Солнце показалось из-за скал и осветило дорогу под копытами коней. Ветер разносит топот, а земля - дрожь, что тянется на много километров.
— Мы уже на пороге Кресны (небольшой город на краю королевства Дюссельдорф) — Намджун поправил поводья и взглядом окинул видневшиеся дома.
— Сколько до столицы? — Чонгук поправил меч на поясе.
— Столица Кронос находится дальше, нам придется пройти через несколько городов, прежде чем добраться до нее. — Намджун перевел взгляд на принца. — Ты же понимаешь, что нас не впустят? — он кивнул в сторону людей, что ехали позади с мечами на перевес.
— Впускают того, кто спрашивает, а мы войдем, Намджун. — Чонгук нахмурился. — Кресна первый город, защиты почти нет.
— Они прознают про это и вышлют войска.
— Так даже лучше. — Чон оскалился. — Перебьем всех еще до столицы.
Войско из нескольких тысяч человек ворвалось в Кресну без предупреждения и объявления войны. Каждый воин обладал искусным владением оружия и у тех немногих, что оказали сопротивление, не было и шанса. Чонгук рассекал мечом, не слезая с лошади. Альфы города вставали на защиту и многих Чонгук просто вырубал, оставляя шанс на дальнейшее будущее. Его обвинили в том, что он недостаточно добр, но доброты в нем океан.
— Это все? — Чонгук слез с коня рядом с Намджуном, осматриваясь вокруг.
Город пал за считанные секунды. Многие сложили оружие и сейчас стараются убрать раненых. Первый город пал без потерь с их стороны. Все его товарищи сегодня не подпустили к себе смерть, но отдали ей дань.
— Предлагаю отдохнуть и выдвигаться дальше. — Чон убрал меч в ножны и сложил руки на груди.
— Не боишься что те, кого не добили, восстанут? — Намджун кинул взгляд на нескольких мужчин, что приходят в себя.
— Я здесь не из-за жажды крови, а они почти бесполезны. — Чон хмыкнул и запрыгнул на коня. — Пусть войско отдохнет и выдвигаемся через несколько часов.
Чонгук зашел в небольшой дом на окраине, что теперь, по-видимому, пустует. На столе еще стоит обед, что уже остыл, а на стене уже затухает свеча. Чонгук прошел в комнату и сбросил ботинки. Устало лежа в кровати, он жмурится и пытается уснуть, но безуспешно. Он думает об Этингере. Стоя у ворот, перед войском, Чонгук рассказал о своих планах и целях похода. Дюссельдорф. Ближайшее королевство, что лежит в горах, уже давно привлекает внимание Чонгука. Не только своим положением, но и наглостью нынешнего короля самодура, что наплевательски относится к древним традициям. У них мирный договор, но с их стороны уже долгое время продолжаются набеги. И тут два варианта, либо король как крыса пытается расширить территорию, либо он настолько слаб, что даже не знает об этом, и с ним не считается собственный народ. В обоих случаях поможет Чонгук. Он заберет Дюссельдорф и присоединит его к Этингеру.
Следующий город уже был готов встретить войско. Весть о принце, что с войной идет в столицу, разлетелась очень быстро. У Чонгука даже зародились сомнения о том, что, наверное, не стоило оставлять в живых способных ходить. Друста - город довольно большой и естественным стала ярая его защита. С каждым взмахом меча Чонгук переставал задумываться и убивал всех, кто попадает под руку. Не было больше времени на раздумья, кому жить, а кого убить. Все, кто поднимал на него оружие, автоматически приравнивались к трупам. Намджун, всегда стоит рядом, они как и в академии держат мечи плечом к плечу. Только вот у обоих это впервые. В этом походе им впервые приходится убивать людей, и им это нравится. Намджун раздирает мечом плоть настолько быстро, что даже крик не успевает вырваться из жертвы. Чонгук же, по локоть в крови, вгоняет меч в горло каждому, кто подходит достаточно близко. Кости хрустят под напором оружия, а капли крови оседают на рукоятке меча и одежде.
— Что вам нужно?! — из высокого дома воины вытащили пожилого мужчину в очках.
— Это маг, ваше величество. — воин кинул мужчину к ногам Чонгука.
— Маг значит. — Чонгук оскалился и убрал кровавый меч в ножны. — Ты знаешь кто я? — он присел на корточки перед магом.
— Знаю, sanga princo. — мужчина морщится, стараясь отвести взгляд от ухмылки принца.
— Санга принцо? Кровавый принц? — Чонгук рассмеялся и поднял взгляд к Намджуну, что не сдержав улыбку пожал плечами. — Это что, новое прозвище?
— Это твое будущее. — маг поморщился от того, что на его руку попала кровь с земли.
— Будущее? — Чон сделал задумчивое лицо. — Не такой ты и хороший маг, значит. — Чон поднялся на ноги, а мужчина перевел на него вопросительный взгляд. — Sanga reĝo, кровавый король, а не принц. — с этими словами он кивнул воинам, и те увели мужчину. — Пусть исцелит раненых, хоть какая-то от него польза будет. — Чонгук обтер меч о труп, что лежал под ногами и убрал его за пояс.
— Отдыхаем и выдвигаемся?
— Нет. — Чон идет мимо трупов прямо к своему черному, как ночь коню, что в ожидании стучит копытами. — Выдвигаемся сейчас, в столице уже знают о наших намерениях, надо подойти как можно ближе. — Чонгук похлопал коня и сел верхом.
— Что с ранеными? В этой битве мы потеряли несколько десятков.
— Оставим здесь, они не смогут сражаться, пусть маг их исцеляет.
Транта - второй по величине город, встретил их кровавой битвой. Чонгук впервые мог сказать, что было тяжело. На защиту пришло войско со столицы. Воины Чонгука были измотаны двумя боями, поэтому потерь было не миновать. Чонгук сражался с одним за другим, и это не те спарринги, что были у него в академии. Здесь ты бьешься с шестью людьми сразу, и бьетесь вы пока кто-то из вас не останется один. Чон отбивает атаку за атакой, пока меч продолжает окрашивать землю и его в красный. Доспехи покрываются чужой кровью, а в глазах пылает безумство. Чон режет плоть на куски, кровь стекает по щеке, но она не его. Чужая кровь застилает глаза, а меч в руках скользит из-за влаги. Тела под ногами мешают свободно двигаться, а врагов все больше. На этот раз перед ними армия, но люди Чонгука больше, чем просто армия. Намджун убирает людей одного за другим и ему нравится чувство превосходства над чужой жизнью. Транта пала.
На горизонте виднеется заходящее солнце и, как бы это не было иронично, многие люди сегодня встретили свой последний закат. Солнце скрывается за горизонтом, освещая последними лучами трупы на улицах, некогда огромного города. Кровь на мече переливается и каплями опадает на землю, окрашивая ее в темный. Воин стоит посреди горы трупов и скалится. Каждый, кто встал против него сегодня, пал перед ногами. Кровь на лице неприятно сохнет, даже радужка глаз кажется окрасилась в красный. Безумный взгляд прокручивает на повторе искаженные лица, а голос в голове приобрел вид крика. Сердце кажется не бьется, вероятно оно разбито, а может его и не было. Сердце для того, чтобы жить, но Чон должен был умереть.
— Ваше высочество. — за спиной послышался голос и Чонгук обернулся. Несколько воинов держали за руки мужчину, что опустевшим взглядом смотрел в ноги. — Еще один маг. — они опустили его и тот не смог устоять на ногах.
— Ну что же. — Чон подошел ближе и поднял его лицо за подбородок. Маг испуганно смотрел в красные глаза. — Расскажи мне мое будущее, надеюсь, хоть ты меня порадуешь. — Чон оскалился и отпустил подбородок.
— В столице тебя ждет смертный приговор. — страх заменился злостью, когда маг осмотрел трупы вокруг. Чонгук от его слов только рассмеялся и поднялся. Воины, что были рядом, так же не сдержались и взорвались смехом.
— Смерть? — сквозь смех произнес Чон. — Я и есть смерть. — он вмиг стал серьезным и прокрутил меч в руках. — Ты меня разочаровал. — меч рассек воздух и, столкнувшись с плотью, лишил головы неугодного. — Чон брезгливо осмотрел голову под ногами и убрал меч.
— Следующая столица.
— Отдыхаем и выдвигаемся. — Чон поправил волосы и стер каплю крови с виска. — Завтра Дюссельдорф падет. — он развернулся и направился в небольшое здание.
У столицы они были на рассвете. Первые лучи солнца осветили войско, что стоит у основания горы, что стала домом для огромного города Кронос. Город буквально находится в горе и поражает своей величественностью. У ворот стоит небольшое войско, скорее для переговоров, нежели для боя. Полный мужчина в мундире выходит вперед.
— Это честь принимать юного принца в Дюссельдорфе. — его голос такой же противный, как и внешний вид, и режет уши.
— Разве это говорят тем, кто убивает ваш народ? — Чон поморщился.
— Я всего лишь дипломат. — мужчина стушевался от напора. — Король приглашает вас в свой замок для проведения переговоров.
— Приглашение? — Намджун рядом рассмеялся. — Это что-то новенькое. — Чонгук так же не сдержал улыбки.
Чонгук еще больше усмехнулся, когда перед ними раскрыли ворота неприступной стены. Они бы весь день могли воевать у подножья, только чтобы пройти сквозь стену, но король сам их впустил, сам отпер врата и пригласил в замок. Они шли по дорогам столицы, где на них то и дело в страхе оборачивались и прятались в домах. Сотни воинов верхом на лошадях нарушают спокойствие народа и королевства. Уже несколько дней ходит молва о принце, что беспощадно омывает кровью земли. Чонгук делает глубокий вдох и скалится, когда ворота замка отпираются перед ним и впускают. Король Дариус со своей семьей стоит на ступенях замка. Альфа стоит стойко и не отводит взгляда от прибывшего захватчика. Чонгук спрыгивает с коня и, поправив доспехи, подходит ближе. Никто не кланяется, здесь нет уважения.
— Ты пришел с оружием в Дюссельдорф и умыл кровью мой народ, зачем ты здесь? — голос короля эхом разносится по склонам гор. Чонгук осматривает всех с усмешкой и на секунду сталкивается взглядами с милой девушкой омегой, что стоит левее от короля.
— Вижу у тебя прекрасная семья. — Чон ухмыльнулся, а король закрыл рукой дочь, отодвинув ту.
— Говорят, вы Дариус, мастер в магии. — Чон подошел ближе. — Так предскажите мне свое будущее, каким вы его видите? — король нахмурился, а Чон усмехнулся. — По глазам вижу, что видите, как день ясно.
— Отпусти мою семью. — король опустил руки и уже с мольбой в глазах смотрит на принца.
— Я не могу просто так взять и всех отпустить. — Чон положил руку на рукоять меча и аккуратно достал, обнажая сталь, что переливается на солнце. — Кто-то должен окрасить земли столицы, и выбор за вами король. Вы видите будущее, так скажите мне. — Чон покрутил в руке меч. — Какой путь вы выберите? — король нахмурился и посмотрел в глаза своей жены. Та в неприкрытом испуге сжимала в руках ладонь маленького сына — омеги, что цеплялся ладошками за подол маминого платья. Затем он перевел взгляд левее, где стоял его дочь, но та смотрела на принца с неприкрытым восхищением и страхом. Король сделал шаг вперед и расстегнул пуговицу на шее, оголяя ее. Жена попыталась схватить рубашку мужа, но та ловко выскользнула, с еще одним шагом короля. Чонгук не сдержал усмешки, когда король встал на колени перед ним.
— Король, чей характер сравнивался с величественными горами встал на колени ради семьи и народа. — Чонгук наставил острие меча к горлу короля, чуть ниже подбородка, заставляя смотреть в глаза. — Дюссельдорф сегодня встречает новый рассвет и цвет у него красный. — взмах меча и вскрик жены, что обняла сына. Голова бывшего правителя пала со стуком на землю, а меч окрасился кровью альфы. Корона упала к ногам Чонгука, а победная ухмылка озарила лицо. Присев на корточки у бездыханного тела, он поднял корону и покрутил в руках. На короне из белого золота виднелись капли крови, что делали ее более прекрасной. Чонгук не стирая ее, надел корону на голову и встал, осматривая людей позади, что с замиранием сердца ждут дальнейших приказов.
— Нам потребовалось полгода, чтобы Дюссельдорф пал. — Чонгук говорит громко и четко. — Сегодня пало королевство, но появилось новое и сегодня мы будем праздновать. — Чон поднял меч вверх к небу под одобрительный вой.
— Мама, нет! — позади послышался крик, а в спине резкая боль. Чонгук застыл с мечом в руке и воины замолчали. Чон опустил голову и увидел, как из его груди торчит острие кинжала, что прошло в спину насквозь, рядом с сердцем.
— Я проклинаю тебя, Санга Рего. — женщина, бывшая королева, мать, жена, стоит сзади вонзив кинжал по рукоять в спину врага. Тучи заслонили небо, а земля стала издавать звуки похожие на треск. — С каждой каплей крови на твоем мече, твое сердце будет разрываться, до тех пор, пока последняя капля крови не окрасит твой меч и не заберет твой последний вздох. — Женщина резким движением вынула кинжал и отошла на несколько шагов. Чонгук на ватных ногах развернулся к ней лицом, хватая воздух ртом. — Это мое проклятие и моя судьба. — кинжал, что она вынула из него, рассек воздух и вонзился прямо в ее сердце. Она не отрывая взгляда от черных глаз напротив, вонзая кинжал в сердце глубже, пока силы не покинули ее и глаза не закрылись. Чонгук схватился за грудь и осел на землю. Намджун тут же подбежал к королю и приказал найти целителей. Чонгук оторвал руку от груди, на которой растекалась собственная кровь, прежде чем закрыть глаза и погрузиться во мрак.
Плывя в пустоте Чонгук морщится от боли в груди, или ему кажется что он морщится? Он хочет открыть глаза, но закрыты ли они? Он не может пошевелиться, полностью отдаваясь течению мрака. Прохладный ветер коснулся его лба и мурашки прошлись по телу до пят.
— Чонгук.
Мягкий голос, кажется прямо у уха, но в тоже время так далеко, но Чон отчетливо все слышит. У его лба не ветер, это чьи то пальцы, осторожно касаются его волос.
— Ты здесь, значит ты начал свой путь. — глубокий голос успокаивает и Чонгук хочет задать множество вопросов, но на деле не может найти сил даже рот открыть.
— Задай вопросы тому, кто точно знает ответ. На твоем пути будет множество преград, делай выбор с умом, а не сердцем. Твое сердце больше не принадлежит тебе и будет от тебя отрекаться. — мягкое поглаживание по волосам стало ощущаться слабее, а голос словно отдаляется и рассеивается в пустоте, пока совсем не исчез.
Чонгук открывает глаза и первое, что он видит, это обеспокоенное лицо лекаря, что явно испугался резких движений.
— Господи. — лекарь перекрестился и осел на землю. Намджун, что стоял позади, смотрел с неприкрытым удивлением.
— Какого черта. — Чон осмотрелся вокруг и понял, что он блять лежит в гробу. В гробу чтоб его. — Вы что. — начал он, потирая переносицу. — Похоронить меня заживо решили?! — он резко поднял взгляд на Намджуна.
— Ты там что. — Удивление Намджуна сменилось лукавой ухмылкой. — Сделку с дьяволом заключил или с ноги ворота в ад открыл и убил всех еще раз?
— Что ты несешь. — Чонгук приподнялся и стал выбираться из уже родного гробика.
— Я клянусь, Чонгук, собственной головой. — Нам стал серьезным. — Ты умер два дня назад.
У Чонгука на лице ужас. Он схватился за грудь и отдернул ворот рубахи. Там красовалась аккуратно зашитая рана и небольшие подтеки. Он умер два дня назад? Тогда какого черта он сейчас стоит здесь, у собственного гроба, и чувствует себя живее всех живых.
— Что с Дюссельдорфом? — Чонгук застегнул рубашку и протянул руку к Намджуну, кивая на его меч.
— Королевство пало и трон пустует. — Намджун снял с себя пояс с мечом и протянул его Чону.
— Семья? — Чонгук покрутил меч в руках и повесил на пояс. Меч стал для него неотъемлемой частью и без него, он чувствует себя неполноценно.
— Жена, что прокляла тебя и убила, оказалась могущественной ведьмой. Старый король скрывал темную ведьму от мира. Двое детей, оба омеги. Старшей дочери уже двадцать, младшему шесть лет. — Намджун все еще не мог прийти в себя, но старался держаться уверенным. Вот перед ним его друг, товарищ, который перестал дышать два дня назад. Намджун уже хоронил его, боже, если бы они закрыли крышку гроба.
— Надо нам поговорить с детками. — Чонгук усмехнулся, кидая взгляд к замку, где, прислонившись к окну стояла девушка и прожигала высокомерным взглядом альфу.
— Какие дальше действия? — Намджун сделал шаг вперед, привлекая внимание. — Ты займешь трон, мы очистим город от неверных и что дальше? В Этингере уже наверняка все прознали и сомневаюсь, что они, тебя теперь жалуют.
— Я теперь король, Намджун. — в черных глазах блеснули огни. — Если не впустят — войду, если не дадут — отберу. Мне не хватало доброты, но вот в чем проблема. — Чонгук зачесал пальцами волосы назад. — Во мне ее вообще нет. — Чон оскалился и развернулся ко входу в замок. Намджун долго смотрел в спину короля и, отдав приказ о зачистке столицы, направился в казармы, проверить состояние армии.
Чонгук подходит к широкой двери комнаты, где, по его сведениям находится принцесса Дахи. Чон, без стука начал открывать дверь, как в него тут же прилетает ваза, но он успевает увернуться.
— Гостеприимно. — Чон усмехнулся и прошел в комнату. Девушка в длинном платье и длинными черными волосами, тянется уже за еще одной вазой, но Чон оказался быстрее и выбил ее из рук одним ударом.
— Ты убил моих родителей, захватил королевство и смеешь стоять передо мной. — Девушка зло смотрела в черные глаза и пыталась вырвать свою руку из стальной хватки, но та только усиливалась.
— Это ты смеешь стоять передо мной. — Чонгук толкнул ее к стене и закрепил обе ее руки над головой. — Ты дышишь только потому что я разрешаю. — Он усмехнулся ей прямо в губы. Девушка немного дрогнула, но глаз не отвела.
— Неужели королевская гордость не позволяет отводить взгляда, Дахи. — Чон провел носом по щеке и глубоко вздохнул. От омеги пахло ядреной мятой, что говорило о ее сильном характере и вероятно надменности. Чон хмыкнул и отстранился. — Насколько же твоей гордости хватит? — он отошел от нее и прошел к огромной кровати, попутно расстегнув несколько пуговиц на рубахи. — Ты лишилась титула и дома. Я изгоняю тебя из королевства. — Он устало сел на край кровати и окинул безразличным взглядом девушку.
— Что? — глаза расширились в испуге. — Куда я пойду? На что мне жить?
— Найди работу, заведи семью. — Чон пожал плечами. — Ты должна благодарить меня и моих потомков за то, что я дарую тебе жизнь.
— Работа? — Дахи усмехнулась. — Может мне пойти пасти овец? — ее лицо вмиг исказилось в отвращении. — Я принцесса, я не собираюсь этого делать.
— Тогда, у меня есть предложение. — Чон оперся руками позади на кровать и скользнул взглядом с ног до головы Дахи. — Ты оставляешь себе титул и даже лучше, ты становишься королевой, но при условии того, что ты не лезешь в мои дела.
— Ты делаешь мне предложение стать твоей женой? — девушка усмехнулась.
— Мне не нужна твоя любовь и тебя любить я не собираюсь. — Чон сложил руки в замок и уперся в колени. — Также мне не нужны дети от тебя. Это хорошая сделка для нас обоих. Ты закрепишь мое положение здесь, а я так уж и быть, подарю тебе титул королевы.
— Неужели я стану женой самого Санга Рего. — девушка немного расслабилась, смирившись с судьбой. Она, принцесса, что цветком росла в замке, не сможет жить самостоятельно, да еще и работать.
— Вижу, что согласна. — Чон поднялся с кровати, поправляя меч на пояснице. — Свадьба состоится через несколько дней, так что тебя подготовят.
— А как же бал, гости и все прочее.
— Будет тебе и бал и гости, только после и без меня. — Чон окинул ее последним взглядом и направился к выходу из комнаты. Дахи же, еще долго буравила взглядом закрывшуюся дверь.
Намджун и Чонгук занимались зачисткой и делами королевства. Многие территории были в упадке из-за огромных не состыковок. Многие лорды стали своевольничать, а Чонгук не щадил никого. Каждый час слетала чья-то голова. Дахи же в это время готовилась к торжеству на костях, планируя по итогу небольшое торжество, она все-таки принцесса. За это время она лишь несколько раз пересекалась с Чонгуком, что даже взглядом ее не одаривал. В какой-то степени ей было обидно. Она являлась цветком, что распустился на склоне горы. Ее красоту воспевали в песнях, а придворные завистливо шептались за спиной, но кровавому королю, видимо, совсем не было дело до нее. В какой-то момент она сама старалась привлечь его внимание, находясь в местах где он мог предположительно быть. Дахи наблюдала за ним, когда тот в порыве гнева, тренировался с мечом вместе с Намджуном. Или когда тот, со зверской улыбкой, отрубал голову очередному противному лорду. Было странно, но Дахи не боялась, ее он даже притягивал. Мысль что она станет женой для такого альфы, стала уже не так ужасна. Чонгук был силен, вероятно сильнее многих, кого она знала. Через пять дней в замок прибыли те лорды, которых можно было бы назвать предателями, трусами, что склонили головы перед захватчиками. Дахи стояла посреди бального зала в белом платье и мило улыбалась гостям. Чонгука еще не было и это заставляло ее вечно смотреть на дверь в зал, в ожидании высматривая короля. Дверь наконец открыли и объявили о прибытии жениха. Чонгук в черном мундире с мечом на перевес прошел в зал стальной походкой. Он даже не смотрел на людей вокруг, он быстро глазами нашел Дахи и направился прямо к ней. Этот взгляд черных глаз, что направлен и видит только ее, заставляет сердце пропустить удар. Рядом несколько глупых омежек перешептываются, обсуждая красоту короля, что непременно льстит девушке. Чонгук быстро сократил между ними дистанцию и протянул руку. Дахи, как зачарованная, вложила свою ладонь и прошла вместе с мужем к двум тронам. Священник стал произносить речь, держа две белоснежные короны над головами обоих, уже супругов. Они поклялись в любви и верности, и повернулись к гостям, уже как король и королева. После заключительного слова, Дахи повернулась к мужу в ожидании поцелуя и она его получила. Чонгук взял ее прочно за талию и второй рукой за подбородок, слегка надавливая. Чон целовал жадно и грубо, что только подливало масло в распаленное юное сердце девушки. Как можно полюбить того, кто убил твою семью? Дахи всегда была слишком гордой, слишком надменной, слишком высокомерной. Ее отец и мать вечно критиковали ее и стыдились. Ей не суждено было сесть на трон, но теперь она стоит рядом с самым сильным альфой и теперь она - королева. Чонгук оторвался от ее губ и отпустил. Дахи не нравился такой расклад и она хотела бы продолжить, но Чонгук поклонившись гостям скрылся из виду.
Дахи разочарованно сидела за столом и наблюдала как ее муж переговаривался с несколькими мужчинами по поводу каких-то там земель.
— Каково это лечь под убийцу? — Дахи подняла взгляд на мужчину, что стоял рядом и усмехался.
— Что вы себе позволяете? — Девушка нахмурилась.
— Ты предала свою семью, свой народ и раздвинула ноги перед Санга Рего. — мужчина почти шептал, чтобы слышала только королева. — Почему передо мной сидит королева, но я вижу лишь шлюху? — звонкая пощечина оглушила зал и привлекла внимание всех ближних.
— Что происходит? — рядом встал Намджун и хмурым взглядом окинул парочку. Дахи, что яростно сжимала кулак в воздухе, кинула взгляд в сторону и столкнулась с черными и заинтересованными глазами мужа, что делал глоток вина.
— Ничего особенного, я немного оступился и это обидело королеву. Приношу свои извинения. — мужчина с гадкой ухмылкой поклонился, а Дахи поджала губы.
— За что вы извиняетесь? — тишину прервал стальной голос и все внимание перешло на короля, что сидел за столом и крутил в руках бокал. — Вы оступились, это был ваш выбор, вы извиняетесь за свой же выбор? — Чонгук поднял незаинтересованный взгляд на мужчину, что тут же стушевался.
— Я не… — мужчина сглотнул и растерялся, не зная что ответить. Чонгук с характерным стуком поставил бокал и поднялся с места. Он не спеша сократил между ними расстояние и встал рядом с ними. Дахи так и стояла, не в силах двинутся. Стальной запах заполнил помещение. Этот запах не сразу можно разобрать, пока он не усилится, но нет сомнений что это запах альфы. Кровь. Именно так пахнет Санга Рего. Кровавый король пахнет кровью. Запах с немного железным привкусом оседает в горле и забивается в легкие.
— Мне не нравится белый цвет. — Чонгук перевел взгляд на ничего непонимающую Дахи. Девушка кинула взгляд на свое платье и немного сжала подол в руке. — Я больше люблю черный или может красный… — Чонгук одним движением руки вынул меч из ножен и взмахнув, погрузил его в мужчину, что даже не успел среагировать. Платье Дахи, что стояла позади, вмиг окрасилось в красный из-за хлынувших капель крови. Ее глаза расширились, но не в испуге, а в восхищении. Чонгук не знал, что сказал ей лорд, но он убил почти не глядя. Убил за нее. Чонгук брезгливо вытер о бездыханное тело меч и убрал его.
— Уберите здесь. — Чон кивнул слугам и те поспешили вынести тело. — Продолжайте веселиться. — Чонгук окинул всех натянутой улыбкой и направился к выходу, попутно снимая перчатки с ладоней. Дахи так и стояла как вкопанная несколько минут, затем кинулась за мужем.
Чонгука она нашла в его спальне. Он расстегивал рубашку, стоя у окна. Дахи мялась на входе, перебирая пальцами юбку.
— Ты не обязана здесь быть. — Чон повернулся к ней и стянул рубашку, оголяя торс и плечи. — Так же как и спать со мной. — Чон взял со стола бокал с янтарной жидкостью и сел на диван.
— Это мой выбор здесь быть. — Дахи глубоко вздохнула и подошла ближе. Чонгук выгнул бровь и сделал глоток, осматривая ее с ног до головы. Черные, словно уголь волосы, струились по плечам к пояснице. Белоснежное платье забрызгано кровью, что уже не вывести. Чонгуку нравится, то, что он видит. Дахи, немного осмелев, тянется к завязкам на платье и легким движением руки, ослабляет их.
— Неужели готова лечь под убийцу? — Чон отставил бокал и внимательно следил за действиями девушки.
— Я готова лечь под мужа, что убил за меня. — платье скользит вниз, оголяя юное тело. Чонгук усмехнулся и поднялся, подходя ближе. Он легко коснулся плеча и прошелся вдоль руки, заводя ладонь за спину и легонько касаясь поясницы.
— Я убил не за тебя. — его руки скользнул к ягодицам и с силой сжали. — Я убил за себя. Ты королева, оскорбить тебя, значит оскорбить меня. — Чон ухмыльнулся и прижал девушку ближе. — Все еще хочешь меня? — Чон выдохнул прямо в губы.
— Да. — дыхание сбилось, а тело покрылось мурашками.
— Тогда покажи мне, достойна ли ты быть с Санга Рего. — сильные руки сжали ягодицы сильнее и притянув тело ближе, Чон впился в губы жадным поцелуем. Дахи обвила руками шею мужа и так же жадно отвечала на поцелуй.
Чонгук, не отрываясь от губ, подтолкнул девушку к кровати, заставляя упасть на нее. Дахи уже сама тянется за поцелуем, а Чонгук не тот, кто будет отказываться. Он не тот, кого хотят приглашать, но он всегда получает приглашение. Дахи обвивает накаченное тело, проходясь пальчиками по голому торсу альфы. Чон же закинув одну ее ногу к себе на пояс, грубо вошел. Дахи вскрикнула, но сама поддалась вперед, насаживаясь тем самым глубже. С каждым толчком комната заполнялась запахом крови и похоти. Девушка раздирала спину альфы пальцами и впивалась в кожу когтями. Чонгук же вбивался сильнее и размашистее, оставляя следы зубов на юном теле под собой. Дахи громко стонала его имя, а Чон брал ее так, как она просила. Грубо, не жалея. Несколько оргазмов за ночь и вот Дахи лежит почти в бессознательном состоянии на кровати, прижимаясь к груди своего альфы. Пусть у них нет любви, но не зря ее прозвали горным цветком. У нее нет сомнений, что альфа отдаст ей свое сердце и это лишь вопрос времени, когда Санга Рего положит мир к ее ногам. Она засыпала с улыбкой на лице, когда как Чонгук, был в своих мыслях еще долго. Пролежав около часа, он брезгливо скинул руку девушки и поднялся с кровати. Ночь в горах отличалась необычайной темнотой. Скалы закрывают половину неба, так, что не видно даже звезд. Камень впитывает любой свет и не пропускает его. Выйдя из комнаты, он направился в свободную спальню. Это было неплохо, но он не готов засыпать и просыпаться рядом с этой девушкой. Чонгук лег на кровать и, прикрыв веки стал ждать, когда сон поглотит его.
Вот он опять во мраке. Чонгук, уже привыкший к пустоте, полностью расслаблен и готов тонуть здесь вечно. Приятное тепло обволакивает все тело, а разум очищен от любых мыслей.
— Чонгук.
Опять шепот где-то рядом, но Чонгук не чувствует запах человека или вообще присутствия.
— Тебе пора домой, Чонгук.
Холодок прошел по спине и Чонгук распахнул глаза. Он в испуге осмотрелся и обнаружил, что он все в той же комнате. За окном встает солнце, а окна впускают в комнату прохладный ветер. Что это было? Один раз это игра воображения, но второй раз… Раньше ему снилась пустота, но теперь из нее слышится голос. Голос, что говорит с ним и пробирает до дрожи. Неужели это голос его подсознания, или может кто-то намеренно залезает в его сны, но это невозможно. Чонгук потер глаза и приподнялся. Он осмотрел комнату, дабы убедиться, что он один. Раньше Чон не придавал значения подобным вещам, но исходя из последней своей смерти, как бы это не было смешно, он стал суеверным.
Чонгук нашёл Намджуна в казармах, тот готовил лошадей и людей, дабы выдвинуться в Этингер. Приказа не было, но этот день всё равно когда-нибудь да настал бы.
— Нам пора выдвигаться домой. — Намджун поднял недоумевающий взгляд на короля и приподнял бровь.
— Мы ещё не готовы, да и надо всё продумать. Не слишком ли это рискованно, возвращаться сейчас?
— Я буквально умер несколько дней назад, Намджун, и мне нужны ответы. — Чон сжал руки в кулаки.
— Амирон? — Нам громко выдохнул.
— Только он может дать мне ответы, а вопросов у меня много, так что давай. — Чонгук похлопал коня и провёл рукой по спине. — Готовь сёдла и ещё — Чонгук уже на выходе повернулся и осмотрелся вокруг, выискивая что-то глазами. — Подготовьте карету для моей ненаглядной жены. — Чон усмехнулся и покинул казармы.
Если смотреть правде в глаза, то Намджун прав и сейчас совсем не время для эффектного возвращения, но Чон просто обязан проверить свою догадку. То, что он слышит голос во сне, ещё и с определенными указаниями, немного пугает, но с другой стороны помогает. Вернувшись сейчас в столицу Мирву, он, вероятно, получит гнев отца и вероятно его отрекут от престола, но он занял место короля в Дюссельдорфе. Да, это не величественный Этингер, но все можно поднять, и Чонгук поднимет.
Несколько дней они готовились к отправке. До Этингера около месяца пути и нужно собрать все необходимое. Часть армии придется оставить здесь, дабы избежать восстаний. Уже как две ночи, Дахи греет постель короля и с улыбкой засыпает одна. Чонгук же никогда не остается и вообще эти дни спал всего несколько часов. Нужно было разобрать проблемы до отправки.
Ровно через четыре дня, у ворот Дюссельдорфа, стояли воины и кони. Дахи была в предвкушении повидать мир с мужем, Чонгук же молча всем кивнул и занял место верхом. Они выдвинулись еще до рассвета, подгоняемые ветром с горных вершин. Спустя столько дней, Чон наконец в пути. Они сидели на месте слишком долго и уже кажется конь стал забывать своего хозяина. Им предстояло вернуться через горные ущелья и равнины.
— До Этингера несколько недель пути, я отправил разведку вперед, дабы разведать настроение впереди. — Намджун скачет по правую руку и смотрит на горизонт. — Все же, зачем ты так сорвался домой?.
— Ты не поверишь. — Чонгук усмехнулся и крепче сжал поводья.
— Я хоронил тебя, Чонгук, я уже во все поверю.
— Мне во сне сказали, что мне пора домой. — Чон усмехнулся еще раз. Вслух это звучало еще нелепее.
— Как это во сне? Ты слышишь голоса? — Намджун скривил лицо в недоумении.
— Не голоса, а голос.
— Это твой голос?
— Нет. — Чонгук перевел на него вопросительный взгляд. — Этот голос более мягкий и тихий.
— Неужели в сон Санга Рего кто-то пробрался и вертит им? — Намджун выгнул бровь, с лукавой ухмылкой смотря на растерянного короля.
— Думаешь, это так? Я был уверен, что это голос моего альтер эго.
— Тогда, ты бы слышал его как свой и он бы шел больше изнутри, но я конечно не специалист, но твои сны кто-то захватил и остается гадать враг это, или друг.
— А у Санга Рего есть друзья? — Чон оскалился и сжал поводья, заставляя коня под ним встрепенуться.
— В любом случае, я надеюсь, что я ошибаюсь. — Намджун пожал плечами.
У столицы они стояли через две недели. Чонгук слишком спешил и они сократили путь вдвое. Никто, как и ожидалось, не спешил их встречать. Чонгук, идя по улицам, с непривычки морщился. Слишком яркий город, после горных склонов. Множество цветов и зелени, когда как в горах, только камни да глина. Дахи же была в восторге.
— Я хочу здесь жить. — Дахи улыбалась, смотря на мужа, что с безразличным лицом, смотрел вперед.
— Ты можешь жить здесь, если пожелаешь. — Чонгук пожал плечами, но не смотрел в сторону кареты.
— С тобой? — девушка же не отрывала немного смущенный взгляд от мужа.
— Мне по душе Дюссельдорф, так что ты тут будешь без меня. — девушка надулась и закрыла шторку в карете.
Ворота замка все же открылись для них, что невероятно удивило всех. На ступенях замка стоял только один человек, в окружении свиты.
— Чонгук. — Хосок с болью смотрел на брата, что спускается с коня. Воины по бокам встрепенулись и обнажили мечи, заставляя Чонгука остановиться, а Намджуна достать меч.
— Какой радушный прием, брат. — Чон оскалился и осмотрел брата, задерживая взгляд на золотой короне. — Так ты теперь у нас король? Как-то нечестно получается. — Чон демонстративно надул губы в наигранной обиде.
— А ты был до конца честен, Чонгук? Или правильнее сказать Санга Рего? — Хосок поджал губы и кивнул в сторону воинов, чтобы те успокоились. — Я занял место короля, так как тебя не было и выбора не оставалось.
— А что? Наш старик решил, что устал? — Чон усмехнулся, но сразу вернул строгое лицо, когда увидел, как лицо брата исказилось в боли.
— Отец лежит присмерти уже два месяца. — Чонгука будто молнией ударило. — Ему осталось несколько дней, ты вовремя.
«Ты вовремя» словно эхом разнеслось по всему телу. Чонгук тихими шагами сдвинулся с места, затем переходя на более резкий шаг, а затем на бег. Он вбежал в замок и ринулся в сторону отцовских покоев. Сзади он эхом слышал голоса Намджуна и Хосока, но все смешивалось в одно. Чон раскрыл высокие двери, чем напугал лекарей внутри. Чонгук прошел к кровати и остановился напротив. Лекари покинули комнату, прежде чем в нее вбежали Намджун и Хосок.
— Отец. — Чонгук присел у кровати и стал всматриваться в безжизненное лицо. Ресница короля немного вздрогнули и веки приоткрылись. Взгляд его немного плыл, но он четко смотрел в черные глаза сына.
— Сын мой. — рука немного сжалась, показывая, как слаб сейчас альфа.
— Я вернулся. — Чон поджал нижнюю губу.
— Что же ты наделал, сын мой. — рука разжалась и ослабла. Король прикрыл глаза и глубоко вдохнул, но выдоха уже не последовало.
— Отец. — Чонгук судорожно бегал глазами по морщинистому лицу, ища капли жизни в бледном оттенке. — Где маги, лекари?! — Чонгук рыкнул в сторону людей. Хосок стоял и поджимал губы, качая головой. — Он не может умереть! — Чонгук не плакал, но готов был разрыдаться, если бы знал как это делать. За всю свою жизнь он ни разу не плакал, даже при рождении, но сейчас готов выть от боли.
— Чонгук, успокойся. — Амирон, что все это время стоял немного позади, подошел и положил свою руку на плечо. — Он был достойным королем и это никто не забудет.
Хосок не выдержал и вышел из комнаты, он в отличии от брата плакать умел и сейчас был на пороге паники и истерики. Намджун же, терпеливо стоял у дверей комнаты и с болью смотрел на Чонгука, что судорожно сжимал руку, уже почившего отца. Амирон похлопал Чона по плечу и неспешно, направился к выходу, напоследок бросив:
— Приходи ко мне вечером, у меня есть ответы для тебя.
Чонгук сидел у кровати отца до вечера и не отпускал его руки, он грозился убить всех, кто посмеет притронуться и убрать тело. Он хочет подождать несколько дней, так как сам уже умирал и воскресал. Надежда на то, что это произойдет и с отцом, все еще теплиться. Вечером, как и сказал Амирон, он поднялся к нему в библиотеку. Маг сидел, среди стеллажей и ждал его.
— Сегодня ночь скорби и горечи, это витает в воздухе. — Амирон посмотрел в сторону окна, где выглядывают звёзды и луна.
— Мне нужны ответы, Амирон. — Чонгук смотрел со всей присущей ему строгостью.
— Перед этим ответь мне на вопрос. — маг повернулся в сторону короля и выжидающе смотрел в черные глаза. — Кто передо мной стоит? — Чонгук выгнул бровь, не понимая смысл вопроса.
— Я Чон Чонгук, сын короля Этингера и король Дюссельдорфа. — Чон все еще в недоумении смотрит на старца.
— Чонгук. — старец хмыкнул. — Едва ли… Так что тебя привело сюда?
— Меня прокляли. — Чонгук поднес ладонь к своей груди и немного сжал рубаху под пальцами.
— А заслужил ли ты это проклятье? — Амирон нахмурился и подошел ближе. Чонгук задумался. Он не считал себя тем, кто должен умереть от проклятья, но он вполне заслужил именно это проклятье и от этого человека. — Знаю что да, так почему я должен помогать тебе?
— Причин нет, но я думаю, что я заслуживаю знать, с чем хоть имею дело. — Чонгук сложил руки в замок на груди и выжидающе смотрел на мага.
— Слышал когда-нибудь легенду об Anima Amo? — старец повернулся к стеллажам и провел рукой вдоль книг.
— О небесном существе, что дарует силу небес? — Чон хмыкнул. — Эту сказку рассказывают детям родители, перед сном.
— В каждой сказке есть доля правды. — маг остановил ладонь напротив толстой и потрепанной, черной книги и вынимая ее. — Существует пророчество, в котором говорится о возвращении Анима в наш мир. Душа, убитая предательством, долгое время бродила в пустоте, вернется в новом теле и принесет за собой силу, превосходящую ту, что была в легендах. — маг раскрыл книгу и пыль с нее развеялась в воздухе.
— Как это пророчество связано со мной? — Чон выгнул бровь и уставился на книгу, в которой были выведены иероглифы и древние письмена.
— Король, что заполучит эту силу, сможет повелевать смертью и жизнью. В пророчестве говорится о короле, что проклятье несет и жизни берет. — Маг поднял взгляд на Чона. — Это ты, Санга Рего. — Чон отшатнулся. О нем написали пророчество? Все это время, его будущее было известно и предсказано?
— Что это значит? — голос, кажется впервые в жизни, дрогнул.
— Только обретя смелость, тебе откроется сила. Сам Бог склонится перед тобой. Когда землю потрясет крик новой жизни, будет сделан выбор. Парень, что носил крылья, станет твоим самым сильным оружием, или самой страшной карой. Прольется кровь, но сердце будет биться. Кровь смоет река, а трупы заберет земля. Тогда ты обретешь силу, но отдашь душу. — Амирон захлопнул книгу. — Обратный отсчет твоего последнего вздоха запущен и теперь, тебе предстоит найти Анима Амо, пока ты еще дышишь.
— Что значат эти слова? — Чон нахмурился и прокручивал у себя в голове слова из пророчества.
— Ты сам должен это понять и пройти этот путь. — Амирон провел рукой по обложке книги и убрал ее назад.
— Где мне его искать?
— Это мне неизвестно. — Амирон пожал плечами.
— Я слышу голос во сне, один и тот же, но он не мой. — Амирон нахмурился, а Чон пожал плечами.
— Вероятно это твой внутренний голос. — маг опустил голову и сел на кресло.
— Это может быть маг, что забрался в мою голову? — Чонгук поднял заинтересованный взгляд на старца, который сидел с задумчивым лицом и что-то обдумывал у себя в голове.
— Вполне может быть, но кому нужны твои сны. — Амирон хмыкнул.
За дверью послышались шаги людей и оба обернулись на дверь, в ожидании, что она сейчас раскроется. Дахи вошла в комнату с гордо поднятой головой и нашла глазами мужа.
— Вот ты где. — она ярко улыбнулась и подошла к Чонгук, целуя того в щеку.
— Кто эта юная леди? — Амирон улыбнулся и привлек внимание девушке, та только фыркнула.
— Перед вами стоит королева. — она гордо задрала подбородок, Чонгук лишь закатил глаза.
— Королева? — маг прищурился и осмотрел девушку. — Я видимо слеп, раз передо мной стоят люди, что называются одними, но я вижу других. — он покачал головой, на что Дахи топнула ногой и уже не сдерживала поток эмоций.
— Да как ты… — ее остановила крепкая хватка мужа на руке.
— Успокойся и выйди. — голос Чонгука отдавал сталью, он злился на непутевую жену. Дахи громко фыркнув, развернулась и скрылась за дверью.
— Да. — маг потер бороду и лукаво усмехнулся. — Достойная пассия.
— Она нужна как гарант. — Чон нахмуренным взглядом буравил дверь, что закрылась за девушкой. — Несколько недель в браке, а мне уже хочется ее убить.
— Белые розы зацвели в этом году особенно хорошо, сходи как-нибудь в сад.
— Обязательно. — Чонгук поклонился в знак уважения и поспешил на выход.
Королевство Оушн. Столица Сия
Десять мудрецов сидят за огромным круглым столом. Каждый из них старается сохранить лицо в спокойствие, но многие обеспокоены. Слухи о Санга Рего оставались слухами для народа, но слепые глаза, все видят. Мудрецы, что были собраны в самом могущественном королевстве, являются наблюдателями за действиями, что были предсказаны.
— Кто-нибудь мне объяснит, что нам делать дальше? — в зал влетел король, с силой сжимая меч на поясе и размахивая руками. — Он уже начал путь, значит надо ударить по нему сейчас, пока он еще не набрался силы. — король стукнул рукой по столу, чем наконец, привлек внимание магов.
— Он едва ли встал на путь. — сказал один мудрец, не отрывал взгляда от шара перед ним.
— Он едва ли часть пророчества. — сказал второй мудрец.
— Едва ли, едва ли… — король начинает злиться еще больше. — Нам что теперь, ждать? Давайте подождем когда он сам к нам придет с войной, или может сразу, когда найдет Амо?
— Если вы хотите заполучить Анима, то вам придется ждать и наблюдать. — мудрец поднял взгляд на короля.
— Только Санга Рего может найти дорогу к нему, вам она не откроется. — сказал второй мудрец.
— Сколько мне ждать? — король немного успокоился и устало потер переносицу.
— Слишком много, чтобы увидеть и слишком много чтобы знать. — продолжил мудрец.
— Боже, мне нужен словарь мудрых фраз, ибо без него, я вас не понимаю. — он устало откинул назад голову и прикрыл глаза.
— Они не знают. — шепнул на ухо советник.
— Так и сказали бы, мол, мы не знаем, что вы тут строите из себя не пойми что. — король поднялся с места и окинул всех прощальным взглядом. — Вы это, работайте, не отвлекайтесь. — он указал рукой на шар посреди стола и направился к выходу.
Сокджин занял свое место короля, в раннем возрасте и сейчас ему всего лишь двадцать лет, но он был вполне достойной кандидатурой. Правда, в основном он решал только что надеть на мероприятие, так как был здесь королевский совет. Джин был омегой, что уже априори не может быть мудрым королем, как говорят люди, но народ его принял, так как он был единственным сыном, ныне почившего короля.
Королевство Этингер. Столица Мирва.
Вот уже месяц Чонгук не вылезает из библиотеки и пытается найти хоть какое-то упоминание об Анимо, но пока никаких успехов. Амирон отмахивается, заявляя, что никогда не интересовался и ему этот путь не открыт. В перерывах Чон упражняется с мечом и уделяет внимание Дахи, они правда не разговаривают, но занимаются не менее приятными вещами, в целом это вполне выгодный брак для Чона.
Ночью Чонгук очень долго ворочается, прежде чем провалиться в сон. Каждый его сон, это сплошная пустота и стабильность. Больше голоса не было и Чон уже решил для себя, что это был только плод его воображения, но сегодня все иначе. Холодок прошел по спине, а волосы слегка встрепенулись от ветерка.
— Мне жаль твоего отца. — мягкие пальцы коснулись, едва ли заметно, его лба. Чон не может и пальцем пошевелить и рот открыть, он лишь вдыхает носом воздух, но никаких запахов, даже собственного нет. Холодные пальцы перебирают его волосы и успокаивающе гладят. Легкое дыхание, словно у уха, щекочет мочку и разряд мурашек проходит по телу. Чонгук хватается за эти ощущения, но все глубже тонет в пустоте. Касания утопают где-то во мраке и рассеиваются с первыми лучами солнца, что врываются в комнату, сквозь приоткрытые ставни. Чонгук резко сел на кровати и схватился за голову, пальцами погружаясь в волосы. Теперь у него нет сомнения, что кто-то пролез в его сны. Этот кто-то знает о гибели отца, знает самого Чонгука, вероятно, это какой-то маг, что достаточно близко его знает. Чон стал в голове перебирать всех магов что знал, но не было достаточно сильных для такого типа магии. Чтобы забраться в чужой сон, еще и не один раз, нужно иметь огромное количество духовной силы и, вероятно, этот маг владеет черной магией. Чонгуку не нравится мысль, что в его сны кто-то так легко пробрался и спокойно разгуливает там.
Несколько дней это не выходило у него из головы. Чонгуку хорошо бы сейчас сосредоточиться на предстоящей войне с несколькими городами Дюссельдорфа, куда сбежали оставшиеся воины и неверные жители. В итоге, все его мысли о пророчестве, проклятье и о нежеланном госте в его голове, кто знает что тот может узнать.
Хосок все это время с неприкрытым страхом и болью смотрел на брата. Он любил брата и никогда не думал, что ему придется выбирать между ним и народом. Ему, как новому королю Этингера, пришел вестник из других королевств. В письме было сказано о единогласном решении об изгнании и лишении титула Чонгука. Хосок не знал, что ему делать, он мечется между семьей и долгом. Он не хочет начинать войну с Чонгуком, а она непременно будет. Хосок всю жизнь полагался на сильного брата, что непременно встанет на его защиту, но кто защитит его, если защита понадобиться от самого Чонгука?
Намджун в свою очередь готовил воинов и себя к дальнейшим военным действиям. Он не силен в политике или проклятиях, но крепко держал меч, что собственно привело его сюда и помогло стать тем, кем он является.
Так прошло долгих два месяца. Чонгук копался в книгах и записях. Хосок продолжал получать письма и требования. Намджун усовершенствовал свои навыки владения луком. Дахи же не упускала возможности понадоедать мужу, то и дело предлагая себя в разных позах и местах. На третий месяц Хосок принял решение, что очень горько осело на языке. Чонгук опасен и в порывах злости неуправляем, это лишь вопрос времени когда он захочет большего и свергнет Хосока.
Чон стоял в своей старой комнате и разглядывал картину на стене, которой явно раньше не было. На ней изображены белые розы и это определенно те розы, что посадила его мать. Он не может сказать, как он это понял, но тонкие линии лепестков и стеблей привлекали его взгляд. Чон не был ценителем искусства, но его любовь к этим цветам заставляла всматриваться в картину уже на протяжении долгих минут.
— Чонгук. — Чон обернулся на стук двери и столкнулся взглядом с Намджуном. — Тебя попросили в тронный зал. — Намджун нахмурился, а Чон усмехнулся.
— Все готово к отправлению? — Чонгук уже давно поручил подготовиться к отправке в Дюссельдорф, это было лишь вопросом времени, когда его изгонят. Намджун кивнул. — Хорошо. — Чон повернулся обратно к картине. — Сними ее, заберу с собой, уж очень она мне нравится.
— С каких пор ты любитель искусства? — Намджун лукаво выгнул бровь и усмехнулся, переводя взгляд на картину.
— Что-то в этом есть. — Чон задумчиво осмотрел картину и поспешил в тронный зал.
Открыв двери, он тут же столкнулся взглядом с братом, что сидел на троне.
— Неплохо, тебе идет. — Чон усмехнулся и потер ладони.
— Корона? — Хосок выгнул бровь.
— Трон. — Чон подошел ближе и посмотрел снизу вверх на Хосока, так как трон стоял немного на возвышенности.
— Мне нужно с тобой поговорить. — Хосок сцепил руки в замке и оперся локтями на колени.
— Не надо делать такое серьезное лицо. — Чон усмехнулся. — Я все понимаю, тебе дали выбор и ты его сделал. — он пожал плечами, под растерянный взгляд брата.
— Откуда ты знаешь?
— Ты уже два месяца получаешь эти нелепые письма и ты серьезно думаешь, что я бы не узнал? — Чон выгнул бровь. — Не смеши меня, ты ведь знаешь кто я и что могу. А ты в свою очередь молодец, долго ломался, но в итоге титул оказался важнее семьи, понимаю. — Чон кивнул головой.
— Ты поставил под угрозу мир в нашем королевстве, я как король, не могу иначе. — Хосок нахмурился. Напряжение тонким шлейфом разнеслось по залу.
— Не я начал войну, но я тот, кто придал ей огласку. — в черных глазах блеснул огонек гнева. — Я уйду, но, Хосок. — он поднял глаза на брата, что слегка стушевался под таким напором. — Когда мы были детьми, я говорил тебе, что буду защищать тебя, пока ты не встанешь с ножом за моей спиной. Ничего не поменялось, ты все еще мой брат, но не иди против меня, Хосок. Ты не сможешь победить, но я смогу убить. — Хосок сжал кулаки и ничего не мог сказать. Чонгук же, демонстративно поклонился, и поспешил к выходу из зала. Этингер был для него домом, местом куда он возвращался и где готов был остаться, но его тут не ждали. Его перестали ждать, а он перестанет возвращаться, найдя дом в другом месте.
Дюссельдорф встретил их тенью гор и ветром с вершин. Чонгук глубоко вдохнул воздух, в котором не было посторонних ароматов. Не было запаха цветов, выпечки или солнца, как это было в Этингере.
— И снова я здесь. — Дахи вылезла из кареты и поморщилась в отвращении, осматривая свою родину. Чонгук усмехнулся.
— Я думал ты у нас горный цветок, а ты у нас оказывается хочешь расти на клумбе. — Дахи фыркнула и поспешила в замок.
— Ты же знаешь, что она влюблена в тебя. — Намджун остановился возле короля и смотрел в спину уходящей и что-то бурчащей девушки.
— Знаю, но это разве моя проблема? Если она считает, что я с ней трахаюсь из-за большой любви, то надеюсь, что от этого ей легче спится. — Чон перевел взгляд на своего коня, что ни капли не утомился с дороги, и провел ладонью по гриве.
— Какие дальнейшие действия?
— Выдвигаемся на восток, там город Волс, связи с ним нет, там собрали хорошее войско, так что нам нужно разбить его.
— Когда выдвигаемся?
— По готовности. — Намджун кивнул и вернулся к людям.
Чонгук вошел в каменный замок и снял свои перчатки. Здесь было прохладно, из-за вечных гор, что закрывали солнце, но Чонгуку это нравилось. Стены замка Дюссельдорф приняли его и нашли в нем истинного хозяина.
— Где мой брат? — К нему подошла Дахи.
— Я отправил его в хороший приют. — Чон пожал плечами и вручил перчатки слуге.
— Как? — Дахи стояла в шоке.
— О нем хорошо позаботятся и ему лучше не знать, кем были его родители.
— Он принц! — девушка тут же топнула ногой, но тут же пожалела, когда черные глаза блеснули гневом.
— Он никто, он лишился титула, напоминаю на каких правах ты здесь, так что будь добра, веди себя достойно. — он выдохнул и направился в свои покои. Путь был длинным и его к удивлению даже клонило в сон. Пройдя в комнату, он сразу обратил внимание на картину, что покоилась на стене. Он отдал приказ повесить ее у себя в покоях, и слуги довольно быстро выполнили данную задачу. Чонгук хмыкнул и, пройдя в комнату, стал расстегивать пуговицы на рубашке. После водных процедур, где ему помогли парочка миловидных омег, о которых наверняка узнает Дахи и отдаст приказ выкинуть их из дворца, он лег на постель и расслабился.
— Чонгук.
Опять повторяющийся шепот и уже более яркие поглаживания, что раньше казались невесомыми. Что —то поменялось. Касания стали четче, а шепот стал громче, словно человек встал на несколько шагов ближе. Чонгук собрав все свои силы, смог открыть рот и сделать глубокий вдох. В голове сразу метнулось удивление, раньше он не мог контролировать свое тело, но сейчас он смог открыть рот и вероятно сможет издать звук. Сделав глубокий вдох он резко выдохнул, и с выдохом вылетели слова, что глухим эхом отдавались в пустоте.
— Кто ты?
Поглаживания резко остановились и будто сама пустота перестала на секунду его поглощать.
— Ты не в Этингере.
— Нет
Это первый раз, когда у них более менее полноценный диалог, что волнением засел в груди.
— Стену не пробить мечом, Чонгук, но всегда можно найти вход, возможно он с другой стороны.
— Что?
Мрак рассеялся, а Чонгук в холодном поту резко поднялся на кровати. По его лбу скатывается капля пота, а рот судорожно хватает воздух. Он смог поговорить с человеком из снов, значит что-то поменялось. Чонгук читал про ходоков по снам и точно знает, что связь становится прочнее, если человек приближается к магу. Значит, Чон стал ближе к этому наглому магу, но все еще недостаточно. Тьма не рассеялась и он может чувствовать все, только сквозь ширму, но он уже ближе и вероятно, он сможет в дальнейшем отыскать этого наглеца.
Через неделю Намджун и Чонгук уже составили план и закончили подготовку к захвату непокорного города. Дахи, когда узнала об измене мужа с какими-то слугами — омегами устроила скандал и отдала приказ кинуть тех в темницу. Чонгук быстро поставил ее на место, говоря, что он не клялся в верности и их брак лишь фарс, но девушка все равно затаила глубокую обиду, хоть в душе и понимала, что он прав. В темнице омеги все же посидели, Дахи постаралась, а Чону было собственно плевать на ревность жены.
Они выдвинулись в Волс с рассветом и по плану, уже с первыми лучами солнца следующего дня, они будут стоять у города. Собственно, так и случилось, но перед ними возникла стена.
— Оперативно работают, еще месяц назад ее не было. — Намджун усмехнулся осматривая стену, что на несколько десятков метров, возвышалась кольцом, вокруг города. — Что будем делать? — Намджун перевел взгляд на короля, что задумчиво осматривал стену перед собой. То, что, такое возвели всего за месяц поражает, даже обидно убивать таких умельцев, но факт остается фактом, им нужно попасть внутрь и судя по всему их никто не пригласит и ворота перед ними не откроет.
— Стену не пробить мечом, Намджун, но всегда можно найти вход, возможно он с другой стороны. — Чон повторил слова, что сказал ему незнакомец во снах.
— Обойти и осмотреться. — Намджун крикнул войску позади и несколько коней ринулись бежать вдоль стены. Через несколько минут войны, разгоняя пыль под копытами своих лошадей, вернулись.
— Чуть дальше, на восточной стороне, есть небольшой скрытый вход, видимо так они выходят из крепости. Его было трудно разглядеть, но там определенно дверь. — Чонгук довольно усмехнулся.
— Выдвигаемся.
Сотни лошадей сотрясали землю под копытами, гоня ветер в направлении стены. Чонгук сжимал свой меч, пока единственная дверь разрушалась перед ним, открывая вход в город. Люди в страхе прятались по домам, а воины, коих оказалось достаточно много, встали на защиту города, но долгая изоляция принесла свои плоды и они были весьма истощены. Чонгук упивался кровью тех, кто посмел идти против него. Он не прощал неверных и не прощал восстания. Под его началом будет сильное королевство и здесь нет места для недовольных и обиженных. Он лично рубит головы тем, кто не согласен. Кровь оседает на мече, а в глазах полное безумие. Санга Рего стоит посреди трупов и словно танцует с мечом, раздирая плоть. Крики боли его музыка, а меч надежный партнер. Игривый оскал и стекающие капли крови по скулам. Вот он истинный вид Кровавого короля.
Чонгук поставил ногу на грудь война, что достойно бился до конца и вытащил свой меч. Прокрутив в руках меч, он осмотрелся. Горы трупов и лужи крови, он усмехнулся и вставил меч в ножны. В груди прошелся удар и он резко схватился за сердце, отшатываясь. Крови нет, значит не ранение, но затем последовал еще один и Чон не выдержав осел на колени. Грудь словно пронзили тысячи кинжалов и разрывает его изнутри. Чонгук судорожно хватает воздух и пытается встать, но ничего не получается и он ложиться на землю.
— Чонгук! — к нему подбежал Намджун и в страхе стал его осматривать. — Тебя ранили? — Намджун кричал, но Чон почти его не слышал. В ушах стоит звон, а грудь продолжает раздирать, пока он полностью не проваливается во тьму.
— Я умер? — он опять в пустоте и опять тонет. Опять легкие касания и тихий шепот.
— Нет, ты еще жив. — незнакомый голос немного усмехнулся, отчего у Чона непроизвольно вырвалась улыбка, толи от облегчения, толи от смешка незнакомца.
— Ты сказал мне про стену и про то что мне пора домой, как ты это узнал?
— Увидел. — ветерок обдувает лицо, а дыхание опаляет ухо.
— Кто ты? — главный вопрос, что заботит его уже долгое время.
— Здесь я лишь твой сон, а ты будь осторожнее. Убивая других, ты причиняешь боль себе, а я не смогу тебя всегда вытаскивать.
— Это ты меня воскрешаешь? — Чон хотел бы взять эту руку, что невесомо его касается и сжать, почувствовав, что все это реально, но он все еще не может шевелиться.
— Я просто помогаю тебе схватиться за последний вздох и не умереть. — ладони отстранились, оставляя лишь прохладу и Чонгук поморщился. Парень, что стал частым гостем в его снах, стал заполнять его мысли слишком сильно.
Королевство Этингер. Столица Мирва.
— Король Сокджин, для меня честь принимать вас в Этингере. — Хосок расплылся в улыбке и поклонился.
— Да брось, давай без формальностей. — Джин отмахнулся и прошел в замок. — Я здесь чтобы поговорить о твоем безумном братце. — Хосок нахмурился.
— Я изгнал его, но он все еще король Дюссельдорфа.
— Да, да, я знаю. — Джин похлопал его по плечу. — Я пришел узнать твои мысли по поводу Санга Рего, ты ведь знаешь, что он буквально объявил всем войну. — Хосок резко остановился, под пристальный взгляд Джина. — Когда-нибудь, он появится на пороге Этингера с войском и что тогда? — Джин сложил руки на груди. — Насколько сильны братские узы?
— В первую очередь, я король. — Хосок перевел стальной взгляд на Джина. — На войне нет братьев, если они по разные стороны. — именно это когда-то сказал ему Чонгук в детстве, теперь же он как никогда понимает смысл этих слов.
— Хорошо. — Джин вмиг улыбнулся и похлопал Хосока по плечу. — Это хорошо, ты всегда можешь рассчитывать на поддержку совета. — Джин улыбнулся еще ярче, пока Хосок сжимал кулаки. Он никогда не думал, что пойдет против брата, и никогда не ждал этого от Чонгука. Хосок не будет начинать с ним войну сейчас и надеется, что Чонгук не придет за ней.
