olivia rodrigo — granted
***
Закрой глаза. Насладись этим звуком. Насладись спокойствием. Ты чувствуешь? Свобода. Тебе никуда не нужно. Не нужно торопиться и мчать со всех ног до злосчастного автобуса на шесть утра, что вот-вот отправится, как всегда, в одно и то же время, на которое ты никогда не успеваешь, прибегаешь весь взъерошенный, не успев заправить один уголок рубахи в штаны, не успев толком проснуться. И в очередной раз видишь лишь хвост автобуса. Как много раз Вселенная противилась тебе, давая знать, что тебе не место там, тебе не нужно быть в нём, ехать по каким-то якобы важным делам, значимым, но… не твоим, пусть и кажется наоборот. А ты упрямо бежал за ним, маша руками, пытался привлечь внимание водителя. Бежал по дороге, слыша, как тебе вслед сигналят машины. Бежал, пока не выдохся и не остановился. Ты сам хотел вершить свою судьбу. Не важно, сколько тебе было ниспослано знаков, ты сам хотел решать: садиться ли тебе в автобус или нет. Ты так отчаянно хотел сделать выбор. Автобус уехал. Но открою тебе тайну, друг: этот автобус не последний. Так что дыши. Спокойно. Не мучай грудь. Вдох, а следом выдох. Сегодня никуда не нужно торопиться, сегодня этот чёртов автобус стоит, а ты, гордо задрав нос, пока он с открытой дверью ждёт, когда ты придёшь и сядешь, или снова опоздаешь, побежав за ним… Но ты проходишь мимо. Делаешь свой выбор, долгожданный. Наконец. Водитель провожает тебя удивлённым взглядом, смотрит в спину теперь он, а не ты. Сигналит тебе, пытаясь привлечь внимание, но ты и не думаешь оборачиваться. Сегодня. И теперь всегда, Пак уверен, никаких автобусов, тягучих и нудных утр, рутинных вынужденных заданий. Школа позади, чёрт возьми, и пусть эта сука пыталась его сломать, подстроить, изменить! Времена всё-таки были отличные. Друзья, тусовки, летние каникулы, прогулы, алкоголь, секс, бесконечно звёздные ночи, и звёзды так близко, что ловишь рукой, лёжа на крыше. Рассветы, поцелуи под луной, закаты — в его жизни было всё. И всё, как надо. И дальше только больше. А дальше весь мир. У его ног. Да-да, так по-юношески, такой максимализм. Но ему плевать, как кто это назовёт. Его жизнь, его ошибки. Его юность. И взлёты, и падения тоже его. В наушниках любимая песня любимого исполнителя, любимые фразы, заученные так хорошо, как всегда правильны. Он поглощает их, впитывая, как губка, качая в такт головой, а его губы двигаются по инерции, словно в поцелуе, который эта песня урывает с его губ, страстно, движения губ повторяют беззвучно каждую фразу. То ускоряя свой танец, то замедляя, меняя темп «поцелуя» смелых, жгучих фраз.«Я так благодарен за то, что я гений. Ты оправдываешься тем, что пьёшь таблетки, да наплачь мне реки слёз, у тебя просто нет талантов. Я получил всё, чего хотел, что же ещё удовлетворит меня. Я желал одежду, потом деньги, потом были другие цели, а что дальше? Да, что дальше? Дальше осознание того, что выше моей реальности уже некуда».
Сегодня поцелуй песни ещё более желанный и требовательный, слова воспринимаются ещё более остро. Ещё круче чувствует он себя. Это песня о нём, он главный герой. У него будет всё, уже сейчас он идёт по своему пути, послав нахуй всё, что мешало ему добиваться своих целей. Так, как этот исполнитель, вдохновивший его на жизнь, показывающий собой пример, пример, как весь мир может лежать у твоих ног, мир, который в тебя не верил, пытался высмеять, унизить и сломать. Он же вдохновил Чимина своим творчеством и на татуировку на теле: «Never mind». Логотип его жизни, слоган. То, что он хочет всегда помнить. Жить вот так. Не брать в голову то, что не важно, идти прямо к цели. Жить свою жизнь. И Пак построил маршрут. Ему не нужны ни навигаторы со своими «маршрут перестроен» или через «100 метров поверните направо», ни советчики. Он сам решит, когда свернуть. Но пока никаких поворотов, лишь вперёд. И пусть со склона на всех парах вмажется в стену. Пусть будет больно. Но в итоге не важно, каким путем Пак разрушит её. Пусть разобьёт с головой, оставив на руинах свои капли крови. Это его путь. Но сейчас не нужно никуда идти, он уже наградил себя за преданность самому себе и мечте. Потому он здесь. На этой палубе, движущегося в открытом море громадного лайнера. На этом шезлонге. Большие тёмные очки прикрывают глаза от яркого солнца, пусть глаза всё равно умиротворенно прикрыты. А пока губы беззвучно двигаются в такт, прерываясь лишь на глотки из бокала какого-то по счёту алкогольного коктейля, то солнце жадно ласкает его бледное тело, вдоволь намазанное кремом от загара. На торсе переливаются капли пота, красиво блестят на солнце, играючи. Скатываясь по груди, оставляют за собой еле заметную мокрую дорожку, что вскоре высыхает от приятного ветерка. Но капля упорна, стремительна, скатывается всё ниже, и ниже… жадно изучая это прекрасное худое подтянутое тело, пока не встречает преграду в виде резинки коротких шорт. Внутри так просто и легко. Нет никаких проблем и забот. Нет страхов. Лишь бескрайнее море. Его шум. И волны, что, кажется, так слабо бьются о днище корабля, даже близко не доставая до бортов. Они повторяют свои попытки, ударяясь снова и снова, но даже корабль не даёт им нарушить покой Чимина. Потому он с силой в ответ разбивает волны на мелкие капли, раскидывая их обратно по морю. Это даже борьбой не назвать, словно стихия бессильна перед чем-то таким огромным. И это всё скорее походит на танец. Белый. Влюбленная волна идёт навстречу кораблю, маня, танцует, волнует и чарует, очень плавно. Со всем присущим ей искушением. Прекрасное её платье переливается на солнце, и пена — её кружевные оборки. Вода кружит кавалера в своих объятиях, лаская его бёдра, местами прохладными руками-течением. А он доверчиво двигается в её объятиях. Пусть мощь его дух перехватывает, и кажется — непоколебим. Но всё доколе она позволяет ему быть таковым, пока притворяется слабой, пока пускает его в себя, скользить по своим гладким изгибам тела. И Чимин также чувствует себя всемогущим, как вода, способная в разы сокрушить такого гиганта-кавалера. Глубина её пугает и влечёт. И никто не в силах понять, что же скрывает она в себе, но запросто может утянуть, навек запрятавши в пучине. Только вот выбирает она сейчас быть нежной и спокойной, прекрасной, заигрывающее посылая на корабль волны, ласкающие его, словно бабочки-поцелуи. Так милосердно давая тому почувствовать на вкус величие. И Пак такой же плавный, такой же чарующий. Об этом говорят многочисленные взгляды прохожих, направленные на него. На его плавные изгибы тела. Как многим бы хотелось сейчас стать этой каплей пота на его торсе. И это также придаёт ему уверенности. Он знает, что привлекает внимание. И любит это. Так что запускает сейчас руку в чёрные волосы, поднимая со лба прилипшие пряди: волосы блестят, и светлые пряди в тёмных волосах как жемчуг отблескивают, переливаясь на солнце. Пак поднимает очки на голову, фиксируя непослушные волосы, открывает глаза, слегка щурясь на солнце. Песня сменяется другой, губы растягиваются в довольной улыбке, он встаёт с шезлонга, пританцовывая под ритм. Как он чувствует… И плевать, что смотрят, пускай, он двигает бёдрами, кусая губы, продвигаясь к ограждению на палубе корабля, упираясь о неё руками, в которых держит бокал с «Gold & Berries». Смотрит в воду с огромной высоты, смотрит на горизонт, на бескрайнее море. Он здесь. Пак усмехается, опуская голову, пряча её между упершихся в перила рук, смотря на свои ноги… правда стоит тут. Пробрался на роскошный корабль незамеченно. Хочется смеяться каждый раз при мысли об этом. Чимин выравнивается и упирается в перила спиной, поднося медленно к губам бокал и делая глоток, принимаясь блуждать глазами по палубе и её многочисленным зонам. Сейчас они находятся на левой палубе, от правой её отделяет площадка, что находится на уровне ниже, там главная аллея, модные бутики, лифты, многочисленные рестораны, кафе, клубы и балконы, выходящие из кают. На палубе же сбоку бар, на высоком стуле у стойки которого сидит его брюнетистый друг, разговаривая с какой-то девушкой, и всё равно умудряется время от времени поглядывать на своего, теперь, соседа по каюте. Наблюдает, волнуется, пока не может быть так же беззаботен и расслаблен, как друг, ведь что если спалят, что если спросят? Или будет какое-то учение, всех соберут и будут пересчитывать, или к Чимину, пока Чон занят, кто-то подойдет и спросит, с какой каюты, попросит показать карту? Тот ведь так сильно привлекает внимание, его сложно не заметить, ведь мало того, что Пак красив и раскрепощён, спасибо, что хоть шорты надел, пусть и нещадно короткие, оголившие его красивые стройные, подкаченные в меру ноги. Но Чон благодарен, что друг не в трусах или вообще… Помимо его нестандартной внешности и смелого поведения, уверенной походки и вальяжного взгляда, этих мелированных волос, Пак ещё мастерски умеет попадать в разные передряги, ему ведь на месте не сидится — вечно ищет приключения на свой красивый зад. Да и плюс ко всему Чимин мало куда пройти может без Хосока (что того знатно радует по правде, ведь так друг всегда будет на виду, меньше волнения и больше шансов, что всё пройдёт гладко, под чутким присмотром Чона) или без его карты, которая служит как ключом в каюту, пропуском на корабль, так и способом оплаты, наличку тут нигде не принимают, так что все коктейльчики внутри Пака оплачены другом. Да тому и не жалко, родители закинули ему туда кругленькую сумму, гуляй не хочу. Сам Пак предлагал дать парню скопленные деньги, чтоб друг добавил на карту, но тот лишь отмахнулся. У них давно не такие отношения, вроде как «будешь должен», они всегда всё для друг друга делают и вопроса о долгах никаких нет, всё, что нужно — сказать «спасибо» и признать, что у тебя самый лучший и заботливый друг. Помимо бара, впереди огромный бассейн, у которого сложены надувные круги и матрасы. Дальше — поле для гольфа, аттракционы, джакузи, тут куча всего, так всё сразу и не посмотришь. Чимин решил вникать со временем, к чему судорожно рассматривать всё, запоминая на второй день, если у тебя ещё таких дней, как минимум, сорок три? А вот остальные пассажиры, собравшись по группкам, ходят с экскурсоводом по лайнеру, который показывает и рассказывает им что да как, когда построено, что обязательно посетить. Фу, какая скукота, это совершенно не в стиле Пака. В его стиле пробираться на корабль в грузовом ящике, и то, что Чимин оказался здесь, на борту этого лайнера, добавляет ему невероятной уверенности в себе и в том, что всё в его жизни будет так, как нужно, как он захочет. И он сделает для цели всё, как бы безумно это ни выглядело. Теперь-то это понятно? Эта вылазка для него самого стала значима, теперь никогда не посмеет сомневаться в себе и своём будущем. Да, может это не совсем законно, его нахождение здесь, но, глядя по сторонам, на массу людей, которым плевать друг на друга, которые просто отдыхают и развлекаются, а он лишь один из них. Он не сделал ничего плохого. Он заслуживает этого не меньше.***
Оказываясь на борту, Чон сразу посылает семью развлекаться куда-то, лишь бы не мешали, а сам заседает в роскошном люксе за работу. Оставляя пометки и наблюдения о каждом бизнесмене, с которым они познакомились. К каждому из них свой подход, да, придётся попотеть, но не беда, всегда можно принять душ и смыть всякие следы напряжения. И пусть эти мужчины думают, что заставят Чонгука напрячься, потанцевать перед собой на цыпочках, для него это ничего не значит, это никак не задевает его гордость. Какой смысл думать, что ты так неприступен, если в итоге всё равно сдашься? Это всё игра. И он отлично знает правила. Мужчина закрывает макбук, поднимаясь из-за стола, наконец, расслабляя галстук полностью и снимая душный пиджак. Рубашка под ним вся мокрая, прилипла даже местами к накаченному телу. Так что он принимается расстёгивать её. На вечер уже запланированы дела, так что сейчас душ и после в казино-бар с новыми знакомыми. Намджун первым делом предложил встретиться на своей территории. Ведь именно в казино подпольно и продвигается его товар. Что может быть опаснее, чем азартные игры, вперемешку с наркотиками, двойная зависимость. А тот и рад, так что сказал, что нужно развеяться и войти в нужную колею, сыграв в партию покера. Но расслабляться Чон не собирается, он выполнит свою работу, и он обыграет их, ведь наверняка они все хотят проверить его на прочность, так сказать. Но как хороши бы ни были их навыки, Чон знает толк в карточных играх. За плечами такой опыт. Работая в элитном отеле, сложно не уметь. Хотя были времена… Причём разные были, столько всего за спиной, даже вспоминать странно. Снимая мокрую рубашку и оставаясь с голым торсом, по которому сразу так приятно пробегает прохлада от кондиционера, мужчина разминает напряжённые плечи, прокручивая их, сначала смыкая лопатки, а потом расправляет. Как много всего он нёс и несёт до сих пор на этих плечах… не всегда они были так же мощны, как сейчас, и дело не только лишь в телосложении. Хотя это так иронично. С возрастом он стал сильнее: физически и морально, но нести ношу стало лишь невыносимее, тяжелее. Ему тяжело. Хотя он уже перестал обращать на это внимание, привык, что как ни крути, что бы ты ни чувствовал — надо. Плечи сейчас мощные, мощные руки, мышцы на спине, на торсе, накаченные бёдра. Но всё равно тяжело, он изнывает, пусть по нему и не скажешь. Ему невыносим каждый день, ему невыносимы все эти дела, что он ведёт, ему невыносима эта сеть отелей, невыносимо всё. Осточертело. Почему тогда… было так просто? Почему, что бы ни взвалилось на его плечи в двадцать, казалось, горы по колено? Почему, стоя перед невозможной, непосильной задачей, было так много веры, уверенности в победу? Во рту вкус крови, валишься с ног от усталости, недосыпа, но улыбаешься, глаза горят, победа! Ты первый в списках на поступление. Стоишь перед доской, измученный, но не выжатый, переполненный… твоё имя стоило написать бы кровью, ты добился, но всё ещё впереди… Почему тогда всё не казалось таким невыносимым, а ещё не окрепшее тело не уставало? А потом ты лучший на потоке, и это лучшая награда за все старания. Ты подающий надежды, без пяти минут молодой специалист, твои проекты лучшие. Как чётки твои чертежи, даже профессора в восторге. Тебе предлагают патенты и гранды на строительства, по окончании универа, тебя уже приглашают в самые крупные фирмы. Тебя хотят. И у тебя всё больше сил, всё идет как надо. У тебя красивая девушка, полно друзей, блестящее будущее. Ты обещаешь себе стать лучшим архитектором, открыть свою фирму и застроить весь Сеул. Чонгук входит в душевую кабинку, поворачивает кран, и его тело обжигает холодом. Он чертыхается и настраивает нужную температуру. Но не всегда так получается… не всегда есть этот кран, чтоб, когда случайно включил холодную воду, повернуть его и сделать теплее. Тогда не было. В один момент ты запинаешься, и одна ошибка стоит тебе всего. Холодный напор, что бьёт тебя по спине свирепо, со временем делает тебя холодным, остывшим… если бы ты мог переключить воду, согреться… то всё равно было бы уже поздно. Как согреться, если внутри уже погас? И вот, все планы, все улыбки стёрты, а ты стоишь перед ошарашенным деканом, повторяя, что хочешь забрать документы. Тебя просят подумать, предлагают взять академический отпуск, предлагают помощь, ведь так глупо отчисляться на последнем курсе! Все на взводе, бегают и пытаются понять, в чём дело. Но ты молчишь, вот вроде стоишь ровно сейчас перед ними, твёрд в своём решении, а внутри рассыпаешься, да и снаружи всё твоё тело превращается в груду зыбкого песка, который подхватывает ветер, рассеивая по миру песчинки, а они и не видят. Просто что-то в глаз попало… какая-то пылинка. От рассыпавшегося таланта. Они не понимают, что тебе не помочь, так глупо… свадьба по залёту, от тебя отвернулась семья за непослушание. Неодобрение. Ты запутался, тебе всего 23, и ты не готов. Не готов ко всему этому, что свалилось на тебя. Тебе 23… и ты больше не знаешь, как дальше жить свою жизнь. Знаешь только, что был так близко к мечте… но теперь она далеко, как никогда. Ты ненавидишь всё, что с тобой происходит. Злишься, бьёшь в стену кулаком, оставляя там пятна крови. И даже сейчас рука парня невольно дёргается, покалывает фантомная боль. Он сжимает и разжимает её в кулаке, глядя на свои многочисленные тату. Ты просто пытаешься заполнить ими пустоту… Тебе уже 30 и всё никак не получается.«Неужели я так просто могу отказаться от мечты? С каких пор мне стало так холодно в этом мире? Не хочу оборачиваться и снова сомневаться. Но почему же тогда так больно оставлять все позади?»
После такого сладкого успеха, кружащего голову, всегда сложно начинать всё сначала. Словно после сладкой конфеты с начинкой в рот сунули шарик сухой полыни, и выплюнуть нельзя: кривишься, тошнит, но жуёшь. Вот и он жевал. Жуёт до их пор, проглотить такое сложно. Теперь ты не студент элитного вуза, подающий надежды, а уборщик в отеле, вытираешь за такими вот оторвами, каким некогда был ты сам, сперму и рвоту с постели. Потом ты уже хостес, выслушиваешь маты от вечно недовольных зажравшихся посетителей, но вместо желанного ответа в виде «да пошёл ты нахуй» улыбаешься, кланяясь, приносишь извинения и обещаешь, что решишь эту проблему в скором времени, и больше такого не повторится. Сначала ты питаешь надежды, что всё это временные трудности, в тебе, пусть и слабо, но тлеют угольки, ещё сможешь разгореться.«Каждую ночь я кормлю себя ложными надеждами Ведь что-то здесь не так И если я уж обесценил Останусь ли я тогда ни с чем? О, мне так страшно, ведь все внутри меня переворачивается».
Пока не понимаешь, что надежды-то ложные. И пора отбросить их. Так и делаешь. И как только все наточенные карандаши уже сломаны в порыве злости и выброшены в мусор, а тебе более не нужно разбираться в их мягкости и искать бумагу идеального рельефа для чертежей, когда ты понимаешь, что достаточного простого А4. Тогда-то и придавливает тяжестью к полу, что ноги переставлять тяжело. Надежды рухнули. Ты больше не светишь. Ты просто идешь наощупь, не туда, куда отчаянно хочешь, а куда позволено… Так надо. Ты стремительно поднимаешься вверх по карьерной лестнице и уже помощник управлявшего отелем, потом управляющий, далее — помощник директора всей сети. Но это не приносит тебе никакой радости или хоть отголоска удовольствия. У тебя берут интервью, спрашивая, каков же секрет твоего успеха. Тебе завидуют, тобой восхищаются. Ты попадаешь на обложки журналов, возглавляя топы «Forbes». Но ты недоволен. Нет никаких секретов и успеха. Ты пуст. Это всё не то, что тебе нужно. Просто между выбором сгнить, сдохнув от жалости к себе, и сделать хоть что-то из последних сил, ты выбрал очевидное. Ты поднялся из грязи, но это не твой путь.«Это так драматично, насколько я ошибался Гонясь за всем, но оставив позади того, кто гнался за мной Так много двигалась вперёд, чтобы просто вернуться назад Когда все, что я когда-либо хотела, у меня уже было».
Чон подставляет лицо под капли: нужно смыть с себя всё, хоть это и невозможно. Как бы он ни пытался, всегда бросает в те времена, когда всё было иначе. Уже семь лет прошло… семь чёртовых лет. И всё вроде бы в жизни отлично, хорошая работа, достаток, ни в чём себе не отказываешь, обеспечиваешь семью, смог… не дал им сгнить. Всё изначально ради них. Из-за них.«Пускай сердце ведёт меня домой Ведь я так больше не могу Не могу играть чужую роль И если не уйду, никогда не узнаю Что если хочу обрести саму себя Далеко уходить не нужно». «Неужели я обесценил?»
Чонгук злится, выключая эту глупую песню, звучащую из радио в душевой кабинке, и выходит, обтирая напряженное тело полотенцем от капель.***
Пиджак на голое тело, застегнутый на одну пуговицу, и цепь на груди, уходящая ниже, на живот, холодящая тело, будоражит. Как и атмосфера здесь. Да, именно он притащил сюда Хосока, хотя тому эта затея вообще не понравилась, но так обычно почти со всеми затеями Пака. Но он и слушать не стал, копаясь в ещё не до конца разобранном чемодане друга, ища там подходящую одежду для дресс-кода, ведь Чон взял побольше вещей, чем пару трусов и маек. Чимин здесь не для того, чтоб отмалчиваться. Собирается развлекаться по полной, он сбирается вкусить всю свободу сполна, попробовать всё на этом корабле, не зря же он здесь. И ему невероятно кайфово находиться здесь. Такая роскошь, красиво одетые люди, обслуживание на высоте, все, кто здесь находится — почётные гости. И плевать, что за пределами этого казино ты — выпускник старшей школы. Вообще не важно, кто ты, важно лишь, сколько в карманах фишек и монет для игр и ставок. Первые пару часов Хосок правда пытался присматривать за другом, но потом просто сдался, устал, у него не хватает столько энергии, чтоб бегать по пятам за гиперактивным другом, так что пока он отдыхает за столиком, Чимин, уже покачиваясь от количества выпитого, пытается вставить жетон в очередную слот-машину для её запуска. Правда говорят, что новичкам везёт? Парень толком не знает даже системы, просто выставляет ставку, нажимая на «spin». И наблюдает за вращением барабана. И в который раз ему выпадает сумма, в разы повышающая размер его ставки. За этим издалека и наблюдал мужчина в солидном костюме и с собранными волосами в небольшой хвост, сидящий за круглым столом для покера. Просто так вышло, что сидит он так, что между плеч соперников как раз видит этого изящно двигающегося парня, даже с тем учётом, что очевидно пьяного. А из-за скуки и приходится за ним наблюдать, чтоб хоть как-то скрасить своё пребывание здесь. И голые участки тела этого незнакомца отлично в этом помогают, они словно сияют, такая белоснежная кожа, совсем не характерная корейцам, у Чонгука самого кожа типичная, смугловатая, так что этот парень выделяется и цепляет взгляд. Но больше интересует Чона его череда выигрышей. Парень-то хоть понимает, что происходит вообще? Это забавляет. Вид у Чонгука уже правда скучающий, хоть он и пытается это скрыть, старательно изображая присутствие и заинтересованность. Но сама поза говорит за себя, ведь он откинулся на спинку кресла и, положив руку на подлокотник, подпер щёку ребром указательного пальца, а подбородок большим. Лицо у него просто идеально подходит для игры в покер: никаких чувств или эмоций, как, например, хитрая улыбочка Тэхёна или блестящие глаза Намджуна. Но они профессионалы, не поспоришь, идут все вровень, Джин только немного отстаёт, но всё равно играет, у каждого своя отработанная годами тактика. — All-in, — вдруг выговаривает Чон, складывая вместе веер из своих четырёх карт, создающих отличную комбинацию с тремя из тех пяти, разложенных на столе. Всё равно не смотрит уже в них, наизусть изучил свою комбинацию. Он, выравнивается на кресле и выдвигает все свои фишки, устал уже, пора кончать всё это. Взгляд невольно время от времени возвращается на того незнакомца, что всё стоит у автомата, что-то рассматривая. — Смело, — хмыкает Джин, глядя на мужчину. — Блефуешь, мерзавец, — щурится блондин. — All-in, — подхватывает русоволосый, также выдвигая свои фишки. Сейчас его кудри с мокрым эффектом, и он уже не в шортах и гавайской рубашке, выглядит солидно, но всё также расслаблен, о чём говорит его наполовину расстёгнутая рубашка, оголяющая песочную грудь. — Я пас, — хмыкает Джин, откладывая свои карты и заинтересованно глядя на оставшихся игроков — напряженный момент, — особенно его интересует брюнет, вот он и скользит по его профилю. — Что ж, call, — хмыкает Намджун, уверенный в блефе Чонгука, Тэхён вот… под вопросом, но и толком не интересует он Кима, он считает, что у него самого неплохая комбинация в виде стрит-флеша, так что, возможно, и будет тем, кто заберёт весь банк. — Отлично, раскрываем карты, господа, — выговаривает дилер. Это именно то, чего и добивался Чон, не дожидаясь других, кладёт на стол перед собой карты, показывая свою комбинацию. Тэхён и Намджун делают то же самое, сразу внимательно и заинтересованно глядят на карты друг друга, оценивая ситуацию. — Флеш-рояль, господа, флеш-рояль, — хмыкает он. После чего дилер пододвигает все фишки со стола к Чону. — Сегодня я угощаю выпивкой, развлекайтесь, — выговаривает мужчина, хмыкает и поднимается наконец из-за стола, показывая жестом дилеру, чтоб отнёс его выигрыш в кассу. Джин хлопает пару раз, Тэхён смеётся, Джун кивает брюнету с уважением, проигранные суммы для них не так важны, как интересная играя, что у них получилась. — Отличная партия, — кивает блондин. — Да, а теперь, если позволите, — отходит он от стола, оставляя их там. Сам не понимает зачем, но идёт к черноволосому с белыми прядями. Надо отвлечься и отойти от новых знакомых хоть немного, их компания уже знатно надоела, а это прекрасный повод. Да, конечно, он здесь для работы и отлично её выполняет, но стоит же хоть перевести дыхание. Парнишка пытается разобраться, что вообще нужно нажать, чтоб выйти из игры, ему стало скучно. И что все находят в этом: азартные игры не для него. Интересная практика, конечно. И в чём-то они с Чоном похожи, этот скучающий вид, даже когда в кармане фееричная победа. Но всё равно разные. У брюнета такой вид уже отпечатался на лице, ничто в жизни не способно вывести его из этого состояния, а Пак даже скучает по живому. — А у тебя лёгкая рука, — слышится голос рядом с Паком, отчего он оборачивается слегка на говорящего, глядя затуманенным взглядом, но чёрт… как же они сверкают, это на миг словно слепит Чона, хочется по-глупому поднять руку и смотреть на черноволосого через пальцы, от юноши исходит такой жар. Чонгуку приходится силой заставить себя отвернуться, чтоб разорвать зрительный контакт. Чимин же видит перед собой слишком идеального статного мужчину, что теперь уже смотрит не на него, а на экран автомата, рассматривая все кредиты. Видит красивого и сексуального мужчину, но… скучного. Зануда. — Уже пять раз выиграл, как-то скучно, — хмыкает он, отворачиваясь от него. — Скажи это им, — хмыкает мужчина, кивая коротко в сторону таких же аппаратов неподалеку, где игроки, схватившись за голову, смотрят на свои минусы. — Если поможешь вывести деньги, угощу выпивкой, — кусает Пак губу, снова возвращая взгляд на высокого мужчину и на то, как смотрится на его плечах пиджак. Бесстыдно скользит по его телу, оценивает. Пусть тот и кажется безумно скучным, но смотреть на него не скучно. Такое тело. Чон усмехается, подходя ближе, и одним коротким нажатием на клавишу «paid» завершает игру, отчего из аппарата выпадает жетон с характерным звуком. — Отнесёшь его в кассу и получишь свои деньги, — берёт брюнет жетон, зажимая его между двух пальцев, коротко окидывая взглядом, а потом протягивает юноше. Тот выглядит молодо, но его внешний вид, немного сучий, откровенный и смелый, как-то подогревает интерес. Глаза подведены, взгляд хитрый. Пак делает один шаг и тянется за своим жетоном, но мужчина резко зажимает его в кулаке, хмыкая, смотрит оценивающе. — Угощу тебя я, — приказным тоном выговаривает он, а потом вдруг суёт жетон в карман пиджака парня, — не потеряй. — Как бы случайно касается он голого участка кожи, а потом разворачивается и идёт к бару, не оборачиваясь, уверен, что за ним пойдут.