Топ причин не влюбляться в Джо

      Из Италии Джо приезжает с девушкой. Не с магнитиком на холодильник, не с фигуркой Пизанской башни, даже не с запасом свежей пасты малого срока хранения — с девушкой.       Сказать, что Черри удивлён — не совсем точно, ведь, в конце концов, женщины всегда липли на Джо как мухи на мёд. Сказать, что его это задевает — пф, ещё чего. Они собираются, пьют за воссоединение, снова подкалывают друг друга, как будто и не было этого дурацкого года порознь; Джо беспрестанно улыбается и сыплет накопившимися историями — всё совсем как раньше, только теперь на границе карты неизменно маячит она.       Юрико — сущий ад, потому что она правда прелесть, и к ней не придраться. И что хуже всего — японка, а значит, бесполезно надеяться, что девчонка взвоет от разницы менталитетов и, подхватив чемоданы, укатит обратно в Европу.              Они обнимаются — постоянно обнимаются, Черри успел устать от этого зрелища всего за пару дней. Не то чтобы он раньше не видел, как Джо тискает своих пассий, но теперь-то это, как бы, серьёзно. Теперь Нанджо, широко жестикулируя, обсуждает с ней грандиозные планы по открытию ресторана. Теперь, по-идиотски улыбаясь, перекидывается сообщениями с ней. Готовит свою квартиру к её переезду. Типичное поведение влюблённого самца. Совершенно тошнотворно. — Кодзиро много мне про тебя рассказывал, Каору-сан, — самым уважительным тоном произносит Юрико. Черри слегка напрягается. Что он мог ей рассказывать? Да ещё и много. Лишь бы не по пьяни болтал — бес его знает, что там могло слететь с заплетающегося языка. — Надеюсь, всё было прилично, — улыбается он. — О, конечно, — она кивает и отводит глаза. — Я даже немного ревновала. Вас столько связывает…       «Ты не представляешь», — мелькает в голове у Черри, но практически сразу он отмечает, какая это, в сущности, глупость. Совсем не важно, сколько всего между ними, жизнь демонстрирует простую истину раз за разом — даже самые прочные нити рвутся под натиском времени и расстояний. — Если бы не почтение к даме, я бы полностью отрицал всякую связь с этим необразованным культуристом, — с нарочитой надменностью отпускает Черри. Юрико смеётся и нежно кладёт голову Нанджо на плечо. — Кодзиро не такой. — Понял, да? — самодовольно вставляет Джо. — Сладкое неведение… — вздыхает Черри.       Кажется, долбанные влюблённые не расстаются ни на час. Тем неожиданнее звучит внезапное предложение Джо покататься. Что-то вспыхивает внутри у Черри привычным азартом, но он быстро прибивает это пламя: — Не знаю, Джо. Не до этого сейчас. Да и на доску сто лет не вставал. — Я тоже, — лыбится Нанджо в телефонную трубку. — Забей, погнали. Давай в восемь на нашем месте.       Черри ещё что-то бурчит, но в итоге соглашается, потому что он, конечно, ловится на крючок «нашего места». Да и что лукавить, он соскучился по Джо всей своей зажатой в рамки приличий душой.       Под мостом классно. Воспоминания накрывают тёплой волной, ветер пронзительно сладкий — щекочет шею и лицо прядями волос.       Черри слишком много работал в последние месяцы, он совершенно забыл, что такое просто вечер на улице. И как будто чувствует неловкость за то, что позволяет себе это бессмысленное подростковое развлечение. Раньше было в порядке вещей жить этим, дышать этим, но сейчас настали другие времена. Это взрослая жизнь, детка. За последний год он был в основном Сакураяшики, совсем немного — Черри, и вообще не был просто Каору, потому что рядом не осталось никого, кто знал бы эту сторону его личности.       В некотором напряжении он ждёт, что Нанджо появится под руку с Юрико, но видит знакомую широкоплечую фигуру в одиночестве, и сердце его радостно подпрыгивает. Сердце? Радостно подпрыгивает? Серьёзно? А, к чёрту.       Подойдя, Джо улыбается во всю ширь и вскидывает кулак для их фирменного приветствия — так легко и естественно, что Черри на автопилоте отвечает. — У-у-у, модник, — ухмыляется Нанджо, оценивая его спортивное облачение. — Я и отвык, какой ты шмоточник. — Я тоже отвык от пытки твоими рубашками, — огрызается Черри. Джо улыбается — морщинками вокруг карих глаз — и запрыгивает на скейтборд. В воздухе разливается ощущение правильности.       Они катаются больше двух часов, может, даже все три, и почти ничего не говорят. Джо только матерится, когда падает, и издаёт победные кличи, приземляя сложные трюки; Черри лишь злобно шипит, если доска вылетает у него из-под ног.       Кататься рядом с ним — так привычно, что Черри кажется, это невозможно забыть, даже если сделать перерыв на десять лет. Под конец он садится на бордюр и ещё некоторое время просто наблюдает за Джо, за движениями его тела и живой мимикой, за его широченными штанами, которые того и гляди слетят с задницы, и пропотевшей на груди футболкой. Он смотрит на Джо, пока тот окончательно не устаёт и не опускается рядом — раскрасневшийся и с капельками пота на горячем лбе. — Жесть, — признаёт Нанджо, тяжело дыша, — совсем форму потерял. — Как будто она у тебя была, — привычно поддевает Черри, хотя прекрасно знает, что под этим замечанием нет никаких справедливых оснований. — Слышь! — в бок прилетает тычка локтем. — Мне там даже до зала было не добраться. На кухне с утра до ночи. — Бедненький, — шмыгает носом Черри. — Но девушку всё же успел подцепить.       Нанджо пожимает плечами, дескать, что тут сложного, да и как могло не получиться, когда работали целыми днями бок о бок? Джо и нужно-то минут пять, чтобы очаровать любого, а уж за год — и говорить нечего. У бедной Юрико просто не было шансов. — Ты на трассе не появляешься? — Джо меняет тему. — Практически нет, — качает головой Черри. — Там нечего делать, — «без тебя», хочет добавить он. Без тебя там смысла никакого. Но не добавляет. — А что Адам? — голос Нанджо становится до неприятия осторожным, словно он думает, что Черри недостаточно силён для того, чтобы вести разговоры об Адаме обычным тоном. Это раздражает. — А что он? Ничего, — Черри пожимает плечами. — Вернулся из Штатов, организует местечковые турниры, я не интересовался. — Вы не общаетесь? — Зачем? — Ну, мало ли. До Черри вдруг доходит, что имеет в виду Джо, и он не может сдержать какого-то невесёлого смеха: — Тебе интересно, не спелись ли мы в твоё отсутствие? — Ну, типа того, — кивает Джо. — Нет.       Сейчас самый подходящий момент, чтобы промолчать обо всём. О том, что, нет, ни с кем Черри не спелся. Что не то чтобы хранил верность — да и кому её хранить — но он честно ждал возвращения Джо, никем не занимая его нишу, охраняя это пространство, как место в музее, пока ценное полотно на реставрации. О том, что, блядь, как-то всё это бесит. Собственная беспомощность и глупая ревность. Бесит то, что скучал и даже будто имел какие-то… ожидания? Момент подходящий — и Черри молчит. — Ну и славно, — улыбается Джо. — Адам мудак.       «Не более, чем ты», — так и хочется вбросить, но Черри сдерживается. Незачем, наверное, портить хороший вечер. Когда ещё им доведётся вот так провести время вдвоём. Слишком всё изменилось. Но Джо, видимо, считает, что Черри недостаточно паршиво на душе, потому что вдруг решает добавить: — Как же я соскучился. Я и сам не знал. По всему вот этому, — он неопределённо ведёт рукой, — только сейчас понял. Сказать честно? Было круто, но я пиздецки заебался за этот год, Каору. Внутри у Черри что-то шевелится, когда он слышит собственное имя, и он злится, что подобная мелочь вообще имеет значение. — Так тебе и надо, — хмыкает Черри. — Мда. Неужели я рассчитывал на сочувствие? Отвык, отвык. — Ну, привыкай заново. Джо смеётся, глядя на него, задерживает взор на губах, потом переводит на ухо. — Пирсинг насовсем снял? — Да. Нанджо чуть склоняется к нему и по-хозяйски, будто это его собственный рот, трогает пальцем место, где раньше в губе было кольцо. — Заросла уже? Черри дёргает подбородком, отводя лицо. — Руки грязные! — Да ладно тебе, — отвечает Джо странным голосом и смотрит на Черри, вглядываясь куда-то глубоко. — Что? — резко спрашивает тот, пытаясь развеять неуютное напряжение. — Ничего.       Телефон Нанджо вибрирует, и это, ожидаемо, Юрико. Уже стемнело — нет больше повода сидеть под мостом и дальше, так что они решают разойтись.       На прощание Джо делает какое-то непонятное, неловкое движение рукой, словно хочет то ли обнять, то ли прижаться плечом, но вместо этого запускает пятерню в свою выгоревшую шевелюру и взъерошивает её. — Ладно, — улыбается он, шагая спиной вперёд, — давай, до связи. Не пропадай. — Куда я денусь, — подкатывает глаза Черри, оставляя себе не сказанное вслух «от тебя».