Иноземец

      Обратная дорога до Латерры была напряжённой.       Поначалу я думал, что всё дело в мёртвых. Подавляющее большинство моих людей до засады были очень далеки от воинов-ветеранов, несмотря на их посвящение в военную науку моего мира. В лучшем случае у меня была дюжина человек, побывавших в настоящем бою до того, как они были приставлены ко мне бароном, и ещё парочка с большим опытом охоты на опасных животных. Короче говоря, смерть остальных должна была начать сказываться на них, так как по ходу марш-броска до дома их кровь остывала. Чего я не видел на их лицах, так это знакомого чувства коллективной скорби, когда мы возвращались домой.       Теперь мне известна причина. Смерть царила повсюду в Тедасе. Голод, болезни, преступления, набеги и войны – всё это ходило бок о бок с их повседневной жизнью. Считалось странным, если вы не видели, как кто-то умирает, к восемнадцати годам. В моём мире, по крайней мере, в бо́льшей части моей страны, люди такого не испытывали. Места, где подобные вещи были обычным явлением, считаются аномалиями.       Где бы я не проходил мимо в колонне, повсюду за мной следовала странная смесь страха, восхищения и любопытства. Я видел это, когда мы грузили тела шевалье и мага, причём последнего я хотел, чтобы Армен опознал, когда он вернётся, чем бы, чёрт побери, этот эльф ни занимался. Люди гораздо охотнее уступали мне дорогу, когда я нёс человека, но, вопреки моим ожиданиям, это происходило не из-за трупа.       Спустя некоторое время я решил просто игнорировать эти взгляды. У меня не было настроения вступать с кем-либо в конфронтацию, да и вообще я не считал это чем-то разумным. Я также был слишком занят своими мыслями. Из-за того, что мы сделали: надвигались неприятности, и я не думал, что они будут исходить от великого герцога. Я надеялся найти какие-нибудь документы, записи о том, кто сколько заплатил, но знал, насколько маловероятно это. По сути, мы как бы ничего не давали Белой Маске, никто ему ничего не давал. Задачей этих сборщиков было просто собрать как можно больше людей и конфисковать имущество, если люди не могли или не хотели платить. В результате у меня на руках оставалась целая прорва денег, принадлежавших по праву многим другим, но я понятия не имел, сколько на самом деле должен каждый. Как ни посмотри, но очень легко можно было злоупотребить в такой ситуации, не говоря уже о том, что если бы я отдал хоть один медяк, это было бы открытым признанием в преступлении, которое, как я могу себе представить, каралось пыткам и смертной казнью.       И всё усложнялось тем, что человек, к которому я мог бы обратиться за советом по этим политическим вопросам, находился Бог знает где. Я и сегодня не знаю, чем он там занимался, но, независимо от этого, Армена с нами не было. Циара и Тэм не могли много знать, будучи долийкой и кунари, поэтому оставался только один человек.       Когда мы разбили лагерь в непаханом поле, потому как не торопились с возвращением домой, я подождал, пока все погрузятся в свои чашки, и тихонько подошёл к Джули. Она сидела на сундуке с золотом и рылась в другом, когда я подошёл, на её лице играла скромная улыбка.       — Чувствуешь себя богатой? — спросил я, подходя.       — Как никогда ещё, — ответила Джули, сжимая кулаке золотые монеты. — Знаешь, что мы можем с этим сделать?       Я усмехнулся, представив, как проживаю остаток своих дней в качестве жирного ублюдочного дворянина. Идея не была непривлекательной.        — Именно об этом я и хотел с тобой поговорить, — сказал я. — Нет никаких записей, кому что принадлежит, и они захотят вернуть свои деньги, как только узнают, что они у нас. Это будет проблемой.       Я уже представлял себе, как бароны и шевалье появляются на пороге моего дома, чтобы потребовать больше денег, чем им пришлось заплатить.       — Это не проблема, — сказала Джули, роняя золото сквозь пальцы и наблюдая за этим. — Это возможность.       Мои брови сами собой изогнулись на её предложение. Забрать деньги себе. Одному Создателю известно, как они нам были нужны. Конечно, мой разум тут же переключился на то, что, как я думал, будет большим препятствием для этого.       — Разве тогда это не означает, что крестьяне на всех остальных землях будут голодать? — спросил я, присаживаясь на другой сундук рядом с ней. — Налоги ведь с них спросили, нет?       Джули откинула часть волос с глаз, когда они поднялись на меня, наконец-то оторвавшись от чистейшего богатства у её ног. В них пылал огонь, которого я раньше не видел. Я был ошарашен этим.       — Деньги, которые они взяли у других дворян, уже были украдены у крестьян, — твердо сказала Джули. — Нашим людям мы платим, дворяне берут часть урожая у своих. Крестьянам хватит, чтобы прокормить себя, едва-едва, но всё же хватит. Мы же можем использовать эти деньги, чтобы накормить и их. И сделать при помощи них много чего ещё.       Я нашёл это любопытным. Гуманитарная помощь была как раз по мне, а то, что касается «много чего ещё», меня заинтриговало. Джули умела так делать.       — Гаспар будет думать, что это дворяне Селины отобрали деньги, — объяснила Джули, — а дворяне Селины будут думать, что их деньги всё ещё у Гаспара, если мы скажем барону, что караван смылся.       Я ущипнул себя за переносицу, понимая, к чему она клонит. Она хотела вбить клин между дворянами, а по возможности и между Селиной и её сторонниками. Было очевидно, за этим последует война, по крайней мере, в Долах. И тогда мы вмешаемся и победим, потому что Джули непоколебимо верила в мои возможности и правость её дела. Деньги будут необходимы для этого.       — Джули, в моём мире есть поговорка... — сказал я медленно. — Революция пожирает собственных детей.       Девушка нахмурилась, недовольная тем, что я не выразил незамедлительного одобрения. По всей видимости, она рассчитывала на мою поддержку этой задумке. Она взяла монету между двумя пальцами.       — Сэм, мы забрали их деньги. С нами бунтующий маг. Мы притворяемся дворянами. Мы убили шевалье, — сказала Джули, держа в руках золото. — Ещё до всего этого мы знали, что они придут за нами.       Она повернулась, где стояла, порылась в сумке и достала книгу.       — Войны нельзя избежать, можно лишь оттянуть её – к выгоде противника, — продолжила Джули с полной убежденностью. — Это слова из твоего мира. Это мудрые слова.       Я громко вздохнул, когда она взяла в руки книгу Макиавелли «Государь», словно та была Библией или копией Песни Света. Несколько удивительно для такой идеалистки, как она, цитировать закоренелого прагматика, но к этому моменту она прочла всё страницы политологии и истории, которые я привёз с Земли. Она пришла к своим собственным выводам. Смесь окажется действительно мощной.       — Наверное, я просто обманывал себя, — сказал я, фактически уступив. — Не мне жаловаться, я был на войне ещё до прибытия сюда.       — И это будет война ради защиты нас от сборщиков налогов, — улыбнулась Джули, довольная тем, что добилась своего. — Я уверена, что твои "отцы-основатели" гордились бы этим.       Я насмешливо хмыкнул. Насколько я знал, большинство из них не были в восторге от идеи войны.       — И я полагаю, если мы победим, люди будут писать о тебе как о "матери-основательнице", — ответил я. Наверное, это уместно для мира, где спасителем Божьим тоже была женщина. Конечно же, всё было не совсем так.       — Я смогу с этим жить, — призналась Джули. На самом деле она будет наслаждаться этим.       Какое-то время мы сидели в тишине, пока Джули ещё немного поигрывала монетами, возможно, мысленно пересчитывая содержимое сундука, как это мог сделать только человек с её уникальной памятью. Вскоре она ушла, оставив меня наедине с моими мыслями.       Мне не понравилось, куда эти мысли вели, когда я увидел, что Тэм стоит чуть поодаль с мрачным видом. Я махнул ей, чтобы она присела рядом. У меня был ещё один вопрос, на который мне нужно было получить ответ. Она медленно подошла, закрыла открытый сундук с золотом и села на него, как ранее Джули.       — Тебе не кажется, что атмосфера какая-то не та? — спросил я, завладев её вниманием. — Они всё ещё боятся меня?       Я кивнул головой в сторону костров, где грелись мужчины и женщины. Время от времени дул пронизывающий холодный ветер, поэтому они тесно прижимались друг к другу.       Тэм взглянула на меня странно.       — Да, — ответила Тэм. — По крайней мере, три группы спрашивали меня, знаю ли я что-нибудь, когда я проходила мимо.       Учитывая реакцию моей новой «семьи» на этот же феномен, я теплил надежду, что солдаты просто смирятся с этим.       — И что ты им сказала? — спросил я.       — Что никакая магия не может нанести тебе вреда, и что ты можешь нанести вред всему магическому, — ответила Тэм. — И что я не знаю, как ты обрёл эти способности.       Я и сам этого не понимал, хотя менее чем через день услышал теорию.       — По крайней мере, ты не сказала им, что я из другого мира, — рассмеялся я. — Они бы начали в панике метаться тут.       Это если ещё мягко выражаться.       — Они всё равно бы мне не поверили, — сказала Тэм. — Давай просто вернёмся домой, ляжем в постель, а о том, как всё объяснить, мы будем думать уже потом.       Я просто кивнул, будучи более измотанным, чем следовало бы. Я с нетерпением ждал постели, а возможность абсолютно ничего не делать и заниматься абсолютно никакими проблемами продолжительное время очень соблазняла. Во всяком случае, после того, как будут зажжены погребальные костры и пропеты песни. Просто офигенный способ спровадить день рождения.       К несчастью, в Посольстве нас ждал Армен с ещё одной неприятностью.       

_______________________

      Ветер не стихал и на следующий день, но, к счастью, обошлось без дождя или града. Учитывая, что до этого я провёл несколько месяцев в сухой угнетающей жаре сирийской пустыни, а затем во влажной духоте Долов, смена погоды всё равно была очень нежелательной. Это был первый день, когда я по-настоящему почувствовал, как ветра пробирают меня до костей. Я плотнее натянул меха вокруг себя, когда ехал на Беллоне во главе колонны, не очень-то желая видеть, как на меня пялятся, пока мы едем.       С медленным наступлением темноты, в районе пяти часов вечера, по моим часам, мы наконец-то добрались до дома по каменистой аллее. К оранжевым и жёлтым листьям добавилось пылающее алое небо. Я улучил момент, чтобы оценить эту картину, пока наши уставшие солдаты проходили через ворота и двигались в сторону арсенала, чтобы сдать оружие перед тем, как освободиться. Тэм и Джули сидели в сёдлах рядом со мной и тоже глядели на небо.       — Красиво, — сказала Тэм.       — Интересно, не предзнаменование ли это, — добавила Джули.       Из меня вышел стон, просто потому, что она сглазила.       — Ну вот обязательно было делать это? — проворчал я. — Не говори таких вещей, ты испытываешь судьбу.       Как бы в подтверждение моих слов из-за угла шато появилась Циара, одетая в свою охотничью одёжку, дополненную толстым шерстяным плащом. Она сразу же заметила нас и широко помахала нам. Обрадованный видеть её, я поскакал к ней.       — Вы наконец-то вернулись! — сказала эльфийка, когда мы подходили. — Где вы были? Никто нам ничего не говорил.       — Как и ты, — ответила Джули. — Никто здесь не знал, куда именно мы едем. Армен тоже здесь?       — Вместе с какой-то жутким шемом, которая приставила кинжал к моему горлу перед тем, как представиться, — сказала Циара, потирая шею. — Они ждут у него.       Беря во внимания, что кинжал не представлял для меня особой опасности, я вообще не считал нашего гостя угрозой. В конце концов, на мне был пуленепробиваемый, защищающий от ножевых ранений жилет. Наряду с несколькими видами оружия, гораздо более смертоносного, чем кинжал. Я взглянул на Джули и Тэм, желая посмотреть на их реакцию. Первая просто пожала плечами, и, не имея ничего толком сказать, мы все разошлись.       — О, кстати, чуть не забыла, — сказала Циара. — Только Хант. Та женщина хочет говорить только с тобой.       — А не охерела ли она часом, — возразил я. — Кем, блин, она себя возомнила?       — Поверь мне, ты не захочешь перечить ей, — сказала Циара, выглядя виноватой, что озвучила это требование. — Армен испугался, когда она подошла к нам, она опасна и, судя по тому, как она держит себя, она тоже из дворян. Когда мы были на севере, их разговор длился не один час, и он вышел из комнаты с таким видом, будто увидел демонов.       Я нахмурился, подумывая о том, чтобы просто зайти внутрь с остальными, невзирая на желания этой загадочной женщины, но тут мне на плечо мягко легла рука. Я повернул голову и увидел, что это была рука Джули.       — Иди, посмотри, кто там, — сказала она. — Вряд ли у неё получится навредить тебе.       Что, конечно, было грубой недооценкой человека, который нас ждал, но Джули не могла этого знать. Тэм слегка наклонила голову набок в явном сомнении, но промолчала. Она всегда могла похвастаться чуйкой на такие вещи. Как бы то ни было, я согласился на это требование, оставив Джули заниматься организацией скорбных похорон. Тэм просто исчезла, как только я согласился, что меня мало утешило. Я быстро приказал доставить тело мага туда, куда мы собирались, и последовал за Циарой.       Мы с Циарой обогнули шато, и эльфийка повела меня к южной части усадьбы, где у Армена были лаборатории. Они выглядели идентично всем остальным зданиям, которые мы построили за несколько недель после приезда. Стандартизация многое упрощала. Единственной причиной, по которой можно было поверить, что внутри скрываются великие и страшные тайны, была дверь – массивный кусок стали с замысловатым замком. Конечно, стены изнутри тоже были укреплены металлом, так что, чтобы пробить себе путь в это место, потребовалось бы недюжая сила. Армен ценил необходимость секретности в отношении знаний с Земли так же, как и я.       Леха, с другой стороны, эту мысль не разделяла и не знала, откуда всё это взялось, и прямо сейчас она стояла возле входа с хмурым лицом.       — Вы вернули мои деньги? — спросила гномка низким, угрожающим тоном. Она оттолкнулась от стены и встала во весь свой не угрожающе высокий рост, скрестив руки. Меня немного развеселил её вид, такой же жадный до денег, как и она сама.       — Твои деньги, наши деньги, — ответил я. — И многое другое. Иди, поговори с Джули, она расскажет тебе подробности.       Лицо Лехи сразу же расслабилось, было видно, насколько она была удивлена нашим полным успехом. О, как мало веры!       — Армен заперся там с какой-то бабой несколько часов назад, — сказала Леха, кидая большой палец себе за спину. — Упырёнок выглядел раздраженным, не давал мне сказать ей ни слова. Рассердился, когда я упомянула о тебе.       Не зная, что на это ответить, я пожал плечами.       — Наверное, остаётся только выяснить, в чём сыр-бор, — сказал я, чтобы затем сильно постучать в дверь.       Я расстегнул кобуру с ручного пушкой на бедре, когда услышал приближающиеся шаги. Дверь отъехала назад на своих колёсиках и скользнула в сторону. То, что я увидел, мягко говоря, шокировало.       Первое, что я заметил, был Армен. Его мантия была грязной от путешествия, забрызганной слякотью от колена и вниз. Учитывая, что он уехал в повозке, это само по себе было странно. Парень выглядел изнурённым и сильно раздраженным, его глаза были прищурены и слезящимися от усталости, а привычная улыбка куда-то испарилась. При нём также не было его посоха. Это сразу стало для меня тревожным звоночком, когда я перевёл взгляд ему за спину.       Сама лаборатория выглядела так же, как и всегда. Он занимался материальными исследованиями, поэтому везде стояло экспериментальное оборудование по химии и металлургии. Всё необходимое для того, что мы делали или планировали сделать в то время. В помещении главенствовала небольшая печь, а вдоль стен стояли столы со стеклянными колбами, пробирками и мензурками. Всё это мы сделали сами по схемам из книг по химии, но я отвлёкся. Ничего из этого не следовало показывать незнакомым людям, но, тем не менее, там была она.       На её ярко-рыжие волосы был накинут серый капюшон, обрамлявший красивое бледное лицо, на котором выделялись острые глаза с настороженным выражением. Одета она была в кожу и кольчугу, опять же серого цвета, с вышитым символом Церкви, который теперь был мне слишком хорошо знаком. Её руки в перчатках держали два кинжала, которые сопровождали длинный лук у неё за спиной. Судя по тому, как она держала клинки, было похоже, что она знает, как ими пользоваться. Она стояла прямо посреди комнаты, за пределами досягаемости меча. Это было бы разумной предосторожностью против любого нормального противника, но не против человека с огнестрельным оружием.       Для меня было очевидно, что эта женщина опаснее всех, кого я встречал до сих пор, за исключением, пожалуй, Железного Быка.       Я принял собственные меры предосторожности, вложив в руку ручную пушку и сняв его с предохранителя большим пальцем. Уверенный, что теперь у меня абсолютное преимущество, я зашёл внутрь и закрыл за собой дверь, от Лехи и Циары.       — Армен, что ты наделал? — спросил я, не сводя глаз с женщины в капюшоне.       Маг громко застонал. Чтобы не терять времени, он взял придвинутый к столу стул и притащил в центр комнаты, развернул его и сел на тот задом наперёд, откинувшись на спинку.       — На самом деле, именно то, что ты наделал, втянуло нас в этот бардак, — сказал Армен, чтобы потом указать на меня и повернуть голову к незнакомке. — Это он сжег ту тюрьму, не я. Спроси его, он не станет отрицать.       Женщина не сдвинулась с места, но обратилась ко мне на общем наречии с орлесианским акцентом.       — Это правда? — спросила она. — И если да, то зачем ты это сделал?       Вопрос «зачем» был необходим, учитывая, что я якобы был знатного происхождения. Она не была похожа на человека, который оценит лапшу на уши, и я также не был уверен, сколько Армен рассказал ей. Поэтому я решил не врать.       — Да, это был я, — сказал я. — Это произошло, когда я бежал, они кинули меня в тюрьму по ложному обвинению.       Я неожиданно поблагодарил про себя Армена за то, что он оставил Джули и Тэм в стороне. Они тоже были организаторами того пожара.       Женщина сделала шаг вперёд, и я поднял пистолет. В конце концов, теперь её кинжалы были совсем близко. Удивительно, но она замерла, увидев мои действия. Она не знала, что у меня в руке, это было ясно по её злости, но по тому, как она поступила, было видно, что она поняла, что это оружие.       — Ты хотя бы представляешь, что ты натворил?! — сказала она. — Ты приблизил весь этот мир к войне с магами!       Я не знал этого, и это могло волновать меня больше, если бы не её тон. Обвиняющий, вот каким он был.       — Я вообще не знал, что это приведёт к этому, — вполне справедливо возразил я. — И ты ничего обо мне не знаешь.       У меня возникло желание просто нажать на курок. Не убить её, понимаете, а парализовать и начать прессовать её, как мы здесь это называем. Меня остановили две детали: то, что Армен не оглушил её сам, и то, что сделала она дальше сама.       Женщина убрала кинжал в ножны и на мгновение сунула руку в карман, прервав мои мысли, что будет безопаснее – выстрелить ей в ногу или в плечо. Из мешочка на боку она достала скомканный лист бумаги. Она подняла его и развернула пальцами.       На меня воззрилась Статуя Свободы в полной красе, а на заднем плане был Нью-Йорк.       Меня охватило ощущение падения. Почему, чёрт побери, Армен так обошёлся со мной? Я с тоской осознал, что моя устойчивость к магии не была самым мрачным секретом, который оказался раскрыт в прошедшие дни. На самом деле оное было практически мелочью, чем-то, от чего можно было отмахнуться как от природной аномалии. Возможно, даже положительной, учитывая всеобщий страх перед магией. То же самое нельзя было сказать о моём истинном происхождении. Они почти наверняка заклеймят меня демоном, подумал я.       Я опустил оружие, ощущая полнейшее поражение.       — Значит, ты знаешь, — сказал я. — Или, по крайней мере, тебе рассказали.       Церковница явно имела сомнения до недавнего времени.       — Пока ты не вошёл, я ему не верила, — сказала женщина, — я думала, что это просто отличная подделка, но, увидев тебя... я чётко могу сказать, что здесь прослеживается что-то странное. Даже чужое. Ты не из Тедаса, это очевидно. Но ты также и не из Тени.       Я искоса взглянул на Армена, тот выглядел извиняющимся. Я выругался себе под нос. Если бы я обнаружил, что на Земле находится гость из другого мира, я бы позаботился о том, чтобы информация стала общеизвестной, если бы я не вернулся со встречи с ним или ней. Казалось совершенно логичным, если не неизбежным, что наша гостья думала примерно так же. Другими словами, я не мог её убить. Я бы пригласил войну к моему порогу, когда уже столкнулся, как минимум, с двумя другими. Я чувствовал себя так, словно бежал по минному полю.       — Наверное, мне следует представиться, — сказал я, снова переходя на любезность. — Капитан Сэмюэл Хант, из Миссии Организации Объединённых Наций в Сирии и Ираке. Теперь, наверное, маркиз де Лафайет. А кто вы, дамочка?       Надеюсь, никто важный, подумал я. Ага, щас.       — Я Сестра Соловей, — ответила женщина. — Левая Рука Верховной Жрицы.       Последняя часть была сказана с властными нотками, чтобы я знал, какое важное это положение – чтобы оно не подразумевало. Складывалось впечатление, её совершенно не волновало ни мое воинское звание, ни упоминание об Организации Объединённых Наций. Вероятно, Армен рассказал ей и об этом. Разумеется, я не имел о ней ни малейшего представления, кто она такая. Сбитый с толку, я обратился за советом к магу.        — Она глава шпионской сети лидера андрастианской веры, или, во всяком случае, одного из них, — объяснил Армен. — Она была тем контактом, на которого я работал в Халамширале.       Это объясняло, почему Соловей выследила его и допросила. Не зная нашей истории, любому постороннему человеку могло показаться, что он намеренно подал предупреждающие сигналы, подтолкнув магов в Башне Круга восстать и бежать. Что вполне соответствовало планам Армена, принимая во внимания, что он был радикальным либертарианцем. У нас было достаточно времени, чтобы обсудить такие вещи до этого момента, и мне нужно было знать, буду ли я помогать Восстанию.       — Наверное, стоит лучше спросить, почему она здесь, — сказал я. — Если она не поверила тебе, у неё не должно было быть причин оставлять тебя в живых или вообще появляться здесь.       — Этой картины было более чем достаточно, — сказала Сестра Соловей. — Будь ты простым лжецом или сумасшедшим, мне всё равно пришлось бы прийти, чтобы устранить тебя за то, что ты подорвал нашу веру этим магом.       Я усмехнулся на это.       — Никто не ожидает испанскую инквизицию, — хохотнул я. — Что дальше? Я убиваю тебя, приходят твои прихвостни и пытаются убить меня? Им придётся встать в очередь.       Прямо вслед за армией Гаспара, шерифами Селины, храмовниками, ассасинами Бен-Хазрата и самим бароном.       — Возможно, это я убью тебя, — предложила Сестра. — Может быть, тебя ещё можно будет одним целым забрать в Вал Руайо.       — Очень в этом сомневаюсь, — сказал я, вновь вскидывая пистолет. — Либо Армен тебе не рассказал о моём оружии, либо ты поехала крышей. Я застрелю тебя быстрее, чем ты даже успеешь взмахнуть этим ножичком.       Это была патовая ситуация. Вернее, я ждал, что предпримет эта Соловей. Я не был сильно уверен, что всё пошло бы по-моему, столкнись мы в лесу, а у неё в руках был бы её длинный лук, но, к счастью, в такой ситуации мы никогда себя не заставали. Армен позаботился об этом.       Маг встал, от него вышла магия, чем он удивил сестру. Кинжал вылетел у неё из руки и воткнулся в деревянную балку между двойными межкомнатными дверями. Соловей сделала шаг к Армену, но остановилась. Я убрал оружие в кобуру и поднял руки, чтобы показать, что не желаю зла. При всей моей браваде и позёрстве, мне не нужны были ещё одни враги, и тут мне пришло в голову кое-что, пока я приглядывался к ней.       Она была высокопоставленным представителем церкви на этих землях, организацией, с которой у меня сложились значительные недомолвки. Не в последнюю очередь, с преподобной матерью Брэндон. Передо мной была возможность.       — Как насчёт, мы не будем пытаться убить друг друга? — сказал я.       На мгновение она заколебалась, но сдержанное, хотя сердитое выражение на лице осталось. Это была возможность.       — Почему бы тебе не рассказать ему, почему ты на самом деле здесь? — произнёс Армен. — Почему Верховную Жрицу вообще это так заинтересовало?       Сестра Соловей посмотрела на мага прищурившимся глазами, и на мгновение мне показалось, что она бросится на него. Вместо этого она убрала руку с оставшегося при ней клинка и сделала шаг вперёд. У меня сложилось впечатление, что её чувство долга перед своим начальством было очень сильным. Это была хорошая новость, так как у меня и в мыслях не было наступать на пятки Верховной Жрице.       — Когда халамширальские маги восстали, либертарианцы попытались отправиться на запад, чтобы соединиться с остальными, — рассказала Сестра Соловей, — но члены других фракций были вынуждены бежать в дикие земли. Разделившись, обе группировки угодили в плен.       Я посмотрел на Армена, но в нём не прослеживалось ни капли сожаления. Он знал, что я тоже осуждаю его за это.       — Остальным предложили присоединиться к Восстанию, они отказались, — сказал эльф. — Безумие. Они уже помогали убивать храмовников, но, видать, всё равно хотят пересидеть войну.       Я видел в этом логику. Зачем бежать на войну, которую ты можешь проиграть, если можно сбежать.       — Ну разумеется, они захотят, под боком же находится Ферелден, — сказал я. — Ты сам рассказывал мне, что их король как-его-там относится с пониманием к магам.       — Халамширальские храмовники знали это так же хорошо, как и сами маги, — перебила Сестра Соловей. — Они предупредили пограничные посты и заблокировали горные перевалы.       Это могло означать только одно.       — Они забрали их в какое-то ужасное место, не так ли? — спросил я.       Женщина кивнула, доставая из стены свой кинжал и вкладывая его обратно в ножны.       — По всей видимости, — продолжила Сестра. — И теперь это стало камнем преткновения между магами и храмовниками. Старшие чародеи хотят их освободить, храмовники отправили запрос на разрешение уничтожить их. Если произойдёт первое, храмовники отвергнут власть Церкви. Если произойдёт второе, маги официально отделятся от Церкви, и у Восстания появится армия в каждой крупной стране или городе южного Тедаса.       Армен встал и насмешливо помахал рукой перед собой.       — Другими словами, вы не можете проконтролировать своих же сторожевых псов, — сказал он, — доказывая тем самым, что мы были правы с самого начала, когда хотели отделиться от вас.       — Храмовники уходят в отрыв, потому что вы подначиваете их, — ответила Сестра. — Или киркволлская церковь сама взорвала себя?       Испытывая раздражение, я щелкнул пальцами, чтобы переключить их внимание на себя. Их препирательства действовали мне на нервы, и решение для меня было очевидным.       — Где этих магов удерживают? — спросил я. — Сколько их охраняют?       — Сэм, ты не можешь отдать их ей, даже если мы их спасем, — возразил Армен. — Их снова посадят в кандалы, только для того, чтобы храмовники могли убить их через несколько месяцев или через год.       Это было правдой, но не имело значения. Отдавать их обратно в Церкви не входило в мои планы.       — Чем дольше они находятся вне контроля Церкви, тем меньше Верховная Жрица может их защитить, — ответила Сестра. — Всё ещё есть шанс, что мы сможем всё разрешить.       — Я не хочу, чтобы кто-то что-то разрешал – я хочу такой же свободы, как и у всех! — громко гаркнул Армен.       Я снова терял контроль над ними, и мои нервы дали слабину. Мой пистолет вновь покинул кобуру. Я поднял его над головой и выстрелил в крышу. Вспышка разлетелась по комнате, а за ней последовал удар девятимиллиметровой пули о металлический потолок. Послышался тихий звон, когда пуля упала на каменный пол. Маг и сестра посмотрели на меня, причём у последней было странное испуганное выражение на лице, прежде чем она взяла себя в руки.       Довольный тем, что мой голос теперь главенствовал в разговоре, я опустил оружие, но тем не менее держал его наготове.       — Мы не будем никого передавать Церкви, — твердо заявил я Сестре, а потом повернулся к Армену. — Мы также не будем отдавать нежелающих воевать магов Восстанию.       Пленники или призывники, я не собирался кого-то куда-то силком тащить.       Оба открыли рты, чтобы возразить. Я поднял палец, с намерением заткнуть их, продолжая сжимать ручную пушку. Оба одновременно закрыли рты, причём Сестра с гораздо большей неохотой. Она была не из тех, кого можно долго уговаривать, поэтому я решил быстро дать все объяснения.       — Мы освободим магов, где бы их не держали, — объяснил я. — И приведём их сюда, где им будет предоставлена возможность жить под моей защитой и надзором. Я уверен, что все здесь согласны с тем, что я обладаю достаточной квалификацией для этого.       Я в некоторой степени играл гамбит, в том плане, что Армен всё-таки рассказал Сестре Соловей о моей способности отражать всякую Теневую муть. Впрочем, говоря на чистоту, это едва ли можно было назвать гамбитом. Сестра почти наверняка выведала эту информацию у него. Как бы подтверждая это, она никак не возразила, пассивно соглашаясь с моим планом.       Армен, наоборот, за секунду превратился из разъярённого в прежнего себя. Его ухмылка вернулась на своё привычное место, хотя и было видно, как тот боролся с усталостью. Я был рад это видеть и с ухмылкой хлопнул его по плечу.       — Тут точно станет намного интереснее, — признал эльф. — Когда выходим?       — Увы, после похорон, — сказал я. — Все трое, за мной.       Пара на секунду растерялась, пока из-за громоздкой массы экспериментальной печи не вышла Тэм с совершенно не извиняющимся видом.       — Как ты узнал? — спросила она.       — Ты тогда куда-то исчезла, — ответил я. — Я знал, что ты пойдёшь за мной, хотя я не понимаю, как ты сюда забралась.       — Окно за печью было открыто, — ответила Тэм, оглядывая Сестру с ног до головы.       Левая Рука Верховной Жрицы потратила мгновение, чтобы изучить кунари, а затем с любопытством на лице повернулась ко мне. Я отмахнулся от неё и снова открыл дверь, встречая там Леху и Циару, которые пытались подслушать. Неудивительно, учитывая выстрел.       Мы вышли и направились к повозкам. Оставалось ещё одно небольшое дело. Пока мы пересекали площадь, солдаты были заняты – по крайней мере, те, что остались. Они перетаскивали деревянные брёвна и хворост из сараев на середину парадной площади и складывали их в стопки. Другими словами, сооружали костры для мёртвых.       — Кто-то умер? — спросила Сестра. Она была проницательной, надо отдать ей должное.       — Много кто, — ответил я, когда мы подошли к повозкам.       К счастью, в них не было сундуков с золотом, которые к тому времени уже перенесли в подвальное помещение. Джули нигде не было видно. Возможно, из-за того, что она всё ещё была на одной из повозок.       Маг Белой Маски лежал мёртвым, запёкшаяся кровь на его одежде была разбавлена дождевой водой и забрызгана грязью. Я на мгновение вспомнил его впечатляющие атаки молнией, причину многих ран, полученных моими людьми. Его не сожгут вместе с остальными. Его сбросят в канаву, далеко в лесу, где его никто никогда не найдет. По крайней мере, после того, как я покончу с ним здесь.       Я откинул его капюшон, обнажив короткие вьющиеся коричневые волосы и бледность на лице, которая присуща мертвецам. Легко было заметить пулевое ранение от огнестрельного копья Джули в его груди, оно окрасилось в более насыщенный красный цвет, чем та кровь, которую его одежда просто собрала с земли. Никто не выглядел особенно взволнованным этим зрелищем, хотя я помню лицо этого мерзавца в мельчайших подробностях даже сегодня. Интересно, а Джули иногда вспоминает?       — Знаешь его? — спросил я Армена, отходя в сторону, чтобы он рассмотрел повнимательнее.       Быстрый взгляд спустя, и улыбка Армена всё ещё не исчезала. Более того, та стала ещё шире.       — Дюпон, — сказал эльф. — Он был лоялистом, родственником графов Дюпон. Он часто выходил гулять и был громко настроен против нас.       «Нас» это те, кто хотел постоянно выходить на свободу. Я знал, что Армен узнает, кто он: мантии были слишком схожими для иного варианта.       — Почему? — спросила Тэм. — Почему это так важно?       — Я подумал, что у нас могут возникнуть новые проблемы, — ответил я. — Или, может быть, что у нас появилась возможность.       Но это было ни то, ни другое. При любом раскладе у нас будет больше магов, и задумка вернуть тело ради получения плюсика к репутации была плохой, если этот Дюпон не был повстанцем. Мне казалось, что я вернул тело зря, но, по крайней мере, попытаться стоило.       — Что теперь? — зевнула Циара, почёсываясь.       — Мы сожжём мёртвых, — ответил я. — А потом займёмся делом.       Делом, из-за которого в конечном итоге мы столкнёмся лбами с двумя фракциями в зимних снегах, одну из которых мы не могли предвидеть, а с другой – нам пришлось бы столкнуться независимо от наших решений.