет, никогда не было даже рыбки. Я всегда хотела кота, но отец считал это лишней тратой денег — даже если взять с улицы, его же нужно кормить, лечить и так далее… — Она проглотила вставший в горле ком и спокойно добавила: — а у Берта была аллергия просто на всё на свете. — О, у моего дедушки тоже была аллергия на шерсть. Но он всю жизнь мечтал о собаке.       За лёгкой болтовнёй прошёл час. Доктор Арлерт рассказывал про своих друзей («Если хотите, я когда-нибудь вас с ними познакомлю, но они ужасные, так что, надеюсь, вы не захотите» — конечно, она захотела), про весёлое студенчество, даже про Райнера — тут Анни удалось дослушать ту самую историю про негетеросексуальную зазнобу Брауна до конца — оказывается, мелодраматичный сюжет произошёл во время какого-то корпоратива у всех на глазах… Анни почти не говорила, но неловких пауз не возникало. Арлерт оказался удивительно талантливым рассказчиком. Прощаться совсем не хотелось.       Доктор Арлерт всё говорил, и Анни Леонхарт сама не заметила, как уснула.       На следующий день он позвонил снова.

***

      Анни вдруг поняла, что не хочет на первом сеансе что-то рассказывать — просто назвала своё имя и извинилась. Доктор Захариус ободряюще кивнула, право высказаться перешло кудрявой блондинке лет двадцати с небольшим. Она, расправив плечи и прочистив горло, представилась: — Меня зовут Хитч Дрейс. — Присутствующие вразнобой её поприветствовали, и Хитч заговорила: — Год тому назад я похоронила мужа. У него был рак. Всё произошло очень быстро, но под конец ему было так плохо, что я могла думать лишь о том, чтобы это поскорее закончилось. И когда он умер, то наконец-то перестал страдать. А для меня всё только началось. Чувствую себя виноватой. Мне кажется, я любила его недостаточно сильно — не так, как он заслуживал. И мне жаль, что я желала ему смерти. Что перестала надеяться на чудо. Может, оно бы и произошло, будь во мне хоть немного больше веры.       У Анни онемели пальцы. До остальных участников группы ей не было дела, но речь Хитч задела что-то внутри.

***

      Выйдя на улицу, Леонхарт села прямо на ступеньки и закурила. — У вас не будет сигареты? — раздался голос сверху. Анни подняла голову. Хитч Дрейс стояла прямо над ней и с дружелюбной улыбкой смотрела сверху вниз. — Да, конечно.       Хитч выудила из протянутой пачки сигарет одну и благодарно кивнула. Вопреки ожиданиям, не отошла в сторону, а присела рядом. — Как вы сюда попали? — спросила девушка. — На автобусе. — Леонхарт всем своим видом старалась показать, что она не в настроении сейчас разговаривать. Хитч сигналы явно поняла, но проигнорировала. — А, прошу прощения. По доброй воле, значит? Ладно, не отвечайте, если не хотите, я понимаю. Меня вот заставили родители, — Дрейс с наслаждением затянулась. — Какие вкусные, это что, вишнёвые? — Анни молча кивнула. — Не могут чувствовать себя бесполезными. Но вот беда — неймётся им, а таскаться сюда приходится мне. Спасибо и на том, что групповая терапия, а не индивидуальная, — хоть на людей посмотрю.       У Анни вдруг пересохло в горле. — Значит, всё неправда?       Хитч пожала плечами. — Вы имеете в виду мою речь? Почему же. В основном правда, хоть и художественно приукрашенная — в части про надежду, веру, недостаточную любовь и вот это всё. Захотелось поддать драмы в своё эфирное время, от всей души прошу прощения. Поступала в театральный, но не взяли — вот и компенсирую, — Дрейс весело хихикнула, но через мгновение лицо её посерьёзнело. — Просто… не думаю, что мне это поможет. Марло умер, вот и всё. То, что я была хуёвой женой, тоже особо ничем не поправить — разве что на ус намотать, если снова соберусь замуж. Он, кстати, сам был не лучшим супругом, но с него теперь взятки гладки. — Понятно, — просто сказала Леонхарт. Что тут можно было ответить.       Пару минут девушки просто молча курили, наблюдая за тем, как какие-то голуби на голом асфальте безуспешно пытаются найти себе пропитание. — Говорите, вы преподаёте рукопашный бой? — снова подала голос Хитч Дрейс. — Я такого не говорила, — холодно отозвалась Анни. — Откуда?.. — Ладно, не говорили. Я погуглила ваше имя и нашла информацию на сайте школы, где вы работаете.       Леонхарт выругалась про себя, проклиная Дока и его оперативных компьютерщиков. Разумеется, она дала согласие на обработку и использование своих персональных данных — но не предполагала, что они появятся в сети так быстро. Она к работе-то приступить даже не успела. — Так вот. Если вас заинтересует — я ищу инструктора по самообороне. — Это не одно и то же, — отрезала Анни. — И я не работаю со взрослыми. — Очень жаль. — Дрейс вытащила из сумки визитку. — Возьмите на всякий случай — вдруг передумаете. — Не передумаю, — сказала Анни, но визитку взяла и засунула её, не глядя, в карман куртки. — Вы извините, что присела вам на уши, — произнесла Хитч, поднимаясь и отряхивая зад. — Просто иногда хочется поговорить — и чтобы никто не пытался проанализировать всё тобой сказанное. До встречи, Анни.       Не дождавшись ответа, она удалилась. Анни не спеша докурила и побрела к автобусной остановке. Слова Хитч неприятным эхом отдавались внутри.       Добравшись до дома, она позвонила Пик по фейс-тайму. — Привет, милая! — Пик шла по улице, похожая на щекастого гнома в своей смешной шапке. Ветер шумел в динамиках. — Привет. — Анни упала на подушки, держа телефон над лицом. — У вас там что, настолько холодно? — Нет, — Пик помотала головой, — я просто не успела досушить волосы, а синусит, как в тот раз, больше не хочу. — Спешишь куда-то? — На занятие. Габи сломала ногу, так что временно теперь я к ней езжу. Не было печали, блин. Но я пока не сильно спешу, так что давай, говори, что хотела. — У меня сегодня был первый сеанс, — медленно поговорила Леонхарт. — О, — Фингер воодушевлённо вскинула брови. — И как оно? — Да никак, — призналась Анни. — Я ничего не говорила в этот раз, только слушала. — Понятно! Ну, значит, будем посмотреть.       Анни кивнула, соглашаясь. — У тебя как дела? Порко не объявлялся? — Ой, не спрашивай, — отмахнулась Пик, хотя при упоминании Галлиарда заметно оживилась. — Объявлялся, конечно, куда он денется. — Замуж не звал?       Пик рассмеялась. — Надо будет в следующий раз сказать ему, чтоб сменил шарманку, если даже ты уже проследила паттерн в его поведении. — Ну а что, ты бы задумалась. Он, судя по твоим рассказам, ни с одной своей девушкой столько не встречался, сколько у вас длится это непонятно что. — Ни с одной, включая меня, — хохотнула Фингер. — В том-то и дело, Анни! Пока «это» — непонятно что, оно держится. Стоит придать «этому» форму, как оно развалится. У Галлиарда аллергия на серьёзные отношения и намерения. Ничего с этим уже не сделаешь. Расскажи лучше, как там твой чудо-доктор!       Анни устало вздохнула, но решила никак не комментировать ни притяжательное местоимение, использованное подругой, ни дурацкое ей же придуманное кодовое имя. — Нормально. — Бросила она нарочито небрежно. — Виделись с ним где-то неделю назад.       Губы Фингер сложились в идеально ровную букву «О». — Я сделаю вид, что не обиделась, — деловито произнесла она. — А ты мне за это всё расскажешь.       Анни не могла сдержать улыбки. Как воспринимать всерьёз человека в такой шапке? — Ну, когда я поняла, что мне нужна помощь, то написала ему. Это он нашёл мне группу. А на следующий день мы встретились выпить кофе. — О чём говорили? — Да о всякой ерунде. — Анни замолчала, а потом вдруг добавила, глупо улыбаясь: — Он так смущался.       Пик чуть с ума не сошла от восторга. — Всё, можешь не продолжать, а то собьёшь мне весь рабочий настрой перед уроком! — Да ну тебя, — Анни продолжала улыбаться. — А вообще, мы теперь созваниваемся почти каждый вечер… — Да что ты, — Пик тоже улыбалась — так широко, что, казалось, её лицо вот-вот треснет. — Я рада, что у тебя там появился друг. — Иди уже! — Леонхарт закрыла лицо ладонью — если подруга заметит, как она покраснела, станет глумиться ещё сильней. — Габи тебя, наверное, уже заждалась. — А я что делаю! — Пик опустила камеру, демонстрируя, как быстро она передвигает ногами. — И вообще, мелкая паршивка сама вечно опаздывает, так что ничего страшного! — Ну сравнила. Она ребёнок, а ты — целая математичка. — В душе мне вечно семнадцать! — нараспев парировала Фингер. — Ну всё, отключаюсь — здесь шумно, саму себя не слышу. До связи! Люблю тебя. — Пока. И я тебя.