Мы собрались здесь сегодня, чтобы почтить память Фредди Фазбера.
Отзывчивого отца, который одаривал своим родительским теплом и поддерживал в любых начинаниях.
Верного друга, который не бросал в беде и всегда старался помочь в трудную минуту.
А также талантливого артиста, который своими песнями заставлял каждого ребенка улыбаться и смеяться.
Пусть теперь он поет нашим детям, что сейчас находятся на небесах, и дарит им улыбки.
Да упокоится его душа.
---
Мне было тошно находиться здесь. Вся эта атмосфера скорби и отчаяния давила на меня в этом зале прощания, а органная музыка лучше это не делала. И еще эти стены, и эти цветы. Да еще и эта глупая речь. Кто ее вообще писал? Несмотря на статус мистера Фазбера как местной знаменитости, прощание проводилось в узком кругу людей. В основном присутствовали здесь его друзья и коллеги по работе. Особенно приковывали мое внимание его товарищи по музыкальной группе. Я видела их на плакатах и в музыкальных роликах в интернете, но видеть их без ярких костюмов и вычурного грима было немного непривычно. Каждый из них был одет строго и сдержанно. Даже тот парень, который басист с ирокезом, был в строгом костюме. Если говорить о тех, кого я еще знаю, то здесь, как неудивительно, присутствовал Бонни, чье выражение лица было практически таким же, как и в тот роковой день, а именно тяжелым и подавленным. Рядом с ним я смогла заметить еще одну фигуру, маленькую и в белоснежной рубашке. Это был Грегори. Да, он тоже был здесь, как бы грустно это не звучало. Его лица я не могла увидеть, так как его голова была слишком сильно опущена, и его темные волосы все закрывали, но даже по его стойке я могла понять, что он чувствовал сейчас. И да, я тоже была здесь. Странно слышать, что психотерапевт пришел на похороны своего пациента. Я даже не являлась ему самым близким другом, не говоря уже о родне. И все-таки я чувствовала, что это было моей обязанностью присутствовать здесь. Все-таки состояние мистера Фазбера было моей ответственностью. Я должна была следить за тем, чтобы он был в порядке, должна была привести к душевному благополучию, должна была ему помочь… Но я катастрофически провалилась в этом. Я не справилась с этой задачей, и это не даст мне покоя в ближайшие пару лет. Теперь же мне ничего не остается, кроме как смотреть трогательные и слезные прощания с Фредди Фазбером. Хах, ну и дура я… Прощание проходило размеренно и неторопливо. В просторном зале я могла из заднего сиденья слышать редкие всхлипы и тихие рыдания на фоне негромкой органной музыки. Атмосфера была спокойная, но это скорее доставляло чувство пустоты, чем умиротворения. Люди подходили и прощались с мистером Фазбером. Кто-то говорил длинную речь о том, каким хорошим человеком он был, кто-то обходился парой фраз, а кто-то просто молчал. Я же не стала подходить к его телу: не хотела вблизи смотреть на его мертвое лицо, которое даже при жизни было таким. Ну и чувство вины не позволяло подойти к нему ближе.---
После прощания люди начали выходить из зала. Я вышла одной из последних и отошла куда-то в сторону, чтобы выдохнуть. За пределами зала атмосфера скорби тут же улетучилось, и мне даже стало свободнее дышать. Я сделала глубокий вдох и стала думать о чем-то своем, не связанном с мистером Фазбером. — Я не могу поверить! Трясущийся высокий женский голос не позволил мне отвлечься. Я повернула голову в сторону, откуда исходил звук, и увидела, как Бонни успокаивал девушку с платиновыми волосами, собранными в высокий хвост. Девушка эта, насколько мне известно, играла в группе с мистером Фазбером, и они вроде как тоже были друзьями. В данный момент она горько плакала, прикрывая своими ладонями лицо и трясясь, пока Бонни мягко поглаживал ее плечо. — Я не могу поверить… — сломленным голосом сказала девушка, поднимая свои заплаканные глаза, — Я не понимаю, почему? Почему он… сделал это? — У него был тяжелый период в жизни, Чика. — спокойно объяснил Бонни, продолжая поглаживать плечо девушки, — Он просто не смог это перенести. — Но я не понимаю! — девушка резко посмотрела на Бонни, — Раньше он был таким веселым. Таким ласковым, словно большой медвежонок. А потом все это ушло. Как это вышло, Бонни? Бонни не знал, что ответить. Он отвел свой взгляд от Чики и закрыл глаза. Все, что я смогла от него услышать, это тихое “Я не знаю”, вслед за которой последовала тишина. — А Грегори? — Чика направила свои глаза на друга, — А что будет с ним? — Кажется, его хотят отправить к родителям Фредди. — сухо ответил Бонни. Тогда девушка с платиновыми волосами выпрямилась, а ее лицо приняло возмущенный вид. — Они? Да я бы после того, что они сделали с Фредди, вообще бы ни к каким детям не подпустила! Я даже их сегодня на прощании не видела! — Но они — самые ближайшие родственники. Хотя возьмут ли они его приемного сына — это другой вопрос. Девушка ему ничего не смогла ответить: она какое-то время смотрела на Бонни, а потом снова закрыла свои глаза ладонями, продолжая всхлипывать, пока ее друг поглаживал по плечам. Больше смотреть я на это не могла: я тут же отошла от них и начала собираться, чтобы уйти. Я не стала присутствовать непосредственно на самом захоронении, поскольку не считала себя слишком близким для мистера Фазбера человеком. Хотя может я просто оправдываюсь, чтобы снова не оказаться в этой атмосфере скорби и отчаяния, не видеть эти наполненные печалью и слезами лица, не переживать, что на таком тяжелом событии может присутствовать... “Грегори?” Я заметила его, когда подходила к своей машине. Эта маленькая одинокая фигурка стояла где-то посреди темных больших фигур, не зная, куда поддаться. Выглядел он потерянным, но не в том плане, что он потерял взрослого и не может его найти. Он потерял взрослого, и знает, что больше его не найдет. Почему-то мой взгляд был прикован к его маленькому еле подвижному силуэту. Силуэт сдвинулся лишь когда кто-то его позвал, после чего он неохотно куда-то ушел. Теперь у меня точно не осталось причин здесь оставаться.---
Оставшуюся часть дня я провела дома. Работы все равно не было, и мне в любом случае нужно было все осознать в спокойной обстановке. Но только осознать все никак не получалось. Я только и делала, что сидела на диване, пялясь на чашу, наполненную конфетами. Обычно я их не ем, так как они жутко калорийные и слишком сладкие для меня. Может быть изредка беру их по особым случаям. И сегодня действительно был особый случай. Я потянулась за очередной конфетой, но чья-то рука пресекла попытку взять и насытиться ею. Это была Карен. Я ее пригласила к себе, потому что она волновалась, без конца звоня мне и спрашивая, как я. Ну и, признаться честно, я не хотела в такой момент быть одной. — Что с тобой? — встревожено спросила Карен, — Обычно ты не ешь столько сладкого. Я молчала. Странно слышать от нее такой вопрос, будучи осведомленным человеком. Да, она знает о том, что произошло, но почему-то все равно спрашивает, что со мной. Она вообще может сложить два и два? Кажется, я становлюсь слишком раздражительной, думая об этом. Хорошо, что она мысли не умеет читать. Я убрала руку от конфет и отвела взгляд от Карен. Наступила тишина, которая могла бы длиться целую вечность, оказывая на меня давление. Эта тишина напоминала мне о чувстве траура, которое я испытывала тогда, на прощании, и которое не выветрилось до сих пор. Однако эту минуту молчания прервала Карен. — Слушай... Я понимаю, что тебе очень непросто. Смерть человека — это всегда тяжело, особенно для тех, кто у него остался. И я уверена, что мистер Фазбер был очень хорошим человеком и не заслужил этого. Но знаешь... На этом моменте в тоне Карен появились проблески надежды. — Несмотря на это, жизнь продолжается. Твоя жизнь продолжается. Ведь только так ты сможешь... — Ты не понимаешь! — резко оборвала я Карен, повернувшись к ней, — У меня было куча... КУЧА людей, которым я как-то пыталась помочь. И это — ПЕРВЫЙ случай, когда мой пациент... покончил с собой! Сделал то, что я должна была предотвратить, Карен! Я не справилась со своей обязанностью, и это стоило жизни человека. И ты мне еще смеешь говорить, что МОЯ жизнь продолжается?! От такой тирады в моем горле резко пересохло, а в легких стало не хватать воздуха. Я начала дышать глубже, но это меня не успокаивало, и тогда я склонилась, схватившись за голову. Мне ничего больше не хотелось. Даже конфет. Может быть поплакать, но тогда я вообще превращусь в жалкое и беспомощное подобие себя. Неожиданно я ощутила на своей спине чью-то мягкую ладонь, которая медленно и размеренно поглаживала меня. Естественно, это была Карен. — Так я об этом и говорю, Несси. — спокойно сказала она, — Ведь только если твоя жизнь будет продолжаться, ты сможешь спасти больше людей от их неправильных решений. Ты знаешь, что делать, и даже если ты не смогла спасти одного, то наверняка спасешь другого. Я оторвала свои глаза от ладоней. На этом моменте я осознала две вещи: во-первых, довольно иронично, что я, как человек, который обязан слушать, сама не слушаю до конца; во-вторых, в словах Карен был какой-то смысл. Хоть я и не сумела спасти мистера Фазбера, на Земле еще осталось достаточно таких же, как он. И я могу еще успеть спасти их, предостеречь и отговорить от фатального выбора. В конце концов, у меня уже есть достаточно горький опыт в попытке спасения эмоционально выгоревшего человека, и я не хочу, чтобы он повторился. Я ни за что его не допущу. Внезапно на столе, рядом с чашей со сладостями, зазвенел мой мобильный телефон. Я потянулась за ним и взяла, чтобы узнать, кто звонит мне в такой час. Имя на дисплее показалось мне донельзя знакомым. — Луис... — пробормотала я, таращась в экран. Я лениво повернула голову к Карен. Та же смотрела на меня со свойственным ей детским любопытством. — Возьмешь? Честно, я ничего не имела против Луиса лично. Парень он довольно милый, смешной местами, но я знаю к чему все приведет, если я возьму трубку: опять спросит, свободна ли я, опять предложит пойти куда-нибудь, опять намекнет на то, что хочет чего-то большего. И все же я не хочу сейчас видеться с ним. Даже разговаривать по телефону не хочу. Мне нужно сначала разобраться в себе, а потом уже пару искать под стать себе. Я сбросила вызов, вызвав тем самым у Карен удивление. — Ох, Несси, жестко ты! — прокомментировала она. — Не переживай ты за него. — ответила я, усмехнувшись, — Перезвоню ему завтра. Он парень не обидчивый, все поймет. Я отложила телефон и повернулась на диване прямо в сторону Карен. Удивительно, но отложенный звонок придал мне немного сил, заставив отвлечься от мыслей о собственных провалах. Полагаю... Спасибо, Луис? — Итак, — сказала я, сложив руки на колени, — давай на сегодня отвлечемся от печального. Не хочешь немного выпить? Карен сначала раскрыла свои и без того большие глаза. — Честно, Несси, твое состояние меня очень тревожит. Но... На ее лице вырисовалась маленькая ухмылочка. — ...от одного бокальчика я бы не отказалась.---
Оставшийся вечер прошел без серьезных происшествий: мы слегка подвыпили, а после без конца смеялись, рассказывая друг другу дурацкие истории. Поначалу Карен старалась следить за тем, чтобы я не перебрала лишнего, но в итоге алкоголь и ей вскружил голову, и она начала бесконтрольно хохотать. И все же я была благодарна ей за то, что она составила мне компанию. Если бы я тогда была одна, то все было бы куда печальнее. С того самого дня прошло еще несколько дней. Я вернулась к работе, занимаясь ею в прежнем режиме. Случай с мистером Фазбером я не забывала. Напротив, память о нем мотивировала меня быть особенно внимательной и старательной, не пропуская ни единой детали, ни единого звоночка. Я не допущу, чтобы это случилось снова. С тех самых пор работа шла как по маслу. Случаи пациентов меня пока что не тревожили, и я в целом справлялась. Однако произошло... нечто. Я тогда осталась в кабинете одна, собираясь с мыслями после предыдущего приема. Я пальцами медленно массировала свои виски. Чувствовала себя спокойно, умиротворенно. Даже стук в дверь меня не вывел из равновесия. — Войдите! Дверь открылась, и из-за нее показалась знакомая темно-бордовая макушка. — А, Карен! — сказала я с бодрым тоном, — Ты, как всегда, вовремя. Что нового? Карен выглянула, и я могла отчетливо видеть ее лицо, которое было какое-то виноватое, словно она одолжила у меня лак для ногтей и потеряла его, а потом пришла признаваться мне в этом. Такое было у нас один раз, и я тогда сильно была на нее зла. С тех самых пор она больше ничего не одалживала. Не спорю, тогда вспылила, но… что случилось в этот раз? — Эмм, Несси… — неуверенно начала Карен, потирая сзади своей шеи, — Ты меня уж прости, но… Я с подозрением прищурилась. — “Но” что? Коллега резко выдохнула. — Но к тебе тут клиент пришел. Она широко отворила дверь моего кабинета, чтобы я могла увидеть этого самого “клиента” в лице маленького мальчика лет десяти с опущенным взглядом, которые скрывали темные взъерошенные пряди, торчащие из под шапки. Я тут же выпрямилась на стуле, увидев его. “Грегори? Почему он здесь?” — мысленно спрашивала я себя. Конечно же я узнала его: и по тому, как он выглядел, и по тому, как он держался. Каким-то образом он нашел именно меня, но зачем? Хотя нет, я подозреваю, зачем я ему, тут правильнее спросить: “Как он нашел?” Я виделась с ним дважды, говорила единожды, но ни разу не говорила прямо и конкретно, кто я и где я работаю, а мистер Фазбер наверняка и подавно. Может мальчишка как-то сам умудрился сообразить, найти, спросить… Или же его кто-то сюда привел. Неважно. В данный момент мне сейчас не до него. — Ты, должно быть, ко мне? — обратилась я к мальчику самым учтивым тоном, — Прости, малыш, но в данный момент я не могу тебя принять. Прием назначается заранее. Грегори молчал и не сдвигался с места, продолжая смотреть вниз. Кажется, он меня не услышал. — Я сказала, что не смогу тебя принять. — уточнила я, — У меня есть еще люди. Мальчик снова молчал и отказывался уходить. Похоже, он совсем был глух к моим словам. Мое терпение было уже на пределе. — Мальчик, ты меня не слушаешь? — еще раз обратилась я, но уже с небольшой ноткой раздражения, — Пойми, у меня все расписано по минутам. Я не могу просто взять и поговорить с тобой, и… Ты с кем сюда пришел? Я могу поговорить со взрослым, который тебя сопровождает? Грегори, как неудивительно, продолжал молчать. Зато в этот раз заговорила Карен, которая все это время неловко стояла рядом с ребенком, не зная, что делать. — Эм, тут такое дело, — начала она, нервно посмеиваясь, — видишь ли… Он пришел один. Совсем. Вообще. Один? Я в недоумении раскрыла свои глаза. Этот маленький негодяй пришел один? Вот теперь мне особенно интересно, КАК он сюда добрался? Я, конечно, слышала, что он в одно время шастал по улицам, но сейчас-то у него есть взрослые, которые за ним присматривают? Куда они смотрят? Я приложила свои ладони к поверхности стола и резко встала, тяжело выдыхая. Потом я скорым шагом подошла к двери, взяла и оттащила Карен к себе, из-за чего та возмущенно охнула. Грегори я слегка подтолкнула к выходу. — Подожди, пожалуйста, снаружи. И никуда не уходи! — сказала я ему совсем уж напускным вежливым тоном и захлопнула дверь. Убедившись, что выход заперт, я повернулась к ошарашенной коллеге, сложив свои руки на груди. Настроение у меня сейчас ОЧЕНЬ скверное. — Это что такое, Карен? — спросила я с возмущением. Карен сложила вместе подушечки своих пальцев, пытаясь подобрать слова. — Я сама не понимаю, что происходит! — сказала она, — Я прихожу, вижу, мальчик стоит, совсем один. Подхожу, спрашиваю его, что он здесь забыл. Он сказал, что ищет тетеньку с зелеными глазами и спокойным голосом, которую зовут Ванесса. То есть тебя спрашивал. — А ты не подумала ему сказать, что я занята, не могу его принять? — Я говорила, Несси! Слово тебе даю! Я даже спрашивала про взрослых, предлагала его отвезти домой, а он ни в какую! Все вертел головой и отнекивался. Сказал, что никуда не уйдет, пока с тобой не встретится, и все. С тех пор так никуда не выходил. Я тяжело вздохнула, прикрыв ладонью свое лицо. — И сколько он тут просидел? — спросила я. — Ребята говорят, что до того, как я подошла, он здесь… довольно долго. — на этом моменте Карен виновато улыбнулась. Прекрасно. Мало того, что этот мальчик непонятно откуда и как-то сбежал, так еще и сидит здесь черт знает сколько. А если его взрослые ищут? Надо с кем-то связаться и сказать, чтобы его забрали. Кто за него сейчас в ответе? Бонни? — Ты его знаешь? Неожиданный вопрос со стороны Карен заставил меня поднять глаза. Умеет она вопросы задавать, ничего не скажешь. — С чего ты взяла? — По твоему лицу было видно. Стоило тебе его увидеть, и ты такая: “О, опять ты?” Ах да, я и забыла, что Карен такая проницательная и научилась читать меня по моим выражениям лица. От нее вообще я могу что-то скрыть? — Да, это… приемный сын мистера Фазбера. — сказала я, после чего тяжело вздохнула, — Мы с ним говорили один раз, но я честно не понимаю, как он меня нашел? Я повернулась в сторону окна, глядя на яркое солнце, что еле-еле скрывалось за облаками. Я не знала, как поступить: ко мне вот-вот придет следующий пациент, а снаружи ждет меня мальчишка, отказывающийся отступить, пока он не добьется того, чего хочет, то есть разговора со мной. Что мне делать? Что же, черт возьми, мне делать? — Несси. — Карен в очередной раз прервала неловкую тишину, — Я тебе сейчас предложу крайне безумную идею, но… может ты с ним все-таки поговоришь? Я тут же резко повернулась к коллеге, дав ей самый недовольный взгляд. — Ты спятила, Карен?! — сказала я, чуть не сорвавшись на крик, — У меня скоро следующий пациент придет, я не могу его принять! И ты прекрасно знаешь, что я не умею работать с детьми! У нас что, нет детских терапевтов? Пусть его направят к одному из них, у нас тут есть хороший… — Ванесса. Одним мягким касанием моего плеча Карен прервала мою очередную тираду. — Ты его выслушай хотя бы. Пригласишь его на какое-то время, послушаешь и отпустишь. Все. Я на мгновение задумалась. Кажется, Карен не до конца понимает, как работает психотерапия, тем более с детьми. Грегори тут не просто так пришел поболтать: он пришел за ответами, которые еще мне надо преподнести в доступном ему виде, а перед этим надо его еще как-то разговорить. Я же вижу, что из-за потери опекуна он стал слишком замкнутым. — Это не дело на пять минут, Карен. — вымученно ответила я, — Он — ребенок, у которого отец покончил с собой. Я не смогу просто так взять и поговорить с ним по душам, понимаешь? — Но он ведь не отстанет от тебя. И действительно. Он не уходил раньше, не уходит сейчас, и не уйдет, пока я поговорю с ним. Все-таки я была врачом мистера Фазбера и лучше знаю, какие у него были проблемы, а этот мальчик, в свою очередь, знает, что я была его врачом. Ведь я сама ему об этом сказала. Что же, видимо, мне за это придется расплачиваться. Молодец, Ванесса. Я смотрела на Карен, а то в свою очередь выжидающе смотрела на меня, будто я должна принять решение, от которого зависит судьба целого мира, а снаружи ждет меня ребенок, который ждет заветной встречи и, судя по всему, ответа на самый волнующий его вопрос. Я глубоко вздохнула, опустив голову. Похоже, мне опять придется нарушить правила. — Карен… Позови, пожалуйста, сюда мальчика. Пусть заходит.