Когда цветёт Священная Сакура

«Однажды в залитом лунным светом лесу я увидела дивный облик кицунэ. Её форма постоянно менялась, открывая неизведанное и пророческое... как судьба, озаряющая меня и бесконечный мир.»

Мико

​Флуоресцентная трава обильно произрастала на горе Ёго и вокруг неё. Когда на землю опускались густые сумерки, она начинала светиться ясным фиолетовым цветом, покачиваясь на легком морском ветру и будто вздыхала при ощущении такой ненавистной безнадёжности. О, да. Такого ощущения Яэ Мико не испытывала давно. В этой вселенной можно шествовать вместе с величественными божествами и их фамильярами, повидать бесчисленные взлёты и падения древних наций, но избавиться от чувства огромной дыры в груди просто невозможно... ​Флуоресцентные цветы росли и в лесу Тиндзю, близ поместья клана Камисато. Под сиянием луны по их лепесткам безмятежно разливался яркий небесно-голубой цвет, словно пребывая в томительном ожидании того, кто с приходом внезапной горечи исчез. Обещания — невероятная сила, способная затуманить разум людей настолько, что чувство времени уходило в небытие. Попавшие в ловушку этой силы смертные, возможно, когда-нибудь смогут очнуться, но в своём отражении нечаянно обнаружат совершенно другого человека. Но для некоторых существ, которым старости и болезней никогда не познать, нескончаемое ожидание казалось одним нескончаемым днём. И в этот вечер цветы окружили лес запахом пустых обещаний. Может, это и есть отдельный вид огромнейших горя и потери? Охота на мечты людей. Глупо, правда? В далёкие времена, будучи глупым лисёнком… неуклюже, подобно тому, кто брёл сквозь исчезнувшие в столетиях сугробы в поисках пищи, Мико надеялась привлечь внимание самого Электро Архонта. Забавно думать, что благодаря этой неуклюжести и детскому бесстрашию самое сильное воплощение Электро элемента, к счастью, одарила Яэ своей милостью. Так она и стала сопровождать её. Ну, знаете, беречь её руки и ноги от холода и всё такое. Огромнейшая честь для маленькой кицунэ, однако. Лес Тиндзю. Флуоресцентные цветы. Танцующие в воздухе лепестки сакуры. Трава Наку, печально покачивавшаяся на морском бризе. Тануки, играющие друг с другом в тёмной траве возле ручья. Всё это в Инадзуме оставалось неизменным. Но мир вокруг всегда менялся. Если бы Яэ Мико выбрала царство Эвтюмии, где никогда нету ветра и никогда не светит яркими лучами луна... Для такой непоседы, как она, подобный вид одиночества был бы невыносимым. А люди без собственных мечтаний и желаний весьма скучны. И когда Эи ушла в царство Эвтюмии, у Мико все внутри оборвалось, не оставив после ничего, кроме пропасти. Ее грудь болела уже четыреста девяносто восемь лет, словно Электро Архонт протянула руку и вырвала ее сердце. А теперь и новоиспеченная Охота на Глаза Бога. В Бездну. В Бездну всё это. Всё уже давно пошло через полную задницу. Но, разве Яэ Мико не была в силах что-то изменить? Серьезно, она бы просто так отказалась от своей дорогой подруги? Отказалась от помощи Инадзуме ради своей излюбленной власти? Нет. Конечно, нет. Ещё большую потерю участия Эи в жизни Инадзумы она просто... не может себе позволить. Сегодня, когда объявили Охоту на Глаза Бога, Мико окончательно поклялась себе, что изменит всё это. Что больше не станет просто с интересом наблюдать за тем, что происходит. Скрип ветки. Запах цветов давно перемешался с чем-то ещё. Бергамот и кипарис? Человек шёл практически бесшумно, и Яэ скорее ощущала, чем слышала, как он приближался. Как предвкушал. Нет уж, сволочь. Не дождёшься. Она не потеряет контроль над ситуацией. Здесь они на равных. — Вы можете не пытаться за мной наблюдать, глава комиссии Ясиро. Сегодня я не намеренна приводить свои зловещие планы ёкая в жизнь. Яэ чувствовала, как он приблизился к ней из-за спины. Она плавно обернулась, следя за Камисато Аято настороженным взглядом, однако с её фирменной ухмылкой. Создавалось ощущение, что Мико участвует в какой-то трагической комедии, эксперименте, который непременно закончится плохо. Только плохо не для неё, а для этого подлеца из Ясиро. Она заметила, что старший Камисато остановился чуть поодаль и тут же уставилась на него, приподняв подбородок. — Вы были там. — протянула она, глядя, как свет от цветов падал на его кожу. — Да, Гудзи Яэ. — дипломатично начал глава комиссии Ясиро. — Не могу сказать, что данные новости были... весьма обнадеживающими. Взгляд Камисато Аято колол изнутри, будто ледяная крошка. Нотки чистейшей неприятности прослушивались в грубом голосе, скрываемым под размеренной манерой речи. И он угрюм. Мико видела его тщеславную гордость, которая не вязалась с хорошим воспитанием. Она знала чутьем, что сдержанность главы комиссии Ясиро произрастала из не склонности обнажать свои эмоции и чувства. Он любить и ненавидеть будет скрытно и посчитает дерзостью, если его полюбят или возненавидят. И как он предсказуемо кривился от того, что его раскрыли. Мико хихикнула. Глава комиссии Ясиро успел многим насолить ей за последние пару лет. Не удивительно, что ещё при одном взгляде на маленького Аято Яэ Мико разглядела в нем желание строить коварные планы. И сколько проблем от него ждать. Когда-то Мико сломала ему нос за то, что он пытался переманить одну из жриц на сторону комиссии Ясиро, чтобы установить контроль над Храмом Наруками. Со временем ей захотелось его задушить. Было невообразимо приятно представлять, как пальцы сжимаются на его горле и… Архонты побери, если бы Камисато Аято можно было выжать, Инадзума бы ушла под воду в море самолюбия и отвратительной, почти болезненной уверенности в себе. Жалость за умерших родителей была неуместна. Даже если закрыть глаза на то, что пропитывало воздух вообще между всеми комиссиями и Великим Храмом Наруками, подбиралось одно единственное слово. Оно простое, но всеобъемлющее. Неприязнь. Привычная, хроническая, порой до смешного предсказуемая. Холодным потоком воды она разделяла комиссии и Храм Наруками, сводя их контакт по деловым вопросам к минимуму. Даже на это можно было закрыть глаза. Здесь же было другое. То, что кипело между Камисато Аято и Яэ Мико, именовалось иначе. И носило иной характер. Ненависть. — Не волнуйтесь. Как близкая подруга Её Превосходительства Электро Архонта, богини грома, я лично попрошу, что бы вы были одним из первых, у кого заберут Глаз Бога. Тогда, может, вы наконец-то перестанете плести свои интриги вместе с Сюмацубан. — Я уже сыт по горло вашими выкрутасами. Яэ была в точности уверена: прямо в эту секунду они мысленно уничтожали друг друга. По крайней мере, в своей голове она уже несколько раз приговорила его к смертной казни. — Я не собираюсь делать вам больно, глава комиссии Ясиро. — усмехнулась она, грациозно махнув правой ладонью возле своего подбородка. — Но нет ничего плохого в небольшой резне. Внимательный взгляд старшего Камисато прошелся по ее лицу, словно пытаясь разгадать ее мысли. Бездна с ним. Надо оставить это на время. Пусть кривляется, сколько хочет своим слащавым личиком, которое она обязательно подпортит в будущем, когда предоставиться возможность. Мико по-лисьи улыбнулась. — Ладно, думаю, сегодня вы не стоите моего внимания. Пока Эи находилась в Эвтюмии, кто-то должен был взять заботу об Инадзуме на себя. Данное бремя легло на плечи Яэ Мико. И она не позволит, чтобы кто-то из Трикомиссии докопался до истины о Сёгуне Райдэн. Иначе комиссия Тэнрё попробует взять верх с помощью военной силы. Комиссия Ясиро, конечно же, с помощью Сюмацубан не будет отставать. Старший Камисато фыркнул так, будто не стоял перед самой могущественной Гудзи Храма Наруками. Так, будто учуял в происходящем какой-то фарс. — На этой сцене никогда не было места для нас обоих, Камисато Аято. Помните об этом и занимайтесь организацией своих праздников. — Беря во внимание безопасность жителей Инадзумы из-за начала Охоты на Глаза Бога, — он насмешливо приподнял брови и склонил голову на бок. Его никак не тронули слова Мико. Кажется, от стычек с ней Камисато Аято перенял некоторые её хитрости. Яэ стало жаль, что их пути не пересеклись, пока глава комиссии Ясиро не был ещё младше. Может, тогда бы у неё получилось сделать из него свою верную зверюшку. — наши былые конфликты... никак не должны влиять на наши обязанности. Вы понимаете это, надеюсь? Святой гром, да ему же было плевать! Мико еле удержалась, чтобы не стиснуть руки в кулаки. Они никогда не смогут нормально общаться. Это просто смешно. Мико даже показалось, что Тануки в кустах захохотали от таких высказываний. Даже дышать с ним одним воздухом было невыносимо. Существовать в одной стране. Да они из разных миров. Совершенно разные. Как и кровь человека в его венах, и кровь ёкая в её. Яэ расправила плечи. Последнее слово всегда должно оставаться за ней. Как бы он не пытался это изменить. — Конечно. Именно поэтому вы ещё не истекаете кровью у моих ног. С одной стороны, Мико радовало, что он так резво «забыл» после объявления Охоты на Глаза Бога, что можно портить ей жизнь. Вероятно, в какой-то степени это была победа. Казалось бы — живи, радуйся, занимайся своими делами в Храме и Издательском доме. Но с другой стороны, было странно. Будто в ожидании подвоха. В любом случае, лисица убеждала себя в одном: то, что Храм и поместье Камисато находились настолько рядом, не давало никаких причин обращать внимания на него. Разве что не забывать иногда напомнить, что хоть и жрицы, с одной стороны, должны подчиняться комиссии Ясиро, но, с другой стороны, было верховенство Яэ с титулом Гудзи над Храмом. А она-то не подчинялась комиссии. Она моргнула и поняла, что прошла уже половину горной тропы, которая вела обратно в Храм. Вороны с криками разлетались от её шагов, а листьев сакуры стало заметно больше в воздухе. Святой гром, какой откровенной чушью она забила себе голову? Стоит забыть об этом кретине так же, как она всегда и делала. Несколько рыжих кицунэ лежали возле Алтаря очищения на подходе к Храму. Они откровенно скучали. Одна из лисиц потянулась и забралась на самую верхушку, похлопывая пушистым хвостом по крыше. Мико вздрогнула, осознав, что уже минут пять просто наблюдает за ними. Нахмурилась и заставила себя идти дальше. Глаза Камисато Аято стали старше. И от этой мысли сделалось не по себе. Внезапно вспомнив его мать Мико в первую секунду всё таки испытала несвойственную для себя жалость. Она быстро угасла, потому что это был... ну, Камисато Аято. Мерзкий человек, вечно плетущий свои интриги. Но эта секунда... Утрату родителя Мико, наверное, могла понять. В каком-то роде Кицунэ Сайгу была для неё родителем. И смерть госпожи Камисато. Это должно было уничтожить Камисато Аято. Мало того. Яэ хотелось, чтобы это его уничтожило. Сломило. Чтобы ему было так же хреново, как когда-то было ей. Но, к сожалению, нет. Он не сломался тогда. Наоборот, получил ещё больше этой противной самоуверенности. Это ясно читалось в его глазах. Фиолетово-голубых. Похожих на небо во время заката. Полных презрения до бесконечности. Вместо него чуть не сломали его бедную младшую сестру. И Мико правда очень нравилась эта девочка. Она ловко справлялась со всеми трудностями, с которыми сталкивалась. К сожалению, зачастую это была неблагодарная работа. Очень жаль. Если бы она не была из клана Камисато, Мико уже давно забрала её в издательский дом Яэ. А вообще, откуда в ней вообще появилась эта дурацкая мысль, что этот подлец из Ясиро источает угрозу? Из его головы не лезут острые рога óни. В лесу Тиндзю перед ней стоял всё тот же мальчишка из прошлого. Слишком дерзко говорящий и слишком криво ухмыляющийся. Просто сейчас он стал старше. Теперь он преисполнился хитростью так, что любому другому человеку невозможно рассмотреть. Но ещё это перемешивалось с усталостью, которая жила в каждом жителе Инадзумы, перетекая в затхлую и безнадежную тоску. Небо расколола сиреневая молния, благодаря своему тяжелому и громкому взмаху. Воздух наполнился ещё большей духотой, отчего Яэ несколько закатила глаза. Подниматься на гору Ёго — не самая простая задача, а если сейчас ещё и пойдёт дождь, то он промочит её прекрасный мех. Храм встретил её абсолютной тишиной. Крики и пение зябликов на красных крышах храмовых зданий прекратилось. Голосов жриц не слышно — все сейчас в Инадзуме. Многое со своими семьями, решают, что делать. Каркнул ворон, сидевший в ветвях Священной Сакуры. От его крика Мико застыла на месте, не отрывая взгляда от его жёлтых глаз. Как от ориентира в полумраке пасмурного вечера. Яэ чувствовала себя дико. По-настоящему. Как никогда в жизни. С помощью таких воронов она раньше отправляла послания Эи. Ноги дрожали, однако она всё равно сделала ещё несколько шагов, оказываясь на лестнице перед священным деревом. Дыхание застряло у неё в груди. Мико медленно села на самую высокую ступень, в очередной раз оглядывая Храм. Ворон вспорхнул с ветки и приземлился рядом с ней. Яэ застыла, чувствуя, как медленно опустились внутренности, а горечь подкатила к щекам. Минута. Вторая. Третья. Птица всё продолжала сидеть подле неё и смотреть прямо в душу. Тело Мико по-прежнему находилось будто в парализованном состоянии. Но сердце всё ещё бешено билось, грозясь выскочить из груди. Она судорожно сглотнула вязкую слюну. Ворон в очередной раз каркнул, а потом, размашисто махнув крыльями, скрылся из виду. Кицунэ ещё долго сидела на одном и том же месте, пока с неба не упала первая дождевая капля. Только тогда она прекратила стискивать зубы, ощущая резкую боль и привкус крови во рту. Металлический и будто пустой. Он каплей пробежал по языку и исчез в горле. Всё как у людей. Селестия всех побери, если это нормально. Если она, сидящая на ступеньке возле Священной Сакуры, смотрящая Архонты знают сколько времени на обычного ворона — это нормально... Яэ тяжело вздохнула, поправляя серёжки в ушах. Мико скользнула в свою комнату, плотно закрывая дверь и прислоняясь к ней спиной. На несколько секунд спрятав лицо в горячих ладонях, почувствовала, как её начинает трясти. Как грудную клетку охватывает паника. Что происходит с Эи? Что, святой гром, сейчас делалось с Инадзумой? Нет, нет. Нет! Так не должно быть. Она зажмурилась, стискивая зубы, и зарычала. — Нет! — закричала Мико, прижимая резко оледенившие ладони к пушистым ушам, словно пытаясь выдавить из головы голос Кудзё Сары, которая объявляла новую волю своего Архонта. И этот голос... он всё продолжал, продолжал, продолжал звучать. — Нет! Я не позволю тебе, Райдэн Эи! Ты не останешься в своей Эвтюмии! Заходясь дрожью, Яэ опустилась на татами, застывая с прижатыми к ушам руками. Задыхаясь горячим воздухом, Мико смотрела перед собой и чувствовала это. Никогда в жизни она не думала, что Эи заставит её по-настоящему испугаться...