На твоём теле своей кровью

      Питер не параноик, поэтому увиденное его не насторожило, лишь заинтриговало. Интересно же куда шастает мальчишка, считай, по ночам. Хотя… Стайлз рожден друидом, может быть его связь с природой никуда не делась. Питер слабо разбирался в друидоведении, но утолить любопытство не рвался. Может мальчишке просто стало не по себе и понадобилось на свежий воздух, а он бесцеремонно вторгнется в его личное пространство. Питер почти забыл об этом, день был сложный, работа изматывала, но уже следующей ночью стало понятно, что это не разовая акция. Мальчишка каждую ночь выбирался в лес за час до рассвета. Зачем? Хороший вопрос. И тогда Питер не предпринял попыток это выяснить, придумав себе парочку несущественных оправданий. На третью ночь, лёжа, как обычно, без сна, он смотрел в темный потолок и думал - а почему, собственно, нет? Часы показывали полчетвертого утра… Вздохнув, он поднялся с кровати. Успев умыться ледяной водой и не ощутив ни капли бодрости в уставшем теле, Питер стоял у окна, накинув на плечи вязанный кардиган, когда внизу скрипнула входная дверь и на крыльцо снова вышел Стаилз. Задержавшись всего на секунду, мальчишка двинулся в том же направлении, что уже успел заметить Питер. Торопиться не стоило, он дал ему скрыться за первыми деревьями и только потом покинул вслед за ним дом, надеясь, что этого не заметили. Если Питер и опасался того, что, скрывшись из поля зрения, парень предусмотрительно сменит направление, то зря, потому что Стаилз не таился, не убегал и не торопился. Мужчина держался на достаточном расстоянии, чтобы его не засекли раньше времени. Было в этом что-то забытое… Как преследование добычи. Что-то завораживающее, игривое… Как кислая вишня, после жесткой диеты на пресной каше. Щеки почти так же сводит от одного лишь предвкушения. Одернув себя, мужчина встряхнул головой и наваждение спало, но он не остановился. Не сказать, что они шли слишком долго, но дома Хейлов отсюда было не видать, зато вид, открывшийся ему, завораживал не хуже. Он остался под роскошными лапами многовековых деревьев, наблюдая за ломкой фигурой парня. Когда тот опустил свою, легкую на вид сумку на каменную, внушительного размера, плиту, Питер заметил, что его грудь часто вздымается. Прошли-то всего ничего, а у него уже одышка? Неужели все так плохо? Пока тот восстанавливал дыхание, мужчина пытался осмотреться – место было чудным. Сочную полянку украшали первые в этом году цветы, огромный камень подпирал стволы сросшихся сосен, чьи более удачливые близнецы окружали поляну безмолвной стражей. Удивительным было не это, а то, что в каких-то всего пяти – шести метрах темнел крутой склон. И там внизу, за только-только начинающими зеленеть кустарниками бурлила горная река. Питер слышал ее шум, а еще с детства помнил, какая она глубокая и холодная. Опасная, но притягательная. К воде склонялись раскосые ветви плакучих ив, в чьих кронах никогда не гнездились птицы. Парень скинул теплую кофту на край плиты и оставив у ее подножья в прошлогодней листве обувь, уселся с комфортом посередине. Питер, конечно, сомневался, что холодный жесткий камень вяжется с комфортом, но одухотворенное лицо парня говорило именно об этом. Стайлз сложил ноги в неидеальный лотос и достал из сумки потрепанную временем продолговатую коробочку, из которой извлёк различные сухотравы. Примяв в руках ломкие хрустящие листочки и соцветия, Стайлз уложил их в одну из глубоких неровностей, старательно избегая темного мха, которым была покрыта вся нижняя часть камня и большинство шероховатых угловатых сколов. Вверх потянулся витиеватый тонкий столб дыма, опаленные огнем зажигалки листья вспыхнули искорками, но также быстро затухли, оставив лишь тонкий травянистый запах и серое облако. Казалось, холод не трогает парня от слова совсем, его не пугали ни темень, ни звуки леса и сам он был полон какого-то необъяснимого спокойствия. Уверенности в своей безопасности. Стоило ли и дальше скрывать свое присутствие? Питеру на секунду показалось, что его давно уже обнаружили, но тактично молчали. Тут же одёрнув себя от этой мысли, Питер вгляделся в черты лица парня и не найдя ничего, хоть мало-мальски напоминающее тревогу, успокоился. Но ему не нравилось ощущать себя воришкой… Воришкой? Эта мысль казалось Питеру странной, что же он может украсть у друида? Может быть его спокойствие? Абсурд… И чем больше Питер стоял в тени деревьев, чем больше глядел на невидящего и неслышащего его мальчишку, тем больше опровергал абсурдность собственного внутреннего голоса. Его тянуло магнитом. Какой-то невидимой силой. Наверное, стоило развернуться и так же тихо покинуть поляну, пока его не обнаружили и не пришлось придумывать оправдание. Вздохнув, Питер уже занес ногу для шага, но направился не обратно, а наоборот, к друиду. Стайлз никак не отреагировал и даже не шелохнулся. Взгляд из-под полуприкрытых век, застывший на одной точке, слегка настораживал, казался неживым. Только ладони продолжали плавные движения в воздухе, периодически опускаясь на острые колени. Подрагивающие пальцы очерчивали одни лишь Стайлзу видимые узоры. Питер тихо опустился подле камня, боясь спугнуть это необычное состояние, очень похожее на транс. Иногда губы парня тихонько шевелились, но Питер ни разу не услышал и звука. Питер мог просто встать и уйти, и мальчишка бы не узнал об этом, но он продолжал сидеть рядом и во все глаза глядеть за медитацией друида. Да, медитация, Питер был уверен, что это что-то сродни ей. Мужчина так увлёкся созерцанием незамысловатым танцем тонких рук, что потерял счет времени. Небо стремительно светлело, а по склону поднимался густой туман, ватой окутывая очертания скалистого спуска. Стайлз закрыл глаза, сложив и опустив на живот руки, послышался глубокий вдох, и мальчишка повел плечами, будто сбрасывая что-то с себя. Когда он открыл вновь глаза, то Питер не нашел в них удивления или испуга. - Привет, - тихо, немного хрипло произнес парень, не спеша подниматься. - Привет, - отозвался ничуть не смущенный Питер. Все суетливые мысли из головы вылетели и, наверное, спроси его сейчас Стайлз, что ты здесь делаешь, он бы просто пожал плечами. Но он не спрашивал, а Питер удивился бы, да как-то… Не хочется. Будто туман просочился в его голову и укутал оголённые нервы пуховым одеялом. - По четвергам Айзек печет блины, - вдруг сообщил Стайлз, застегивая сумку, - Опоздаем, останемся без божественного завтрака. Всю дорогу обратно они молчали, но держались рядом. Тишина не задевала, она казалась уютной, не обязывающей искать темы для разговора. Стайлза это устраивало, Питера это более чем устраивало. Над головой заголосила ранняя пташка и сорвавшись с ветки, унеслась далеко прочь, унося с собой свое чудное пение, которое еще долго эхом преследовало их. Путь обратно, казалось, занял меньше времени. И дом не успел проснуться весь, встретив их поддерживаемой тишиной. Только на кухне тихо копошился кто-то, скорее всего упомянутый кудряш. Стайлз направился к нему, а Питер в свою комнату. Когда, переодевшись, он спустился вниз и зашел на кухню, ему открылась практически идеальная картина – Айзек скакал у плиты, ловко переворачивая блины, а друид нарезал бутерброды. - Доброе утро, - торопливо бросил, дующий на обожжённые пальцы кудряш, - Кофе? - Доброе, - кивнул мужчина и опустился за стол под шум кофеварки. Как ни странно, Стайлз продолжал молчать и, даже когда на кухню ввалилась вся стая, ни разу не посмотрел на Питера, словно вообще ничего не произошло. Что нельзя сказать о Питере, нет-нет, да бросал он короткий, ничего не значащий взгляд, но быстро перестал, поняв, что угрозы нет, последствия не наступят. Питер сам не знал зачем, но поднялся следующей ночью снова. И снова оказался на этой поляне. И через день. И через два. Стайлз ни разу не сказал слова против и Питер этим нагло пользовался. Зачем? Ответить на этот вопрос он не мог. Просто хочется. Просто нравится ощущать то умиротворение, исходящее от друида. Просто он заметил, что это помогает ему быть спокойней в течение дня. - Мой учитель говорил, что друид – это звено, прочно связывающее человека с природой, - говорит ему однажды Стайлз, уже привычно сбросив с плеч наваждение. - Где он сейчас? – полюбопытствовал Питер. Вопрос был действительно интересным, для друида Стайлз еще слишком молод, по-хорошему ему еще лет десять – пятнадцать постигать мудрости под контролем опытного наставника. - Мм, - кажется это первый случай, когда мальчишка при нем растерялся, - Как и все, оборвал со мной все связи. - Из-за того, что ты спас стаю? - Из-за того, что не сберег свою искру чистой. - Это одно и то же. - Нет, - возразил Стайлз, - Если бы я взял нож и прирезал их, искра осталась бы прежней, а я выбрал путь с наименьшими потерями. - Твое здоровье, магия и статус – это наименьшие потери? – грустно улыбнувшись, спросил Питер. - Я не рассчитывал выжить, - тихо обронил парень, опуская ноги с камня вниз. - Что, прости? – нахмурился мужчина. - Раны были слишком страшные, - не хотя, признался Стайлз, - Люди после таких не выживают. Случайное спасение твоей стаи не было благородством, я просто умирал и последним моим желанием было забрать убийц всех моих родных с собой. Больше в ту ночь они не говорили, и следующая прошла в привычной тишине. Наверное, они бы так и молчали, если бы на носу не светила полная луна. Питер не чувствовал зова, но становился более нервным и напряженным. - Она тебя беспокоит? – тихо заговорил Стайлз, сминая сухие травы в руке, - Луна. - Это как биться в закрытую дверь, в надежде, что кто-нибудь откроет, хотя знаешь, что там никого нет, - хмыкнул мужчина, вздохнув и привалившись спиной к широкому стволу дерева. - А может есть? – переспросил парень, вскинув бровь, - Не узнаешь, пока не заглянешь внутрь. Мужчина лишь тихо фыркнул, не говоря о том, что давно уже не верит, что его волк жив… Он с куда большей охотой поверит, что он погиб в том пожаре. Ночи становятся теплее, рассвет ближе, неизменным остается странное увлечение Питера и неожиданно обострившееся чувство нехватки простого человеческого контакта. Тактильного контакта. Питер приглашает коллегу на ужин, но уже через пятнадцать минут решает, что этого больше не повторится. Женщина красива и приятна ему, но как коллега, за стенами офиса он понимает, что с ней ему не то, чтобы не о чем говорить, просто не хочется. Не хочется искать посторонние темы, чтобы заполнить гнетущую тишину, а молчать нельзя… Просто уютно молчать, находясь рядом. Тем не менее он доводит ее до дома поздним вечером, предложив свой пиджак, а она приглашает его на кофе и достойно принимает отказ. Питер верит, что она не из тех женщин, которые станут обижаться на такие мелочи. Он шепчет ей на ухо, что она прекрасна, обнимая и уходит в ночную прохладу, не вспомнив о пиджаке. Питер вообще-то заметный мужчина и ловил бы куда больше заинтересованных взглядов, если бы почаще поднимал голову от работы. Одиноким девушкам, работающим у Талии, остается только вздыхать и украдкой бросать взгляды. Какой бы ни был тяжелый день, Питер неизменно приползает на поляну в одно и то же время. Иногда вместе с друидом, иногда чуть позже. Иногда лес не слышит и слова от них, иногда завязывается неторопливый разговор и в любом случае, Питер, урвав свой кусочек спокойствия, начинает день с каким-то воодушевлением. А еще между ними зародилось какое-то доверие. Между ними установилось негласное правило - сказанное в лесу, на этой поляне, останется здесь же. Только поэтому Питер осмелился спросить про стаю Стайлза, а тот ответить… - Моя мама была сильным друидом, - тихо рассказывал он, привалившись к плечу Питера, - Она могла такие вещи, о которых в книгах не пишут, знаешь? Улыбка на лице парня кольнула мужчину в самое сердце – тот отзывался о матери с такой щемящей нежностью и любовью, что стало грустно. Горько от осознания того, что Стайлз почти что ребенок, оставшийся без родителей сирота. - Арджентам это очень было нужно, - продолжил он, вдохнув поглубже, - Её чудный дар и твоя сестра – альфа с необычайными способностями. - Ты и об этом знаешь? – не особо-то и удивился Хейл. - Джерард сам рассказал, для чего все это устроил, - пожал плечами мальчишка, - Знаешь, как у злодеев в комиксах дурная привычка рассказывать весь свой план в конце. - Он действительно был болен? - Да, - кивнул Стайлз, сметая с камня пепел рукой, оставшийся от его травок, - Я видел, как чернота поедает его изнутри. Этот разговор натолкнул его на мысль, а что если Стайлз видит в нем этот надлом… Вслух спросить он так и не осмелился, но еще долго думал об этом бессонными ночами.

***

Сморгнув резь в глазах, Питер оторвался от изучения бумаг и откинулся на спинку кресла. Рассмотрение дела по данному договору назначено аж на следующую неделю, но Питеру не давала покоя одна довольно странная деталь в сложившейся у клиента ситуации. Спорных моментов обычно хватало, но в этот раз… Что-то не складывалось, словно деталь из чужого пазла. Мужчина бросил взгляд на часы – до ужина оставалось чуть меньше часа. Он уже собирался вернуться к изучению бумаг, когда где-то на этаже послышался шум, детский крик и за ним плач. Подскочив на ноги, Питер выбежал из комнаты, подозревая, что кто-то из детей упал и ударился, но он немного ошибся… - Хей, не плачь, - услышал он мягкий голос Стайлза, почему-то лежащего на полу, - Мне уже почти не больно. - Честно? – заикаясь от плача, спрашивал ребёнок, размазывая кулачками слёзы по лицу. У лестницы замерли испуганно дети постарше, они-то и поведали обеспокоенному Питеру о том, что Лео прыгнул на Стилински, а тот, хоть и поймал, почему-то не устоял на ногах и на пару секунд отключился. Очнулся Стайлз уже на полу и тут же кинулся успокаивать напуганного ребенка. - Стайлз! – по лестнице торопливо взбирался Дерек, встревоженный не меньше Питера, склонившегося над парнем. - Все в порядке, со мной иногда бывает, - попытался он успокоить и одного, и второго, но Питер был настроен скептически. Просунув ладонь под его шеей, мужчина плавно приподнял его голову и ощупал затылок, который, к счастью, оказался цел. Закинув себе на шею его руку, Питер поднял парня на руки: - Отведи детей вниз, - бросил он племяннику, направляясь к комнатам. - Все вниз, - скомандовал Дерек, подхватывая на руки маленького мальчика, - Ты не спал в обед, да? Поэтому глаза трёшь? Мальчик что-то промычал в ответ, Питер уже не слушал. Он внес Стилински в его комнату и добравшись до кровати, бережно уложил на постель. - Может Талию позвать? – предложил мужчина, подцепив край сбитого одеяла и натянул на ноги парня. - Нет, не надо, - отозвался тот, комкая в пальцах подсунутый Питером плед, - Максимум шишка, я иногда падаю… Это нормально. - Это не нормально, - возразил мужчина, присев рядом на край кровати и оглядев с любопытством комнату, - Как она изменилась. - Кто? – не понял парень, - Комната? - Да, - кивнул тот, поворачиваясь обратно к нынешнему хозяину комнаты, - До тринадцати лет это была наша с Талией общая комната. - Почему? – удивился парень, - В смысле… В доме так много комнат, а вы делили одну на двоих? - О, наша стая во времена, когда альфой был дед, едва умещалась под этой крышей. - Хорошее было время? - Ну, никто не жаловался, знаешь… Дед держал нас в ежовых рукавицах, но был справедлив. - Насколько сейчас стая меньше? - Сильно меньше, - вздохнул Питер, - Тогда еще охотники чтили свой кодекс. Питер разглядывал полки с разномастными книгами и причудливые талисманы с вплетенными перьями у кровати, когда на этаже отчетливо позвали к столу. - Я не… - Принести тебе пирог? - понимающе усмехнувшись, перебил парня Питер. - Да, спасибо, - растерянно улыбнулся Стайлз. После такого падения, Питер сомневался, что Стилински придет в эту ночь на поляну, но все равно явился и не зря – Стайлз был на месте. И сегодня у него были с собой книги и какие-то любопытные записи. Питера вообще привлекало все, что имело желтоватый цвет и мятый вид. - Ты слышал когда-нибудь про Кевильни? – впервые за все время Стайлз подал голос перед своей медитацией, а не после. - Слышал, но это скорее легенды, чем подтвержденные факты, - немного подумав, ответил Питер, ожидая пояснений. - Этого достаточно, - кивнул сам себе тот и подхватил потемневшие от времени листы, - Ходят легенды, что они поклонялись богине Вальна, когда как «Ке» в названии – это человек, а взаимозаменяемые «и» и «а» - это ее сила, в дословном переводе «и» - любовь, «а» - жизнь. Они дарили ей любовь, а она им даровала жизнь… Я думал, что это легенда про зарождение целой отдельной цивилизации, пока не нашел вот это, - парень потряс листами и закусил губы, не зная, как продолжить. - И что это? – приподняв в недоумении бровь, осведомился Питер. - Описание обряда, - коротко ответил Стайлз, любуясь озадаченным выражением на лице мужчины, - Жрицы храма Вальны исцеляли смертельные болезни и раны. В народе их приравнивали к богине, почитали и любили. Самым страшным преступлением было обидеть жрицу или жреца, но я отошел от темы. Я долго изучал обряд и очень похоже, что это правда. В нем есть смысл и прослеживаются общие законы магических ритуалов. - Я правильно понял, - нахмурился Хейл, - Что ты нашел ритуал, который в теории исцеляет любую болячку? - Да, - кивнул Стайлз. - И в чем подвох? Стайлз лишь улыбнулся, протягивая листы Хейлу. Лучше один раз самостоятельно прочитать, чем попытаться объяснить своими словами. Спустя долгих минут десять, мужчина оторвался от рукописей и с недоумением уставился на парня: - Почему я? Закусив щеку изнутри, Стилински думал как лучше сформулировать ответ: - Ты не будешь жалеть меня, а я тебя. Это не… - Альтруизм? - Точно, - кивнул парень, - Просто ничего незначащий обмен услугами. Шанс помочь друг другу. Но в первую очередь себе, конечно.