Война империй

Спал Тит недолго, северный ветер, неся с собой приближающуюся прохладу, пробрался в пещеру и лизнул обнажённую кожу Тита, заставив ту покрыться мурашками. Парень открыл глаза. Солнце уже садилось, забирая с собой остатки дневного тепла. Его взгляд сразу же упал на завернувшееся в одеяло прелестное создание. Он продолжал крепко спать. Щёки Каллиста подёрнул лёгкий румянец — верный признак улучшающегося самочувствия. Однако его скрученная в калачик поза и лёгкая дрожь говорили о том, что он замерз. Тит бросил взгляд на остывшие угли и тяжело вздохнул. В любое другое время он бы разжёг костёр и тепло, наполнив замкнутое пространство, принесло бы уют и комфорт. Но сейчас, находясь в бегах, любой звук, любой свет или дым мог бы с легкостью выдать неприметную пещеру. Тит поднялся, разминая затекшие конечности, отправился за ветками. Срубив несколько веток с кустов, с особенно густой листвой, он максимально плотно закрыл вход, немного задержав на пороге возрастающий холод ночи и потоки легкого северного ветра. Пещера погрузилась в полумрак. Тит привык к холодным ночам, а вот его спутник? Словно услышав его мысли, Каллист сильнее зарылся лицом под одеяло, но ожидаемого тепла это действие не принесло. Его продолжал бить озноб. В который раз за день Тит вздохнул. Ох, сколько же хлопот он доставляет! Он никогда не заботился о ком-то. Даже в походах монстры были каждый за себя. Если кого ранили или покалечили, его бросали умирать, не удосужившись даже добить, чтобы облегчить бедняге страдания. Если ты позволил себя ранить, значит ты слабак и не достоин состоять в отряде. Или живи и сражайся, или умри. Тит задумчиво безмолвной статуей стоял над ложем Каллиста не зная, что делать. Точнее знал, но не мог на это решится. Дневное происшествие с «малышом Титом» заставляло подумать его не раз, и не два. Однажды, в особо опасную разведывательную вылазку отправились два отряда: отряд Ореста и Ансгара. Их путь пролегал через засыпанную снегом горную цепь. Пронизывающие ветра, колючий снег сопровождали весь поход. Их теплые плащи не согревали. А костры жечь категорически запрещалось. Чтобы не отморозить конечности, Ансгар целиком раздевшись, залез под одеяло и затащил туда же Рауда, который возмущенно лягался и изрыгал проклятья на трех языках. Из-под одеяла полетели вещи демона и даже нижнее белье. Ругательства мигом прекратились, от стыда Рауд не смел даже носа своего показывать. Следуя их примеру некоторые монстры объединились в пары, а где и втроем, полностью раздевшись, забирались под одеяла и таким образом согревались. Вскоре все заснули, и только одеяло Ансгара и Рауда некоторое время ритмично двигалось и приглушало странные звуки. Тит продолжал мерзнуть в одиночестве. Но он не мог допустить даже мысли о том, чтобы прижаться обнаженным телом к какому-либо монстру. От этого его начинало мутить. Но здесь была совсем другая ситуация. Он определенно точно хочет лечь с этим бледным существом и прижаться к нему. Только вот он вполне мог предсказать реакцию своего тела. Он боялся себя и своих действий. Впервые, Тит не доверял себе. И за прошедшие сутки он много чего делал впервые. Впервые предал свой народ и государство. Впервые заботился о ком-то. Впервые у него встал на другого монстра. Однако, вид истощенного, свернутого в калачик дрожащего тела не оставило пути для отступления. Тит не понимал, что с ним происходит и почему раз за разом он делает непривычные для себя вещи. Сбросив одежду в бесформенную кучу рядом с ложем Тит залез под одеяло. Вскоре на кучу приземлились сверху и исподнее. Тит просунул свою руку под голову Каллиста так, что рука стала служить подушкой, а второй притянул пленника к себе и прижал. Каждый сантиметр смуглой кожи почувствовал прохладу Каллиста. Беловолосый монстр показался Титу слишком холодным, или он, Тит, был слишком горяч? В свете восходящей луны он рассматривал прекрасное лицо пленника. Белые вразлет брови, пушистые длинные белые ресницы, подрагивающие во сне, милая родинка под левым глазом и приоткрытые пухлые соблазнительные нежно-розовые губы. Несколько серебристых прядей упали на высокий ровный лоб. Он поистине прекрасен. Тит задержал внимание на этих губах, с трудом сдерживая желание попробовать их на вкус. Чем больше он гнал от себя эти мысли, тем упорнее они к нему возвращались. И к его ужасу, «младший Тит» начал просыпаться. Наливаясь силой и уплотняясь член Тита, естественно, «встретился» с находящемся в непосредственной близости обмякшим членом Каллиста. Глаза и татуировки Тита засияли, а вместе с ними парень сразу почувствовал грейпфрутовую с мятой энергию Каллиста. Она обволакивала, поглощала, путала мысли. В голове стоял туман, и тело отказывалось подчинятся, все сильнее и сильнее прижимая это изящное соблазнительное тело. Он даже не заметил, что Каллиста перестала бить дрожь и тот, согреваясь, положил руку на крепкую смуглую грудь. Тита словно прошибло током. Вероятно, в прошлом Каллист уже делал что-то подобное (иначе это никак не объяснить), но в бессознательном состоянии его тонкие длинные пальцы со знанием дела умело гладили, щипали и теребили сосок парня. В голове Тита царил хаос. Он предполагал, что его тело отреагирует на близость, но никак не мог предвидеть, что в этом существе проснутся рефлексы. Сосредоточившись на возбуждающих ощущениях вокруг соска он не заметил, как лицо Каллиста приблизилось. Уткнувшись носом в шею Каллист жарко поцеловал выступающую ключицу, несильно укусил и тут же зализал горячим влажным языком. Тита пробила дрожь. Он всматривался в спящее лицо белого монстра в попытках объяснить происходящее. Но видимо сознание пленника было слишком далеко, там, откуда тот родом и там, где он делал эти вещи с кем-то другим. От осознания, что его, Тита, принимают за другого, неприятно кольнуло в области сердца. И все же это не смогло потушить разгорающийся огонь. Собрав в кулак всю свою решимость, Тит чуть наклонил голову и накрыл столь желанные губы своими. Слегка облизывая и покусывая Тит не осмеливался дать волю всей своей страсти, ведь перед ним находящийся в спутанном сознании человек. В какой-то момент он почувствовал, что в его пах упирается что-то твердое. Не надо было долго гадать что же это было. Оказывается и этот беловолосый демон наслаждается ситуацией, хоть и не осознает этого. Судорожное дыхание и покрасневшие щеки сводили с ума. Член Тита распух до саднящей боли, требуя поскорее разрешить эту проблему и снять напряжение. Хватаясь за остатки разума, отлепив от себя изящные руки Каллиста, одним рывком развернул того спиной к себе и обнял сзади. Пытаясь успокоиться Тит не учел важного фактора: прижавшись грудью к спине Каллиста его детородный орган оказался аккурат промеж идеальных полусфер этого демона и вызывал не меньшее, а даже большее возбуждение. Как и предполагал Тит, в период сексуального возбуждения красивая татуировка пленника сияла золотым светом. Это было последней каплей. Выстраиваемая им стена из сдержанности и благочестии рухнула и рассыпалась вдребезги. Обхватив белые плечи Каллиста, крепко прижав к себе, ничуть не беспокоясь о ранах на спине, Тит толкнулся напряженным членом между плотно сомкнутых бедер. По телу пробежала волна удовольствия, и Тит едва сдержал стон. Все же как бы сильно он не желал это созданное искусным мастером тело, он не мог овладеть им без согласия владельца. Продолжая совершать ритмичные толчки, левой рукой накрыл член Каллиста и стал водить ею вверх-вниз синхронно с движениями своих бедер. — Ах! Мхг! Впервые Тит услышал голос пленника. Журчанием ручейка мелодичный голос издавал сладкие стоны, от чего у Тита сносило крышу и забыв о каких-либо предосторожностях, он наращивал темп, снова и снова терся между белоснежных бедер. Судорожное сбивчивое дыхание, мелко дрожащие конечности, частые стоны и ярко горящие узоры на пояснице Каллиста сигнализировали о скорой разрядке. Совершив еще пару мощных толчков член Тита излился густым потоком мутноватой жидкости и его любовник на секунду сжавшись последовал его примеру, и выгнувшись красивой дугой выплеснул в руку Тита накопившееся напряжение. Глаза и татуировки погасли погружая пещеру во тьму. В тишине было слышно только шумное дыхание Тита. Каллист же удобно устроившись на руке Тита, безмятежно спал. Полежав так некоторое время, Тит нащупал в темноте влажную, еще не высохшую тряпку и на ощупь вытер все, до чего смог дотянутся. Успокоившись, Тит обнял Каллиста сзади и погрузился в крепкий сон не зная, что в его груди третий лепесток духовного лотоса полностью раскрылся и засиял слабым волшебным голубым светом.