Te iubesc

31 декабря 1998-го       Нельзя сказать, что в канун Нового года на полках магазинов не было совсем ничего. Что-то всё-таки было, но и то немногое что оставалось разметали ещё с самого утра. Даже несчастные консервы вроде кильки в томате мгновенно улетали в огромные набитые до отказа сумки. Очевидно, подобные деликатесы оставляли на закуску, когда на столе и в холодильнике закончатся оливье и мимоза.       Андрею в этом плане однозначно повезло, дружба с хозяином продуктовой базы давала свои плоды во всех смыслах.       Запрыгнув в трамвай, Князь обхватил обеими руками набитый пакет и довольный собой уселся на холодное сиденье, привалившись плечом к замёрзшему стеклу. Думал он лишь о том как бы поскорее добраться до старой и явно промёрзшей в эту пору коммуналки. Ему, привыкшему к домашнему комфорту в родительской трёшке в Купчино, было как минимум трудно жить там, где словом «уют» и близко не пахло. В одной комнате спившийся афганец ловил воображаемых моджахедов, в другой — старушка «божий одуванчик» среди ночи начинала во всё горло кричать неразборчивую ересь, в третьей — сошедший с ума учёный расписывал стены лишёнными всякого смысла посланиями. И всё это на фоне нескончаемых бытовых проблем в виде постоянной кражи еды из холодильника, пьяных дебошей, и перманентного отсутствия горячей воды. Андрей не переставал удивляться способности Саши выжить в этом истинном дурдоме.       Балансируя на замёрзшем асфальте и несколько раз чуть не упав Князев всё-таки проскользнул в подворотню, а из неё — в старенький двор-колодец. И радости не было предела, в нужном окне всё ещё горел свет. Саша не спал. Они, в общем-то, и не планировали отмечать вместе, но в последнее время у обоих всё шло коту под хвост, и Андрею хотелось хотя бы так обрадовать Сашу. И себя заодно. Для них это будет первый Новый год вместе. У Андрея начинали дрожать руки от одних мыслей об этом. Хотелось поскорее открыть шампанское пробкой в потолок, обнять Сашу крепко-крепко, снять с него дурацкие очки и поцеловать под бой курантов и салюты на улице. Как это делали в фильмах. Это было маленькой мечтой неисправимо романтичного поэта из Купчино. Его мечтой был гитарист-самоучка, бросивший институт ради музыки. Умный и чертовски красивый. Любящий его самого и все сказочные миры в его голове. — Сань!..– Князь стучал ногой в дверь. И та открылась спустя минуту, а на пороге был Леонтьев. — Привет… а ты чего тут?       Но вместо ответа Андрей переступил порог квартиры и свободной рукой обнял Сашу. Он обнял в ответ и даже быстро поцеловал в щёку, но сразу же обратил внимание на пакет: — Это чё там у тебя? — Новый год пришёл встречать. Ну, чтоб мы вместе… пошли, потом покажу всё, а то соседи у тебя тут… ну их нахер.       В комнате у Саши совсем не было ощущения праздника, только наряженная еловая ветка в банке на подоконнике создавала его видимость. В остальном всё было по-старому. Кроме одного: теперь на ранее пустующей тумбочке стоял небольшой телевизор. — Ого, где взял? — Андрей поставил на стол пакет и кивнул на чудо техники. — У соседа забрал. Ну… он-то его всё равно бы исцарапал своими каракулями. Жалко. — Так ты же не смотришь телик…       Андрей засмеялся и достал бутылку шампанского. Оно даже не стояло на одной полке с французским братом, но как бы там ни было, любое игристое было обречено называться шампанским, пусть на этикетке перед словом «шампанское» и стояло «советское». — Страны нет, а вино есть, — с лёгким смешком произнёс Саша, покрутив бутылку на старом лаковом покрытии стола, — А телик пусть стоит. Сегодня в качестве исключения включу его. — «Иронию судьбы» будем сидеть смотреть? — Ни разу её не смотрел. Ладно, показывай уже, что ты там принёс? Интересно же.       По мере того как Андрей выкладывал на стол содержимое — взгляд Саши становился всё более удивлённым. — Ты где всё это взял? — Там где взял — там уже нет. Не бойся, всё законно. Почистить тебе апельсинку?       Под шум телевизора прошли следующие полтора часа. Андрей подпевал Жене Лукашину с его «Никого не будет в доме», периодически обнимая Сашу, целуя в щёки, в губы и шутливо в нос, подливал им обоим шампанское в чашки вместо фужеров. Не слишком пьяные, но уже весёлые, они сидели обнявшись на кровати, прислонившись спиной к ковру на стене, улетали один за другим бутерброды и фрукты. За окном раздавалось эхо чужого хохота и глухих хлопков салютов. — Выйдем посмотреть на салюты? — спросил Андрей. Но Саша сжал в объятии его плечо и зарылся носом в окрашенные волосы: — Не-а, — тихо ответил Леонтьев оставив поцелуй на виске, — я вот так посидеть хочу. Мне так классно тут с тобой.       Происходящее на экране телевизора быстро отошло на второй план. Андрею хотелось смотреть только на Сашу. Он был так близко, наконец-то рядом. Князь не мог не улыбаться. А Ренегат не мог не любить эту улыбку.       Они счастливые в этот Новый год, просто счастливые.