Degré zéro

— Я вообще-то терпеть не могу уколы, — Дазай с дико утомленным выражением лица потирает сгиб локтя спиртовой салфеткой. — Тебя сильно трясло. Я обещал все скорректировать, я это и сделал. Не ной, — Куникида перелистывает какую-то книгу по периоду Камакура.* — Прям человек слова. Другого я и не ожидал, — сказано одобрительно. — Что меня истыкают иголками — тоже не ожидал. — В следующий раз могу все сделать сам. — А какая разница? — У меня лёгкая рука. А вот техники Йосано… зависят от её настроя, — если совсем уж мягко подать отношение медсестры к процедурам, то все соответствует реальности. — Так вот почему ты пулей отсюда вылетел сразу после вызова, — и как он делает подобные заключения? Будь они полностью ошибочными, претензий бы не было. — Но я же вернулся, — хорошо, шах и мат. Это был довольно унизительный блиц. Пришлось предложить что-то, вместо того, чтобы потребовать… И когда только Куникида научился требовать? Неожиданно. — А куда ты пойдёшь ночью? В твоем кабинете торчит Эдогава, который не знает… — Знает, — Доппо закрывает книгу и берет следующую. Клиническая психология. Отлично. Давно не перелистывал. Если бы прочтению этого и ещё пары учебников было уделено больше внимания и места в памяти, вероятно, психотерапевт не оказался бы в этой палате в это время. В некоторых случаях… — …не учиться — значительно эффективнее, чем лезть из кожи вон, — Осаму явно не доволен, что его единственный собеседник тратит время на введение в вещи, о которых знает буквально всё. — Повторение иногда полезно. — Я сейчас выключу свет, — Дазай тянет каждый слог. Раздражает. В том самом смысле, который Накаджима имел в виду. Наверное. — Нет, вот, смотри, — Доппо опускает книгу обратно на верхушку стопки и поднимает руки, намекая, что сдаётся. — Я ничего не делаю. — И все же выключу, — «так будет интереснее» звучит бэк-вокалом. — Находиться с тобой в одной комнате без света, учитывая то, что было буквально минут 10 назад, слишком уж странно, — честное изложение фактов выигрывает нечестное соревнование. — А со светом? — Тоже странно, — засчитать как ещё одну попытку заставить бывшего мафиози не потянуться к выключателю. — Кто-то может заметить и подумать совсем… — Нас тут двое, кто может заметить? — люди добрые, сделайте что-нибудь! Срочно! Ситуация обретает гротескно-глупые очертания. Куникида топил сам себя в бездонном смущении, до тех пор, пока не раздалось давно знакомое: — Я, блять, могу. Вы там, типа, всё? — Накахара распахнул дверь раньше, чем закончил фразу. То, что он прошёл почти на ощупь, держа глаза закрытыми, также вполне адекватно. — Если я помешал, вы, конечно скажите, но сначала оденьтесь. Нестандартно культурное предложение выбило из всех присутствующих по одному короткому удивлённому вздоху. — Мы полностью одеты, и мы ничего не делали, — Доппо отмер первым, давая понять, что он хотя бы жив. — Ничего, кроме… — Ебать, нет. Ни слова больше. Тишина, нахуй, — все вернулось на круги своя, но Дазай, обиженный тем, что ему не дали договорить, показательно дёрнулся и отвернулся к стене. — Куникида, ты один? — Да? — Точно? Эдогавы нет? — Он неплохо считает до одного, Чуя-кун. Это так, к сведению, — Осаму решил проехаться пассивной-агрессией по нарушителю ночного неспокойствия. Было бы за что…. Не было ведь, да? — Ладно, хуй с ним, — Накахара зачем-то машет рукой и в отчаянном жесте распахивает глаза шире, чем обычно. Внимательно осматривает комнату. Несколько секунд пробивает Дазая зрачками насквозь. Переключившись на Куникиду, он торопливо пробегается от носков ботинок до взъерошенных волос и выдаёт крохотную ремарку: — Ширинку застегни, Ромео. Лимит стыда Доппо на сегодня был уже исчерпан, поэтому он только коротко кивает, прогоняя невыносимые мысли о категорическом несоответствии своему предпочитаемому внешнему виду. Быть перфекционистом в такие моменты довольно болезненно. Застегивать ширинку под присмотром двух людей — тоже. — Ты мог бы отвернуться для приличия, — бросает Дазай, но нежданный гость выглядит настолько уставшим, что полностью игнорирует любые сподвижки к нападению, только отвечает спокойным: — А ты мог бы не совать свои блядские ручонки другим мужикам в штаны в больнице, — после секундной паузы добавляет, — ебучей. И он действительно мог бы. Просто по факту не хотел. На какое-то, вероятно, измеримое время Куникида зависает, пытаясь заново прогнать в голове всё, что происходило до того, как Дазай наконец немного успокоился, перестав хаотично покрывать шею укусами; немного и абсолютно не со зла ознакомил его со своим завещанием; немного начал трястись, задыхаться и паниковать. Лицо снова залилось краской. Что там раньше говорилось про лимиты стыда? Что они исчерпаны? Да… — …хуй там, — Накахара выбивает из растекания мыслью по древу. — Я ищу его, дабы всунуть нож под ребро. — Ладно, но я все равно поставлю пометочку, — издевается Осаму. — В списке пидоров? Да пожалуйста, — нет, правда, цирк какой-то. — Что опять произошло? — наконец встревает Доппо. Конечно, резкая перемена настроения даёт повод немного обижаться на Чую и хаос, который он приносит за собой, но с другой стороны он даже благодарен его присутствию. На самом-то деле, он ещё не готов к каким-то кардинальным изменениям. Просто немного недооценил масштаб катастрофы. С кем не бывает. Пара прочитанных о «продолжении банкета» относительно прямолинейных статей оставляли тебя по завершении с парочкой новых навязчивых страхов и целым полем размышлений о недостатке сведений. Проклятые ключи теперь оттягивали карман, подобно чугунной гантеле. Слава богу, что сейчас приходится решать проблемы Накахары, а не вот это вот все. — Произошел твой дружок. Если коротко: в край ебнулся, пустился в размышления о детективах; зачитав какую-то хуйню, заявил, что посмотрел бы, как я справляюсь, если поместить меня в эту сраную книжку, после чего подорвался и сбежал, — недовольный взгляд был брошен на свою исколотую руку. — Ночная капельница в этот раз была хуевой, мне не спится, этот блядский извращенец точно заявится сюда, так что я просто сяду, — Накахара, сорвавшись с неистового желания тараторить без умолку, действительно приземляется на одно из кресел. Его намерения максимально серьёзны, — и подожду. — Ты как бы мешаешь, — Дазай меланхолично поворачивает голову. — Мне как бы поебать, — щёлкает пальцами откинувшийся на спинку Чуя. — Я здесь главный двигатель прогресса. Делайте вообще что хотите теперь. Похую. — Принял. То есть, ты на сто процентов уверен, что в твоем присутствии я не начну от… — …крывать рот на эту тему, твою мать, — в глазах Куникиды настоящая сталь. В голосе — также. При таком уровне стресса надо немного отпустить ситуацию. Посмотреть под другим углом. Обратиться к специалисту. Как специалист Доппо решает, что выскажет все чуть позже. Просто выскажет. Он же не сторонник насилия? Скорее всего. — Явные искажения моделей поведения касаемо табу, морали и нравственности это… — Осаму будто действительно не знает ответа. — Не оправдание, — психотерапевт немного расслабляется, признавая чистую провокацию, — и признак устойчивого расстройства личности. — Садись, пять, — Дазай ярко, по-чеширски улыбается, поправляя невидимые профессорские очки. Он периодически бывает таким. Вынуждает на легкие перерывы в работе сердца. — Как же вам, мрази, комфортно, — почти рычит Накахара. — Вообще-то нет, — тут же подхватывает Осаму, — у меня рука затекла. — Ну пиздец! Катарсис, — Чуя бьет кулаком по подлокотнику, и комната затихает… ровно до момента его нового всплеска агрессии: — А закат сегодня был неебически красивый, но вы, педики, все пропустили, потому что занимались своими… — Ты оказывается у нас непревзойдённый романтик, — задумчиво подначивает Дазай. В ответ Накахара только цыкает, даже не поднимая головы. — Зато вы прозаичные до охуения, — не обидно. Вот ни грамма. — Что в итоге решили? — Ничего. По сути даже не разговаривали. У него, — элегантный жест, направленный на Куникиду, заставил того распрямить плечи, — куча скрытых и подавляемых желаний, у меня — приступы дереализации из-за резкой смены лекарств. — Объявляю вас мужем и женой, долбоебы, — несколько секунд аплодисментов от социопата Доппо ещё может вынести, но вот скрип произвольно открывающейся двери — нет. Что-то неведомое и необъяснимое подталкивает его подняться, приставить к ручке стул и занять место уже рядом с Дазаем, заставив того как-то нелепо поджать ноги. — Тогда разговаривайте сейчас, — из пижамного кармана Чуя достаёт наушники, долго возится с их подключением и выглядит подозрительно комично. Вероятно, от убийцы в нем только… — …всё. Заморю голодом за неделю, приду и усядусь жрать его любимые уебанские заварные пирожные. Ещё раз этот дебил решит их одолжить, я прострелю ему голову, — Накахара сосредоточен и почти пыхтит, пытаясь распутать в целом незамысловатые узлы. — Тебе нужна помощь? — Куникида довольно решителен. Работа у него такая — помогать. — Нет, — вместо стандартного: «Иди нахуй». Это называется дружбой? — Просто браво, — судя по расслабленному смеху Дазая, да, именно так и есть. Как только третий лишний, пролистав вдоль и поперёк свой плейлист, остановился на чем-то, смутно напоминавшем о всех возможных нестандартных позициях из сведений Камасутры сразу, Осаму начал разговор, с неповторимого: — И в чем у нас самый большой диссонанс? Идеальное слово. Дис-со-нанс. Такое сложное. Такое правильное. Такое не подходящее к крайне простому факту: — Я никогда не встречался с мужчинами. — Та же история, — почему-то хочется резко выдохнуть и ударить себя по щекам. — Тебя сильно беспокоит пол, психотерапевт-сан? — Если смотреть реально — нет. Но также я никогда и влечения не испытывал. — Влечение — сексуализированное понятие. — Я знаю, о чем говорю, — Доппо проиграл сам себе. Свет надо было выключить. Его максимально равнодушное лицо не сочетается с буквально свекольного цвета ушами. — Но ты педант, — абсолютная правда. — Значит, все аспекты уже изучил? — Безусловно, — абсолютно-абсолютная правда. — Какие-то вопросы? — Дазай поворачивается так, что сразу становится ясно, за кого страдал Иисус, и кто привёл Будду в состояние Нирваны. — В целом никаких. — И как вообще информация? В смысле, воспринимается нормально? — тон не меняется с раскрепощенного ни на секунду. В палате становится невыносимо безвыходно. Куникида ощущает себя, как на экзамене гистологии, к которому не готовился ни единой минуты за целый курс. — Я изучил достаточно источников. По теории все ясно, но вообще после такой… — Хуйни, — звучит откуда-то со стороны. — Спасибо, — Доппо благодарит за подсказку чисто по инерции, — отчасти страшно жить. Через несколько мгновений осмысления приходит злость, но также быстро сменяется навязчивой улыбкой пойманного за руку воришки. — Ты вот серьезно считал, что коротышка не будет подслушивать? — Осаму как бы невзначай тычет его указательным в плечо. — Даже не надеялся, — признаётся психотерапевт. Со стороны Чуи доносится только недовольное принижение собственной важности в диалоге. — Сейчас будет тест. На скорость, — скорее всего сверхзвуковую и Куникида весь внимание. Упустить нельзя ни слова. Дазай будет ломать стены. Ничего страшного. Объект подлежит сносу. Первый вопрос должен быть располагающим и…: — Сексуальный опыт? — …апатично-нейтральным. — Третий курс, безумная фанатка теорий о влиянии полушарий мозга на деятельность, — чем пунцовее уши, тем больше шарма. В лобных долях (что вообще ни разу не отвечают за память) всплывает наглое: «Смирись». — Алкоголь? — Отрицаю, — «и отдаю твоему подельнику». — Любовь? — Признаю, как влияние гормонов, — «просто потому, что не могу объяснить». — Ключи от ординаторской? — Правый карман или твой ящик, — «потому что черт бы тебя побрал». — Сможешь поцеловать меня и не сбегать после? — «блять, да». — Блять, нет! Только не в моем присутствии, — Накахара все это время тщательно наблюдал со слегка приоткрытым ртом, отложив все свои дела по изучению сохранённого в музыкальной подборке «на потом». — И ты ещё заявляешь мне об устойчивости? — Эдогава, явно заспанный, но все такой же улыбчивый, приветливо машет рукой, и поспешно указывает на ошибку выбора: — Стул, это конечно оригинально и действительно мешает, но дверь открывается наружу. — Пошёл вон, дай сладкой парочке побыть наедине, — тут же ершится его пациент. — И это я слышу от тебя, Чуя-кун? — волна нарастающего конфликта достигла ста метров в вышину. — Сам меня тут сторожил, сам прогоняешь, определись уже. — А где ещё мне ждать извращенца, кроме как в месте потенциального… Куникида довольно резко бьет кулаком по столу, после чего извиняется сам перед собой за нарушение порядка общего отбоя. Рампо только хмыкает, слегка толкает Накахару в плечо, проходя мимо, и усаживается в параллельное кресло. Двое на двое. Такое уже было. — Он хоть один вопрос задал? — Эдогава обращается к своему подопечному, полностью игнорируя чужое присутствие. — В смысле, из тех, что готовили. — Не-а, нихуяшеньки подобного. Скорее всего, — Накахара отвечает, слегка потягиваясь. — Кстати, твое сегодняшнее успокоительное полная параша. Но я держусь из последних, блять, сил. — Похвально, — Рампо удовлетворенно хлопает в ладоши, достаёт помятую пачку и протягивает ему никотиновую палочку. Видимо, за старания. Вот такого ещё не было. После этого «осведомленный доктор» в пять секунд пересчитывает возможные ступеньки до Адских врат и продолжает лезть не в своё дело: — Если ты сейчас не спросишь все, это сделаю я. Боюсь, что последствия будут фатальными. Да, конечно, Доппо понимает, по ком звонит колокол. Он немного несдержанно прячет голову в плечи. Рампо повторяет: — Если ты сейчас не… — Да задавай свои вопросы, смысла нет уже отрицать, — Дазай максимально расслаблен. Это не то, что бы сильно придавало уверенности. Это не то, что бы…: — …стоило обсуждать в присутствии нас. Прошу извинить, — деликатно вмешивается Эдогава, но его явно не слушают. Осаму окунулся в азарт, как в прорубь, и его глаза создают ощущение, что в комнате нет ни единого источника света. Не заикаться — задачка не из лёгких. Куникида не любит сложности, поэтому он определенно будет мямлить. — Тебе есть хотя бы где…существовать после выписки? — вопрос правда из списка. Только далеко не первый. Что может заставить Доппо отклониться от плана? Отказ от дачи прямого ответа. Благо третьи лица справляются моментально: — Конечно, есть, — вставляет свои пять копеек Чуя. — Нет, — Дазай перебивает его настолько резко, что звук отражается от стен. — Я больше скажу: у него столько денег, что этот урод мог бы… — Купить тебе кофе. На этом все, — Осаму одарил животной ухмылкой своего оппонента в ещё не ясном споре. — Ага, золотой. С посыпкой из блядских алмазов и платиновым сиропом. — Ты успокоишься? — зачем-то встревает Рампо, схватив Накахару за предплечье. — Благодарю, — бывший мафиози склоняет голову, как человек чести, и повторяет: — Нет. Вообще негде жить. Денег также нет. — Врешь? — Вру, — на фоне разносится противный хохот. — Вы блять так просидите до… Эдогава снова не даёт договорить. Он упорно тычет в край перчатки очередной экстренной сигаретой. — Сука, откуда ж ты их достаёшь все время? — вопрос риторический, но рыжая голова затихает и погружается в раздумья. — Это как бы приглашение? — тут даже сыщиком быть не нужно. — Что-то вроде того? — Куникида схватил паническую атаку и ретроградную амнезию в одну секунду. Кратковременное органическое повреждение тканей… — Рампо-сан, сколько комнат? — А ты не проверял? — Надеялся увидеть лично, — ещё несколько мгновений, и эти недоделанные якудза раскинут столик для маджонга. — Комнат три, — одна из них библиотека. Библиотека — это храм, — Доппо презрительно морщится. — Кроватей? — Одна, — улыбочка Эдогавы становится все хитрее. — У него нет животных, он не умеет готовить, ужасный чистюля и периодически расставляет продукты в холодильнике по цвету. — Я тоже готовить не умею, — с удовольствием делится Осаму. — Значит, мы обречены? — Не больше, чем Чуя-кун. Он выключился на самом интересном, — психиатр отводит руку в сторону и с какой-то отцовской заботой выдёргивает наушники у вышеупомянутого. Сопротивления не встречает. Доппо, закипающий от какого-то внутреннего бесперебойного визга, автоматически ставит этому оценку: «мило». — Ну вот и все, — неожиданно хлопает в ладоши рассмелевший Рампо. — Благословляю. Цветы и подарки потом, — он как-то слишком торопливо меняет позу и сразу начинает казаться самым обычным, и при этом до краев утомленным работой человеком. — Фух, я так счастлив, что сейчас разрыдаюсь. — Да, есть такое, — Осаму согласно кивает, почему-то скрывая лицо. Вероятно, для пущего эффекта утверждения сказанного. Куникида по неясной причине не чувствует ничего. Абсолютно представления не имеет, что будет дальше. В целом нет сложности в том, что бы приютить человека, отрёкшегося от своей прошлой жизни и потерявшего все. Так и запишем. Тем не менее, в данной проблеме психотерапевту нужен невероятно мудрый наставник, кто, сделав серьёзный упор на интеллект и глубинные знания, скажет: — Охуеть. Вырубило, — Накахара как-то растерянно озирается по сторонам, пытаясь осознать своё местонахождение. —  Ты заставил его прогнать всю ту херь? Ну, которую репетировали. Рампо подтверждающе-глухо выдаёт несобранное и лживое: «Ага». — Вот и заебись, — Чуя редко улыбается. И зря. Улыбка у него красивая. Жаль, что сейчас он слабо осознаёт, какие эмоции демонстрирует. — Так что? Есть какой-то эпилог у сказочки, пидоры?