Война империй

Яркий свет стоящего в зените солнца ослепил глаза. С первым вдохом лёгкие наполнила морозная свежесть. Бескрайнее синее небо, отражаясь в небесно-голубых глазах, делало их ещё более глубокими и сияющими. Тит навсегда запомнит свой первый шаг в Новый мир колючим холодным воздухом, хрустом белого снега, ослепляющей чистотой неба. Он видел упирающиеся в небесную твердь вековые деревья, усыпанные серебряным инеем; Великое Вращающееся Озеро, скованное льдом; величественный Храм Абсолютного Покоя, окутанный белёсой дымкой. Широкие улицы с величественными зданиями из белого и голубого камня окружали Озеро. В столице Великой Полярной Империи кипела жизнь. На улицах было полно людей, которые либо спешили по своим делам, либо медленно прогуливались, наслаждаясь тихим днём. Стражники в серебристых доспехах, украшенных голубым пятилепестковым лотосом, вскинув оружие, недобро посмотрели на гостей. Они направили было пики на Тита, но их взгляд упал на стоящего рядом Каллиста и, сложив оружие, преклонили колени: — Ваше Сиятельство! — Ха-ха. — Каллист, неловко прикрывая любовные отметины, смущённо пробормотал, — ох, да. Это я. Приветствую. Стражники недоверчиво зыркнули на высокого смуглого монстра: — А это… — Ах, это! Это мой друг. Я сам обо всём доложу Первосвященнику Хрисанфу. Ни о чём не беспокойтесь. С облегчением выдохнув, аксиалы заняли свои места, и маски невозмутимости и внимательности вновь застыли на их лицах. Его Сиятельство Каллист Хелге сказал, что всё решит, а значит, нет причин для волнений. Прохладная ладонь легла на горячую смуглую руку, и Каллист с замиранием сердца повёл Тита за собой. С волнением и ожиданием он всматривался в красивое лицо монстра, пытаясь уловить малейшие изменения. Титу всё было ново. Мимо проходившие люди склоняли в благоговейном трепете и уважении свои головы: — Ваше Сиятельство Каллист. Тит был окружён любопытными взглядами. Куда бы он ни посмотрел, всюду натыкался на направленный на него небесно-голубой взгляд. Здешние обитатели обладали лазурным взором, чёрными или русыми волосами, персиковой кожей, изящной грациозностью и благородством. В сравнении с демонами и монстрами Нижнего мира они были прекрасны как боги. И всё же Каллист, что вёл его сейчас в новый мир, был лучше всех. Вот уж правда: красивый, самый прекрасный! Сама судьба даровала встречу с этим Божеством, и Тит был ей благодарен. — Демон!!! — дикий крик разорвал воздух, и сотни глаз уставились на забытого Богами Элима. На его лице застыла маска неописуемого ужаса. Элим узнал его. Эту чёрно-фиолетовую энергию и льдистые глаза он запомнил навсегда. И пусть сейчас энергия Тита излучала мягкий бирюзовый свет, Элим знал, что это он. Ужасные картины краха Великой Полярной Империи пронеслись у него перед глазами. Все его кошмары, терзающие душу и разум десятилетиями, стали реальностью. И как бы он ни старался предупредить беззаботных аксеалов об угрозе, никто не стал его слушать. Бесконечное множество раз он стучал в закрытые двери, но ему так никто и не открыл. Запустив маховик злополучных событий, ощущая невыносимый груз вины за содеянное, его сердце совсем отчаялось. Прекрасные длинные волосы выпали, кожа покрылась сетью морщин, чистейший духовный лотос изъеден энергией Нижнего Мира, а разум помутился. Указывая на Тита дрожащим костлявым пальцем, он заходился в диком крике, но как бы громко он ни кричал, его никто не слушал. — Элим совсем лишился рассудка. — Человек с загорелой кожей для него теперь демон. Аксеалы, посмеиваясь, проходили мимо. И только бьющаяся в отчаянии одинокая душа ревела от невыносимой боли. Элим озирался вокруг, цеплялся костистыми руками за одежду прохожих, умолял, но в ответ получал лишь презрение и насмешки. Не в силах справиться с нарастающим напряжением, Элим, неуклюже перебирая ногами, побежал по мосту к Храму Абсолютного Покоя, и, поскользнувшись на льду, его тощее в лохмотьях тело перевалилось через каменные перила и рухнуло вниз. Тонкий лёд Великого Вращающегося Озера не смог выдержать его веса, и тёмно-синяя пучина приняла Элима в свои объятия. Он не стал сопротивляться и покорно принял свою судьбу. Жизнь благороднейшего из мужей, который был чист душой и помыслами, оборвалась столь бесславно. И никто не скорбел по нему. Его истерзанная душа рассыпалась на миллионы голубых частиц, и поток Жизни подхватил их, унося в Верхний Мир для перерождения. Целестин сполна искупил свой грех. Тем временем Тит и Каллист подходили к высокому белоснежному зданию. Его фасад был украшен барельефами. Высокие стрельчатые окна с разноцветными витражами отражали свет полярного солнца. Массивные двери из белого дерева, слегка скрипнув, распахнулись, и из них вышел высокий человек в сопровождении прислуги. Его брови сдвинулись на переносице, от чего взгляд стал более острым. — Хрисанф! Я вернулся! Радостный крик с оттенком детского восторга смягчил строгое лицо на мгновение, пока Хрисанф не заметил стоящего рядом Тита. — А это мой спаситель! Он проводил меня до Врат! — заикаясь протараторил Каллист. Меньше всего он хотел, чтобы Тит познал силу гнева Первосвященника. — Хорошо. Я рад, что ты цел и невредим. Повернувшись к слугам, он отдал распоряжение: — Подготовьте гостевую комнату и проводите… Хм? — с немым вопросом Хрисанф посмотрел на монстра. — Тит. — И проводите… Тита в покои. Не забудьте хорошо накормить его. Тит с беспокойством посмотрел на Каллиста. Этот высокий человек с хмурым холодным лицом не внушал доверия. Однако белый демон лучезарно улыбнулся: — Да, Тит, тебе не помешало бы набраться сил. Иди отдохни, а я скоро к тебе присоединюсь. Тит согласно кивнул и отправился за прислугой. Едва закрылись белые двери покоев Каллиста, как резкий звук оборвал тишину. Юноша от неожиданности распахнул глаза. На его бледной щеке краснела пятерня. Пощёчина была болезненной и унизительной. — Каллист Хелге! Ты в своём уме?! Громовой голос разрывал барабанные перепонки. — Ты не только использовал запретную технику, чтобы отправиться в Нижний мир, так ещё и притащил оттуда невесть кого! А хуже всего то, что ты с ним спишь! — Я-я… — Каллист пытался оправдаться, но резко сорванная с тела туника открыла следы преступления, и препираться не имело смысла. — Ты благороднейший среди аксеалов! С чистейшей душой! С золотым лотосом! Я воспитывал тебя как родного сына, а ты… Губы Хрисанфа побелели от гнева. Он не хотел оскорблять любимого сына, но язвительные слова одно за другим срывались с губ, выплёвывая всю горечь и разочарование. — Я смирился с тем, что ты предпочитаешь мужчин. Я даже смирился с тем, что ты спутался с этим простолюдином Геслингом! Но это… Я совершенно не понимаю, что это! Вонзая словами тонкие иглы в нежное сердце Каллиста, Первосвященник никак не мог остановиться. — Куда бы ты ни пошёл, везде найдёшь, кому подставить свою развратную задницу!!! И хоть на деле обстояло всё не так, от этих слов у юного жреца защипало в носу, и он почувствовал себя грязным. — Позволь всё объяснить! Прекрасные, затуманенные слезами, глаза Божества умоляюще смотрели на Хрисанфа. Каллист никогда не плакал. Выражение отчаяния было для Первосвященника новым, и он пожалел о своих жестоких словах. — Ладно. Говори.