У этого нет названия!

Прошло уже больше месяца с тех пор, как Лисицын ушёл. Поначалу я не могла заходить к мужу на этаж, потому что приходилось зацеплять взглядом бывший кабинет Даниила и видеть табличку с новым именем, но потом это прошло. Я всегда так по-тупому привязываюсь к чему-то, ужас. К слову, майор Викторов оказался вполне себе душкой. За чрезмерное пристрастие к выпивкам на работе, но совершенно не буйный характер я прозвала его «запойным тушканчиком». И даже не возненавидела его за то, что он пришёл на замену приглянувшемуся мне мужчине. Мир вообще очень изменчив, стоило бы не страдать, а адаптироваться, чему я и училась. Мне так же пришлось привыкнуть и к тому, что огромная белая машина Лисицына больше на стоянке при части не парковалась. Раньше это было своеобразным ритуалом на счастье: идя на работу, увидеть знакомое «пежо», спокойно вздохнуть и знать, что день пройдёт хорошо. Теперь же я «отрывалась» на другом человеке и благо, что могла себе это позволить. Момент, когда я впервые столкнулась с Мирославой взглядом, прошиб меня током. А её нет. Конечно, стоило бы пояснить здесь, что мы пока даже не разговаривали. Место, в котором она работала, было кофейней самообслуживания и персонал редко взаимодействовал с посетителями. Думаю, Мирослава меня даже не замечала особо, потому что почти всегда выражение её лица было абсолютно отсутствующим. Наверное, устаёт или вообще не любит свою работу… Я видела её всего раза три, потому что из-за графика мужа с его вечными сутками я редко могла вырваться куда-то. Пока я прикидывала и рассчитывала, какой же у Мирославы график, прошло по меньшей мере пять недель. Ехать почти на другой конец Москвы после работы — такое себе удовольствие, но иного выхода я не видела, кроме как подбираться медленно, обдумывая каждый свой шаг. Полина почти обматерила меня, твердя, что на моём месте взяла бы её хапом, не церемонясь. В дополнение была проведена целая лекция о тонкой и нежной девичьей душе, которую я могла порвать в клочья своими холодными расчётами. И это удивило меня больше всего. «Мне вообще кажется… Либо ты ей разобьёшь сердце, либо вы конкретно мимо друг друга пройдёте… Ну, типа как проходной вариант. Понимаешь? Но, если ты её поюзаешь и не предложишь ей ничего серьёзного… а как бы, зная тебя и твоё положение, и то, что ты свою семью ни на что не променяешь, так и будет... То она может очень обнадёжиться и поверить во что-то, а ты тупо испортишь ей психику. Поэтому ещё раз подумай, насколько вообще сильно оно тебе надо, и что ты будешь делать с теми замками из песка, которые она настроит, а их блять возьмёт и смоет волной под названием «Ева наигралась»? М-м? Если вот ты хочешь просто девочку поматросить и бросить… ну, ты ничего не сможешь ей предложить. А она достаточно молодая для того, чтобы верить в светлое прогрессивное будущее, если вдруг в тебя по-серьёзке влюбится. Так что, остынь, роковая женщина, ну или заискри уже чем-нибудь, решайся и не тупи!» То голосовое сообщение на три минуты я постоянно переслушивала перед сном. Сложно было решаться, как мне приказала делать Полина. И правда, как наше общение можно завязать? На чём? Кто, скажите мне, заводит дружбу с посетителями кафе, в котором ты тупо отрабатываешь смену и уходишь домой жить жизнь? К тому же, Мирослава регулярно постила фотки со своим парнем — двухметровым армянином, ездящим на новеньком «Ягуаре». Первый раз я аж поперхнулась от её вкусов, хотя против армян ничего не имею, да и такое конкурентное поле грозило вытолкнуть меня больно, быстро и с ветерком. — До скольки ты сегодня? Долго тебя не будет? — интересовался Пётр, пока я подкрашивалась перед зеркалом. — Вернусь сегодня, как и всегда. Кира носилась под ногами, предвкушая, как останется с весёлым папой на целый вечер, муж надеялся заскочить к товарищу на пиво, когда я вернусь, а я же предвкушала возможность повстречать Мирославу и удовлетвориться хотя бы этим. Каждому своё, однако. — Ты, если соберёшься опять на такси возвращаться, позвони мне и я тебя встречу лучше. Нахер надо деньги такие тратить, — задумался муж, облокачиваясь на дверной косяк. — Ага, а Киру с кем оставишь? — укорила его я. — Экономия должна быть экономной, но не настолько же. — Так ты ж не поздно планируешь вернуться, разве нет? — Ну, да. — Я Киру просто с собой возьму и всё. Потом домой поедем, ты её уложишь спать, а я сам к Антохе. — План — говно! Я не хочу в нём участвовать, я брезгую! — я улыбнулась и посмотрела на мужа, но тот лишь приподнял одну бровь. Мда, с юмором у него тоже плоховато, армия плохо влияет на людей. Я вздохнула. — Короче. Всё норм, я отзвонюсь в любом случае. Я привычно поцеловала Киру, которая то и дело убегала от меня с визгами и хохотом, и Петра, аккуратно отодвинула от двери кошку носком кроссовка и выскользнула в прохладный подъезд. Что меня ждёт сегодня? Денег в кармане было не очень много и стоило бы заранее прикинуть, что я буду заказывать в «COFFEE, PLEASE!», что бы подольше наслаждаться обстановкой. Я воткнула наушники в уши, включила один из треков, ассоциирующихся с Мирославой, и побрела на остановку. Маршрутка довольно быстро довезла меня до метро. Дальше нужно было проехать в сумме восемнадцать станций (а это четыре пересадки), потом ещё минут двадцать идти пешком и я буду на месте. Слишком долгий путь туда и обратно, скажете вы, но оно того однозначно стоит, отвечу вам я. Знал бы Пётр, куда именно я езжу гулять, высмеял бы меня, наверное. А, может, и нет. Интуиция шалила. Раньше, когда решались важные вопросы в моей жизни, было легко обратиться к ней и прикинуть, как бы я могла поступить и чего мне вообще ждать. Сейчас же, определиться с собственным будущим оказалось почти невыполнимой задачей. Пугал и прогноз Полины, что мы с Мирославой не состыкуемся, и это, кстати, был один из самых реалистичных вариантов. Другой на моём месте вряд ли бы стал что-то выискивать, вынюхивать, цепляться за мелочи, подстраиваться под совершенно незнакомого человека, но я не ищу лёгких путей. Да, я сталкер. Но добрый сталкер, ведь я совершенно не собираюсь причинять ей боль. Я даже решила выбрать только кого-то одного из «лисьего» семейства, чтобы не огрести потом, да и некрасиво это как-то — строить интрижки с отцом и его дочерью одновременно… Впрочем, увидим. В кофейне сегодня было довольно многолюдно. Пятница, вечер — сам бог велел выбраться куда-то и отдохнуть. Глаза выискивали Мирославу, но не находили, и это выбивало из колеи. Я немного нахмурила брови. Точно ведь знаю — сегодня её вторые сутки в смене, ошибки быть не могло. Мой взгляд зацепился за барную стойку, куда к бармену вышел ещё один человек, похожий на повара, и они что-то рьяно обсуждали. Или кого-то. Это показалось мне странным, вспомнилась даже бытность работы в подобном заведении. Обычно, если ты не администратор или управляющий, то так обсуждать ты будешь или надоедливого гостя, который выедает тебе мозг, или коллегу. Особых проблем с обслуживанием людей в кофейне такого типа вряд ли накопилось бы много, так что, речь идёт точно не про них. Я встала из-за столика и подошла ближе, перетаптываясь возле витрины с пирожными. Вид приняла такой, словно выбираю к заказу что-то ещё, но ушки навострила не хуже летучей мыши. Всё равно заняться особо нечем, надо дождаться появления Мирославы. — Да пусть её хоть уволят, заебала! — пухлощёкий «повар» аж раскраснелся от гнева и заиграл желваками. — Тише ты, нехуй тут материться при всех, — осёк его мальчишка-бармен, протирая кофейные чашки. — А сам-то ты чё? — вскинулся пухляк. — Вообще, короче, если Лисицына так и не придёт, больше подменять «на пару часов», — на этом моменте он противно скривился и по-детски исказил голос, — я её не буду. Хоть раз бы за меня вышла, сука. — Справедливо. Кхм… Вы что-то выбрали? Это, кажется, именно мне было адресовано, когда меня заметили рядом. Я скомкано пробормотала, что ничего не хочу, и направилась в туалет. В принципе, всё понятно. Мирослава поменялась на сегодня и её не будет, можно не ждать. Что ж, придётся теперь заново выслеживать её график, чтобы в следующий раз застать точно. И, походу, тут ей тоже не особо довольны, почему-то, как и её папочкой в нашей части. Это семейное у них или что? Я вышла из кофейни несколько раздосадованной. Было неприятно слышать, как матерят Лисицыну-младшую, пусть даже она и со стороны поступила по-свински. Какое-то странное желание защитить её от этого грубого уебана разогрело мою кровь и зверски захотелось курить. Я посмотрела на время и решила, что ещё не слишком поздно для небольшой прогулки. Пётр подождёт — он постоянно где-то и с кем-то, я тоже имею право на отдых. Успеет он к своему Антохе. Рядом был небольшой сквер, куда я и отправилась. Солнце светило уже не так ярко, постепенно заходя на темнеющие облака, и очки я сняла. Сигареты поступали в мой рот одна за одной. Я даже накидала пару голосовых сообщений девочкам с рассказами о сегодняшнем неудачном вечере. Кстати, они тоже так делали. Мы компенсировали этим неблизкое расстояние друг от друга. Алиса с Полиной тоже нечасто виделись, на самом деле, потому что и у них обеих были маленькие дети. Взрослая жизнь внесла коррективы в наши планы никогда друг от друга не отдаляться, но мы всё же старались общаться как раньше. Домой, почему-то, не хотелось. Несмотря на то, что добираться обратно почти два часа, я решила обнаглеть и написала мужу. +7*********: Я ещё прогуляюсь, можно? Ответ пришёл почти сразу, я даже не успела переключить трек и убрать телефон в сумку. Муж <3: Да гуляй. Антоха сорвался всё равно. +7*********: Что так? Муж <3: Хз. +7*********: Ладно, как Кира? Муж <3: Бегает, носится, играет, всё нормально. Муж <3: Но кашу есть не стала. +7*********: Окей. Протоптанная дорожка, выложенная щебнем, в сквере закруглилась и я уже в третий раз вышла к главной арке при входе. Мне нравилось тут бродить, думая о своём и слушая музыку. Но, как назло, беспроводные наушники послали меня нахрен и разрядились. С лёгким сожалением я убрала их в специальный кейс для подзарядки и решила выдвинуться в сторону метро — это, похоже, был знак, что всё же надо ехать домой. Я почти пересекла пешеходный переход у кофейни, где работала Мирослава, как рядом жутко заскрежетали колёса. Праворульная машина резко остановилась буквально в тридцати сантиметрах от меня. Блять, как я пересралась! Тело тут же начало бросать то в жар, то в холод. Быстро доставая из памяти весь матерный словарный запас, я только оббежала машину сбоку, чтобы отхуесосить водителя, как следующая пассажирская дверь резко распахнулась перед моим носом и из неё выскочил… угадайте, кто. — Стой, дура! А платить кто будет? — высунувшись из окна, кричал таксист, заметно нервничая. — Блин, точно, — смущённая Мирослава стукнула себя по лбу и на бегу развернула тело обратно по направлению к машине. Я обратила внимание, что её шатает, как под алкоголем. Она расплатилась, то и дело переминаясь с ноги на ногу, и с крайне печальным видом отошла от машины. Таксист тут же уехал, да и было насрать на него вообще. Я рассматривала взъерошенную девушку и не могла опомниться. Слишком близко она стоит ко мне сейчас, и вроде пока не собирается отходить, исследуя карманы на своих чёрных джинсах. Какая же она худенькая… а мотает её знатно, надо бы сказать. Я тут же подошла. — Всё нормально? — спросила я. — А? — переспросила Мирослава, уставившись на меня хмельным взглядом. И тут же издала протяжный звук, похожий на горький смешок. — Да норм. Чуть не сб… блять. Не сбежала чуть. Обычно всегда плачу заранее, а тут телефон почти сел и… ой!.. — тело девушки дёрнулось от икоты, — … извиняюсь. Короче… на работу мне надо. Она нетвёрдой походкой двинулась к крыльцу кофейни, а я лишь проводила её взглядом. Странная такая. Но милая жутко. Наверное, что-то случилось, раз она пропустила момент, когда нужно возвращаться на работу, и напилась. Хотелось узнать, что именно, но я не имела пока на это права. Я ж Мирославе никто, правильно? Сомневаюсь, конечно, что это что-то серьёзнее проблем с парнем — обычно в таком возрасте жизненных трудностей немного наберётся. Да и семья у неё приличная, я надеялась, что хотя бы папа её точно не обижает. На улице уже потемнело. Ноги вообще не шли в сторону метро, неведомая сила упрямства держала меня на месте. Интересно, есть смысл зайти в кофейню снова? Ну, а что, закажу что-нибудь не очень дорогое, посижу и послушаю, что будет происходить. При необходимости заступлюсь за этого взъерошенного воробушка, если противный пухляк снова начнёт возникать. На том я мысленно и порешила, выбрасывая очередную сигарету в урну. Но уже на самом пороге я натолкнулась на Мирославу, которая выбегала, запинаясь на ходу. Она задела меня плечом, и в это небольшое промедление я заметила на её глазах слёзы. Моя тут же рука перехватила её под локоть. — Стой. Почему ты плачешь? — серьёзно спросила я, пытаясь не взорваться от злости. — А ты… кто, блин, вообще? — сердито пробурчала Мирослава и выдернула свою руку. Она шмыгнула носом, попыталась откинуть волосы со лба, но снова потеряла равновесие чуть не грохнулась с последней ступеньки. — Меня Ева зовут, — я спустилась вниз, потянув девушку за собой. — Не стоит вот так стоять на проходе, наверное. Так что у тебя случилось? Под гул проезжающих мимо машин мне грозило не услышать ответ, поэтому я не отводила глаз от Мирославы, но она ничего не собиралась отвечать. Её тонкий курносый нос вздёрнулся ввысь, снова с чувством вдыхая воздух, а измождённые глаза с подрагивающими ресницами оставались полуприкрытыми. Неизвестно, сколько в ней плескалось алкоголя сейчас. Пока мы молчали, я осматривала каждую деталь моей маленькой сбывшейся мечты. На ней красовались короткая чёрная футболка с белым принтом «я не в ресурсе» и такие же чёрные обтягивающие джинсы с широким ремнём, за плечами висел маленький замшевый рюкзак, а милое личико с пухлыми губами подчёркивали светло-русые волосы, обрезанные до плеч. На фотографиях она мелькала с причёской подлиннее — видимо, постриглась совсем недавно. И ни капли макияжа, даже стрелок на глазах не было — сплошная естественность. Внимание переместилось на тонкие руки, покрытые странными розовыми пятнами как от заживших ран. Я склонила голову, рассматривая их, и тут повод для разговора возник как нельзя кстати — хватит уж молчать-то. — Что это? — я осторожно дотронулась пальцами до одного из пятен. Мирослава дёрнулась, будто пробудившись ото сна, и короткими движениями утёрла глаза. — А? Да… аллергия. — На что? — Не знаю. — Понятно, — только и оставалось мне ответить. Блин, это идёт сложнее, чем я представляла себе. Принять тот факт, что она не воображаемая… а вполне себе живая и реальная, я не могла. Не получалось. Со стороны наблюдать безопаснее — воспринимаешь себя этаким тайным воздыхателем, не берущим ответственность за дальнейшее. Да и человеку, возможно, плохо, а я не дала скрыться от посторонних глаз, пока её ноги несли в каком-то одной ей известном направлении. Почему она стоит ровно и не уходит больше? Самочувствие не позволяет или пересиливает любопытство — а кто я вообще такая? Я посмотрела на Мирославу ещё раз и поняла: нет, она вообще походу забыла, что я возле неё занимаю место. Но лёгкое самодовольство всё же скрашивало моё лицо. Знаете эту приятную взвинченность, когда шаг за шагом добиваешься, чего хочешь и тут получаешь это? И как мало порой нужно, грандиозные цели не становятся во главу угла — рядом бы постоять и всё. Зачерпнуть, украсть крохотную толику внимания. Вдруг Мирослава тихо застонала. Я увидела, как она проводит пальцами по губам. — Тебе плохо? — Тошнит, — она искоса посмотрела на меня и попыталась выпрямиться. — Пойдём внутрь, там туалет есть, — предложила я, кивая в сторону кофейни, но Мирослава отрицательно помотала головой. — Не хочу туда, пошли они все нахрен. Хочу пройтись лучше. — Можно с тобой? — спросила я с робкой надеждой. — Пойдём, — меня удостоили слабой улыбкой. — Я Мира, кстати. — Мира — это…? — стоило попытаться поиграть в дурочку, ни к чему девушке знать, что наше знакомство совсем не случайность. — Мирослава. А ты? — Я Ева, — не буду напоминать, что уже называла имя — ей сейчас простительно быть чуть-чуть невнимательной. — И… э-э… куда пойдём? Мирослава в ответ лишь пожала плечами, а затем одним движением стянула рюкзак с плеч. Она выудила из него начатую бутылку вина и, кажется, совершенно не заботясь, как это выглядит со стороны, сделала несколько жадных глотков и протянула его мне. — Будешь? Промедлив буквально полсекунды, я приняла внезапную эстафету, ловко припадая губами к горлышку бутылки. Стоило ли вообще отказываться от такого? Всего пару месяцев назад я первый раз увидела сон с Мирославой, даже не надеясь на очную встречу из-за абсурдности ситуации, а сейчас спокойно пью вместе с ней. И, вообще, мы отправимся гулять. Достаточно было одного глотка, и, закончив пить, я вернула вино и также прикрыла веки, чтобы чуть «заземлиться», а в моём сознании рассыпался звездопад. Это же что-то нереальное! Согласитесь? Мира в это время заправила волосы по бокам за уши, достала вейп из кармана джинсов, но при попытке закурить, никакого дыма не вышло. Она закатила глаза, рассерженно шаркнула ногой, зачем-то потрясла его и попробовала снова. Ничего не изменилось. — Сел, что ли?.. — пробормотала она, вытаскивая отсек для жидкости. Он был наполнен доверху. — У меня зарядка для телефона с собой, она подходит к таким. Давай заряжу, — предложила я, забирая вейп. Мирослава проследила за моими движениями и молча кивнула. Разделавшись с парилкой, я убрала её в свою сумку через плечо. — Ты, если курить хочешь, у меня сигареты есть, — обратилась я к Мире. — Давай, — та снова глотнула из бутылки и затем облизала покрасневшие губы. Мы закурили и, не сговариваясь, одновременно двинулись в сторону сквера, в котором я бродила перед самой встречей. Телефон молчал, сообщений или звонков от мужа никаких не поступало, но я не могла быть уверена, когда моя свобода закончится, и жадно впитывала каждую секунду этой жизни, шагая возле Мирославы. После не несущих особого смысла реплик о хорошей погоде, мы снова замолчали. С некоторой настороженностью приходилось подмечать, что вино заканчивается быстрее, чем мы начали нормально разговаривать. Почему она меня не прогоняет? И неужели не с кем больше провести время? Я пропустила, как вечер окончательно накрыл собой Москву, погрузив её в приятную темноту. Откуда-то доносилась ритмичная музыка. Проезжающие мимо сквера машины освещали светом фар всё вокруг, и на лице Мирославы то и дело мелькали огоньки. Мне безумно нравилось наблюдать за тем, как русые пряди её волос неаккуратно развевались от тёплого июньского воздуха, словно играючи задевая нежную кожу возле впалых щёк. Было в этом что-то такое… делающее её настоящей. Неожиданно мы встретились взглядами. — Я… обычно так не делаю, — еле выговорила Мирослава, через силу повернув голову ко мне. — Сядем, может? Я устала уже ходить, не люблю гулять пешком. — Без проблем. Ближайшая лавочка оказалась совсем рядом. Теперь наши бёдра соприкасались, и я ощущала приятное тепло в этом месте. Пока Мирослава что-то говорила, параллельно печатая кому-то сообщения на телефоне, я старалась не терять нить её рассуждений, но то и дело отвлекалась на собственные мысли. Мы с ней разные. Даже в двадцать лет я ни за что бы не позволила кому-то постороннему трогать себя и бесцеремонно входить в круг общения, но моя спутница была слеплена из другого теста, и это влекло. Лишь недавно выйдя из периода юности, она сохранила в себе живость и незамутненность взглядов на общение между людьми. Хотя, конечно, её собственные глаза изрядно помутнели от алкоголя. Под предлогом того, что хочу выпить, я аккуратно извлекла бутылку из рук Мирославы, сделала вид, что пью (хотя, уже особо и нечего было), и спрятала рядом сбоку на лавочке. — Блять, телефон ещё сел. Я хочу курить, — изрекла Мирослава, откидывая голову назад. Она смотрела на небо и в какой-то момент её губы начали дрожать. — Так ты скажешь, что с тобой случилось-то? — говорила я, протягивая сигарету. — Была я у мамы, — после небольшой паузы начала Мира, — надо было бабушке помочь сначала, а потом домой заскочить. Ну и… блять. Выставила фотку недавно с парнем своим, а он у меня армянин. Хотя, он говорил мне, типа зачем ты это делаешь? Надо было его послушать, — она крепко затянулась дымом, словно пытаясь из какой-то несчастной сигареты обрести ещё немного сил. — Мама спросила, кто это такой вообще, а потом сказала, что я упала в её глазах. — Почему упала? — ошарашенно поинтересовалась я. Мирослава посмотрела на меня и её как будто прорвало. Она зарыдала. Сначала обессиленно, а затем яростно размазывая слёзы по щекам. Я наклонилась к ней и гладила по спине, пытаясь успокоить, но это не помогало. В перерывах между всхлипываниями, Мирослава каким-то образом увидела спрятанную мной бутылку и в считанные секунды выпила из неё всё до конца. Страшно было смотреть на эту истерику и в груди больно защемило. Я попыталась расспросить, в чём основная причина таких слёз, но кроме нечленораздельных завываний про маму и то, что она отказалась от Мирославы из-за парня, я ничего понять не могла. — Давай, может, к этому парню своему и поедешь? — осторожно поинтересовалась я. Домой к родителям, да ещё и после такой ссоры и в состоянии не трезвее заправского алкаша направляться было не вариант. И, кстати, любопытно, а где в этой истории папа? Мирослава яростно помотала головой, и тут же схватилась за неё обеими руками. — Не могу. Он пока уехал… в Армению, — судя по звукам, язык у неё во рту шевелился вяло и молчать было бы легче. Я аккуратным движением руки уложила голову Мирославы себе на плечо и она благодарно замычала, прикрыв глаза. Как же мало нужно в двадцатилетнем возрасте, чтобы напиться. Ещё ж поди и не ела ничего — вон какая худая. Я и все мои потаённые личности единогласно решили, что нужно бы отвезти девчонку в безопасное место, ведь пьяной оставаться на улице опасно, а к себе домой на другой конец Москвы я взять бы её не смогла, хотя очень хотелось. Да тупо бы не довезла — полиция не дремлет, решат ещё, что тут пахнет похищением. И наше знакомство прошло не так, как я задумывала, вообще не так. Очень скомкано, истерически-отстранённо, но бросить её одну… нет, нельзя. В голове мысли хаотично бегали друг за дружкой. Маме сдавать я её не хотела, злясь на отвратительное отношение к дочери. У меня самой была такая родительница, так что я с первых секунд рассказа поняла всё как есть — такие отношения врагу не пожелаешь. Айфон Мирославы сел, я помнила, и значит позвонить её друзьям невозможно — сама я ходила с андроидом и зарядки не совпадали. Думай, Измайлова, думай. Пока я прикидывала, как мне выйти на Даниила Вячеславовича, не вызывая подозрений, послышались гортанные звуки и… ну, блять! …Мирославу стошнило мне на колени. И ещё раз на землю. — Опаньки. Так-так-так… — встревоженно забормотала я, намеренно не опуская глаза на следы рвоты на моих джинсах. — Давай-ка подвинемся аккуратненько… Вот, хорошо, — я убрала боковые пряди волосы от её лица и снова растерянно погладила по спине. — Я хочу достать салфетки. И отдай мою рука, Мира, — я постаралась придать интонации мягкость. — Боже, прости! — слабеющим голосом проговорила Мирослава. Она выпустила мою кисть из мёртвой хватки, разгибаясь и закрывая лицо руками. — Прости, пожалуйста. — Нам нужно отвезти тебя домой, — твердила я, — вытаскивая побольше влажных салфеток из полупустой пачки, пока несчастная пыталась победить вертолёты в голове. — Куда надо ехать? — М-м-м… В ответ раздавались лишь обессиленное мычание. Конструктивный диалог не получится, похоже. На испачканные коленки и бёдра я израсходовала всё, что у меня было, но чтобы полностью очиститься, этого не хватило. Теперь они чувствовали прохладу от каждого дуновения ветерка и к тому же ужасно воняли рвотой. Чёрт, я брезгливая, вообще-то! Покосившись на побледневшую виновницу всего этого, я испытала довольно широкий спектр эмоций: от жалости к её состоянию до отвращения к ситуации. Может, это знак какой-то был? Чтобы я не вляпалась в какое-то огромное дерьмо, Вселенная решила устроить мне демо-версию? Тем временем, Мирослава, кажется, окончательно ушла в аут. Как мои руки не тормошили её, она запрокинула голову назад, чуть прислонившись к моему плечу, и не просыпалась, тяжело дыша. А, может, и не спала вовсе — когда твою голову сдавливает в тисках и одновременно мотает из стороны в сторону (на самом деле, нет), такое трудно назвать полноценным сном. Тяжёлое состояние. Последний раз я так напивалась пару лет назад, но там был повод посущественнее. Не то, чтобы я обесценивала сегодняшние страдания Мирославы, но её проблему хотя бы можно решить быстрее. Мою же… Я осмотрела свои грязные штаны. И как я совсем не подумала оставить влажные салфетки, чтобы протереть ей лицо! На счастье, мимо нашей лавочки проходила какая-то девушка с собакой и по моей просьбе поделилась парочкой бумажных. Аккуратными движениями очищая область вокруг рта Мирославы и её маленький вздёрнутый нос, я почувствовала, что больше не сержусь. Как можно сердиться на этого несчастного курносого воробушка? Если даже мне грозит что-то очень неприятное в будущем, я вполне согласна на это. Осталось только решить, куда мне доставить-то её. Внутренний голос что-то бубнил про то, как очень кстати аккумуляторы у айфонов не особо долговечные. Мне это на руку, конечно же. Я поглаживала коленки спящей Лисицыной и искала в своём телефоне номер Даниила. Смс явно не подойдёт — он может не отреагировать вовремя или вообще не услышать короткое оповещение. Мне вдруг очень сильно захотелось оказаться в каком-нибудь другом месте. Одиннадцать выученных наизусть цифр за те десять минут, что я тупо пялилась в экран и не решалась набирать, упрямо смотрели на меня с экрана телефона. Перед тем, как побороть волнение и нажать на зелёную кнопку вызова, я выкурила две сигареты подряд. Вы когда-нибудь попадали в такую ситуацию? Как вообще можно быть спокойной, когда… Один гудок… Два гудка… Три… Четыре… А, может, он не возьмёт трубку? Поздно ведь уже. — Алло, я слушаю. Я прокашлялась. — Здравствуйте, вы Даниил? Папа девушки по имени Мирослава? — клянусь, это первое, что пришло мне в голову. — Да, я, — без особого энтузиазма ответили мне. — А кто это? — Вы знаете… ваша дочь сейчас со мной и она… ну, скажем так, в очень плохом состоянии. Домой сама идти точно не сможет. Ну, я так думаю, — тараторила я на одном дыхании. — А вы кто? — с лёгким недоверием повторил мужчина. — С ней что-то случилось или что? — Нет-нет, — поспешила заверить я. — Просто она выпила… Даже напилась, скорее, а не выпила. Вы ведь сможете её забрать?... — Подождите, — меня прервали. — Я пока не понимаю, если честно, вообще ничего. Где вы взяли мой номер? — Я успела посмотреть его в её телефоне, но он резко сел. Пришлось набирать по памяти, — я украсила своё откровенное враньё лёгким смешком. На том конце послышался глубокий вздох. — Как она? — тихо спросил Даниил. — Спит, — ответила я. — Дело в том, что я сейчас на дежурстве. Надо подумать, что можно сделать. Где вы находитесь? — В сквере. Тут ещё рядом кофейня, где она работает. — А вы её подруга? — Нет, нет. Просто познакомились сегодня случайно. И она уже была в таком состоянии. — Мирослава что-то говорила? — Ну… — я быстро прикинула в уме, стоит ли пересказывать наш короткий разговор, и решила ограничиться малым. — Она только что-то рассказывала про маму. Похоже, там был какой-то конфликт. — Я понял, — услышала я после небольшой паузы. Почти наверняка в это время Лисицын сдержанно кивнул в своей манере. От воспоминаний о его лице я даже улыбнулась, закусив губы. — Я вам сейчас перезвоню. Подождёте буквально пару минут? — Конечно. Это мой номер, звоните прямо на него. — Да, хорошо. А как вас зовут? — Ева. — Я перезвоню, Ева. И он отключился. Нужно было выровнять дыхание, которое было на грани рваного и истерического. Это, наверное, единственный раз после самой первой беседы, когда мы разговаривали дольше нескольких ничего не значащих реплик. В эти минуты осознание, что я скучала по Лисицыну, накрыло с головой. Где-то там, на задворках памяти, затерялась бывшая тоска по Карпову, но их вообще нельзя было сравнивать. Сложно объяснить даже самой себе, почему, но нельзя. Сердце вытолкнуло чёрную дыру и расширилось до размеров Вселенной, вбирая в себя новое чувство. Оно обострилось от одного факта, что снова появилась возможность помаячить рядом с Даниилом. Пока я думала об этом, раздался звонок и на экране высветилась его фамилия. — Да, Даниил? — Ева, — голос Лисицына звучал мягко, почти доверчиво, — я вам сейчас в сообщении пришлю адрес, куда надо отвезти Мирославу. Только, если вам не сложно, проводите её. Я вышлю сколько нужно денег. — Ничего не надо, вы что, — поспешила возразить я. — Давайте свой адрес. Какое метро? — Лучше на такси. Ехать оттуда минут двадцать, как показывается на навигаторе… Дома никого не будет, но вы дождитесь меня. Ключи от квартиры у Мирославы в сумке должны быть. Я подъеду сам через час, ладно? — Мамы не будет? — Нет, она сегодня на другой квартире. Я сейчас ей звонил. — Хорошо. И ещё, Даниил… тут такое… кхм. Мои джинсы оказались несколько испачканы. Блин, так неловко, на самом деле, но можно я попрошу у вас какие-нибудь штаны, что ли? Домой доехать как-то. Потом верну, понятное дело. — Надеюсь, это не то, о чём я подумал, — судя по тону, теперь Лисицын был напряжён. — Не волнуйтесь даже, всё дадим, конечно. Сейчас я пришлю адрес.