***
Не стану лукавить — мне хотелось бы, чтобы Мирослава нашла мой номер и первая написала. Высказала бы благодарность, мы бы обсудили произошедшее, пошутили над ситуацией. Но прошло два дня, но она всё ещё этого не сделала. Хотя что может быть проще и… важнее? Чем не повод подружиться даже на такой ноте? Даниил тоже больше не выходил на связь, они будто оба забыли о моём существовании. Я размешивала наполовину остывший чай и в задумчивости смотрела в окно. Хоть начальники и отъехали куда-то, оставив меня в одиночестве, работа сегодня не привлекала. Кипа сложенных на подшивку рапортов лежали почти неделю, а мне всё некогда было ими заняться. Сначала моё душевное равновесие пошатнул намечающийся больничный (но, слава богу, всё обошлось и Кира за выходные пошла на поправку), затем скомканное знакомство с Мирославой и встреча с Лисицыным… ну, а теперь мозг не мог осилить даже простейшие телодвижения типа походов за входящими телеграммами. Что уж говорить про умственную деятельность. Хотя… умственная деятельность? В армии? На улице потеплело и погода радовала. Небо василькового цвета, облака, похожие на пушистую сладкую вату, махровые кусты почти отцветшей сирени и свежий воздух из форточки почти уносили меня в состояние расслабленного транса, но его тут же сметала тупая тревога. Мне не хотелось навязываться. Вот, хоть убейте, не хотелось. Несмотря на обмен вещами, моему появлению на горизонте явно не были бы рады, если до сих пор у Лисицыных ничего не ёкнуло и мой телефон оставался тихим. Светло-серый вейп и голубые штаны лежали неподъёмным грузом в моём рюкзаке, отягощая и без того напряжённое сознание, хотя отдавать чужие вещи мне не очень хотелось — вот такой парадокс. Мне нужно было встретиться с Мирой, но страх попасть впросак пока перевешивал желание написать первой. Ой, дурная. Задребезжал стационарный телефон. Я отставила чашку с чаем в сторону и нехотя потянулась к трубке. Интуиция подсказывала, что меня кто-то сейчас заставит работать. — Продовольственная служба, Измайлова. — Майор Серебрянкин, — услышала я знакомую вопросительную интонацию. — Ева, вы почему телеграммы не забираете? Там же Шаров свою подпись оставить должен, сколько ждать-то ещё? — Так их нет никого, Саш, — отвечала я рассеянно. Отошедшая заусеница меня сейчас интересовала больше. — И? Тебя учить надо, как это делается? — голос Саши стал более вкрадчивым. — Намекаете на служебный подлог, товарищ майор? Я ни за кого расписываться не буду. — Эка ты загнула. Ладно, а Володи тоже, что ли, нет? — Не-а. — А Пушного? — Да говорю ж: никого нет. Уехали в подчинённую дивизию проверять склады, что ли… — И ты типа там одна? Скучаешь? — вдруг поинтересовался Серебрянкин с внезапной живостью. — Есть предложения? — парировала я. — Забирай телеги и приходи к нам. Мои женщины тоже сейчас одни останутся, пока я зависну у командира. — Не, Саш, спасибо. У меня от Ирины Васильевны до сих пор глаз дёргается. Я услышала хриплый раскатистый смех. Ирина Васильевна Малышева — просто чудо расчудесное, а не женщина. Если бы в части выдавали премию за самые бестактные вопросы, то она бы забрала себе все первые, вторые и третьи места. Когда я один раз забежала в отдел планирования всего на секундочку отдать подписанные копии телеграмм, то вышла только спустя сорок минут! Малышева прошлась по мне как асфальтоукладчик, заваливая как новенькую невинными вопросами типа, сколько раз я хожу в туалет в течение дня на работе или подкатывают ли ко мне яйца мужики офицеры. Я не шучу. Ответы мои ей мало понравились… вероятно тем, что я открытым текстом попросила Ирину Васильевну не совать свой нос в мои трусы, и всё оставшееся время она терзала меня руганью, называя хамкой. Я по неопытности общения с такими персонажами отстреливалась едкими фразочками, и спас меня только заглянувший начальник отдела. Ещё неделю после этого треша я не могла прийти в себя. Даже сейчас от одного упоминания её имени меня охватила смесь раздражения и злости. — Как знаешь, — уже спокойно произнёс Саша. — Но ты всё же телеграммы-то забери, а то забудешь потом. — Есть, товарищ майор. Бегу, волосы назад. — До связи. Я положила трубку и хорошенько потянулась. Наглеть, наверное, не стоило и сбегаю-ка я к секретчицам. Во всяком случае, от моей работы пони (или кони?) не дохнут, чай допью позже. Может, и фильм какой смогу подгрузить на телефон, хотя с повсеместно натыканными глушилками на нормальную связь и интернет рассчитывать не особо приходилось.***
Как хорошо, когда прогноз погоды не сбывается до конца! Если бы пошёл дождь, как значилось в приложении яндекса, то я со своими тремя пакетами продуктов и без зонта просто бы ахуела. Нести их до дома было тяжело, а ещё и за Кирой идти потом в садик вместо отдыха, так как муж на сутках, и сегодня эта обязанность легла на меня. Ух, бля, как меня это бесит. Ещё и телефон жужжит как припадочный. Полина, Алиса, Женя, Петя, мама, соседи в домовом чате, простите меня неразумную, но хватит закидывать меня сообщениями! Мне ж любопытно, что там, а трясущимися от перенапряжения руками, останавливаясь каждую минуту, особо не налистаешь в телефоне сейчас ничего. Хоть бы весь мир заткнулся, а. Конечно, я так никому не скажу и это просто бесы за меня думают. Уже на выходе из дома, делая второй заход на улицу, я была с телефоном в руках. Ожидаемо, чат с девочками пополнился кучей сообщений. Ещё мама звонила, надо будет перезвонить потом. Пётр прислал в ватсапе свой график на июль, на авито ответил продавец ноутбука. И одно оповещение из инстаграма. Мне достаточно редко пишут там, в основном я получаю лайки на выложенные фотографии, да и последняя беседа велась с Карповым, а это было несколько месяцев назад. Поэтому красный значок на бумажном самолётике привёл в лёгкий ступор. Я раскрыла окно сообщений в директе и от вида аватарки в новом диалоге насторожилась. А потом ка-а-ак поняла! @miraaaaaa привет) @miraaaaaa помнишь меня? @miraaaaaa прости ещё раз за джинсы Я аж чуть не остановилась на проезжей части. Мирослава была в сети тридцать минут назад — как раз, когда написала мне. Получается, в момент загруженности я злилась ещё и на неё. Даже не понимая, что на самом деле мне привалила тонна счастья. Я набирала ответ, еле сдерживаясь, чтоб не начать подпрыгивать у всех на виду. @izmailovskaya_vesna: привет) @izmailovskaya_vesna: конечно, помню) ничего страшного, с кем не бывает) Желание покурить пропало, раздражение сменилось благоговейным трепетом. Я убрала телефон в карман, закусывая губы и улыбаясь, как сумасшедшая. Но мне пришла в голову ещё одна мысль, и я тут же его достала обратно. @izmailovskaya_vesna: а как ты нашла мою страницу? Я не успела заблокировать телефон, как фотография Мирославы тут же украсилась крохотным зелёным кружочком. Пока я в режиме онлайн наблюдала за тем, как мне набирают ответ, в меня почти врезался какой-то мимо проходящий ребёнок, но я не придала этому значения. Сейчас есть вещи куда важнее. @miraaaaaa мне папа дал сегодня твой номер, по номеру телефона нашла Хах, зря я паниковала и надумывала себе что-то. На месте Даниила и его жены я бы вообще лишила свою дочь телефона и посадила под домашний арест за её выходки — вполне вероятно, они так и поступили, даже несмотря на то, что та совершеннолетняя. Богатая фантазия уже накидала мне оправдательных вариантов, почему Мира не могла получить мой номер раньше, и домашний арест был одним из самых правдоподобных сценариев. Я приземлилась на скамью недалеко от детского сада и решила дать себе ещё некоторое время, чтобы не отрываться от беседы. Вдруг Мирослава перестанет так охотно отвечать? @izmailovskaya_vesna: а, понятно) @izmailovskaya_vesna: слушай, а когда мы снова джинсами обменяемся? @miraaaaaa не знаю, а ты когда можешь? @izmailovskaya_vesna: всё зависит от твоего графика) @miraaaaaa я уволилась из кафе @miraaaaaa теперь в магазине одежды работаю, кассиром @izmailovskaya_vesna: о, в каком? @miraaaaaa в лав репаблик, который в павелецкой плаза Мы договорились, что я заеду к ней вечером завтра, хотя Мирослава работала и сегодня. Я не стала говорить, что испытываю сложности со спонтанными вылазками куда-либо, да и вообще ей не стоило знать обо мне некоторых деталей — что у меня полная семья и даже ребёнок есть. Будто это старит неимоверно. Столько, сколько смогу, я буду стараться косить под такую же молодую девчонку, как Мира, хотя вскрыть все карты придётся — это я знаю. Нет ничего более сильного, чем правда, стремящаяся из закромов наружу. Оставалось лишь надеяться, что та самая постыдная правда про меня никогда не увидит свет. Я грёбаный сталкер.***
— Здравствуйте! Можно, пожалуйста, два капучино и… сироп солёная карамель добавьте ещё, будьте добры. — Хорошо. Оплата картой? — Да, если можно. Терминал на стойке небольшой кофейни пикнул от соприкосновения с моей банковской картой. Пока кофемашина с громким звуком перемалывала зерна и пропускала через них горячую воду, я раз пять поправила свои волосы, будто бы ненароком поглядывая на своё отражение в витрине со сладостями. Фудкорт на минус втором этаже торгового центра давил на меня своей масштабностью и толпами людей, хотя на самом деле это не он был большим, а я — какой-то маленькой и несуразной. Предусмотрительно надетый на плечи рюкзак вместо сумки освободил руки для двух стаканчиков с кофе. Только вот, волосы уже не поправить. Чёрт… они точно нормально лежат? Я, хоть и выпрямила их плойкой с утра для придания ухоженного вида, но изрядно поистрепалась за целый день — причём, как снаружи, так и внутри. Магазин, в котором теперь работала Мирослава находился этажом выше. Прямо над моей головой. Бесшумный эскалатор позади меня оглушал своим дребезжанием, и только опасения насчёт быстрого остывания кофе заставил меня на него ступить. Так, расслабься. Соберись, Измайлова. Это всего лишь девчонка! Ты слышишь? — Ага, конечно… — пробормотала я, споря с безрассудным упрямством, заложенным во мне от природы. Повсеместный гул вокруг позволял немного поболтать с самой собой, заодно и протестирую, как работают голосовые связки, хе-хе. На пороге нужного магазина меня встретила приятная попсовая музыка. Охранник недобро взглянул на мои руки, занятые напитками, заставив лишний раз поёжиться, но я приветливо ему улыбнулась. Постаралась не скалиться — это была улыбка, честное слово! Панический крик рвался из моей грудной клетки, но я сдержалась. На пути между стеллажами с одеждой я заприметила зеркало и быстро посмотрела в него — боже, мои глаза выпучены так, будто я встретила лесное чудище! Ещё и рот глупо приоткрыт, прям как у Беллы Свон в «Сумерках». И вот с этим я буду знакомить Мирославу по новой? Эй, а ну быстро взяла себя в руки! Выражение лица серьёзнее при-и-инять! — Вам что-то подсказать? — обратился ко мне мелодичный голос. Я, как была с нахмуренными бровями, так и повернулась к девушке-консультанту. Рыжеволосая красотка Анна, судя по бейджику, тут же приняла растерянный вид, не понимая, чего это я так на неё посмотрела. — Да, э-э… Подскажите, а где найти Мирославу Лисицыну? — Она на складе, сейчас позову, — Анна тряхнула копной рыжих волос и устремилась прочь от меня куда-то в противоположный угол. Пока она не скрылась за одеждой, я не упустила возможности полюбоваться её аккуратной подтянутой попой и стройными ногами. Что ж, это немного отрезвило меня и я даже почувствовала прилив энергии. Местному эйчару нужно выдать премию за шикарный подбор персонала. Я подошла к пустующей кассе и прислонилась в ожидании Мирославы, мысленно считая до ста. На семьдесят второй секунде приоткрылась белая дверь и я, наконец, увидела знакомые светло-русые волосы до плеч, а потом и ту, ради кого сюда притащилась. Я закусила губы. Мира подлетела ко мне грациозно, как птичка, и мельком покосилась на то, что было в моих руках. — Привет! — её пухлые губы разошлись в лёгкой улыбке. — Привет, Мира. Я тут… вот, возьми, — я протянула кофе и, когда Мирослава его взяла, по пальцам от соприкосновения с её кожей пронёсся разряд тока. — Да не стоило… Спасибо, — она осторожно отхлебнула, и я совершила аналогичное действие. — Блин, я короче забыла твои джинсы дома. — Потом отдашь, ничего страшного. А я твои принесла, — я выудила голубые штаны из рюкзака и протянула их девушке. Мирослава завернула вместе с ними за стойку кассы, убрала куда-то вниз и оперлась на локти, закрывая лицо ладонями в стыдливом жесте. — В следующий раз точно возьму, прости. Устала так, капец. Вообще не высыпаюсь и поэтому, наверное, всё забываю. — Хорошо, — я усмехнулась и откинула волосы назад. — Ты чего кофе не пьёшь? Взбодришься как раз. — А, да-да… — Мира выпрямилась и снова отхлебнула. Её тонкие пальцы обвивали стаканчик с таким изяществом, что я оказалась очарована этим. Она причмокнула губами и посмотрела на меня. — Слушай, ты не обижаешься? Только честно. — На что? — не поняла я. — Ну… на то, что тебе пришлось со мной возиться тогда. Да я бы с удовольствием повозилась с тобой по-всякому, о чём ты вообще говоришь? — Мира, забей. Папа не сильно ругался? — Вообще не ругался. Он, по-моему, уехал сразу же после тебя, — говоря это, Мирослава небрежно повела плечами. — Я на следующий день чуть не сдохла! — внезапно выпалила она, вытаращив голубые глаза. — От стыда? — предположила я. — Да нахуя я вообще столько выпила? Ну, и от стыда тоже. — А мама как? — осторожно поинтересовалась я. — Я и это тебе рассказала? Блять, трепло, ну ё-моё, — Мира закатила глаза. — Да нормально всё, на самом деле, она даже и не знает, что я напилась как сука. — Повезло, — я хмыкнула и немного огляделась по сторонам. Покупателей не было и магазин пустовал — это позволяло нам спокойно разговаривать, не отвлекаясь ни на кого. — Курить пойдёшь? — Да можно, — Мира коротко кивнула и провернула ключом в кассовом аппарате, параллельно осматривая зал с прищуром в глазах. — Надо Ане сказать только, что я ухожу. — Я подожду. На улице нас встретил моросящий дождь, отчего мы не решились выходить далеко за пределы торгового центра. Я вернула Мирославе её вейп, за что та рассеянно поблагодарила, крутя его в пальцах и будто сомневаясь, что он принадлежит ей. Потом, видимо, вспомнив, при каких обстоятельствах с ним рассталась, хлопнула себя по лбу и хохотнула. Где-то за спиной, опоясывая живот и направляясь прямо в грудь, по моему телу растекалась волна тепла. Никакое дуновение ветра или холодные капли долетающего до лица дождя не были мне страшны — всеми органами чувств я припала к восприятию реальности, но слышала только смех Миры и её торопливые рассказы обо всём на свете и ни о чём одновременно, однако почти не видела её. Лицо предательски пунцовело, ноги отбивали странный такт, а руки охватил тремор, дым выдыхался прерывистыми потоками. Смотреть прямо в глаза собеседнице… нет, я не могла себя пересилить. Потом я буду жалеть о том, что лишь периферическим зрением зацепляла облик желанной девушки, и о том, что веду себя намного младше своего возраста. Намного младше её возраста. Где же моя непрошибаемая уверенность, которой я буквально кичилась при общении с мужчинами? Чаще всего ведь это было именно так, моя душа обросла бронёй и отказывалась страдать и мучиться больше положенного — лишь в редких, исключительных случаях я вообще хоть что-то чувствовала. А теперь меня колбасит от того, что я почти добилась, чего хотела… это ли не маленькая победа? … и от контраста, как Мирослава всем видом демонстрировала отсутствие робости перед своей новой знакомой, и моей дурацкой стеснительностью. За короткие пятнадцать минут, что мы курили на улице, я узнала, что у Миры есть две крыски дома, что она живёт только с папой, а мама на другой квартире ближе к центру Москвы — ибо так ей проще добираться на работу, что парень Мирославы Арташес вчера вернулся из Армении и что он привез ей две красивых подвески из серебра, что скоро старая знакомая ждёт её в конюшне, где Мира помогает ухаживать за лошадьми и иногда берёт уроки верховой езды. Я поддакивала на всё, что можно, интересовалась каждой деталью рассказов, особенно конюшней — ведь можно было в будущем использовать это как повод сблизиться, и под конец уже смогла осмотреть девушку целиком. Но только я начала с неподдельным обожанием пялиться на её милый вздёрнутый носик, как Мирославу кто-то окликнул сзади и она тряхнула своими русыми волосами, оборачиваясь на звук. — Опять куришь? — к нам вальяжно подошёл темноволосый парень с чёрной щетиной на щеках, совершенно не смущаясь моего присутствия. — Да блин, отстань, — Мира пихнула парня локтем под рёбра, но уголки губ были подёрнуты лёгкой улыбкой, а затем показала язык. — Хочу и курю. — Привет, — сдержанно поздоровалась я, пока эти двое щипали друг друга за бока. Двухметровый армянин кивнул мне. — Может, познакомишь меня со своей подругой? — Это Ева, она… очень хороший человек, — Мирослава украдкой подмигнула мне из-под опущенных ресниц. Я смотрю, никого не смутило, как Арташес меня назвал? Неплохой задел на будущее. — Очень приятно, Ева, — Арташес тщательно выговаривал каждое слово. Он зачем-то внимательно осмотрел меня, потом повернулся к своей девушке и приобнял её за талию. — У вас чайник заработал, который я привозил? Ты нальёшь мне кофе? — Да, пойдём. — Мирослава осторожно высвободилась из рук парня и подошла ко мне ближе. — Ты мне напомни про джинсы, а то опять забуду. — Ладно, — я потянула руку вверх, чтобы с надвигающейся грустью в сотый раз поправить волосы, но вместо этого меня заключили в крепкое объятие. Я лишь успела вдохнуть запах волос Миры и провести ладонью по её спине, как оно закончилось так же внезапно, как и началось. Мой рот только и смог еле внятно выговорить: — ятебенапишу. — Давай, пока! — мне помахали рукой. Скопившиеся над городом тучи в момент моего прихода в торговый центр уже давно разошлись и можно было увидеть малиново-алый закат. Солнце прогревало небо напоследок, оставляя за собой розовые следы. Оно, отражаясь на любых гладких поверхностях, забирало в свой сверкающий плен все тени, дома и силуэты… оставляя после себя щемящее чувство счастья. Я провожала взглядом удаляющиеся спины милого воробушка и её парня до тех пор, пока они не скрылись в павильонах «Павелецкой Плаза». А на плечах навсегда поселилась нежность, которой одарила меня Мирослава.