Турмалин

      Доктор с удивлением и даже некоторым удовольствием смотрел прямо на город, залитый солнечным светом, и с наслаждением ощущал, как в салон машины из-за приопустившихся окон порой тонкими ручейками, а порой прохладными струями затекал освежающий летний ветерок, полный запаха города. Он был пропитан ароматом выпечки, цветов, краски и чего-то ещё странного, неуловимого. В Мурсвиле почему-то было не так душно, а в воздухе не было столь заметных и неприятных следов техники, вроде выхлопных газов от автомобилей.       И Маска лишь изредка поглядывал на осматривавшего улицы Доктора, отмечая мысленно, что в целом ещё вполне не всё потеряно. На руке блестело кольцо, на душе Чумного был явный солнечный штиль, а в глазах (Тридцать пятый этого не видел, но знал точно) блестели искры. Такие яркие, что если бы Доктор посмотрел хоть на мгновение в сторону Маски, тот бы утонул в их прелестном тумане.       Бледные фиолетовые огоньки вновь вернулись к сосредоточённо-раслабленному рассматриванию дороги. Вот тут следует свернуть… Потому что если продолжить движение прямо, то через минут двадцать они проедут город насквозь, аккурат к мелкому городку Хикори. А у Маски были несколько иные планы. Он хотел показать не столь город, сколько то самое место, к которому он мысленно возвращался раз за разом; так же часто, как и к едва видимым из-под керамического клюва серым усталым глазам.       Тридцать пятый уверенно повернул руль, не вызвав таким жестом неудовольствия у Доктора — тот абсолютно не знал этих мест, потому не мог возмутиться или заметить, что что-то не так; да и он был увлечён открывшимся его взору Мурсвилю, такому чистому и удивительно-привлекательному. Маска же отстранённо и в то же время сосредоточенно смотрел, как дома редели, почтительно уступая место крепким лиственным деревьям, и как дорога постепенно серела, покрываясь редкими сколами, обросшими по краям одуванчиками.       Только через несколько минут, проводив взглядом зелёную вывеску «Будем ждать вас снова! В Мурсвиле», располагавшуюся рядом с «RIMZ ONE», Доктор с некоторым сожалением, смешавшимся с облегчением и благодарностью, спросил:       — Мы уже проехали город?       — Да, — с практически нечитаемой интонацией произнёс Маска. — Я кое-что покажу Вам, хорошо? Не могу не заехать в это памятное для меня место.       — Хорошо, — так же спокойно, но немного удивлённо пробормотал Сорок девятый, глядя на ускользающие из-под поля зрения опорные столбы, соединённые паутинкой проводов. Что бы ни собирался посещать Маска, это явно не касалось Чумного, который, кажется, уловил просительные нотки в голосе Тридцать пятого относительно того самого места, но старательно их игнорировал. Он ведь не спросил, хочет ли Доктор проехать с ним лишние пару километров, выслушать или увидеть то, что будет там. Даже если с ним поделятся какой-нибудь грустно-весёлой историей из жизни, это будет тем же самым, как если пациент рассказал бы перед смертью исповедь в виде последних пары слов, словно принявши врача за бога. Потому что не имеет смысла, что будет сказано. Ведь Маску он, конечно, выслушает. И — скрепя сердце, возможно даже возьмёт на вооружение, но кому об этом не скажет.       По крайней мере, Доктор старался убедить себя в этом.