Мутант нового времени

Эрик мирно колышется у самого дна и кажется столь естественным в своёй мертвенной статичной бледности — именно это пугает Чарльза в данной ситуации больше всего. Он не знает, стоит ли обратить на себя внимание в рамках условности. Электромагнитное поле такое плотное, что даже проглатываемый воздух тут ощущается иначе. Его вторжение не должно было остаться незаметным. Эрик покоится на максимальной глубине без водолазки, и тусклые лучи под толщей воды странно бликуют на рельефных прорезях на боку — жабрах, отдавая серебром. Проходит пара мгновений и он плавно распрямляется, разводя конечности в стороны, а потом резко, не открывая глаз, отталкивается от стены и муреной движется к противополжному краю, на котором сидит завороженный Чарльз. Остановившись на силе инерции чётко в пяти футах от борта, Эрик группируется «солдатиком», все ещё не касаясь дна. Мышцы так натянуты, что даже под водой формируют тени. Теперь видно прорези вдоль ключиц, они сделаны более аккуратно, и медленно, будто с усилием, раскрываются и захлопываются в мерном ритме. Эрик дышит то одной парой жабр, то второй, иногда резко выпуская серебристые пузырьки изо всех клапанов. Больше всего данное действо напоминает калибровку систем. И это невероятно красиво. Как четко выверенный механизм. Его тело — произведение искусства Но тот слишком напряжен для обыденной уже процедуры и Чарльз решается впервые с момента разрыва сфокусироваться на его сознании: Эрик демонстрирует себя «..самый совершенный экспонат, абсолют человеческих возможностей, универсальное живое оружие, воплощенный гений биоинженерии, и теперь, когда Чарльз знает, нужно показать, что я исправен…» Слова звучат громогласным эхом чужих речей, и Чарльз ни секунды не сомневается кому они пренадлежат. Эрик абсолютно недвижим ни внутри, ни снаружи, лишь змеящиеся под кожей мышцы показывают степень напряжения. В воде его кожа выглядит уже не белой — почти сизой и это точно ненормально, каким бы "ихтиандром" его не делали. Чарльз концетрируется на ощущениях не своего тела и понимает, что чем дольше он так дышет, тем хуже переферии тела. — Эрик, пожалуйста, прекрати. Тебе вредит это. Поднимись на поверхность. От того, что случилась спонтанная активация, ты не обязан… Он шепчет вслух, дублируя ментальный посыл, но Эрик никак не реагирует. «..он мутант нового времени и он обязазан...» Его разум все больше механизируется, сознание уходит в простое следование старым директивам. «...его тело — идеально отлаженный механизм и не смеет давать осечек. Калибровка длиться до полной синхронизации дыхательных путей» — ХВАТИТ! Захлестнувшие лицо брызги становятся внезапными, когда тело падает в воду, импульсивно подавшись вперёд, к нему. Это очень глупо. Мышцы ещё сведены и вряд ли Чарльз сможет поддерживать задеревеневшими конечности себя на плаву. Это абсурд. Он конвульсивно вздрагивает, вместо того чтобы барахтаться, медленно опускаясь на расстоянии вытянутой руки от Эрика. Сейчас бы заставить ментальным "ударом" придти в себя, но вблизи монолитное оцепенение, сковавшее все его существо, пугает ещё сильнее. Мгновение растягивается, размывается вокруг них кровавыми лентами, ласкает волосы и запекается на губах вместе с остатками кислорода. «Мой друг, прошу» Плотные потоки резко закручиваются вокруг вместе с его руками. Выцвевшие до цвета чистого льда глаза наротив раскрыты широко. Сейчас они сливаются с окружающей их водой, и Эрик кажется озерным духом из древних языческих преданий. Он смотрит одновременно прямо и расфокусированно, ещё находясь какой-то частью сознания в плену Шоу. «Эрик, без тебя я не всплыву. Ты нужен мне, ну?!» Лицо щекочет волна пузырьков. Твёрдые губы плотно прижимаются, вталкивая давно уже нужный кислород. Эрик притягивает его к себе, и его объятия — сжимающий водоворот. Пальцы сами тянуться огладить твердь плеч, шеи, и по ритмичному движению под кожей, соразмерному с порциям передаваемого воздуха, Чарльз наконец понимает — он буквально дышит им. Жадно глотая раскрытым ртом, высасывая саму жизнь. Так пугающе, откровенно, головокружительно. Стон вибрацией откликается на кончиках пальцев, утопленых в его коже. В ответ на это межреберные щели раскрываются шире, Эрик резко зажмуривается, подаваясь ещё ближе, скользя языком и… Теперь они точно целуются. «Вот так, будь со мной, только со мной, здесь и сейчас» Все движется – внутри Чарльза и снаружи. Их связь вновь крепнет с каждым мигом, закручиваясь, вторя их телам, проникая и скрепляя. И больше нет мыслей, целей, страха. Они сливаются в одно.