Стальные круглые вены

— Подождите здесь, я проверю списки.       На входе стоит темнокожий охранник с татуированным ебалом и держит цепных собак возле себя. Пока он дрочится в своем телефоне, Джайро осматривает участок за забором: большой дом, газон, каменная дорожка, еще и бассейн виднеется в дали. Классический набор американца, не приебаться. С разрешения охранника он проходит дальше, к двери. Постучавшись, Джайро стоит и видит перед собой женщину средних лет. С каштановыми волосами, уложенными в хвост, в красной кофте и полосатых лосинах. Она улыбнулась. — Фанни рассказывал о тебе.       Фанни? Это имя его такое, что ли? Джайро ничего не ответил, только кивнул этой женщине и с ее позволения зашел в дом. Расшнуровав ботинки, он поднимает голову и замечает девочку, выглядывающую из-за угла. Лишь когда Джайро ее заметил, только тогда она к нему вышла и кротко поклонилась в приветствии. Блондинка, низкого роста, в розовом сарафане. Это их дочь? Домработница? — Ванная вон там, можешь подготовиться. Люси, милая, проводи его. — Женщина улыбается девочке, стоящей рядом с ней, и уходит в другую комнату.       Джайро напряженно кривит губы. Если Президент ему скажет — выбора у него не останется. Люси ничего не говорит, а только молча показывает Джайро их ванную комнату. Закрывшись там, Джайро раздевается и открывает душ. Он оглядывает просторную, светлую ванную, рассматривает чистые проемы между плитками, пока тщательно промывает жопу. Перед выходом он посрал, так что должно быть все чисто. На последок он протирает подмышки, шею и умывает лицо.       Одевшись, он проходит в большую комнату и садится в кресло. Ни женщины, ни девочки он больше не видел. Он так и сидел, сведя колени вместе, тяжело дышал, уставившись в пол. Пока, наконец, не услышал мужской голос со стороны входа. Это он. Он о чем-то говорит с женщиной, как оказалось, его женой. Ее зовут Скарлет. Обращается за чем-то к Люси — Джайро не слышит. А затем открывается белая дверь. Президент довольно тянет лыбу, снимая с себя пиджак. Он подходит к Джайро и гладит его по лицу своей рукой в перчатке. — Я знал, что ты придешь. Ты же умный мальчик. — Он хлопает легонько Джайро по щеке.       Джайро попытался вывернуться из чужих пальцев, но Президент силой сжал его подбородок и повернул обратно к себе. Он с интересом разглядывает Джайро. Как будто из всех обдолбанных малолеток, которых он водил по отелям, Джайро чем-то выделялся и казался особенным. В нем и правда что-то было. Президент, сощурив глаза, гладит его по шее, водит большим пальцем по губам и рассматривает черты его лица. — До этого дня ты знал меня только, как Президент. Но теперь можешь звать меня Фанни Валентайн.       Настоящее ли это его имя? Джайро не знает. И не может быть уверен. По набору слов звучит как очередное прозвище, некая говорящая кличка. Служащая проверкой его любви. Говорит ли Валентайн об этом каждому, кто приходит сюда просить его милость? Как скоро каждый из них побежит, чтобы растрепать всю правду? Джайро мотает головой и сглатывает, когда Валентайн его отпускает. — Выпьешь? Или, может, желаешь чего-то серьезнее? Сегодня все меню в твоем распоряжении. Я угощаю. — Я только выпью. — Джайро отвечает кратко и сухо.       На удивление, закидываться у него нет ни малейшего желания. Ему неприятно шевелиться в этом кресле, и скованность придавливает его тело вглубь. Голос Валентайна пронизан теплом и доверием. Он достает бутылку коньяка или ликера — отсюда Джайро не видит. Так он и завлекает людей. Ему хочется доверять. Всего себя. И Джайро уже думает об этом. Напиться и отдаться. Забыться и лишиться стыда. Пусть чужая воля трогает его щеки. — Ты бери, не стесняйся. — Валентайн подталкивает к стопке еще и шоколад.       Но Джайро отказывается. Он берет стопку и залпом ее выпивает. Все же коньяк. Очень мягкий, почти не обжигает горло. Видно, дорогой. Джайро давно уже не пробовал что-то подобное. Выдохнув, он подставляет стопку к Валентайну за новым заходом и утыкается лицом в кулак. Валентайн смакует этот золотой вкус, подкрепляя его шоколадом. Отпивал он немного, потому его стакашка в наполнении не нуждалась — он подливает только Джайро. — Можно задать Вам вопрос? — Спрашивает Джайро после того, как снова осушил стопку на все рыло. — Конечно, спрашивай. Все, что хочешь. — Почему именно я? — Такой ответ сильно смущает Джайро, отчего он отвечает с запозданием и неуверенностью. — Или Вы всем так говорите? — О, нет-нет. — Валентайн усмехается. — Я искренен в отношении тебя. В этом мире лжи и лицемерия должны же быть люди, которым можно было бы рассказать правду? Ты честен со мной, а я честен с тобой. — Почему Вы так уверены, что мне можно доверять? — Ты рассказал хоть кому-нибудь, что с тобой произошло? Может, обратился в полицию за похищение и убийство, что произошло на твоих глазах? — Нет… — Джайро даже не думал об этом. — Поэтому ты и здесь. Я вижу тебя насквозь, Джайро. — Валентайн тянется, чтобы завести волосы Джайро за ухо и всячески уложить его челку. — За все время нашего сотрудничества ты неоднократно показывал, что не способен на подлость и лицемерие. За что я и хочу вознаградить тебя. — Он улыбается, нежно поглаживая Джайро по голове. — Что-то определенно в тебе есть. Ты ведь слышал о римском императоре Адриане и его фаворите Антиное? Разве это не романтично? Не то, что бы я намеренно хотел повторить эту историю. Но, думаю, мы бы хорошо подошли на эти роли.       И снова эти ебучие хищники из-под кожи выглядывают в нем слабости и по кускам разрывают его плоть. Джайро ослабленно выдыхает. Если Валентайн император — то чего? Своей наркоимперии? А Джайро объебанный мальчик с помутневшими глазами, дрожащий у него в ногах? Он все еще не может воспринимать эти слова взаправду, пусть и противиться харизме и уверенности Валентайна он больше не может. Когда он умрет, воздвигнут ли ему бюст? Назовут ли в честь него сорт винограда? Или выпустят хотя бы партию вина? Джайро ничего не отвечает, только покорно опускает голову. — К слову о том, кому я мог бы доверять… — Валентайн садится в свое кресло и кивает в сторону двери. — Видел мою девочку? Хорошенькая, правда? Она нам как дочь. Жаль, что неродная. Скарлет не может иметь детей. А отец Люси погряз весь в долгах, еще и связался с серьезными людьми. Единственное, как он мог откупиться — это продать свою старшую дочь. Он пришел ко мне, чтобы взять денег в долг, но я предложил ему вариант лучше. — Он хитро улыбнулся, глотнув коньяка. — И теперь она с нами. Порой мне кажется, что она у нас с самого рождения. Мы очень ее полюбили. С ней в доме мы даже стали чувствовать себя лучше, а ее большим глазам разве можно не довериться? Я думаю, ее можно назвать богиней. Богиней Удачи. Нашего спасения.       Джайро молча сидел, уставившись в стол. Его глаза следили только за стакашкой, которая по кругу наполнялась и опустошалась. Валентайн ему наливал — Джайро практически сразу все выпивал. Больше он ничего не хотел слышать и видеть. Сознание постепенно спутывалось, а жар расслаблял напряженное тело. Джайро не слушал все эти рассказы Валентайна про его названную дочь — ему абсолютно поебать. Он только пил и ждал. Пил и ждал. С одними только мыслями о том, что поскорее бы это все закончилось. Он оперся локтем о стол и пьяно всматривался в его середину. — Я недавно узнал, что вы больше не живете в старом доме. — Валентайн подпирает рукой подбородок. — Думали скрыться?       Что он хочет услышать? Проверить Джайро на этические преступления, совершенные в его голове? Или действительно ему нужна правда о торчке, который просто пришел сдохнуть в их дом, как собака? Может, такой поступок и привлек внимание Валентайна, ведь подобное и правда можно было бы расцепить как побег от долгов. Но он же сам сказал, что не сомневается в Джайро. Что полностью ему доверяет. Может ли Джайро подвести его? Джайро уныло на него смотрит, сложив руки под столом на своих бедрах. — Я не хочу выпытывать из тебя правду. Это не допрос. Я знаю, что ты бы не стал убегать. — Он допивает свою стопку. — Я просто хочу помочь тебе с жильем. Если ты будешь послушным мальчиком. — Делает он особый акцент на своей последней фразе и хлопает себя по ляжке.       Джайро все понимает. Он поднимает пьяный замыленный взгляд. Стыд плавно тонул в потоках алкашки, которую Джайро упорно в себе заливал. Достоинство расплавлялось под градусом. Вопрос денег привлекал его сильнее, чем спасение чести. Джайро плетется к Валентайну и падает ему в ноги. Расстегнув его брюки, Джайро начинает вяло надрачивать член. Он испускает слюну на затвердевшую головку и, размазав ее по всему члену, берет в рот. Со своей первой попытки Джайро заметно преуспел, еще и алкашка помогает ему расслабиться — он более уверенно отсасывает. Ни о чем не думает и не отвлекается, как это бывало у него раньше. Пока Валентайн не достал свой телефон, чтобы ответить на звонок.       Валентайн так непринужденно разговаривает, что Джайро отстраняется и принимается только дрочить. Он просто игрушка, чьи действия ничего не значат. Он нужен лишь для того, чтобы ублажать чужое самолюбие. Пока Валентайн решает деловые вопросы. А Джайро отсасывает ему в этот момент. Ему тяжело снова собраться от осознания, что на него даже не обращают внимание — только поглаживают по макушке, как послушную зверюшку. И не становится легче, когда Валентайн удовлетворенно глядит на него сверху вниз.       Стиснув его волосы, Валентайн оттаскивает Джайро от своего хуя. И струйка слюны связывала губы Джайро с обсосанным членом. Он с полной покорностью в глазах подрывается с колен — Валентайн ведет его за волосы к столу. Джайро упирается в него жопой и отводит голову в сторону, а Валентайн водит пальцами по его шее. Джайро не задавал никаких вопросов и не возражал. В этой семье особые супружеские принципы. А может, трахать мальчиков не считается чем-то зазорным, в отличие от девушек. И разложить очередного торчка можно даже здесь, где муж с женой обедают каждый день.       Все больше жара и тепла трясет его вены. Джайро взбирается на стол, пока Валентайн расстегивает его ремень, приспускает джинсы и стягивает трусы. Жопа не сразу поддается липким пальцам. Джайро посильнее расставляет ноги и закусывает губу, пытаясь расслабить очко. Валентайн растягивает его так мягко и неспешно, что непривычные болезненные ощущения смешивались с нарастающим кайфом. Джайро все так же не следил за происходящим — отстраненно всматривался в полупустую бутылку. И всхлипывает, когда теплая заполненность нарастает внутри него. — Джайро Цеппели… Я уже давно хочу задать тебе один вопрос. Почему же ты до сих пор на лошади?       Валентайн двигался постепенно, в несколько заходов — и с каждым разом он мог протолкнуться все дальше. Так осторожно, будто он трахает не таблетную шлюху, которую видит возле себя второй раз. А кого-то, кем он очень дорожит. А жену свою он так же пердолит? Джайро тихо поскуливает, боясь разомкнуть глаза. В его голове плывут стыдливые мысли о разбившихся с этого стола последних принципов. Которые еще останавливали его от полного падения. Теперь ничего не осталось. Джайро, с мутной апатией в глазах, всматривается куда-то в пустоту. Ему все равно. Пусть член Валентайна вбивается глубже в его жопу. — Но ты… Ты совсем иной. И потому я в полном недоумении. Чего же ты добиваешься сейчас?       Свой член Джайро не трогал — Валентайн сам надрачивал ему смазанной рукой в такт своим движениям. Он все больше ощущал себя мясной куклой, просто телом, которым можно только пользоваться. Телом, из которого вырвали все чувства, а если они и остались — всем плевать. Это токсины и мусор, от которых организм должен очиститься. Как с самого детства его чувства обесценивались, а эмоции порицались. Как его насильно лишали ласки и любви. Как с ним игрались, избивая трясущуюся от любого своего всхлипа душу. И теперь все точно так же — он следует за тем, кто ни во что его не ставит. Он не доверяет мнимой нежности. Джайро не знает, смог бы он поступить по-другому. — Как я и думал, богиня удачи и вправду на моей стороне.       Джайро тихо скулит, откинув голову назад. Его все сильнее тошнит, а комната плывет перед глазами. Он цепляется ногой за поясницу Валентайна и жмется к его боку бедром, больше никак не подыгрывая — пусть его натягивают на член, как только угодно. Джайро закатывает мутные глаза и хрипло выдыхает, когда кончает в ладонь Валентайна. А тот излился на его ляжку. Всхлипнув, Джайро опускает ноги к полу и опирается локтем о стол. Колени подкашиваются, жопа болезненно сокращается, кишки будто перекрутились внутри. Он тяжело дышит, пока сперма стекает по бедру. А Валентайн успокаивающе гладит его по спине. — Ты уже знаешь, где ванная? Или проводить?       Молча кивнув головой, Джайро натягивает трусы и плетется к двери. Он слегка прихрамывал, его шатало из стороны в сторону по коридору, а еще страшно хотелось блевать. И первым делом, подняв крышку толчка, Джайро обильно сблевывает. Откашлившись, он залезает в ванну и подмывается. Боль саднила не только в его заднице, но и давило на него изнутри. Джайро умывается и полощет рот, будто он сможет смыть с себя этот привкус. Протерев глаза, Джайро задерживается на своем отражении в зеркале.       Он стал совсем другим, не похожим на себя. Ломкие волосы липнут к коже. Потресканные красные губы теперь сильнее выпирают на побледневшей коже. Мутные потухшие глаза под приспущенными веками, сильнее выпирают кости. Он стал все больше походить на полуживых наркоманов, которых привозили откачивать в их отделение. Его передернуло, он даже слегка протрезвел. Джайро вновь обмывает лицо водой — смыть этот образ со своих глаз. — Что же ты делаешь с собой?.. — Шепчет он, как сказал бы его мама.       От бессилия Джайро садится под раковиной и обнимает колени. Что он сделал с собой? Он вспоминает, каким был раньше. Со здоровым загаром, мягкими волосами, живыми искрящимися глазами. Уважающий себя, полный решимости, уверенности в своей жизни и знающий свое место в ней. Теперь ничего не осталось. Теперь Джайро трясся и тяжело выдыхал, кашляя от тошноты к самому себе. Он и представить не мог реакцию родителей, если бы они увидели его таким. Джайро поднимает голову. — Мальчик мой, ты там как? Все в порядке? — В дверь постучал Валентайн. — Да. Я сейчас выйду. — Хрипит Джайро и поднимается. Он ползет обратно в комнату, постоянно цепляясь за стены по пути. Пока Валентайн высчитывал его отработку, Джайро медленно натягивал на себя одежду. — Долг ты отработал. Можешь прийти еще, если захочешь. — Валентайн улыбается, подтащив купюры к Джайро. И поглаживает его пальцами по щеке.       Джайро уныло кивает головой и, даже не посмотрев, сколько ему дали, складывает деньги в карман. Все шатаясь, он идет обуваться, а Валентайн его провожает. Джайро старался не смотреть ему в глаза, почти не поднимал головы. Он молча кивает на прощание и, наконец, выходит. Теперь у него есть средства, чтобы вызвать такси. Сидеть больновато и неприятно, но шарахаться по улицам было бы еще хуевее.       Хот Панц куда-то уехала, так что Джонни был один в доме — все сидел в главной комнате. Джайро сложил перед ним деньги и завалился на диван, даже не раздеваясь. Он лежал спиной к Джонни и накрыл еще голову рукой, чтобы скрыть свою опухшую унылую рожу. Джонни удивленно таращит глаза и принимается считать деньги. — Охуеть. Откуда это все? — От Господа Бога. — Выдыхает Джайро. — Понял. — Джонни больше не развивает эту тему. — Мы теперь можем и долги отдать. — Да, я уже.       Джонни слышит поникшую тревожность и печаль в его голосе. Видит, что Джайро лежит убитый, дрожит и толком не разговаривает. Чувствует запах перегара и пота. Но Джонни ничего спрашивать не стал. Да и толку с ним разговаривать, если он бухой. Наверное, на радостях нахуярился от такого количества денег и теперь его мутит. Пусть отдыхает.       Они встречают Хот Панц с поезда, чтобы помочь ей донести вещи. Последний день, когда они пребывают в ее доме. Теперь они могут снять жилье и жить отдельно, без неудобных вопросов, когда они уже съедут. Хот Панц ничего не имела против Джонни, но Джайро ее откровенно раздражал все это время. Если бы ушел один он — было бы прекрасно. Но Джонни такому исходу не рад, так что он лежит на новой кровати и смотрит, как Джайро давится супом из банки и пялится в телек.       Переключив канал, Джайро замирает. Он видит его. Валентайна, выступающего на трибуне. На каких-то выборах — в губернаторы или типа того. Позади него стояли тот самый негр с татуировками на лице и высокий блондин с хвостом. Блэкмор. Джайро все знает. Станет ли он делать хоть что-то? Проверка на верность. Проверка его любви. Любой на его месте побежал бы. Но не Джайро. — …все исходит лишь из моего патриотизма! Каждый совершенный мной шаг был сделан только во благо нашей страны…       Каждому его слову хотелось верить. После каждого его жеста хотелось упасть ему в ноги. Джайро фыркает, искривив угрюмую рожу. Какой же пиздеж. Одна ебаная фальшь. Но настолько красивая. Если бы Джайро мог — он бы отдал свой голос за Валентайна. Ложка в рот не лезла — Джайро не мог оторвать взгляд от телека. А только пялился, как Валентайн взмахивал руками и уверенно ухмылялся. Он — настоящий лидер. Он мог бы стать президентом на самом деле, если бы захотел. — …я считаю своим долгом и священной обязанностью обеспечить безопасность нашим гражданам. И в первую очередь позаботится о наших детях, которые станут для нас опорой. Государство должно развивать их потенциал, должно...       Джайро скалится и бросает ложку в тарелку. Лицемерный уебок. Но настолько притягательный и харизматичный. Даже зная все дерьмо, которое за ним подтирает Блэкмор, Джайро все равно хотел ему поверить. И это только через экран — как себя чувствуют люди возле Валентайна? Наверное, преисполнялись гордостью за свою страну и за таких уебков, ее представляющих. — Вот пидоры. Сначала рассказывают, блять, про заботу о детях, а потом идут и трахают обдолбанных школьниц. — Ворчит Джайро, продолжая есть свой суп. — Ну, сколько у них денег. С таким количеством бабла они могут трахать все, что угодно. — …мое сердце и помыслы чисты. Все во имя справедливости!       Да. Могут трахать все, что угодно. В этой стране больше ничего нет между людьми, кроме отдачи и принятия денег. Джайро выдыхает. Он теперь понимает, почему ни один торчок, кроме него, не вышел живым из той комнаты. Если Джайро облажается — ему пиздец. Всему его окружению пиздец — это уж точно. На шантажи и попытку вытянуть из Валентайна больше денег своими угрозами у Джайро не хватит сил. Он заработает гораздо больше своим послушанием. Приподняв тарелку ко рту, Джайро допивает суп и вытирает рот рукой. — Все? Ты закончил?       Джайро затягивает сухое жилистое плечо Джонни жгутом и водит по нему большим пальцем, пытаясь нащупать вены. Они прятались под кожей от очередной порции сладкого яда, который их успокоит и оторвет кусок. Джайро всаживает очередную дозу. И это прекрасно. Как будто Джонни снова чувствует оргазм. Как будто он снова может кончить. Нет. Это больше и лучше, чем просто кончить. Джонни откидывает голову назад и трясется. Лицо расплывается в умиротворении и кайфе. Он слегка улыбнулся и съехал по подушке. Затем лениво приоткрыл глаза и уставился в телек. Джайро, закинувшись таблетками, лег на кровать рядом с ним.