Стальные круглые вены

— Не приходи сюда больше.       Джайро непонимающе кривит бровь на Тима, забирая рецепт из его рук. — У меня больше нет возможности выписывать тебе это все. Иначе будут проблемы. Эти рецепты даже принимать нигде не будут. Забирай и уходи.       Поникший и озлобленный, Джайро ничего не ответил. Что ему сказать? Маунтейн Тим делал все, чтобы подогнать ему как можно больше кайфа и утолить подступающие спазмы. Он ни в чем не виноват, чтобы спускать на него злобу и разочарование. Во всем виноваты псевдоморалисты, демократические уебки, которые так упорно борются за здоровье страны. С этой бесконечной наркоистерией. Пиздаболы, только и желающие набрать побольше голосов. За трезвость ума, за тела, которые никогда не надломятся. И ради чего? Чтобы дальше слушать все эти бредни о красивой жизни без наркоты? Вздохнув, Джайро выходит из кабинета. Джонни замечает его унылый и опущенный взгляд, но спрашивает об этом только на выходе из клиники: — Что такое? — Он сказал, что больше не выпишет нам ничего. — Почему? — Его запалят. — Ну пиздец. И что нам делать? — Джонни нервно поджимает губы. — У тебя есть ещё врачи, которые могут выписать рецепт? — Откуда, блять? Мне их высрать, что ли? Я не дома, чтобы каждого врача города в лицо знать. — А знакомых в аптеках нет, которые могут и без рецепта продать? — Ну есть одна. — Джайро останавливается и задумчиво чешет подбородок. — Я всегда у нее брал. Но не знаю, продаст ли она без рецепта. Просто мне кажется, я ей нравлюсь. — Он гордо задирает голову. — Отлижи ей тогда, я не знаю, придумай что-нибудь, Джайро. Чтоб она продала.       Джонни хмурится, с ревностью выдавливая из себя слова. Тему женщин он избегал с Джайро. Как и с женщинами он избегал разговоров о Джайро. Джонни зачастую проигрывал ему в этом деле, что постоянно выводило его из себя. Конечно, Джайро более успешен у женщин из-за рабочего хуя. Но Джонни не уверен, что, встреть он Джайро со своими здоровыми ногами, что-то бы изменилось. Ебаный ублюдок, раскидывающий свою харизму направо и налево. В ответ ему Джайро только ржет. Он обязательно попробует, зайдет к ней. А пока закупается по последнему рецепту в ближайшей аптеке по пути. Они идут дальше, пока Джайро не выставляет палец перед собой. — Смотри, это же твой дружок!       Возле мусорки валяются знакомые сапоги. Джонни щурится и вытягивает шею, пытаясь высмотреть силуэт получше — Диего? Если Джайро так уверенно кряхтит со смеху, то значит это и правда он. Живой ли? Или забили местные бомжи, от которых они с Джайро-то смогли отбиться? Джайро решает это проверить сам, и у Джонни это вызывает лишнюю тревогу. Он и так не любил лишний раз встречаться с Диего, особенно на трезвую голову, а тут он еще и валяется полуживой — один хуй его знает, что он может вытворить. — Не подходи к нему. Может, он специально тут лежит. — Да ладно. — Джайро лыбится, повернувшись к Джонни. — Ты же знаешь, как я люблю смеяться над чужим горем. Я просто посмотрю, что с нашим другом Диего.       Джонни закатывает глаза. Ладно, раз так ему хочется. Могли бы уже сейчас пойти домой, плавить морфу на раствор и получать кайф. Но нет. Этого уебка надирает в очередной раз посмеяться над еще одним уебком, только размером поменьше. Джонни подкатывается ближе, но держит от них дистанцию — на всякий случай. Еще и тянется к пистолету. Вдруг и правда это ебаное животное, которое своими зубами может и кожу прокусить, накинется на Джайро. Джайро сидит на кортах и щупает его шею. Убедившись в своем злорадстве, он поднимает голову на Джонни: — Он живой. Просто вырубился. — И что? Хочешь, чтобы я за него порадовался? Пошли отсюда.       Чисто из интереса Джайро еще несколько секунд пялится на бездвижную тушку Диего, дожидаясь, будто сейчас что-то изменится. Но Диего так и валялся, а его грудь слабо и тихо вздымалась. Пусть хоть помирает, похуй на него. Джайро только лишний раз посмеется. Он поднимается и идет вместе с Джонни к ним домой, уже не оборачиваясь на лежащего долбоеба.       В комнате Джайро уже и забыл про него, увлекшись дозой. Он набирает шприц, тщательно высчитав дозу, и щелкает по нему пальцами. Только он собрался ввести раствор Джонни в руку, как услышал стук в дверь. Ну пиздец. Джайро вздрагивает, а Джонни испуганно замирает. Они переглядываются и в панике молча пялят друг на друга, как бы спрашивая — кто бы это, блять, мог быть? — пока снова не слышат настойчивый раздражающий шум. Джайро вытаскивает иглу, складывает ее в маленький пакетик и закутывает весь стол в грязную мятую газету. — Прячь все нахер. — Рычит он и отпихивает кучу в сторону Джонни.       Ебучий Диего. Теперь он выглядит гораздо лучше: более свежий и, похоже, отдохнувший с их последней встречи. Будто и не валялся он у груды помоев. От него даже не воняло. — Привет. Как вы-…       Не успевает он и договорить, как Джайро со злющей рожей закрывает дверь. Но не до конца — Диего успевает просунуть ногу в щель и слегка протиснуться, чтобы Джайро пришлось потужиться сильнее, если он все же хочет выпнуть его отсюда. Как бы свою же дверь не разъебал — Диего просто так не отстанет. Он и стоит, скалив свою морду, и пялится в щель на недовольное ебало Джайро. — Ну подожди. Слушайте, не поделитесь со мной? — Пошел ты нахуй. — Джайро снова дергает дверную ручку, но Диего все не выползал из прохода. — Да ладно вам, ребят. — Он непринужденно улыбается. — Я же знаю, что у вас есть… — И перед тем, как Джайро вновь захотел его выпихнуть в подъезд, Диего успевает сказать: — Не за просто так. Я вам расскажу, где растут особые травы.       Джайро замирает. Теперь Диего уже не кажется злобным куском дерьма, с которым у них бесконечная вражда — все началось с их срачей с Джонни, а от рассказов лучшего кореша Джайро с такой же силой невзлюбил Диего, если не больше. Но никогда ведь не поздно наладить отношения с закадычными врагами? Теперь Диего — полезный союзник, с которым можно договориться и провести выгодный обмен. Джайро больше не пытается защемить ему ногу, но и не впускает — заинтересованно смотрит, изогнув бровь, типа, базарь дальше. — Какое-то растение из Амазонки, ради которого люди подыхали. Я в этом не разбираюсь, но только индейцы знали, где его искать и как варить ради «общения с духами». Я знаю, где эти травы можно достать. — Диего выставляет свои сучьи клыки.       Джайро пропускает его во внутрь и резко закрывает дверь. — Уебок. Ты бы все ботинки мне вылизал за эту траву, да? — Диего хмыкает и из-под бровей смотрит на Джайро. Он не то что дозняк, еще и раком встал бы дополнительно за эти растения. Джайро давно хотел бы попробовать чистый, натуральный продукт, а не ебаную синтетическую поебень. И Диего это знал. — За бесплатно я бы и в рот тебе не нассал. — Джайро наклоняется и пихает Диего в глубь комнаты. — Сначала говори.       Таблетки и шприц вновь без всяких опасений валяются на столе. Джонни не особо рад видеть Диего в своем доме, тем более еще и делиться с ним — он ни с кем в принципе делиться не хотел. Но раз уж Диего знает то, от чего у Джайро глаза на жопу лезут — значит, это действительно что-то стоящее, ради чего можно и отсыпать этому придурку какую-то часть. К тому же Джайро отсыпает из своего кармана — порошок в целостности остается у Джонни. Чистых машинок у них все равно уже не осталось, а пользоваться одной вместе с Диего Джонни ни за что бы не стал. — Ладно. — Диего скидывает с себя руку Джайро. — Эту траву выращивает один ученый. Не знаю, откуда он ее достал и как содержит в принципе на этой территории. Он геолог, так что, наверное, знает, как обращаться с этими растениями. Он часто ошивается в своих лабораториях, поэтому днем у себя дома его не бывает. А живет он далеко, в ебаной глуши. За городом. И рядом больше никого нет — так что можете прийти и забрать в любое время.       Джайро внимательно слушает все, что пиздит Диего из своего мелочного рта с залепленной щекой, и еще дополнительно ебет ему мозги по поводу точного адреса и каких-то знаковых объектов возле нужного дома. Только удовлетворив свое любопытство, Джайро протягивает Диего несколько колес. Они вместе закидываются — Джайро догоняется глотком винища. Пока он еще может четко видеть, то вмазывает Джонни по вене. Джонни отъехал сразу, разлегшись среди смятых потных покрывал. Но чем больше кайф расходился по телу Диего, тем сильнее начинало его хуевить. Судороги мешали таблеткам всосаться, мышцы дергались, а конечности дрожали. Диего не мог пошевелиться — тело не слушалось его, и он только мог приглушенно рычать и дергать головой. — Эй, все нормально? — Лениво произносит Джайро, похлопав его по спине. — Похоже, что Дио один из наемников!       Звериный визг бьет Джайро по ушам, и он шарахается, упав к подоконнику. На сильных когтистых лапах Диего носится по комнате и, прыгнув на Джонни, пытался расцарапать ему лицо и скинуть на пол. Он уворачивается от ногтей. И от шара тоже. Джайро вытирает разбитую голову и валится на свою койку под весом вдруг раздутой тушей Диего. Горячий пар и сопутствующая вонь изо рта резко бьют по лицу, и Джайро жмурится от слюней, свисающих прямо перед его глазами. — Не наваливайся на меня, блять! Хули ты приебался ко мне?       Джайро откидывает голову назад и смеется, изредка поглядывая, как дерганный Диего ползает у него на груди и скребет грязными погрызанными ногтями его тело через фиолетовую футболку. Диего, или тот, кем он стал — ебучей ящерицей — рычит и кряхтит что-то неразборчивое, тянется к руке Джайро и впивается в нее когтями. Пока шар не прилетает ему в горло.       Нужно бежать от него, пока этот уебок не встал и не отряхнулся от опавшей штукатурки. Он динозавр, но не особо большой — все еще мелкий Диего, даже его одежда расползлась по новому телу в виде цветной чешуи. Нет, он просто ящерица. Мелкий уебыш и сученыш. Скоро звезды загорятся в небе. Так ярко и горячо. На небе они заметят созвездие Большой Медведицы. Джайро пялится на горящие пятна вдоль своего предплечья. Он собрал звезды. Как же здесь воняет трупаками. Каждая муха жужжит перед вспотевшим ебалом.       Диего бьет хвостом по прогнившей туше и кусает ее. Не сходится. Он рычит и катит шарик по полу, пока не натыкается на стену. Уже нихуя не видно — колеса плотно засели в его голове, что Диего уже ничего не мог разобрать вокруг себя, кроме изредка движущихся цветных пятен. Он врезался в стену и стал биться головой об нее, не понимая, что это, нахуй, такое. Там же должно что-то быть. Они уже на самом дне, ползут по обоссанным загнившим трубам. — Блять, не ссы на меня! Ебаный гандон! — Джайро отпихивает Диего от себя и поднимается с кровати.       Как же ему хуево. Он пялится на свои пальцы и видит, как они гниют и трескаются. Дергается от раздражения внутри своего тела, как какой-то вирус разъедает его клетки. А этот уебан забрался на стул и стал визжать, выглядывая луну в окне. Джайро глючит дальше, хуже и тяжелее — его лицо трескается он хватается за голову. Что, блять, за хуйню ему подсунули. Что-то вошкается и метается внутри. Хочет сбросить старую кожу и стать чем-то новый. Он хотел бы переродиться заново — за этим он и приехал сюда, в новую землю. За этим он упарывался из раза в раз. Он заберет святой труп.       Джонни только почесывает щеку и качает головой. Он под чьей-то защитой — ничего не чувствует, кроме плавного спокойного кайфа. Правда, кайф уже не такой, эти чувства сравнимы с силой святого. Интересно, чем Джайро разбавлял в этот раз? Смесь отличается от прежней, которые он вводил по его венам. Джонни выставляет вперед свою руку и плавно вертит ее перед собой. Хотел бы он знать — распространиться ли эта сила на все его тело? Сила святых могла совершить невозможное. Если бы эти ощущения спустились ниже, к ногам, то он бы точно смог ходить. За этот кайф он бы и убить смог. За этим он здесь. Чтобы снова трястись корчиться в попытках встать. Теперь все будет по-другому.       Мошки рычат и носятся по пыльным подушкам. Джайро все хуже видит. Он щурится и испуганно таращит глаза — откуда у них такие хвосты? Диего все пинает мух и давит их ногами, откидывая от себя хвостом. Маленьких ящериц, бегающих по засранным газетам и заляпанному столику. Все чего-то ищут вместе с ними. Глаза. Свои глаза. Все хотят стать особенными. Избранными. Диего хватает глаза. — Урод. Бля-я-ть… Просто тварь. Нахуй мы его впустили? — Джайро стискивает кулаки и злобно оглядывает прохожих. Он скрипит зубами, его всего потряхивало от напряжения. Джонни только плелся рядом и изредка выдавал из себя смешок, когда Джайро отрыгивал из себя очередной поток ненависти: — Ты видел, блять? Нет, ты видел? Ты видел, что он сделал? — Я был объебан, Джайро. Как и ты. Мне было похуй, что вы там делаете. Он скинул меня на пол, а дальше я пялился на свою руку. Это все, что я помню. — Сука, просто сука. Нет, блядина! Просто… нахуй… Чтобы я еще раз с ним чем-то поделился или вообще заговорил — никогда, блять, просто никогда. Пидрила. — Он весь пыхтел и трясся от гнева а потом, тяжело выдохнув, поворачивается к Джонни: — От меня воняет мочой? — От тебя всегда несет мочой. Что изменилось? — Джонни криво улыбается. — Да пошел ты нахуй. — Джайро машет рукой и обиженно выходит вперед на несколько шагов. И после хихиканья Джонни продолжает бухтеть: — Если он еще наебал нас со своим ученым — я точно его найду и придушу, блять. И обоссу в добавок. Всю рожу ему обоссу. Чтоб он захлебнулся моей мочой. Гнида ебаная. — Он может. Я бы не доверял ему. — Спокойно отвечает Джонни и с удовольствием наблюдает, как Джайро опять разъебывает. Как он злиться и пыхтит от одной только мысли про Диего. — Мы же уже почти пришли, да? — Да, мы уже-…       Джайро хотел бы продолжить, но замер и уставился на впереди растущие кусты. Он достаточно хорошо разбирался в растениях, особенно в таких, специфичных, чтобы точно определить — это оно. Правда оно. Те же самые листья и лианы, которые он видел в справочниках — их не спутать ни с чем. Чем вообще этот хуев ученый их обрабатывает и как вообще ухаживает, чтобы они тут расцветали? Похуй. Не так уж и сильно это Джайро волнует. Все его злость, гнев и презрение сразу же сходят на нет. То, о чем он мог только мечтать, прямо здесь, перед ним. До заветной цели осталось только перелезть забор. — Это оно? — Джонни такого восторга не разделяет, потому только удивлено пялится на Джайро. — Оно… — Значит, не соврал. — Не соврал.       Выдохнув, Джайро лезет через ограждение. Он спрыгивает на землю и начинает рвать листья, запихивая их в прозрачный пакетик. Джонни, от нехуй делать, рылся в своих карманах и нащупал различный мусор. Чего стоит, выбросить весь хлам в траву — все равно здесь никого не бывает. И пустая пачка от сигарет, фантики и пакетики оказываются на земле. — Ты… Ты что такое сейчас сделал? Ты выбросил, так? Выбросил свои ногти… на эту землю…       Злобная собачья морда брызжет слюнями прямо перед ебалом. Джайро замирает, так и не подобрав свою сумку. Теперь листья остаются в руках. Он медленно переводит взгляд в сторону высокого мужского голоса где-то сбоку от себя, выпучивает глаза и сглатывает, уставившись на озверевшую псину, готовую вцепиться ему в глотку. — Не разбрасывайся таким… Я о твоем мусоре. То, что ты просто так взял и выкинул это… Показывает твое неуважение к земле. Ты настолько высокого мнения о себе? Считаешь, что ты лучше самой земли?       Он пришел, чтобы помешать им добраться до великой силы. Тот самый ученый, смазливый педераст. Без объяснений Диего Джайро бы подумал, что это женщина. Блондинка в бордовом халате, любящая копаться в земле. Но нет, это мужик. Который, блять, видимо отсюда никогда не уходит. Джонни испуганно смотрит, как Джайро еле дышит и пучит от страха глаза. Он успевает пнуть собаку ногой, и та со скулежом отлетает в сторону. Джайро хватает свою сумку, но не успевает развернуться — вторая псина прокусывает ему руку и валит лапами на землю. Выстрел. Пес скулит, ослабив хватку, а Джонни целится в остальных собак. — Ты что сейчас сделал? Ты меня не слушал? Ты только что выстрелил, так? Взял и выстрелил прямо в землю? Я же вроде сказал уважать землю! Мир полон людей вроде вас!       Он даже не смотрел, как Джайро бьет ножом его собак по морде. Он кривил брови в отвращении, с высокомерной злобой смотря именно на Джонни. У Джонни затряслись руки, и он в панике боялся попасть в Джайро — уже не пытался стрелять. Он дрожал и мотал головой, плотно держась за пистолет. Нельзя стрелять в пустую — не хватит патронов. Джайро вспарывает очередному псу глотку, а после ногой отпинывает его от себя. Он подрывается и в спешке перебрасывает ногу через забор, а еще подступившие собаки прыгают и хватаются за его ногу. Штаны разорваны, а один кроссовок теперь так и останется на другой стороне. — Знаешь, почему динозавры вымерли? Эти ничтожества не понимали, что значит уважение! Они не уважали землю! Это даже наука докажет. Каждый, кто вредит земле — вредит себе.       Джайро валится на землю, стонет и кряхтит. Адреналин ебашит в его груди так, что сейчас сердце вырвется наружу. Джайро особо и не думал — тело за него понимало, что нужно делать. Он подрывается, хватает сумку и впихивает ее в руки Джонни. Под агрессивный лай бегущих собак Джайро перекидывает Джонни через свое плечо и в свободную руку берет коляску. — Стреляй, блять, стреляй!       Попасть в голову тяжело — Джонни простреливал псам грудь или лапы. Он тяжело дышал и постанывал со страху, но, собравшись, не промахнулся ни одним оставшимся патроном. Собаки валятся, скулят и спотыкаются об ветки и камни. Но все еще дышат. Другие бегут за ними с окровавленными продырявленными конечностями и мордами. Со слепой яростью и верным служением в глазах. — Вы благословлены, дети земли.       Перед смертью они наслаждались исполненным долгом. Они с благодарностью смотрели на него, своего хозяина, и послушно подставляли окровавленные брюха под его поглаживания. Из последних сил псы радостно поскуливали и виляли хвостами, подрагивая поломанными лапами в попытках дотронуться до хозяина. — Мать земля примет всех. Она вас не оставит. Скоро она заберет и вас.       Остается все меньше и меньше сил. Джайро хрипит и чуть ли не плачет, с трудом переставляя ногами. Он спотыкается об свои же пятки и валится на землю. Сам Бог помог ему. Спас от смерти. Божественное касание одарило теплом его лицо. Джайро выгибает спину и визжит, он хватается за щеки и скалит зубы. Глаз святого трупа закатывался в него. Насколько разрывающее, болезненное чувство. Настолько же прекрасное, дарующее надежду. Что-то высшее, особенное, коснулось его. Он ощутил ту самую силу. Получил благословение. Бог выбрал его.       Теперь он узнает больше об этой силе. Совсем скоро. Теперь он видит этого уебка с розами на груди. Теперь он может прицелиться и уебать шаром ему по голове. Теперь пумы, что так яростно гнались за ними все это время, разорвут своего же хозяина. Мать земля заберет его вместе с собой. Вместе со своими детьми. — Может в больницу? — Ты ебанулся? Какая нахуй больница?       Джайро смотрит на Джонни, как на дебила, который сморозил какую-то полную хуйню. Он достает ампулу морфия — теперь он нужен чистым, без дополнительных смесей — и вмазыватся. Не ради кайфа, хотя он, определенно, стоит того. — Че я, нихуя не знаю что ли, по твоему? — Джайро говорит уже спокойным тоном и начинает обрабатывать укус. Затем он берет иголку с ниткой, дар от короля, и зашивает рану. Джонни в отвращении кривится и отворачивается на своей кровати, лишь бы не смотреть на это. — Ублюдок Диего. Все же наебал нас. — Он высирается более спокойно и флегматично, чем если бы был в трезвом уме.       Морфа смягчила не только физическую боль, но и моральное состояние. Конечно, он все еще ненавидел Диего. Но не настолько сильно, как это бывало обычно. Однако тот все равно во всем виноват. Виноват, что обманул, виноват, что Джайро сейчас забинтовывает укус. А еще в том, что у него порваны штаны и он проебал кроссовок. Ублюдок Диего. Думает, что может их обойти.