Доверие

Я ещё буду любить До одурения тебя Только вот, знаешь Гудбай Лети в сторону света Туда, где твоё место А мне нужно остаться Гудбай Я ещё буду любить До одурения тебя Только вот, знаешь Гудбай Во мне всё ещё бьётся Оно — детское сердце Ему больно и тесно Гудбай «Гудбай», Земфира

На пороге дома на окраине Коукворта Гермиона появилась уже затемно. Еще раз поправив легкую укладку, наспех сооруженную после рабочего дня и растрепавшуюся после дружеских посиделок на Гриммо, Гермиона поправила лямку платья под тренчем. Она не договаривалась о встрече с Северусом в этот день и надеялась, что он еще не лег спать — по темным окнам нельзя было сказать ничего определенного. День рождения в этом году прошел очень сумбурно. Честно признаться, не так она представляла себе свое двадцатилетие. Выходной день сорвался из-за поступления в Мунго трех авроров с обширными ранениями, и друзьям на Гриммо пришлось ждать ее больше часа на ее собственный праздник. Хорошо хоть она успела предупредить, что опоздает — пусть и довольно поздно. К разочарованию всех Уизли (и Джинни в особенности) Гермиона убежала сразу после праздничного торта, чем вызвала вполне заслуженные упреки. Она хотела бы объяснить, что должна увидеть еще одного своего друга, но никто бы ее не понял. Только Гарри, проводивший ее до двери, спросил, почему она уходит так рано, и понимающе закивал головой, когда Гермиона шепнула ему, куда идет. Он пожелал ей удачи, и Гермиона была уверена, что уловила в его словах какой-то намек. Интересно, и когда это Гарри успел пробраться к ней в голову? Покинув дом на Гриммо, Гермиона радостно улыбнулась. Ее голова была легкой от выпитого вина, и она надеялась, что вечер пройдет с пользой. С того дня, когда Гермиона впервые опробовала ментальную технику с Северусом, прошло чуть больше недели. Они встречались почти каждый вечер, практикуясь с заклинанием, которое он сильно модернизировал, и с каждым разом связь, которую теперь удерживал Северус, получалась все лучше. В их последнюю встречу Гермиона видела довольную улыбку на его лице. Всю неделю Гермиона не могла выбросить из головы случайно услышанную в сознании Северуса мысль. Прекрасна. Гермиона старалась подмечать все маленькие детали в его поведении и все больше убеждалась в том, что слово ей не послышалось. Северус действительно что-то испытывал к ней, и затягивать с действиями Гермиона не собиралась. Она улыбнулась собственным мыслям: как неожиданно вопрос доверия и дружбы перешел в нечто большее. Теперь главным было сделать все правильно. Северус, вероятно, постарается закрыться от нее, но Гермиона не собиралась ему этого позволить. Подойдя к темной двери, Гермиона сделала несколько пасов волшебной палочкой, приоткрыла защитный купол над домом, контрзаклинание к которому дал ей сам Северус, и зашла внутрь. Как и всегда, в доме была кромешная темнота. Гермиона наколдовала небольшой люмос и прошла вглубь узкого коридора. Услышав приглушенный голос, доносившийся из гостиной, Гермиона выдохнула — Северус, похоже, работал над каким-то исследованием и еще не спал, надиктовывая строки самопишущему перу. Она еще не успела приблизиться к дверному проему, как слова оборвались, а вместе с ними и шуршание пера по бумаге. — Гермиона, — утвердительно произнес Северус через пару секунд, вероятно, просканировав пространство дома на магию. — Я не ожидал вас сегодня. Разве сейчас не поздний вечер? — Вы правы, Северус, — Гермиона улыбнулась. — Хотела поделиться с вами радостной новостью, — Гермиона сняла легкий тренч и, повесив его на спинку кресла и устроившись на диване, невербально добавила еще немного света. — Какой? — помолчав, уточнил Северус. — Вчера вечером завершилась работа над волчьелычьим зельем. Все получилось! Сегодня в Мунго поступили три аврора, пострадавшие от диких оборотней. Их обращение должно было произойти в ближайшие часы, но зелье остановило процесс. К сожалению, не полностью безболезненно, но все сработало, — Гермиона радостно улыбалась. — Мне пообещали выдать патент, как главному разработчику. — Поздравляю вас, — слова прозвучали искренне, пусть и несколько сухо, и Гермионе показалось, что она уловила легкую улыбку на его лице. — Вы это заслужили. — Как и вы, — добавила Гермиона. Улыбка, если она и была, тут же бесследно пропала. — Что вы имеете ввиду? — насторожено произнес мужчина. — Как вы смотрите на то, чтобы указать вас в качестве второго разработчика? Я могу сама подать все документы в министерство, — объяснила Гермиона, не понимая, что именно его насторожило. Северус раздраженно передернул плечами. Нет, это была очень плохая идея. Для оформления патента необходимо было появляться в министерстве регулярно: подавать отчетность, участвовать в экспериментальных проверках, заявляться в комиссию. Даже этот пункт звучал, как проблема, несмотря на то что Грейнджер могла бы справиться с большей частью документации самостоятельно. Но это было наименьшей из сложностей. Северус уже представлял пестреющие заголовки, снимки его дома, Гермионы и его самого: «Бывший директор Хогвартса возвращается к экспериментам, вопреки своему недугу». Нет, скорее это бы звучало вот так: «Ослепший Пожиратель — мессия для оборотней или новый проект для героини войны?». Северус непроизвольно скривился. Нет. Ему это не было нужно, не говоря уже о том, что во всех своих патентах он всегда числился первым автором. Пускай он не был жаден до славы, но такого возвращения в круги магического сообщества он не желал. — В этом нет никакой необходимости, — ответил он, стараясь, чтобы голос не прозвучал резко. Гермиона удивленно вскинула брови. — Но почему? Вы ведь провели половину исследований. Вы помогали мне почти во всем. — Мне это не нужно, — твердо повторил он. — Я был рад помочь вам, но патент меня не интересует. Гермиона хотела было поспорить с ним, но заставила себя остановиться. Разговор выходил напряженным, и хоть Гермиона чувствовала себя спокойно, благодаря бутылке вина в ее крови, это совсем не соответствовало ее плану. В конце концов, если он так решил, ей остается только согласиться. — Хорошо. Но если передумаете, дайте мне знать, оформление начнется только через неделю — примирительно произнесла Гермиона, удостоившись его кивка. — А вообще я пришла не только предложить вам патент. Гермиона дотянулась до своей сумочки и, опустив к ней палочку, призвала бутылку дорогого благородного напитка. — Гарри недавно подарил мне бутылку Огденского виски двенадцатилетней выдержки, — сказала она, выставляя ее на столик. — Я подумала… можно отпраздновать. Подняв бровь в удивлении, Северус нащупал бутылку на столе и, откупорив ее, вдохнул запах поглубже. — Поттер не перестает меня удивлять, — произнес Северус, отставляя бутылку. — А вы можете убеждать, Гермиона. Лицо девушки озарила задорная улыбка. Гермиона призвала из кухни пару бокалов, в то время как Снейп освободил стол от исписанных бумаг. Разлив по бокалам виски, Гермиона достала из сумочки потрясающую мясную нарезку, которую успела стащить из-под носа Джинни, перед тем как покинуть Гриммо. Северус ощутил пряный аромат сразу же, как Гермиона сняла чары стазиса. — Скажите честно, вы притащили сюда весь свой продуктовый запас? — на его лице была явная усмешка. — Нет, только половину, — в тон ответила Гермиона, вытянув особенно симпатичный кусок вяленой говядины. Северус последовал ее примеру и, взяв свой бокал, покручивал янтарную жидкость, вдыхая терпкий аромат. Очевидно, Гермиона не ошиблась с выбором напитка. Насладившись своей маленькой прелюдией, Северус приподнял бокал чуть выше. — За ваш патент, — произнес он, пусть и не слишком торжественно и, отпив небольшой глоток, покатал виски на языке. — И за мой день рождения, — весело произнесла Гермиона и также отпила немного янтарного напитка. Северус на мгновение замер и неожиданно закашлялся от того, как виски резко обжег горло. Что она только что сказала? День рождения? Она пришла отметить свой день рождения… с ним? Да еще и ничего ему не сказала. Не надеялась же она, что он подготовится? Не говоря уже о том, что он едва ли знал, какое сейчас число. — Должен признать, вы меня удивили, — откашлявшись, произнес Северус. — И поставили в неловкое положение, даже не дав подготовиться. — Если вы о подарке, то не стоит, — она отмахнулась. — Я просто хотела провести вечер за интересным разговором. Северус нахмурился в ответ, явно перебирая что-то в своей голове. Тут Гермиона вспомнила, что когда она пришла, он надиктовывал рецепт какого-то зелья. Последнее время он делился с ней своими теоретическими разработками и идеями, но о новом проекте не рассказывал. На ее сиюминутный вопрос Северус ответил как-то расплывчато. Вероятно, пока он не намеревался ни о чем говорить, и Гермиона отступила, спросив о фамильяре. Их последняя практика показала очень хороший результат. В течение часа Северус создавал и разрывал связь, исследуя все ее возможности, и пришел к выводу, что эксперимент можно считать удачным и можно переходить к следующему этапу. Ему нужно завести фамильяра и попробовать установить с ним связь. Перебрав не одно существо, Северус остановился на двух вариантах — филин или сокол. Птицу использовать было бы удобнее всего, а филин, кроме прочего, хорошо видел все в темноте. Гермионе нравился вариант с соколом — хоть она и не признавалась в этом открыто, Северус порой напоминал ей эту хищную и дикую птицу. Северус остановился на филине — его проще приручить, и совы не казались удивительными для волшебного мира. Гермиона пообещала найти обученную птицу к следующей неделе. За разговором Гермиона не заметила, как время приблизилось к полуночи. Рано утром у нее начинался рабочий день в Мунго, поэтому ей пора было уходить. Но один вопрос еще оставался нерешенным. Гермиона посмотрела на бутылку огневиски: Северус выпил почти четверть и выглядел гораздо расслабленнее, чем когда она только пришла. Пожалуй, это к лучшему. — Северус, — негромко произнесла Гермиона, и он слегка повернул голову в сторону ее голоса. — Мне пора идти, но пока я не ушла… Я придумала кое-что насчет подарка, — Гермиона заметила, как Северус насторожился. Теперь отступать было некуда. — И что же? Она промолчала, плавно поднимаясь с дивана. Давно схлынувшее волнение вдруг снова накрыло ее с головой, когда она начала подходить к его креслу. Снейп нахмурился, не услышав никакого ответа на свой вопрос. — Гермиона? — повторился он, не выдавая своих эмоций. Она двигалась так тихо, что он едва мог различить ее шаги. Ощущение контроля над ситуацией снова пропало, буквально растворяясь в воздухе. Если бы он мог ее видеть! Гермиона оказалась перед ним раньше, чем он мог предположить. Она потянулась к его руке, забрала почти пустой бокал из его пальцев и отставил его на столик. Что она задумала? Легкая алкогольная дымка, накрывшая его разум, отступила, как только Гермиона оказалась на его коленях. Снейп тут же замер, а его лицо застыло. Он почувствовал, как Гермиона убрала черные пряди с его лица и зарылась пальцами в его волосы. — Что ты делаешь? — буквально процедил он, стараясь не поддаться приятному чувству — она прикасалась к коже его головы, невесомо массируя ее пальцами. — Получаю подарок, — игриво ответила Гермиона, и он понял, что ее лицо теперь совсем близко. Это точно Гермиона? Ее пальцы коснулись его висков, и теперь нежно массировали их. Черт возьми, это было приятно. Не поддаваться было сложно, выпитый виски обострил его ощущения и ослабил контроль. Она для этого его принесла? — Повторяю — что ты делаешь? — на этот раз его голос прозвучал мягче, но все так же серьезно. Неожиданно Гермиона убрала руки от его головы, и он почти пожалел об этом. Она отодвинулась от него, и он пожалел, что не может узнать, что сейчас на ее лице: обида, злость, непонимание… насмешка? Она тихо вздохнула. — Я пытаюсь понять, что происходит между нами, — игривость пропала из ее тона и появилось что-то другое. — Я долго думала, что мне только кажется, но… Когда я услышала твою мысль в своей голове, я поняла, что права… Северус напрягся и сжал руки на подлокотниках кресла. — Какую мысль? — его голос был напряжен также, как и его тело. — Прекрасна… Ты подумал так, когда пытался разглядеть меня в отражении своих глаз, и я… Чертов контроль! Он был уверен, что не пропустил ни капли своих эмоций в тот первый эксперимент. Ему хотелось кричать благим матом. — Грейнджер, — его голос вновь прозвучал резко, несмотря на то, что он пытался сдержать себя. Северус постарался восстановить дистанцию между ними. — Заканчивайте этот фарс сейчас же. Эти мысли не относились к вам. — Это не правда, — с уверенностью произнесла Гермиона, стараясь оставаться смелой. — Я видела, что это неправда. Не только в твоих мыслях, но и в том, как ты вел себя со мной весь последний месяц. Я только хотела, чтобы ты знал… что это взаимно. — Черт возьми, Грейнджер! — Северус буквально вскипел. Гермиона едва успела отшатнуться от него, прежде чем он вскочил с кресла. Он беспокойно прошагал в сторону окна и чудом дошел до него, не задев ничего по пути. Облокотившись о подоконник, Северус старался совладать с эмоциями, но они отказывались поддаваться ему, как и все последние месяцы. «Слабак. В кого ты превратился?», — насмехался над ним его внутренний голос. Северус развернулся лицом к гостиной, туда, где предположительно все еще стояла Гермиона. В злости он продолжал кричать: — Ты не понимаешь, о чем ты говоришь! Какое, к черту, взаимно, Грейнджер? — Я не понимаю? — Гермиона также повысила голос. Ее напрягала такая реакция мужчины, но она еще не была готова отступить. — Как я могу не понимать что-то, настолько очевидное? И как я могу не понять собственных чувств? Северус раздраженно усмехнулся, но Гермиона не дала ему заговорить. — Я могу видеть, что это правда, хотя бы потому, как ты ведешь себя сейчас. Северус скрипнул зубами, не желая признавать, что она была права. Да, у него были к ней чувства, они раздирали его, но это ничего не меняло. Он не мог позволить себе сдаться им, не мог позволить себе принять ее слова и полностью поверить в их искренность. В конце концов, он не мог позволить себе утянуть Гермиону в ту бездну, из которой сам еще не смог выбраться. Он все еще ощущал себя слабым, поломанным и пустым, но она не могла знать об этом. Он постоянно злился и, как только Гермиона осознала бы во что ей пришлось ввязаться, она не смогла бы оставаться рядом. Северус не хотел цепляться за ту надежду, которую она сейчас протягивала ему своими руками. Он боялся, что если он даст им шанс и ничего не выйдет, это разобьет его окончательно. Он не был готов. Не сейчас и, может быть, никогда после. — Ты ни черта не понимаешь, — только и повторил он упрямо. — Грейнджер, ты так и осталась навязчивой и упрямой девчонкой, которая думает, что может совать свой нос в чью-то жизнь и голову. Пора бы уже понять это и остановиться. Он знал, что это не правда, и понимал, что это жестоко. Но только эти слова смогли бы ее отрезвить и оттолкнуть. Северус не мог увидеть, как Гермиона, державшаяся из последних сил, опустила голову, а ее глаза наполнились слезами. Ей не хотелось верить, что он сказал такое. По какой-то причине Гермионе казалось, что он намеренно ее отталкивает. Но стоило признать, что ему это удалось. День рождения был безвозвратно испорчен. Гермиона, наконец, осознала, что она переоценила все свои силы. Очевидно, Северус нуждался в ней — ее обществе и тепле, но сам же и презирал себя за это. Он отказывался принимать ее помощь и участие, и ей лишь оставалось биться в каменную стену, пусть на мгновение ей показалось, что он откроет ей дверь за нее. Гермиона вдруг поняла, что не смогла бы помочь ему. Она не была готова отдать всю себя таким отношениям, а взамен не получить ничего кроме упреков и злости. Сдерживая подступившие слезы, Гермиона призвала свою сумочку и легкий тренч, и вновь взглянула на Северуса. Он казался до крайности уставшим: он опирался рукой на подоконник позади себя и выглядел так, словно вся тяжесть этого мира легла на его плечи. С трудом отведя взгляд, Гермиона заставила себя не думать об этом. — Вы не правы, Северус, — выдохнула она, закутываясь в свой плащ. — Я давно уже перестала вести себя, как глупая и маленькая гриффиндорка. Я приходила сюда… в этот дом потому, что и мне, и вам этого хотелось. Но… я больше не готова слушать ваши домыслы и упреки. Я уйду, не волнуйтесь, Северус, но вы должны знать, что я могу не захотеть вернуться сюда снова. Гермиона закинула свою маленькую сумку на плечо и развернулась. Ей очень хотелось обернуться, взглянуть на него и дождаться хоть какого-то ответа, но она заставила себя сделать шаг из гостиной, потом второй и, наконец, закрыть за собой дверь дома, вечно погруженного во мрак. Ее шаги удалялись, а сердце Северуса все сильнее сжималось от боли. Она ушла, как ему того и хотелось, но это не принесло ему ни капли облегчения. Ему захотелось напиться. Резкими шагами Северус направился в сторону кресла, но ощущение окружающего пространства вдруг подвело его. Он со всей силы ударился плечом о выступающий край каминной полки и едва удержался на ногах. — Блядь… — выдохнул Северус и, приложив к плечу ладонь, наконец, добрался до своего кресла. Свалившись в него, он нашарил рукой недопитый стакан огневиски и влил в себя, морщась от его крепости и от боли в плече. Давно он уже не чувствовал себя таким ничтожеством, как сегодня, но Северусу совсем не хотелось думать об этом. Оставленная Гермионой бутылка вскоре оказалась в его руках и спустя пару долгих часов была опустошена уже наполовину. Тревожный сон застал волшебника в том же кресле и, погрузившись в него, Северус снова услышал жуткое холодящее кровь шипение Волдеморта.