np: Pedro Bromfman - The Lucky One
Дани должен был прямо сейчас сделать один точный выстрел. Даже сам Антон принял свою судьбу и буквально приглашает Рохаса убить себя и защитить Диего после своей смерти. Но все человеческое в Дани твердило ему подождать еще пару мгновений – дать Диего попрощаться с отцом. А еще уговор с сестрой и со своей совестью бил тревогой по подсознанию, но Росах просто не понимал, как ему выйти из сложившейся ситуации. Что ему сейчас делать, чтобы поступить по совести? Договориться с Антоном об его импичменте? Как? Пригласить на чертов чай? Станцевать Mambo Yarano? Что оставалось делать Дани, кроме как убить Антона прямо сейчас, в объятиях его сына? Сука. Идиотская совесть, идиотский уговор, идиотский мир, полный жестокости и насилия. Прошло всего пару секунд после предложения Антона и Дани осмелился с ним согласиться, принимая решение убить El Presidente: - Хорошо, - взволновано, но искренне сказал Дани. Они с сестрой и вправду были готовы защищать Диего от радикалов из ополчения. Кому, как не им знать, как тяжело жить без родителей, - Обещаю,- Рохас щелкнул курком, точнее прицеливаясь в голову El Presidente. - Ложь, - процедил Кастильо и на сей раз взгляд его стал полностью безумен. Дани лишь на мгновение сбился с толку таким ответом, ведь всё шло к соглашению. Это мгновение сыграло свою роль - на спусковой крючок Дани нажать не успел, его оглушило. Выстрел. Диего падает сперва на колени, затем на спину, а его белый китель в мгновение пропитывается яркой, как яранское знамя, кровью с левой стороны груди. Загнанный в угол El Presidente выстрелил в собственного сына, нарушая уговор. Сердце Дани пропускает удар, -ДИЕГО, НЕТ!, - надрывно кричит он и уже было бросается к мальчику, но видит как Антон в одно мгновение обнажает складной нож и заносит его над своей шеей, намереваясь убить и себя. Просьба Антона убить его и защитить Диего просто испаряется, вылетает из головы словно та самая только что выпущенная пуля. Всё словно в тумане и пелене безумия, ужасно быстро завертелся мир вокруг Даниэля. Он со всей яростью бросается на El Presidente, хватая его за запястье руки с ножом, а своей другой рукой с размаху ударяя кулаком в голову. Кастильо без сознания падает на пол, хорошенько прикладываясь затылком о кафель. Но Даниэль уже не видит этого. Сразу же после удара он бросается к Диего. Он зажимает дрожащей рукой рану в районе груди мальчика, - Все будет хорошо!, - судорожно говорит Дани, в панике пытаясь осознать, как ему помочь. Он в ужасе склонился над мальчиком как над своим львенком на заклании. - DIOS MIO, Дани! - резкий испуганный выкрик у лифта. Вся измазанная в крови врагов и копоти Дани, подбежала к брату в мгновение ока и склонилась над Диего, - Не шевелись, chamaco, - тише сказала она, опуская руки мальчика, когда он их поднял в попытке что-то сказать. - Всё… всё хорошо, Дани, - прерывисто произнес Диего, хватая ртом воздух. - Молчи, - взволновано и коротко попросила Дани, пока Даниэль испугано искал у себя лоскут ткани и прижимал уже его, не давая Диего умереть от кровопотери. В самый неподходящий момент рация мерзко затрещала и из нее раздался голос Хуана, который явно подумал, что выстрел был произведен в президента: - Чувствуешь? Это запах победы, мать ее! - Твою мать, Хуан, он ранил Диего! - запыхавшись ответил в рацию Даниэль. Он все еще не убирал руки, пока Дани судорожно пыталась расстегнуть китель мальчика, чтобы добраться до ранения. - Ты это серьезно?, - недовольно протянул Хуан, а потом повысил голос, - Забудь про пацана, Дани! - ПОШЕЛ ТЫ, ОН УМИРАЕТ!, - выкрикнул Даниэль со всей злобы, что была в нем сейчас. Он попытался сдержать все воспоминания о последнем конфликте с Хуаном, потому что сейчас его внимание должно было быть направлено на умирающего мальчика перед ним. Сестра тоже гневно громко рыкнула, помогая Даниэлю перехватить рану уже под кителем. Голос Хуана в рации сменился голосом Фартовой, - Дани, пуля задела сердце? Он еще дышит? - Не знаю, - синхронно ответили близнецы, и Даниэль в панике дополнил, - Фартовая, много крови! - Не двигайтесь, Рохас, мы идем! - вклинился в разговор по рации Паоло. - Ну же, Диего, - прошептал Дани, молясь всем известным богам, - Не умирай, chamaco. - Все.. хорошо…, - снова подал тихий голос мальчик, - Все хорошо, Дани. Вам повезло, - Диего замолк и перестал двигаться. Даниэля пронзило волной болезненных воспоминаний от этой фразы. Как ночной кошмар он вспомнил встречу с Антоном на корабле и гибель Литы. Как тогда они с сестрой чудом выжили и Лита перед смертью сказала, что им обоим снова чертовски повезло, как и всегда. Даниэль уже ненавидел это везение. Почему они? Почему они встречают новый день, дышат и живут, а другие нет? Почему везение так несправедливо сопутствует только им двоим? Было невыносимо тяжело существовать с этой мыслью, - Нет, нет! - в отчаянии воскликнул он, громко и часто дыша и, вероятно его сестра чувствовала то же самое. Рохас пытались уцепиться за ускользающую жизнь Диего, в то время как он сам сдался, принимая свою судьбу, как и его отец. Со стороны лифта послышался множественный топот и к ним подбежала Фартовая, - Отойдите! – она практически распихала Дани и Дани, и сама склонилась над Диего, с грохотом расположив рядом кейс первой помощи. Остальные из повстанцев остановились поодаль, рассматривая элитное убранство помещения, пропахшее деспотизмом. - Мне нужно время, не отвлекайте меня, - строго и громко сказала Фартовая, отмахиваясь от близнецов и пришедших. Они тут же отошли, а Легенда 68 начала быстро бороться за жизнь Диего, если он конечно еще был жив. Дани и Дани украдкой поглядывали за ее действиями, в надежде увидеть, как мальчик дышит. Елена случайно снесла часть макета Эсперансы со стола, задев миниатюрный домик дулом автомата. Это привлекло внимание Дани и Даниэля к союзникам. На несколько секунд повисло напряженное молчание, все всё еще озирались и рассматривали окружение, залитое яркими лучами солнца, не до конца осознавая победу. Эспада подобрала резной пистолет Антона с пола и слегка надменно взглянула на Елену – кажется ей понравился трофей. Хуан принялся блаженно, с неприятной улыбкой обнюхивать элитные сигары, ранее оставленные Антоном на столе. Кортез поймал крайне враждебный и недовольный взгляд близнецов Рохас, но ему было все равно. Паоло пихнул ногой Антона, вглядываясь в него. Не найдя ранений, кроме небольшой царапины не шее, он с возмущением спросил, -Он что, живой? - Да, - коротко ответил Даниэль, напрягаясь всем телом и готовясь принимать на себя ругань, а еще положил руку на кобуру, на случай, если кто-то решится вновь проявить бессмысленные издевательства над и так побежденным и умирающим врагом и испортить весь план с судом. - ТЫ СЕРЬЕЗНО, ДАНИЭЛЬ?!, - в одну секунду взорвался Хуан, не давая другим даже осмыслить факт того, что Антон жив. Кортез быстро и угрожающе перезарядил автомат, метнулся, прицелившись в сторону лежащего без сознания Кастильо, но в это же мгновение на него налетела Дани, ударяя прикладом по лицу и отпинывая, выпавший из рук Хуана, автомат. Сладкое чувство небольшой мести за разговор у виллы заиграло в обоих близнецах. Паоло, Елена и Эспада отшатнулись в стороны от перепалки, хватаясь крепче за свое оружие, не осмеливаясь ни вклиниться в драку, ни добить Антона, хотя явное возмущение и вопросы читались в их взглядах. Такими разъяренными Хуана и Дани они еще не видели. - Пошел ты нахер, Хуан! - взревела Дани над, схватившимся одной рукой за лоб, Хуаном, - С тебя хватило смерти Клары! Может быть ты еще сейчас вновь попытаешься убить Диего?!, - Дани указала в сторону Фартовой, которая все еще что-то делала над мальчишкой и даже ухом не повела. Может извлекала пулю или останавливала кровь – ни Дани, ни Даниэль не разбирались. Но если бы она не была занята, то скорее всего поддержала бы решение близнецов. - Мне все равно на этого mocoso, - озлоблено процедил Хуан, потирая ушибленное место, - Вы предаете Клару и все, к чему мы шли. Возмущение на лицах других членов Либертад сменилось удивлением. Они не знали, что Хуан пытался убить Диего. Хоть каждый из них и делал порой очень жестокие вещи с врагами: пытали, издевались над трупами и тому подобное, но никто из присутствующих не думал о расправе над Диего. Безусловно на стороне Либертад огромное количество радикальных повстанцев, которые убили бы сына El Presidente, ни секунды не раздумывая, если бы представилась возможность. К сожалению Хуан оказался одним из таких. Именно поэтому Даниэль скрывал тот факт, что виделся с мальчиком и пощадил. Хотя Дани не думал, что именно Кортез настолько радикален и одержим революцией. Его фразочки о повстанцах казались Рохасу чем-то поднимающим боевой дух и только. Но теперь они приобретали другой смысл. Даниэль резко вклинился в разговор, даже не подходя к Хуану, но голос был его столь суров и серьезен, что другие члены Либертад так и не решались вклиниться, оставаясь в немом возмущении: - Тебе ли говорить о Кларе, Хуан? В тот вечер ты сказал мне, что я jefe Libertad и должен вас вести, хотя это никогда не было моей целью. Так почему ты не поддерживаешь моего решения сейчас? Дани отошла от пыхтящего Кортеза и встала возле Даниэля, воинственно выпрямляясь и продолжая речь брата, - Антона никто не тронет. Он нужен нам живым для того, чтобы придать его публичному суду, -Дани вскинула брови, оглядывая всех присутствующих в просторном зале и следя за их реакцией, - Мы совершили достаточно жестоких убийств на глазах у мирного населения. Показывая свою жестокость, мы подрываем доверие людей и выглядим террористами, лишь подкрепляя многолетнюю пропаганду Кастильо. - Я понимаю ваше желание всадить в него пулю или сбросить с этой башни прямо сейчас, но он уже побежден. И если сейчас он погибнет от наших рук, он умрет мучеником и героем в глазах "истинных яранцев", у него останется множество последователей, а мы так и останемся террористами, убившими El Presidente, - перенял разговор Даниэль, усмиряя свой воинственный пыл и говоря более спокойно. Он тоже обвел взглядом своих союзников. Те всё еще были хмуры, однако весомое сомнение коснулось Паоло, Елены и Эспады. Близнецы Рохас не те, кто их когда-либо подводил. - А если Антон предстанет перед судом и все его деяния обнародуются без призмы пропаганды, а должности президента он лишится по судебному решению, то часть истинных яранцев и армии серьезно задумается. К тому же он неизлечимо болен, и какое бы решение не вынес суд, он умрет сам очень скоро. А Яра будет гореть еще долго и поэтому хорошо бы предстать перед народом освободителями, а не снова убийцами, - Даниэль чуть повернул голову в сторону окна, где продолжались пожары и клубился дым. Только сейчас Дани понял, что совсем не чувствует вкуса победы. Голос его стал задумчив, смиренен и отчасти грустен. Он видел родной город в разрушении и с горестью понимал, что ни смертью Антона, ни его капитуляцией все проблемы не решатся по щелчку пальца, - Пока яранский народ сам не захочет свободы, революция не закончится. Хуан ничего не сказал и недовольно вернулся к столу с сигарами, опираясь о него и наблюдая за тем, как Дани выкрутятся из того, что устроили. Наконец кто-то оторвался от тяжких и терзающих раздумий в своей голове, - Не хотела это говорить, но что нам сейчас делать? - в недоумении спросила Эспада. И действительно, будь Антон сейчас мёртв или жив, вопрос остался бы тем же. Власть теперь у них, Антона придадут суду, а сейчас-то что? - Яре будет нужен лидер, после того, как Антон лишится должности в суде, - произнес Паоло, все это время, стоящий близ поверженного президента. - Лишь одному из нас я доверяю, - заявила Елена. - Не говори, что себе, - недовольно огрызнулась Эспада. Рохас напряглись, понимая, к чему все идет. Даниэль подошел к Легенде 67, -Фартовая, ну что? Она наконец отстранилась от Диего, дав отмашку Дани о том, что он может забирать мальчика, - Él está vivo, - обнадежила она. Наложенная на ранение повязка выглядела убедительно. - Яра ваша, Рохас, - сказал Паоло. Даниэль хмуро зажмурился, склонившись над Диего. Сейчас, глядя на всех союзников он понимал, что никто из них не может стать новым лидером. Эспада, Максимас и Ла Мораль были слишком горячи и импульсивны, к тому же не до конца сблизились, чтобы подчиниться кому-то из самих себя. Они были молоды и жестоки, могли наломать много дров, стань кто-либо из них лидером. А Легенды 67 были слишком измотаны прошлой войной. Они стары и возлагать на кого-то из них такую тяжелую должность просто глупо. Хуан слишком одержим бесконечным продолжением революции, он идет по головам для достижения цели и не устроит ничего хорошего на месте лидера. А Диего… было неизвестно оправится ли. К тому же он был совсем ребенком, хоть Антон и готовил его к этому. А Клара Гарсия была мертва. Оставались лишь кто-то из близнецов Рохас. Но ни Дани, ни Даниэль никогда не хотели ни войны, ни лидерства. Не стремились к этому. Чего таить, в самом начале всего этого они хотели сбежать в Америку. А сейчас, вернув себе пыл к жизни на острове и обретя новых товарищей Дани были бы и не против остаться, но точно не в качестве лидера или El Presidente. Они воевали за свободу, а не за власть. - Нет, не моя, - с долей грусти произнесла Дани, подойдя к брату. Тот сидя на коленях возле мальчика продолжил, - И не моя, - напряжение от произошедшего пронзало все тело вместе с какой-то надрывной тоской, которая растекалась по сознанию как кровь на кафеле вокруг Диего. - Я не политик. В этом шарила Клара. Может ты еще. Повстанец украдкой указал на Фартовую, а после бережно поднял Диего на руки, вставая, - Мы здесь лишь потому, что не ждали пока кто-нибудь другой решит за нас все проблемы. Когда тирания – закон, революция – порядок, - конец фразы раздался гулким эхом, ставя точку в рассуждениях, а Даниэль с Дани направились к выходу. Пока есть большое количество сторонников Антона, пока есть огромное количество людей, которых устраивала диктатура, пока в страна еще подвержена остаткам тирании - никакие выборы, никакой суд и никакой лидер не усмирит этот конфликт в Яре, пока яранский народ сам не захочет жить свободнее и лучше. Поэтому после капитуляции Антона революция не прекратится в одно мгновение. Однако это не означает, что она будет длиться вечно. Когда остатки диктатуры окончательно падут, революция больше не будет иметь смысла. - Вы куда это? - Елена так и не поняла, кто станет лидером, но близнецам Рохас сейчас было все равно кто это будет. Уж точно не они и не Антон, что так и лежал без сознания, ожидая, пока Паоло и Эспада унесут его и отвезут куда-нибудь на тот же его остров, оставив с врачом, охраной и своим поражением в ожидании справедливого суда. - Яра ваша, не облажайтесь, - сказал Дани уходя вместе с сестрой и еле живым Диего на руках. Позолоченный красками утра зал остался в повисшей тишине, наполненный теперь уже запахом крови, пороха и революции. Угрожающие мраморные львы бликовали в рассветных лучах, но уже не были символами власти на этих тропических островах. А снаружи на улицах Эсперансы яранское солнце осветило ужасы ночной бойни.***
Правило 19.
«В войне никогда нет правды. Истина всегда остается лишь в смерти.»
Дани Рохас.
Прохладный тропический ветер остужал нагретые солнцем за день камни и разносил вести обо всем произошедшем по всем островам. Диктатура пала. Солнце, что проснувшись, стало свидетелем суровой борьбы и трагедий, теперь устало клонилось к горизонту, оставляя настрадавшуюся Яру в покое. Клара была скромно похоронена в одном из укромных и уютных мест этих островов. Самодельный крест и ярко синие цветы на ее алтаре говорили о том, что здесь покоится наисмелейший и сильнейший человек, который боролся за свободу людей. Синий, прекрасный свежий синий цвет, цвет неба и океана был символом свободы. В противовес кроваво-красному агрессивному знамени диктатуры «истинных» яранцев. В каждом из регионов теперь имелись такие особые места, отмеченные цветом горечавки, где покоились жертвы революции, которых будут помнить и по которым будут очень скучать. Хуан молча стоял у могилы Клары и импровизированно выпивал с ней, выплескивая из бутылки алкоголь на могильную землю. Идиллию нарушил Дани, подошедший к Кортезу. Тот не раздумывая отлил спирта в кружку и протянул ее пришедшему. На лице Дани читалась усталость и тень тоски. Все эти последние смерти только сейчас тяжелым грузом опускались на плечи. Рохас понимал: Клара знала, на что шла, и знала, что вероятнее всего погибнет, не увидев новой Яры. Дани и сам до этого догадывался, но до последнего не думал, что все в точности так и будет. Он все еще считал, что в смерти Клары отчасти виновен Хуан. - За павших героев, - спокойно сказал Хуан, предлагая выпить. - За их Яру, - вторил Дани, залпом осушая посудину вместе с Кортезом. Рохас не особо хотел говорить с ним после всего случившегося за последние дни. Ему было по-человечески обидно за слова, сказанные Хуаном про них с сестрой тогда у виллы. Не говоря уже о конфликте, связанным с Диего и смертью Клары. Но и сам Хуан был не последним человеком в жизни близнецов - за время этой борьбы они по-своему полюбили его. Пусть и сейчас эта любовь ударялась об острую обиду и злобу за последние события. Старый повстанец тем временем все-таки развязал разговор: - Знаешь, выборов то не будет, - сказал он, беспечно откидывая опустошенную бутылку куда-то в кусты. Все вокруг было тихо, на удивление для не замолкающей музыкой и перестрелками Яры. Лишь шум прибоя и ненавязчивые голоса птиц, от которых Дани невольно успокаивался, оставляя тоску на какой-нибудь более пасмурный и мрачный вечер. - У Кастильо много друзей, которые этого не хотят. Но некоторые из них уже перешли на нашу сторону, узнав, что сделал Антон в той башне. Жизнь Диего много значит для яранцев и его спасение усилило доверие к Либертад. А после того, когда люди узнают истинное лицо диктатора, ситуация станет еще немного получше, - ответил Дани, сменяя свою тоску на спокойствие. Все-таки сколько ужасающих событий не случилось – они в прошлом и сейчас наступает отправная точка к чему-то новому, - Я все еще не согласен с тем, что ты сказал обо мне у виллы, и с тем, что сделал там. - Что Дани, включил режим отца для этого пацана? – со слегка опьяненным недовольством спросил Хуан. Не успел Даниэль ответить, как к нему из ниоткуда подоспела Дани. Она встала рядом, кладя руку на плечо брату и вызывающе с ухмылкой сказала: -Нет, скорее старших брата и сестры. Кортез фыркнул, -Ты все еще такой же повстанец, как и я. - Возможно ты и остался повстанцем навсегда, но я не ты, - без злобы, но серьезным тоном сказал Дани, а сестра одобрительно ухмыльнулась, - Ты не сможешь жить без сражений и войны, в отличие от меня, - заявил Даниэль Хуану, всем видом показывая, что тот все же не прав на счет них с сестрой, как и не прав с решением выстрелить в Диего. Дани и хотела бы что-то сказать, но была слишком усталой и умиротворенной. К тому же она уже отыграла свое, когда врезала Хуану сегодня утром. - Когда тирания - закон, революция - порядок, - повторил свою фразу Дани, но в этот раз продолжил ее, глядя в глаза Кортезу, - Но, когда тирания заканчивается, революция не имеет смысла продолжаться бесконечно. Вспомни сколько крови было пролито ради достижения цели. Ты рад этой войне, а я лишь к концу пути осознал, что озлобленными и жестокими убийцами были не только наши враги, но и мы сами. В войне никогда нет правды. Истина всегда остается лишь в смерти. Дани всегда понимал, что в FND могут встречаться хорошие люди. Но Рохас не сразу осознавал, что так же и в Либертад бывают плохие, радикальные личности. Повстанца неприятно кольнуло воспоминание о том, как Хуан пытался убить ребёнка. Только со временем "кулак революции" понял, что воюет так же жестоко, как и его враг. Дани выпрямился и повернулся к закатным лучам, освещающим бесконечный океан. Хуану нечего было ответить. Или же он просто не хотел спорить в этот вечер. Даниэль теперь понимал, что Кортез лишь глубоко травмирован сражениями, он убил стольких и столько страшного пережил, что теперь, вернись он к спокойной жизни – спокойствие сведет его с ума. Старый повстанец не сможет жить без революции. И именно поэтому он говорил, что повстанец однажды – повстанец навсегда. Именно поэтому он говорил, что революция для него никогда не закончится. И кажется хотел, чтобы Дани и Дани разделяли с ним эти чувства. Но вопреки словам Хуана, они не стали таким как он. Не стали такими, как один парень из истории о тропических островах, которую однажды им невнятно рассказал какой-то пьяный посетитель бара с забавным мячиком и ирокезом. Кажется, героя этой истории звали Джейсон, насколько Дани помнит. Рохас сумели совладать со своим рассудком и не потерять себя в ходе этой кровопролитной революции. Дани почувствовал, как его плечи припекает закатное солнце. Он окинул взглядом сапфировые волны и непроглядные джунгли на дальнем берегу, где скрывалось множество таинственных пещер. Яра - поистине волшебное место, которое Дани так искренне полюбили только, пройдя через тяжелую борьбу, проживая раз за разом еще один день в Раю. И ему предстоит пережить не меньше таких дней, потому что со смертью El Presidente война не закончится, а лишь приобретет новые формы. Рохас искренне надеялся, что чувство вины за его удачу покинет его, хотя бы на этот вечер. - Яра станет свободным Раем только тогда, когда яранцы это поймут, - Дани похлопал задумавшегося Хуана по плечу на последок, и вместе с сестрой неторопливо направился прочь, вглубь острова, выбросив стакан и слыша где-то по близости заигравшую из радио Bella Ciao de Libertad, что продолжила громче играть в его сердце, завершая огромную главу удивительной истории титрами.