Давай дружить!

У кого какое самое любимое время года? Чуя и Рюноскэ обожали лето. В самом деле. Как раз уходит увертюра весны, холодная и мокрая насквозь от снега зима отступает, а ветреная и дождливая осень и подавно едва вспоминается, как будто далёкое сновидение. Выходит солнце, просыхают улицы, цветы заканчивают прихорашиваться и распускаются во всю красоту своих белых, жёлтых, розовых и голубых лепестков. Небо возносится выше и как будто бы светлеет от того, что прошли последние слабенькие холода - наступило лето. Солнце выходит на долгие прогулки и отгоняет серые обрывки холодных туч своими белыми, пронзительными, острыми, как копья, лучами. В общем, светлое время года. Нормальные люди празднуют его приход в постели, ночью. Кто-то в ноль часов ноль минут кричит с балкона во всю глотку : "Лето!!!". Самые любители празднеств даже устраивают небольшой ночной стол со свежими фруктами и шампанским. Но мы же говорим о мафии. Тут никакой адекватности и близко быть не может. Идея принадлежала Каджи. Посвящены были в его замысел только трое - Тачихара (ну это естественно), Гин и... Мори. Последнего попросту не могли пропустить, так как он был обязан знать об их предприятии, ведь предложение подрывника было настолько ярко, насколько и... Скажем так, необычно. Не знай босс, что задумало самое отчаянное трио ПМ, они вполне могли бы заработать наказание - как в виде бумажной работы, так и в виде экзекуции на столбе. Видели бы вы лицо Огая, когда к нему в кабинет постучались, затем в дверь заглянули огромные фиолетовые очки, исчезли, потом в офис шмыгнул сам Мотоджиро, а за ним Гин, попытавшаяся захлопнуть дверь за собой, но в этом ей помешал кроссовок Мичидзу, своевременно впихнутый в щель. Ещё секунд десять эта парочка боролась не на жизнь а на смерть, но, наконец, Тачихара одержал верх, проскочил внутрь и захлопнул тяжеленную дверь. Звук от удара разлетелся по всему этажу, а троица испуганно притихла, вслушиваясь в отдалëнный рокот, а затем построилась в шеренгу и строевым маршем двинулась к столу Мори. К тому моменту босс уже положительно не знал, смеяться ему или отчитывать дерзких малолеток, но когда Каджи, откашлявшись, конспирационным шëпотом изложил ему свой план и попросил добро, Огай не мог не позволить себе смешка. Покопавшись в бездонных ящиках стола, он выудил оттуда посеребрённый лист, написал на нём что-то, расчеркнул в углу роспись, и вручил подрывнику со словами : - Это Серебряный оракул. Используйте его в своих целях, у вас есть на это полное право. - и растянул губы в полунасмешливой улыбке. Вот так потерявшие память от счастья Тачихара, Гин и Мотоджиро получили полную свободу действий на ближайшие полтора дня. И это время они использовали, надо сказать, с умом. Следующей ночью... Рюноскэ спал очень чутко. Любой шум, будь то ворчание проезжающей под окном машины, стук скатившейся со стола ручки клином прорезался в сознание парня и не давал высыпаться как следует. Поэтому Рю, наученный горьким опытом, засыпал с берушами и с закрытым окном. Но на сей раз парнишка долго не ложился спать - любовался ночным небом. Да-да, даже в чернильной пустоте есть какое-то своё притяжение и очарование; картину довершают пара-тройка звёзд, как будто блёстками брызнули на разлитые чернила. И вот Акутагава уже бредёт к постели, собирается заткнуть уши, откидывает одеяло, как вдруг... Автоматная очередь. Плохо слышно, тихо, но это невозможно спутать ни с чем. Вихрем Аку подлетел к окну и высунулся наружу. Стреляли со стороны Мафии. Что там случилось... Над портом возвышалось, похожее на вытянутую волну, здание ПМ, и гордо поблёскивало глубоко синими окнами. Из-за выступа "гребня" в небо устремлялись коротенькие лучи, съеденные темнотой - прожекторы. Там происходила какая-то суета, сновали маленькие фигурки, точно муравьи бегали по асфальту. Внезапно движение прекратилось, и до слуха черновласого долетело сильно растворённое в воздухе "ЛЕТО-О-О-О!!!" Можно было даже узнать кричащих - Рюноскэ готов был поклясться, что главным горлодёром был наш сумасшедший учёный. Тихонько усмехнувшись этой забавной детской шалости, парень отвернулся в другую сторону, с наслаждением втянул носом свежий влажный воздух, и вдруг увидел чью-то фигуру, точно так же как он выглядывающую на улицу. И в этом же случае Аку был уверен на все сто процентов - Чуя. Он потянулся и замахал рукой. Кажется, его заметили. Судя по мельтешению воздуха вдалеке, Накахара энергично отвечал ему на приветствие. Сероглазый повернулся обратно к сцене, на которой веселились ребята. В небо взлетел огромный переливающийся жёлтый лимон и с оглушительным грохотом взорвался десятками бомб Каджи. Аку счастливо вздохнул и подпёр рукой голову. Как же всё-таки хорошо наблюдать за своими слегка сдвинутыми коллегами по работе и знать, что ты наблюдаешь вместе с горячо любимым человеком... ○JUNE○ Конец июня. Лето только что подразмялось, хрустнуло пальцами и сказало : "Так, ну эта умеренная райская температура конечно, хорошо, но ведь мы не в раю, ребятки, а на земле, и пора вам показать, что такое настоящее я", и бабахнуло тридцатью двумя градусами в полдень. Всё здание организации прожаривалось насквозь, как на мангале. Кондиционеры помогали, как могли, но и этого было всё-таки недостаточно. Всё, как три года назад, не правда ли..? - Жа-а-а-арко, - с хрипом простонал Чуя, стягивая жилетку и расстёгивая верхние пуговицы рубашки. Блейзер полетел на кресло (они находились в кабинете Рю), а перчатки, изящно стянутые зубами, остались лежать на столе - рядом с перчатками Акутагавы. Офис Рюноскэ был оснащён мягким чёрным креслом, в котором сидящий, по сути, утопал и полностью растворялся в блаженстве от щекочущей кожу ткани и глубины сиденья; так же там был стеллаж с книгами по химии, анатомии и философии, вращающийся стул, обычно стоявший спинкой к двери (было очень эффектно отталкиваться и разворачиваться ко входившему в какой-нибудь красивой позе) - теперь он был оттолкнут к стене. У окна расположился ещё один стул, но уже простой - для визитёров, и письменный стол, содержавшийся его хозяином в идеальной чистоте. Опёршись на него и стояли наши герои повествования. - Не то слово, - поддакнул Рю, ослабляя жабо на шее. Плащ он не снял и здесь - видимо, каким-то магическим образом умудрялся не париться в нём. Чуя искоса взглянул на него и мысленно подивился - как ему такое удаётся. - Я схожу к куллеру, принесу воды, - предложил он. - О, давай, - оживился Рю, - спасибо тебе большое! - Хе, не за что, - ответил ему такой же яркой улыбкой рыжеволосый. И вышел, прикрыв за собой дверь. Аку постоял ещё немного, дождавшись, пока шаги его друга стихнут в пустынном коридоре. Обернулся на его перчатки, несколько секунд изучал их взглядом, запоминая, как их расположение до малейших мелочей. Рука быстро метнулась к ним и схватила. Перчатки пахли Чуей. То есть яблоками, сигаретами и теплом. Да и сами по себе они излучали тепло. Они хранили его в себе, пропитались им насквозь, как вишни в шоколаде пропитывают ликёром. От такого запаха можно было мгновенно опьянеть мгновенно, в нём растворялся воздух, время, реальность... Он сделал ещё один вдох. Украдкой потрогать вещь своего бога, вобрать в себя хоть частичку его тепла и вернуть на место. Большего он не достоин... Дурманящий запах... - Рюноскэ? Аку вздрогнул и резко обернулся на голос. В тот же миг его всего пронзило, как молнией : "Попался." Чуя стоял в дверях с двумя стаканчиками в руках, и на лице у него было написано искреннейшее удивление. Очень странно было видеть остолбеневшего Рюноскэ, сжимавшего его перчатки и глядевшего на него вытаращенными глазами. - Ч-чуя! - перчатки он поспешно отложил и сделал шаг назад. Руки сами потянулись к груди и сжались в умоляющем жесте. - Пожалуйста..! Это.. Не то, о чём ты подумал! - он низко поклонился, и тут же выпрямился обратно. Какой позор, какой позор, так опростоволоситься... И как ему теперь объясняться? - Прости, прости, умоляю! Чуя в свою очередь шаг за шагом приближался к пятившемуся в смятении сероглазому. Не нужно было быть особым гением, чтобы догадаться обо всём. Но это было... Даже хорошо? Все сомнения сметены, карты раскрыты, и... Он был прав. - Тише, тише, Рю,- Накахара отставил стаканчики и потянулся успокаивающе к младшему, чтобы тот перестал метаться, как загнанный зверёк. - Всё нормально, всё хорошо, - шаг за шагом, вот уже совсем близко, Рюноскэ замер и боязливо уставился на голубоглазого. - Иди сюда. Давай я тебе лучше кое-что покажу, - черновласый немного успокоился и доверчиво подался с Чуе. Тот быстро оглянулся, убеждаясь в том, что дверь закрыта, затем повернулся к пареньку, привлёк его за затылок и поцеловал взасос. Всё произошло так быстро... Тепло... Приятно... Необычные ощущения... Мягко, но уверенно, давая понять, что он только его... И что он любит его... Тёплые руки на плечах... Чуя в свою очередь ощущал, насколько же неопытен в этом плане его любимый. Тонкие пальцы вонзились в плечи и сжались стальной хваткой, и голубоглазый мысленно посмеялся от умиления. Но самое главное - всё взаимно. ОНИ ЛЮБЯТ ДРУГ ДРУГА. Ничего теперь не надо бояться. Он разорвал поцелуй. Покрасневший Акутагава неловко поправлял прядки за уши и восстанавливал дыхание. - Ну что? - усмехнулся Чуя, - понимаешь? - Да, - повелитель Рассёмона поднял глаза на старшего; в них читались искренняя радость и чуть-чуть - смущение. - Так... Чуя... - вдох, - я люблю тебя. - И я тебя, чудо ты моё, - засмеялся парень, раскрывая руки для объятий. И уже через секунду к нему прижалось тонкое тельце, а чужие руки обвили, словно лозы, спину. Бережно поглаживая Рю и слушая барабанную дробь его сердца, голубоглазый улыбался и думал о том, что сохранит это счастье в обличии парнишки-брюнета с ртутными глазами. Навсегда.