Другая реальность

Рюноске не справился. Он лежал, прислонившись спиной к стене, лениво разглядывая решетку, за которой снова оказался. Парень не понимал, как так получилось. Вернее, он знал. Он не справился с важным заданием, которое Мори дал ему после пару дней перерыва. Ему нужно было схватить всего лишь нескольких важных заложников, но в погоне за ними парень просто их разорвал. Никакой информации, ничего от них не осталось. Поэтому он тут. Рюноске почувствовал легкое бурчание в животе и уткнулся лбом в колени, пытаясь перебороть острое желание поесть. Здесь нет Тавары, которая попросит охранников принести еды. Она ему и не нужна. Парню запретили есть и он даже не знает, что будет дальше. Что с ним в итоге сделают после такой ошибки. А ведь Дазай предупреждал его, что нужно контролировать способность. Нужно быть всегда начеку. Но Акутагава всегда старался сделать всё, как можно быстрее и проще, отчего в итоге и пострадал. После того разговора возле тренировочной, Акутагава больше не видел и не слышал Тавару. Та не ходила за ним, они не пересекались в коридорах. Лишь пару раз он видел вдалеке знакомый серый плащ и слышал спокойный голос, разговаривающий с кем-то. Сам он не подходил. Не из-за страха. Они просто были друг для друга никто. Рюноске не особо хотелось думать о таком, ведь он даже не хотел, чтобы Тавара думала о нем, поэтому, старался быть тихим всё это время. Но даже это не помогло ему угомонить свою способность вовремя. Ты сильно полагаешься на способность. Голос девушки вливается в уши, растворяясь в пучине громких слов Дазая, которые он говорил после очередной неудачной по его мнению тренировки. Ничтожество. Ничтожество. Ничтожество. Акутагава стиснул зубы. Да, Тавара была права. Он позволил способности, своему зверю внутри себя, взять вверх, и всё пошло наперекор. Так бывало часто. Расемон был ненасытен, порой в бою, часто клокотал до боли в горле, прося продолжать всю эту кровавую вакханалию. В остальное время, Рюноске был спокоен. Пока никто его не трогал. Возможно, дело было ещё в том, что отдохнувший Акутагава чересчур увлекся. Или же всё дело было в том, что раздраженный проигрышем, он желал отыграться хоть на ком-нибудь, уверенный в своих возможностях и силах. Он знал, что делают с заложниками, и понимал, что без Дазая, ему придется лично их пытать. Возможно ли, что в нём взыграло нежелание растягивать пытку людей, которых всё равно надо будет убить? Лишние ненужные телодвижения. Но он даже никакой информации не смог добыть, чтобы так поступать, из-за чего этим занимались люди более ответственные. Не ничтожные, как он. Рюноске со вздохом опрокинул голову назад, неожиданно подумав, что если его из-за такой ошибки казнят, то это будет самый предсказуемый конец для такого Бешеного Пса, как он. Ничему не учится, ничего не понимает. Все его попытки обрубались на корню. Все слова, сказанные им, растворялись, не дойдя до ушей наставника, чей острый взгляд всегда смотрел сквозь него. На другого человека. На Оду Сакуноске. На шестерку, который оказался сильнее и способнее него, несмотря на то, что он даже не пользовался силой. Конечно, что у Одасаку, что у Тавары и Дазая был опыт в сражениях. У некоторых из них даже слишком большой. Рюноске до вступления в Мафию получал опыт битвы с врагами, сражаясь с местным хулиганьем и забияками. С теми, кто изначально был слабее его. Но сейчас расстановка сил поменялась. И совсем не в его пользу, вызывая острый приступ раздражения. Но он не хочет мириться с поражением. Ведь если его конец близок, то он даже не сможет проститься с сестрой. Связь, с которой, у них была настолько тонка, что они очень сильно отдалились друг от друга за время работы в Мафии. Совместные вечера стали реже, разговоры короче и без прежних ласковых движений. От Гин у него осталось только легкие хлопки по спине, когда он засыпал за чашечкой чая после тяжелой тренировки. Порой эти хлопки были даже болезненными, из-за очередного боя с Дазаем, отчего сестра морщился, тяжело вздыхая. Она не говорила, но он чувствовал, что ей его жалко. И от этого было противно. Но ещё противнее умереть такой глупой смертью. Нет. Он этого не хочет. Послышался шум возле клетки, заставив его резко поднять голову, видя как на него смотрит незнакомая ему девушка. Девушка точно была его ровесницей, может даже младше. У неё были темно-карие глаза и светлые, точно солнце, волосы. Рюноске никак не мог вспомнить, где мог видеть девушку раньше. Та была одета в брючной костюм с незаправленной рубашкой, поэтому он бы точно запомнил этот разгильдяйский стиль. Она внимательно смотрела на него и, увидев, что тот смотрит на неё в ответ, тут же подобралась и, ярко улыбнувшись, произнесла: - Здравствуйте, Акутагава-сан! Я Хигучи Ичиё, и пришла, чтобы освободить вас, - довольным тоном продекламировала она, на что он лишь поморщился. - Проваливай, - прошипел юноша, обрубая словесный поток девушки, отчего та изумленно уставилась на него. Уголок губ незнакомки соскользнул вниз, показывая растерянность. Это могло бы показаться забавным, будь у Рюноске соответствующее для этого настроение. Освободить его? На каком оснований? Неужели Мори дал свое разрешение? Но он ни разу, бывая в кабинете босса, не видел девушку, что означало бы её принадлежность к тому, что она ему подчиняется. А может, это всё же его проверка на прочность? Акутагава не ждал особой благосклонности от босса, так как допустил серьёзную промашку. Поэтому собирался получить подтверждение от кого-то посерьёзней, чем от малознакомой девицы. Девушка, назвавшая Хигучи, растерявшаяся после его грубых слов, снова посерьезнела, и зашумела возле клетки. Тот подобрался, увидев, как клетка открылась, и вся душа затрепетала. Долгожданная свобода билась между ребрами, просясь на выход, но он упорно терпел. Ему нужны были объяснения. - Выходите, - упрямо произнесла она, хмурясь. Видимо, девушка была полна терпения, раз не ушла после первой грубости, - я бы не выпустила вас без разрешения Мори-сана, учитывая, по какой причине вы тут сидите. И я не поведусь на вашу грубость и не уйду, - она мягко улыбнулась, явно вспомнив кого-то. Настроение Хигучи с напряженного стало более расслабленным, - Мачи-семпай предупреждала, что вы часто гоните от себя людей и на такое не стоит обижаться. Пойдемте. Узнав, что это всё же человек присланный от Мори, ему стало легче. Но услышав чужое имя из уст девушки, он непроизвольно напрягся. Оно показалось ему довольно знакомым и тот приподнялся, слегка покачиваясь. Увидев плечо, на которое предлагала ему опереться Хигучи, эспер раздраженно цыкнул, проходя мимо. Он не нуждался в помощи. - Акутагава-сан, - девушка заставила его притормозить и Рюноске полуобернулся, встречаясь взглядом с карими глазами Ичиё и с горевшим в них огнем в глазах, пронзавший его насквозь. Он не мог понять, что это, и думал, что, скорей всего, это плескавшаяся на глубине раздражение, - вы должны пройти со мной. Это приказ. Акутагава нахмурился, понимая, что всё-таки с его быстрым освобождением было что-то не так. Но он не понимал, как с этим связана девушка, которая его освободила и что происходило в стенах мафии, пока он был заперт. - Приказ? - глухо переспросил Рюноске, склонив голову набок. Хигучи удовлетворенно кивнула. - Приказ от Мачи-семпай, - увидев, как тот хмурится, та поспешно добавила, - приказ, одобренный Мори-сана. Акутагава почувствовал, как в мозгу что-то щелкнуло. Имя, которое произносила девушка было ему знакомым, пусть и не сильно. Он точно его слышал хотя бы раз. В голове снова раздался такой раздражающий знакомый голос. Ты дурачок что-ли? Могла ли это быть она? Девушка же говорила ему, что пока он не создает проблем, то ей ничего не нужно. Но разве она владеет настолько сильным влиянием, чтобы договориться с Огаем о его освобождений? Рюноске активно пытался вспомнить их самую первую встречу, которая произошла несколько недель назад. Тогда девушка была напряжена их знакомством и между ними чувствовалось отчуждение и презрение друг к другу. Тавара Мачи, я тоже из Портовой Мафии, как и ты. Эти слова были первыми, которые она произнесла при их знакомстве. И взгляд, которым она него смотрела тогда, был полон отстраненности и пустоты. Неужели девушка, которая его освободила - её подчиненная? - Тавара Мачи-сан? - слегка неуверенно, чуть сбившимся от напряжения дыхания, спросил он, невольно вытянувшись по струнке, - твой семпай - это она? Хигучи улыбнулась, кивая, заметив, как округлились глаза парня. На самом деле, она сильно переживала за то, получится ли у неё без лишних волнений освободить парня. События, о которых девушка никогда не думала, стали развиваться с необыкновенной скоростью. А началось всё с того, что перед отъездом в командировку, Тавара попросила ей позвонить, если что-то произойдет с Акутагавой. Девушка тогда сильно удивилась просьбе начальницы, так как в последнее время не замечала никакого шума, связанного с именем этого парня, да и сама Тавара перестала что-то узнавать про него, как делала это раньше. Ичиё даже подозревала, что возможно, девушка проверяла на предательство юношу и, выяснив, что он чист - отстала. И оттого сильно удивилась возникшей из воздуха просьбе, внимательно глядя на начальницу. Впервые за столько времени, она в открытую спросила, на чем завязан интерес девушки. - А ты ревнуешь? - ехидно поинтересовалась Мачи, в то время, как они стояли на вокзале, ожидая скорый поезд, который должен был увезти начальницу. - Я не ревную. Просто, мне слегка непонятны ваши намеренья, - строго проговорила Хигучи, которая заметила, что семпай пытается уйти от ответа, - боюсь, что вы попадете в неприятности. - Кажется, я попала в неприятности в тот день, когда решила, что могу следить за детьми, - отшутилась пепельноволосая, грустно улыбнувшись, видя, как смущенно вспыхнула девушка, поняв, про кого она имеет ввиду, - так что, ничего страшного, если послежу за еще одним, - Хигучи удивленно взглянула на начальницу, чувствуя, что в этих словах скрыт ответ на её вопрос. Та лучезарно ей подмигнула, добавив, - Ичиё-кун, чтобы с вами было, если бы вас с Кунико бросили в одиночестве? Вспоминая сейчас этот вопрос, та наконец-то стала понимать, о чем ей говорила Мачи. Тогда она просто разозлилась и не стала отвечать на поставленный вопрос. Она решила, что девушка попрекает их тем, что помогла. Но теперь она понимает, глядя на одинокого, оставленного своим наставником, Акутагава, о чем имела ввиду девушка, намекая на одиночество. Одиночество - это ужасно. Это отвратительное чувство, сжирающее тебя изнутри, когда все твои внутренние демоны просыпаются и не дают тебе дышать спокойно. Когда чувствуешь себя ничтожным, когда мысли перемешиваются, заставляя кричать. Хигучи не смогла справиться с одиночеством, вцепившись в работу в Мафии, а как с ней справляется Акутагава, который известен всем, что всегда один? Хигучи знает, что раньше пост всегда одинокой занимала Тавара. Может, поэтому она стремится спасти Акутагаву от этого одиночества?

***

Тавара довольно прикрыла глаза, сладостно вздыхая. Долгожданный отдых приятно грел спину теплым осенним солнцем и девушка наслаждалась тем, что после миссии позволила себе такой отдых. Сейчас, находясь в Киото, в маленьком городке, неподалеку от Токио и чуть дальше от Йокогамы, Мачи чувствовала себя по-настоящему свободно и счастливо. Мачи выглядела, как самая обычная девушка в этом тихом городке, наполненного своей суетой. С фотоаппаратом на шее, она обходила местные лавки и с успехом держала пару пакетиков с сувенирами, поправляя темные очки. В этот день, она даже позволила себе убрать перчатки в карман, держа их при себе, на случай, если способность выйдет из-под контроля. Тавара позволила эту непозволительную роскошь, пользуясь удачно проделанной миссией. Она даже больничные старалась не брать всё это время, дожидаясь внеочередной командировкой, дабы задержаться в ней подольше. Мафиози была не центральной силой и особой нужды в ней сейчас не было, а если бы наступила, то ей бы обязательно позвонили. К тому же, находясь большую часть своей службы около прошлого босса, она совсем не видела мир и теперь пользовалась возможностью наконец-то посмотреть на него. Пускай и в пределах Японии. Девушка лучезарно улыбалась, наверняка, выглядя в глазах других круглой идиоткой, но все равно самозабвенно радовалась этому светлому дню, осознавая, что следующим утром поедет обратно в холодную Йокогаму, где запах убитых трупов снова будет поджидать её. Конечно, в такие моменты можно призадуматься насчет того, стоит ли оставаться в Мафии. Раньше её держал Сато Озэм, и непоколебимая преданность организации, которая в буквальном смысле подарила ей вторую жизнь, пусть и наполненную всё теми же страданиями. Покинь Мафию. Будь со мной. Этот голос больным ударом отдается в сердце, заставляя девушку застыть на месте, оперевшись на ближайшую скамейку. Она часто слышит его, когда речь заходит об уходе с Мафии. Он шепчет, напоминает о прошлом, но девушка всегда знает на него ответ. Нет. Нет тогда и нет сейчас. Она понимает, что всю жизнь прожила убийствами, ненужной кровью, пропиталась насквозь гнилью и паленой кожей. Заработала себе ужасающую репутацию и понимала, как легко всё это можно потерять в одночасье. Она не та, кто умеет сжигать мосты после себя. Девушка жила и работала на Мафию ради теплой еды, мягкой кровати и наличия денег, которые хоть немного, но скрашивали её внеочередные страдания. Уйди она тогда и Сато её бы не пощадил. А уйти сейчас, значит, предать доверие Хигучи, которой точно никто не станет так помогать, как она помогала немного Рюноске. Но даже осознавая всё это сейчас, сделанную ошибку всё равно не исправить и человека, который шептал эти нежные слова уже не вернуть, ровно как и не испытать снова его тепло и не увидеть ласковый взгляд, направленный в её сторону. Ради золотистых глаз, она бросалась в опасный омут чувств снова и снова, пока не захлебнулась. Пока не утянула на дно. Но это только её вина. И ошибка. Та грустно усмехнулась, не понимая, как веселые мысли о выходном дне перешли к воспоминанию о прошлом. И она почти что жила им, засыпая с мыслями о нем и просыпаясь так же. На работе и до позднего вечера, её голова жила настоящим и презирала всё, связанное с прошлым. А ночью отдавалась в эти глубокие чувственные воспоминания, задыхаясь и утопая, и иногда надеясь, что найдет в них свой покой. Умереть случайно, думая о том, кого схоронила очень давно - кажется, не такой уж плохой смертью. Но достаточно глупой. И пока что совсем бессмысленной. Нельзя умирать сейчас. Ещё не время. И её сердце, и она сама это прекрасно понимают. Девушка вспоминает Хигучи и думает, что покидать их вот так, когда что старшая, что младшая, так отчаянно нуждаются в заботе и тепле - просто невозможно. Она пообещала Нориёси, что возьмёт за них ответственность и не оставит. Что будет бороться за свою жизнь до конца, пока не поймет, что дальше всё будет в порядке. Пока прошло всего три года. Впереди еще долгий путь. К тому же, судя по всему, на её голову собирается свалиться другая беда. Вернее, она сама её себе насаживает, видимо, решив, что без этого ей жилось уж слишком хорошо. Акутагава. Последние дни перед командировкой были наполнены мыслями об этом упрямом, своенравном мальчишке, чем-то походящим на неё, но имеющим большую волю к битве и сражениям и который никогда не сдается до конца. В какой-то степени, она даже восхищалась им. Его горящий огонь в стальных глазах отличался от живого и энергичного огонька Ичиё. В нём горела страсть к жизни, жадность, не желание отдавать её кому-то, пусть он и говорил глупые речи про смерть. Но вот пустую смерть совсем не хотел. Прямо как она. Мачи за столько лет стала различать огонь жизни в глазах людей, удивляясь тому, насколько он разный и насколько чистый. Больше всего её будоражили огни, едва не сбивающие с ног и лишающие дыханья. Такие, как у Накахары, как у Рюноске и как у Хигучи. А вот отсутствие огня в глазах Дазая всегда её серьезно пугало. Не может же юноша, который всего на восемь лет её младше утратить интерес к жизни? Даже она, теряя его порой, очень быстро возвращала, но Осаму был, словно потерянный ребенок. Впрочем, к его выходкам, все так и относились, игнорируя фальшивое ребячество. Лишь один Накахара громко возмущался. Девушка долго думала над давно возникшей идеей и очень долго в ней сомневалась. Если всё пройдёт хорошо, то она сможет выполнить два дела одновременно и остаться в плюсе. А может и прогореть и выгореть морально. И это был очень важный шаг для которого было нужно не менее серьёзное действие. Ведь об предстоящем плане у нее уже интересовался сам босс. - Уезжаешь на миссию в другой город? Не боишься оставлять Акутагаву-куну одного? - заинтересованно спросил её Мори, когда та пришла отчитываться по одному из дел. Рядом стоял Накахара, обеспокоенно глядя на девушку, которая ни словом ни делом, не показала, как её задели эти слова. - К чему такой вопрос? - лениво поинтересовалась она, сощурив глаза. - К тому, что ты вроде, как занялась его опекой, что очень неожиданно. Не думал, что в твоем сердце есть ещё немного милосердия для человека, чья фамилия не Хигучи, - мягко пояснил он, отрывая взгляд от документов. Острый взор вцепился в тонкую фигуру Тавары, заставив её непроизвольно сжаться, - или будешь всё отрицать? - Не вижу в этом ничего странного. После предательства Дазая, он вёл себя... как не в себе, - в разговоре с Огаем, девушка всегда предпочитала говорить полуправду, играя с некоторыми фактами, зная, что перед этим боссом всё равно открыта, как на ладони, - я его не опекала, но проследила за его поведением, чтобы оно не влияло на деятельность организации. Накахара, сидевший рядом и оказавшийся невольно втянутый в диалог двух мафиози, смотрел на Тавару слегка удивленно и непонимающе. Он явно не знал о том случае с тюрьмой, а девушке и не хотелось о нем говорить. Не ради себя и своих незаживших воспоминаний, а ради Акутагавы, которого эта ситуация ранит сильнее всего. - Вот как. А мне показалась, что ты не прочь заделать Акутагаву-куна в свои ученики? - не заметив каких-то раздраженных действий со стороны Мачи, тот удивленно приподнял бровь, складывая ладони вместе, - неужели и вправду так? - Может быть. Но для этого нужен хороший повод. - Разве? - Без должного повода, всё будет выглядеть так, словно я подобрала за Дазаем и пытаюсь выделиться за его счет, - пояснила сотрудница, слегка хмурясь. Говорить о своей идее боссу, чья гениальность порой переходила все границы, было ужасной и страшной ошибкой. Но идти назад уже было нельзя. В любом случае, он бы все равно всё узнал, - а так, все решат, что я просто взвалила на свои плечи проблему Мафии. Но эта идея уже невозможна. - Почему же? - заинтересовался Огай, хищно улыбнувшись - было бы желание, можно устроить. Если это во благо организации. - Зачем? Портить подростку нервы ради каких-то искрометных желаний, которые могут легко исчезнуть? - невинно пожала она плечами, встречаясь глазами с Чуей, и тот лишь кивнул, громко хмыкнув. Акутагава был не так уж и всем интересен, - он пообещал, что будет тих и спокоен и я уверена, что он не принесет неприятностей. Акутагава из тех, кто держит слово. Он сможет справиться со всем в одиночку, - и пусть сама девушка не была уверена в последнем, но вовлекать парня в интриги не очень-то хотела. Пусть хоть в себя придет, наконец. А она присмотрит, если что. А там уже решит, что делать в итоге. Но судя по острому взгляду, что бросил на неё Мори, то озвученный план Мачи явно пришелся ему по душе. И вполне возможно, что он даже ждать не будет. Сделает так, как считает нужным сам. Именно это воспоминание и тревожило девушку, которая смотрела на осеннюю Киото, наслаждаясь опадавшей листвой. Спокойствие и умиротворение царили вокруг, даря покой. Вот бы и Рюноске мог познать истинную суть счастья, которая не заключена в чьих-то громких словах. Дазай же был изначально не достоин того огня жизни, которого он подобрал. Он не видел его ценности, грязно топтая, как невежда топчет цветы. В итоге, превратив огонь в жестокое и беспощадное пламя, которое сжигает не только врагов на пути, но и самого себя в том числе. Та зацепилась взглядом за опадающие клены и, заметив самый яркий из них, протянула руку. Подцепив тонкими пальцами лист, она взглянула на него. Яркий, слегка багровый, словно налитый кровью - это клен напомнил ей о неудержимом Рюноске, вызвав легкую улыбку на губах. Раньше парень её раздражал, но, узнав его получше, увидев одну из сторон замкнутого Акутагавы, та стала относится к нему с пониманием и даже некоторой теплотой. Интересно, как там дела в Мафии? Резко звонит телефон, заставляя девушку напрячься. Та выуживает его из карманов, всё ещё держа багрово-красный клен в руках. - О! Ичиё-кун, как твои дела? - слегка весело, слегка задорно спрашивает её Тавара, улыбнувшись. Отдых положительно влияет на неё. - Вы просили позвонить, если с Акутагавой-саном что-то случится, - раздался из трубки взволнованный голос Хигучи. Эти нотки волнения нельзя было ни с чем спутать, ибо они являлись неотъемлемой частью самой девушки. - Но я не запрещала звонить просто так, - мягко одернула ее Тавара, чувствуя всколыхнувшееся волнение, - а что там с Акутагавой-саном? На секунду в проводе возникает тишина, после которой следует продолжительный рассказ, что Рюноске наказан в темнице из-за неудачно выполненного заказа и не известно, не накажут ли его ещё сильнее или же вообще не казнят. Это заставляет Мачи серьезно нахмурится. Она понимала, почему ситуация складывалась так и что сейчас непосредственно она виновата в заточении Рюноске. Достойный повод. И девушка могла бы проигнорировать сложившуюся ситуацию, но понимала, что это мягкий намек от босса, который в следующий раз, что для неё, что для Акутагавы, будет очень тяжелым. Если парня ещё не накажут, чтобы не повадно было. Пусть Мори и дорожил сотрудникам, но средств ради организации не жалел. Мафия была словно ненасытным ребенком, питавшаяся кровью, отчаяньем и болью. Но на этот случай у неё все же есть запасной план. Она ведь как чувствовала, что не удастся ей спокойно провести этот солнечный денек. И подготовилась. - Ичиё-кун, - твердо начала она, - открой мой рабочий ящик. Там два конверта, они одни там. Их нужно отнести боссу, Мори Огаю-сану, - она слышала, как напряженно мычала Хигучи, записывая, - добейся освобождения Акутагавы до моего приезда и приведи его к нам в кабинет. Я скоро буду. Девушка убрала телефон, усмехнувшись и бросая взгляд на держащий в руках клен. - Вот и наступили перемены. Новая история начала свой жизненный путь.