Война империй

Постепенно день клонился к вечеру. Тит слонялся без дела по территории тюрьмы, терпеливо ожидая дальнейших приказаний. Лениво подпинывая маленький камушек, он и не заметил, как оказался напротив столба наказаний. Бледный, полностью обнажённый юноша лежал поджав под себя ноги. Спина была изуродована ранами от хлыста. Запёкшаяся кровь длинными полосами «украшала» каждую часть тела. Стремительно понижающаяся температура оставляла на этом худощавом теле тонкий слой инея. В серебристых волосах при свете восходящей луны заискрились льдинки. Слабое дыхание юноши лёгким паром поднималось и оседало на длинных пушистых ресницах. «Как это создание может быть таким смертоносным? Он выглядит слабее меня. Я никогда не видел никого подобного.» «Эти тонкие длинные пальцы, не предназначенные для боя и тяжёлой работы; бархатистая нежная кожа; изящные , будто выточенные первоклассным мастером, правильные черты лица; большие глаза цвета аметиста… Прекрасное творение среди этих чудовищ.» — Тит! Хорошо, что ты здесь! Громкий возглас в тишине вырвал Тита из его размышлений. К нему приближался, стуча копытами по брусчатке, начальник караула. Его жёлтые глаза поблескивали в сумерках. — Послезавтра приедет Верховный допросить лично эту бледную поганку. Нельзя, чтобы он тут помер. Отнеси его в камеру. С этими словами начальник открыл блестящим ключом кандалы. Тит осторожно, стараясь не потревожить раны на спине, подхватил Каллиста на руки. Пленника от холода била крупная дрожь. Неосознанно Каллист, съёжившись в комочек, старался плотнее прижаться к горячему телу Тита в поисках тепла. Еле уловимый грейпфрутовый запах энергии Каллиста обволакивал и задурманивал голову. Тит сильнее прижал парня к себе. С каждым шагом расстояние до корпуса неумолимо сокращалось, и Тит невольно замедлил шаг, чтобы продлить это мгновение их близости. — И куда же ты несёшь эту принцессу? Знакомый до боли голос раздался со спины. Тит чуть оглянулся, зыркнул еле светящимся голубым взглядом и продолжил свой путь. — Эй! Я с тобой говорю! Орест в два шага его догнал, заглянул через плечо и посмотрел на Каллиста. Его длинные ресницы слегка подрагивали. — Хм. А он и правда похож на бабу! — в глазах Ореста вспыхнул нездоровый огонёк. Проводив Тита до камеры, Орест грубо оттолкнул его от пленника. — Я долго этого ждал, — облизываясь, Орест стал развязывать пояс на штанах. — Верховный прибудет только через день, у нас ещё есть время как следует позабавиться. Вытащив свой огромных размеров член, рогач схватил Каллиста за волосы и придвинул к себе. — Что смотришь? Давай поработай-ка ртом! Ха-ха-ха!!! Каллиста будто резко выдернули из безмятежного сна в суровую реальность. Его аметистовые глаза резко распахнулись, он с силой подался назад, но вырваться из хватки монстра не хватило сил. Он мог вынести многие мучения, но не такое унижение. Продолжая трепыхаться, отворачивая голову, парень неистово сопротивлялся. С трудом ему удалось освободиться, оставив в руке монстра несколько серебряных волос. Орест посмотрел на них и, подавив приступ гнева, ухмыляясь произнёс: — Тебе повезло, что я сегодня добрый. Не хочешь так, то можешь обслужить меня по-другому. Сердце Каллиста пропустило удар, всё его тело на мгновение онемело, не успел он осознать сказанное, как его резко развернули и он почувствовал, что к его заднему проходу приставили горячий огромный член. Орест подался вперёд, и тело юного жреца выгнулось от острой боли, и стены камеры сотряслись от громкого крика. По бедру покатилась струйка крови. — Что же ты так кричишь? Ещё даже головка не вошла. Тит сжал кулаки, татуировки на спине вспыхнули ярким синим пламенем: — Стой! Тит резко подался вперёд и с силой отшвырнул Ореста в сторону, от чего тот врезался в стену. Отряхивая отколовшиеся камушки и пыль от стены со своего плеча, монстр самодовольно улыбаясь произнёс: — Хочешь быть первым? Да я не против. Рогач стал угрожающе приближаться, злобно ухмыляясь. Тит с пылающими голубыми глазами смотрел на него и понимал, что драться с ним в ближнем бою и в замкнутом пространстве, это самоубийство. Он мог воспользоваться только одним аргументом. — Ты совсем тупой?! Посмотри на него! Он не выживет после этого!!! Ты готов отвечать перед Верховным, если он сдохнет?! Желваки на челюсти Ореста вздулись, понимая правоту Тита и чувствуя своё бессилие перед его словами, тихо, с едва сдерживаемым гневом, он зашипел: — Может быть, ТЫ хочешь заменить его? — Что за чушь ты несёшь?! Каллист потихоньку отполз к дальнему углу своей камеры и боялся даже дышать, чтобы не выдать своё присутствие. Он смотрел на перепалку двух монстров и с удивлением разглядывал светящиеся голубые татуировки. Когда он учился в Академии при Храме Абсолютного Покоя, он много читал, в том числе и о Нижнем мире. Нижний мир с низким грязным небом, с бурными реками, терзаемый войнами и непредсказуемой погодой, населённый монстрами различных типов, — здесь не было места красоте и любви. О чём говорить, если в этом гиблом месте не росли даже цветы! Здесь не было магии, и голубой свет красивых глаз был потрясением для Каллиста. Он видел такое в Среднем мире. Жрецы Храма, медитируя и творя магию, излучали голубое сияние. Все люди Оси имели небесно-голубые глаза и голубые татуировки с рождения. Но этот монстр не может быть из Среднего мира, более того, он ничего не знает о других мирах. Этот факт оставался для Каллиста загадкой. И сейчас это существо в который раз заступилось за него. Было ли это желанием защитить или же страх перед наказанием, не имело значения. — И правда. — Орест смерил Тита взглядом, — ты не вызываешь никакого желания. Рогач развернулся и направился к выходу. Около двери он обернулся, открыв недавно обожжённую изуродованную сторону лица, и бросил: — Недолго этой птичке осталось от меня бегать. После допроса Верховного я сделаю его своим. С этими словами он вышел из камеры и удалился. Тит, бросив мимолётный взгляд на Каллиста, тоже вышел. Стражник, зная что в камере Орест и Тит, отлучился на обход. Закрыв тяжёлую дверь, Тит прислонился к холодной стене и задумался. Сердце беспокойно стучало, дыхание судорожно вырывалось изо рта. Парень знал, что слова Ореста — не пустые угрозы. Уж если он что-то задумал, то определённо добьётся своего. Осознавая свою беспомощность, Тит никак не мог успокоиться. Ему хотелось взять теплое одеяло, завернуть Каллиста, обнять и защитить от всех угроз любой ценой. Вдруг он услышал за дверью тихий всхлип. Он заглянул в узкую щёлку, и его глаза расширились от удивления, а грудь сжало в тиски, перехватив дыхание. — Мама, папа, Хрисанф, простите меня. Я не оправдал ваших ожиданий. Мне не выбраться отсюда живым, я больше никогда не увижу голубого неба, прекрасных цветов, белоснежных гор и поющих птиц. Каллист шептал эти слова, как заклинания. Отдавая последнюю духовную энергию, его глаза слабо светились золотистым светом, руки порхали в тёмном пространстве, излучая золотистое сияние, рисуя светом высокие горы, пушистые облака, летящие цветочные лепестки. Вдруг из-под пальцев выпорхнула бабочка и, махая красивыми крыльями, бесшумно пролетела сквозь стену и села на палец Тита. Он осторожно поднёс её ближе к глазам и она тут же, словно от дуновения ветра, рассеялась на тысячи золотистых песчинок. Поток холодного воздуха унёс песчинки вглубь тюрьмы. От увиденного у Тита перехватило дух. Щемящее чувство в груди возросло, и духовный лотос выпустил второй голубой лепесток. «Я не знаю, что я сейчас видел. Я не знаю, что за создание коснулось меня. Я никогда не видел подобного в этом мире и очень хочу увидеть ещё.» Он посмотрел на бессильно свалившегося на солому юношу. Тит в тот момент уже принял решение. «Чтобы увидеть это, я должен спасти его!»