***
Разговор с Соней на следующий день был долгим и, чего греха таить, немного утомительным из-за обилия эмоций. На миссис Гувер будто кто-то переключил тумблер, и она буквально зафонтанировала: извинялась, радовалась, плакала, смеялась. Вела себя странно. Анни подумала — слава богу, у них внучка, а не внук. С Сони бы сталось подставить одного мальчика на место другого, так и сойти с ума недолго. Если Гуверы и хотели бы обидеться на Анни из-за Армина, теперь у них на это не было морального права. Но по понятным причинам им было даже не до гипотетических обид и обвинений. Теперь и они будто получили стимул к счастливому будущему. Или к будущему счастью. Это вроде сработало как зачёт встречного требования.***
Первые солнечные лучи робко заглядывали в окно, пробиваясь в щели меж полосками жалюзи. Шум, с которым посудомойка выполняла свою функцию, при отсутствии прочих звуков почти оглушал. Мальчики, проболтав всю ночь, улеглись около часа назад — Армин уснул, даже не разложив диван. Микаса же свою бессонницу приспособила для наведения порядка, и теперь сидела в сверкающей чистотой кухне за столом, подтянув одну коленку к груди, в ожидании сообщения от Жана о том, что он сдал смену и выезжает. А ведь он вполне мог и передумать — ключи-то они всё-таки отдали. Не успела Микаса об этом подумать, как тихонько звякнуло уведомление. Буду через десять минут. Напишу. Она не стала напоминать про ключи. Он вошёл, пахнущий морозом и немного — больницей. — Представляешь, забыл на работе ключи. — Голос Жана звучал немного скомканно, будто он бежал и запыхался. — Видимо, в мозгу отложилось, что нужно заехать к вам за ними. Опомнился, когда был уже на подступах. — Ну даёшь. — Микаса на цыпочках, стараясь не наступить в подтаявший в грязь снег с его ботинок, проскользнула к двери и заперла её. — Голодный? — Чего-нибудь бы перекусил. — Он с трудом подавил отчаянный зевок. — Да поеду обратно, за ключами. Микаса смерила его скептическим взглядом. — Да ну куда ты сейчас поедешь. — Не выдержав, она тоже зевнула и на исходе зевка добавила невесть откуда взявшееся: — Оставайся, Жанбо, с нами, будешь нашим королём. Вот будет глупо, если откажется. Но он не отказался. Он был слишком уставший. — Если снабдишь меня полотенцем, — попросил Кирштайн с застенчивой улыбкой. Как будто на самом деле надеялся, что она предложит. — И какой-нибудь домашней одежиной. — Без проблем. Если что, твоя зубная щётка в верхнем шкафчике в ванной. — У меня что, есть здесь зубная щётка? — изумился Жан. Микаса заверила гостя, что здесь и не такое найдётся (что было чистой правдой — в разное время кто только не залетал на огонёк в эту квартиру с тех пор, как она и мальчики в ней поселились), и выделила ему полотенце и пижамные штаны, ранее принадлежавшие Эрену, но успешно присвоенные ею. — Обойдёшься без верха, на твои плечи тут ничего не налезет. Заметив его самодовольную ухмылку, Микаса фыркнула и закатила глаза. Жан вышел из ванной через пятнадцать минут. Брюки, оказавшиеся ему ожидаемо коротковаты, открывали миру в лице взора Микасы мощные, но отчего-то не лишённые изящества лодыжки. С мокрых волос по шее, широкой груди и поджарому мускулистому животу стекали тоненькие струйки воды. Красивый до ужаса зверь — и либо он стал таким совсем недавно, либо Аккерман не знала, где были раньше её глаза. Глядеть на него было сплошным убийственным сожалением. Не глядеть было невозможно. Надо было дать ему всё-таки надеть хоть что-нибудь наверх. Пока она изо всех старалась не пялиться (или пялиться не так откровенно), Кирштайн бесцеремонно залез в холодильник, выудил оттуда сыр, хлеб, контейнер с салатом и выложил свою добычу на стол. На предложение присоединиться к трапезе Аккерман отрицательно мотнула головой. Что в прихожей что-то завибрировало, они скорее почувствовали, нежели услышали. Чертыхнувшись в качестве извинения, Жан пошёл за телефоном. — Доброе утро, honeybunny, — спустя пару мгновений услышала Аккерман через стенку. — Как дела, как сама, как настроение, как сердцебиение?.. Микаса перестала прислушиваться. Скорее всего, это была Пик. Вряд ли за столь короткое время он нашёл бы ещё кого-то, кто может позвонить ему в девятом часу утра. Кого бы так назвал. Это не было неожиданностью — Микаса всё понимала. Но легче от понимания не делалось. Внутренности будто сжало в тиски. От бессильной, горькой злости на саму себя захотелось срочно что-нибудь сломать. Ей казалось, что ни к кому и никогда она не испытывала такой отчаянной, болезненной нежности, как к Жану, разговаривающему в соседней комнате со своей девушкой. Эта нежность, подобно ударной волне, сбивала с ног, вышибала воздух из груди. Какая-то нескончаемая пытка. Кирштайн вернулся слегка повеселевший и, ничего не сказав, принялся за еду. Микаса сохраняла невозмутимость, хотя внутри всё бурлило и выворачивалось наизнанку. — Можешь лечь у меня, — предложила она, когда с завтраком было покончено. — Я пойду к Эрену. Или, если хочешь, ложись ты с ним. О том, чтобы они спали на одной кровати, речи, конечно, быть не могло, но она успела на секундочку об этом подумать. Жан взглянул на девушку так, будто тоже рассмотрел этот вариант. — Лягу с Эреном, — решил он. — Не буду тебя стеснять. Стараясь не шуметь, они проникли к Йегеру в спальню. Спальным местом ему служил большой матрац, лежащий прямо на полу. Жан поставил заряжаться свой телефон, Микаса полезла в шкаф за постельными принадлежностями, и Эрен от всей этой возни зашевелился, просыпаясь. — О, здорóво, — пробормотал он, приоткрыв один глаз и увидев возвышающегося над ним Кирштайна. — Падай. — Сраку подвинь, — спокойно попросил Жан. Друг безропотно потеснился, перекатившись поближе к стенке. — Держи, — Микаса вытащила с верхней полки и бросила Кирштайну одеяло. — Сладких снов. — Спасибо. — Жан расправил одеяло, натянул его до подбородка и заложил руки под голову, блаженно прижмуриваясь. — Ох, наконец-то прилёг. Аккерман уже улеглась и закрыла глаза, как из соседней комнаты донеслось сказанное Эреном и отчётливо услышанное ею в утренней тишине: — Плати за койко-место. И тихий смех Жана в ответ.***
Доктор Арлерт стоял на продуваемом всеми ветрами перроне, подняв плечи к ушам, в ожидании прибытия поезда из Троста. Он так сильно соскучился. Лицо вышедшей из вагона Анни, будто слегка выцветшее, не выражало ничего, кроме вселенской усталости. Она набросила капюшон и, слегка нахмурившись, стала смотреть по сторонам, явно в поисках него. Армин махнул рукой, обращая на себя внимание, и когда Анни его, наконец, заметила, лицо её посветлело. — Привет. — Забрав у девушки из рук сумку, Арлерт притянул её к себе и поцеловал в лоб. Анни изо всех сил вжалась в него. — Как ты? — Ещё не поняла, — сообщила Леонхарт. Тугой узел в груди частично расслабился, как только Армин привычным движением опустил свой подбородок ей на голову. — А у тебя как дела? — Прискорбно, — незамедлительно ответил он, слегка отстранившись и погладив большим пальцем кусочек лба над её бровью. — Успел слегка подзабыть, какая ты красавица. — А ты — бессовестный льстец. Слабо улыбнувшись, Анни взяла Армина под руку и потянула в сторону выхода с вокзала. — Поехали домой. — Да будет тебе известно, — говорил на ходу Арлерт, — красота в глазах смотрящего. — Хочешь сказать, на самом деле я не красивая? Армин возмутился до глубины души. — Я не это имел в виду! Иногда им нравилось вести себя как подростки. Теперь это был тайный шифр, за которым Армин прятал свою обеспокоенность, а Анни — усталость. Остаток дня Анни проспала. Мегата обосновалась, свернувшись клубком, у хозяйки на подушке — чуть ли не на голове. Кошка тоже соскучилась. Что тут говорить, саму квартиру будто меняло присутствие девушки, даже когда она просто спала в самой дальней комнате. Подобно тому, как встаёт на место недостающий элемент, и система начинает нормально функционировать. Иногда Армину становилось страшно от того, насколько он к ней привык.***
Анни открыла глаза и в потёмках не сразу смогла сориентироваться во временах суток. Зимой утро и вечер мало чем отличаются друг от друга. После долгого сна слегка побаливала голова, но в целом ей стало куда лучше. Потревоженная Мегата недовольно мявкнула, когда хозяйка поднялась с кровати. Анни закуталась в халат и побрела на свет. Он горел только во второй спальне, где Армин сидел за ноутбуком спиной к двери. Анни подошла сзади и обняла, уткнувшись подбородком ему в плечо. — Трудишься, пчёлка? — Ага. — Армин убрал руки с клавиатуры и пальцами надавил на прикрытые веки. — Выспалась? — Да. Тебе ещё долго? Арлерт погладил ладонями её предплечья. — Хочешь поговорить? — спросил он, помедлив. Анни тут же скривилась, будто хотела сказать «меня достало говорить об этом». — Нет. Армин посмотрел на неё. — А чего хочешь? Ответ пришёл на ум неожиданно. В конце концов, они не виделись несколько дней, так что Анни просто сказала: — Тебя. Только, знаешь, без лишнего пиздежа. Армин подавил смешок. — Без пиздежа не обещаю, ты же знаешь, я люблю поговорить в процессе… — Да господи. — Анни нетерпеливо фыркнула. — Ты иногда бываешь таким занудой. — Что значит «иногда»?.. — притворно возмутился Арлерт и добавил: — Дай мне полчаса. — Как скажешь, — сказала она и поцеловала его в светловолосую макушку. — Я пока схожу в душ. — Давай, я после тебя. В ванной Анни обнаружила новую шторку.***
— Ты пытаешься меня убить, — выдохнул Армин, впиваясь пальцами в её бёдра, думая о том, что назавтра наверняка будут синяки. — Заткнись, — простонала Анни. Она склонилась за поцелуем, но вышло слишком резко, и они с Армином столкнулись лбами. В другое время они бы прервались, рассмеялись, Армин бы чего-нибудь отмочил — но теперь она даже не замедлилась, продолжая яростно вбиваться им в себя, прерывисто дыша сквозь сжатые зубы. …Сжимаясь вокруг него практически до боли. Армин приподнялся и схватил Анни за затылок, вынуждая слегка сбавить обороты и взглянуть ему в глаза. — Эй. — Он придвинул её голову к своей так, что они оказались лицом к лицу, а второй рукой крепко прижал к своему торсу, лишая возможности двигаться. — Всё хорошо? Леонхарт зажмурилась и прошептала: — Пусти меня. Армин сразу же опустил руки, Анни скатилась с него и сжалась в комок, повернувшись спиной. Все её позвонки смотрели сейчас на Арлерта, и он несмело провёл по ним пальцем. — Иди сюда. Анни не пошевелилась. Он перевернулся на бок и обнял её, носом утыкаясь в шею, чувствуя всей кожей мелкую дрожь. — Чшш. — Он целовал её шею, плечи, влажный затылок, и приговаривал: — Всё хорошо, всё будет хорошо, хочешь, поговорим об этом? Чем больше он говорил, тем сильнее она плакала. Это продолжалось несколько минут, пока Анни наконец не смогла прийти в себя. — Прости. — Она повернулась на другой бок и спрятала мокрое от слёз лицо у него на груди. — Сбила весь настрой. — Ты невыносимая, — заворчал Армин, крепко её обнимая. — Честное слово, как тебе вообще не стыдно извиняться? — Это не твои проблемы, — просипела Анни упрямо. — То, что ты пытаешься вытрахать из себя боль вместо того, чтобы поговорить, очень даже моя проблема, — возразил Арлерт. — Ты в курсе, что чуть не сломала мне член? — Какой ужас, — хмыкнула Анни. — Но в таком случае главным пострадавшим была бы я сама. Армин развивать дурачество не стал — взяв в ладони девичье лицо, он серьёзно и внимательно в него всматривался. — Как я могу тебе помочь? Армину позарез нужно было чувствовать себя полезным, иначе он бы просто взорвался. У Анни, в свою очередь, подчистую отсутствовали душевные силы на то, чтобы подыграть его тяге к спасению утопающих, поэтому она ответила: — Не знаю. Это всё просто надо переварить. Ничего больше не говоря, Армин прижал её покрепче к себе и накрыл их обоих одеялом. — Если ты вытворишь нечто подобное, то никогда меня больше не увидишь, — спустя какое-то время проговорила она на грани слышимости. Армин слегка отстранился, чтобы взглянуть ей в лицо. Которое выглядело так, будто она хотела сказать — «я умру», или «я убью тебя», словом, что кто-то из них точно не переживёт такую подставу, — но в последний момент решила обойтись без лишней драмы. Опершись на локоть, Арлерт провёл пальцем от лба девушки к подбородку, будто начертав линию, разделившую её лицо пополам. Когда палец Армина коснулся её губ, Анни неосознанно приоткрыла их. Их глаза были так близко друг к другу. Теперь она выглядела очень хрупкой. И уязвимой. И будто ей всё ещё было что сказать, но Арлерт пока не настолько преуспел в чтении чужих мыслей. И ему отчаянно хотелось много чего пообещать ей в ответ. — Замётано, — просто сказал Армин и поцеловал Анни в макушку.