Иноземец

      Сказать, что Джули была разгневана действиями Велараны, бросившей ей вызов в борьбе за лидерство в оставшейся части Свободного Орлея, было бы тем ещё преуменьшением.       На парадном пиру в бальном зале Башня Аноры лидер Уравнителей публично объявила о своём уходе с поста генерала армии и о начале своей предвыборной кампании. В присутствии всех офицеров, а также оставшейся местной администрации. В том числе и весьма озадаченной Стража-Командора Андрас. После этого эль, медовуха и мясо показались мне кислыми на вкус, и я не смог продолжать наслаждаться ими. То же самое можно было сказать и многих других присутствующих, включая двух из трёх оставшихся генералов.       Не то чтобы Микро когда-либо отказывалась от медовухи из-за плохой атмосферы. Остальные приветствовали грядущую гонку, те, кто не разбирался в политике или не хотел ввязываться в борьбу. Среди них были Андрас и Хоук.       В тот вечер Джули была в бешенстве, она расхаживала по нашим комнатам с выражением чистой ярости на лице. Впрочем, это публичное оскорбление она перенесла с невероятным изяществом – её талант политика наконец-то расцвёл. Но эта показуха продолжалась недолго. Она гуляла так менее получаса, а затем быстро зашла в комнату Лехи, расположенную прямо напротив нашей, и заговорила с гномкой приглушёнными, но быстрыми словами. Потом она зашла ещё в комнату Армена и Циары, но мы уже ничего не слышали.       На следующий день Армен официально уступил своё место главы Либертарианцев Джули, а Леха была объявлена лидером Лукрозианцев наравне с Валле.       Время братств как чисто магических фракций подошло к концу, по крайней мере, для нас. Однако, беспрецедентным было то, что не-маг разделит руководство братством, не говоря уже о том, что полностью его возглавит. Но это было неизбежно. Люди уже начали вступать в братства в качестве ассоциированных членов, подписываясь на философию, которую поддерживало каждое братство. Теперь их прямой целью было продвижение этих философий, а не интересов магии.       Это событие придало официальный характер тому, что до этого было просто неформальным союзом. Джули получила доступ к самой организованной группе политических активистов, чем только и могли быть Либертарианцы, если те хотели выжить в условиях различной степени враждебности храмовников, существовавшей по всему Тедасу. Даже в тех Кругах, где магам, прошедшим Истязание, разрешалось жить вне башни – а таких было большинство – тамошним Либертарианцам приходилось объединяться в группы, чтобы добиться предоставления этой привилегии любому из них. Данная организация была крайне, даже жизненно важна для них, и теперь этот талант находился в руках Джули.       Леха присоединилась к Лукрозианцам, чтобы проделать с этим братством то же самое, но, по правде говоря, они при любом раскладе были её истинной политической родиной, поскольку выступали за увеличение богатства страны и, прежде всего, своего собственного. Лукрозианцы были гораздо менее организованы, чем остальные братства; до занятия должности главы Лехой в них почти никто не вступал из тех, кто занимался зачарованием или изготовлением оружия. Ситуация быстро изменилась, и торговцы, наконец, были приведены в состояние организованности.       Начались агитации, особенно после того, как примерно через полторы недели заработали печатные станки. Большинство нашего населения было значительно грамотнее населения Амарантайна, что стало результатом усилий предшественницы Брэндон, а также наших собственных обязательных занятий в армии. Солдаты должны были уметь читать письменные приказы, это было обязательным условием для любого продвижения по службе после звания рядового. А рядовым платили чуть больше, чем чернорабочим.       Памфлетные войны были одной из тех областей, в которой Джули имела явное преимущество. Она писала лучше, чем Веларана. Она придерживалась сути, не опускаясь до слишком витиеватых формулировок. Кроме того, на обратной стороне своих материалов она использовала распечатки изображений, что способствовало пониманию всё ещё значительного числа людей, не умеющих хорошо читать. Латиница облегчала как быстрое чтение, так и печать.       Но становилось очевидно, что Веларана имеет преимущество в моральном плане. Людям надоело воевать, надоело маршировать, а теперь ещё и жить в чужих домах или в палатках, разбитых на складах. И теперь они говорили об этом. Даже в армии росло недовольство. Джули знала об этом, но приняла это в расчёт.       Об основных результатах всего этого лучше будет рассказать в следующей главе, где речь пойдёт о том, что же произошло, когда Джулия наконец-то встретилась с Велараной на публике «по вопросам», как говорили некоторые. Однако, в течение первых трёх недель своей кампании Джули продолжала поддерживать связь с общественностью и приберегла самые животрепещущие моменты для главного события.       Меня тем временем раздражало явное создание журналистики наряду с новым духом гражданской активности. Журналистами в основном были сами печатники: ни Джули, ни Веларана не могли позволить себе купить все имеющиеся гномьи печатные станки. Точнее, Джули могла, но не захотела. Она сама могла бы сделать эти станки, будь у неё время, но у неё его не было.       Учитывая огромный успех «Здравого смысла» в Долах, две или три группы инвесторов купили по одной машине и теперь нанимали молодых людей, чтобы те преследовали различных людей ради ответов. В последующие месяцы инвесторы быстро окупили свои потери, но их больше интересовало формирование общественного мнения, чем строгий подсчёт прибыли.       В основном, как и все журналисты, они печатали слухи и всякий мусор. Но они были более осторожны, чем те журналюги, к которым я привык. Они избегали откровенной лжи и нападки на личности.       Почему? Диффамация и клевета были уголовным преступлением. Так всегда было в Орлее. Это было частью Игры, на самом деле.       Если вас поймали на том, что вы публично высказались о чём-то заведомо ложном, это было в лучшем случае некрасиво. Но это не было преступлением, если вас не поймали. Точно так же, как убийство было незаконным, но барды всё равно убивали. В основном это крестьяне или торговцы попадали в тюрьму или на принудительные работы за то, что подрывали репутацию дворянина.       Кроме того, Джули вместе с Велараной считали нападки на личности друг друга стратегическими ошибками, так как, играя с этим, они могли подпортить себе репутацию. Леха, наверное, без проблем начала бы клеветническую кампанию против Велараны, но Джули сдержала её порывы.       Я был рад оказаться вдали от всего этого. Я ясно дал понять, что не хочу участвовать в политике, потому что видел её в действии и изучал в теории, и я не подхожу для такой карьеры. Поэтому я наблюдал со стороны. Муштра войск, общение с Циарой и Тэм, наблюдение за тем, как растёт уверенность Джули, Армена и Лехи в их перспективах. Казалось, они отвоёвывают победу у того, что они считали поражением. В какой-то степени они были правы.       Для меня это было идеальным. Меня вполне устраивал такой сценарий. И тут все они, включая Веларану, решили, что мне слишком уж комфортно.

_______________________

      Следующая часть требует небольшого урока истории, наполненного немалым количеством ироний, над которыми, я уверен, Создатель любит ухмыляться про себя.       В 9:20 году Века Дракона Селина Первая Вальмон взошла на трон Орлея.       Ей было всего шестнадцать лет. Обстоятельства её восшествия на престол включали возможное убийство её дяди, императора Флориана, чтобы оказать ей эту честь, а также длившуюся целый год чуть ли не гражданскую войну и игнорирование очевидного кандидата в наследники по мужской линии – Гаспара.       Излишне говорить, что если взять бразды правления в свои руки в подростковом возрасте, а ваше право наследования не является абсолютно легитимным, то найдутся противники. Большинство из них, конечно же, были орлесианцами. Пока Гаспар выжидал, о других заботились так, как заботятся о подобных вещах барды.       Однако, не все противники Селины были из её страны. Неваррцы максимально старались гулять своими армиями, угрожая северным походам, и, вероятно, именно поэтому Гаспар не начал гражданскую войну прямо там и тогда. Аввары тоже каким-то образом прознали о нестабильности и начали серию масштабных набегов, которые Джули и Луиза де Виллар прекрасно помнят со времён своего детства. И северное, и южное нашествия были отбиты, причём на севере, прежде всего, самим Гаспаром.       Вторым противником неизбежно стала Армада Удачи. Эта свободная конфедерация пиратских капитанов и вождей налётчиков всегда не чуралась возможностей. Именно благодаря этому чутью они раньше других освоили использование антиванского огня в открытом море, и именно поэтому в прошлые века они сыграли столь важную роль в отражении угрозы со стороны кунари.       К 9:19 году, когда скончался Флориан, пираты контролировали бо́льшую часть Недремлющего моря вплоть до Джейдерского Перешейка. В том же году в преддверии войны за престолонаследие были сняты патрули орлесианских судов, а основная часть императорского флота была отозвана в Вал Руайо в знак подчинения Селине, а также для предотвращения нападений небольших независимых флотов прибрежных лордов.       Армада объединилась и прошла через Джейдерский Перешеек, опустошая незащищённые суда во внутренних водах Орлея и Неварры. Океанская торговля встала почти на два года, пока орлесианский, неваррский и пиратский флоты сражались в трёхстороннем конфликте, который превзошёл начатый Неваррой на суше. В конце концов, обе страны заключили мир и объединили свои усилия, оттеснив пиратов, но не раньше унизительного уничтожения многих судов и кражи товаров на миллионы имперских монет.       Селина, вполне справедливо, была чуть больше, чем просто раздосадована случившимся. А хуже для неё было то, что её адмиралы быстро сообщили ей, что у них нет подходящих кораблей, чтобы выбить пиратов из их опорных пунктов.       Фрегаты Императорского флота не обладали достаточной дальностью плавания. Корабли, способные перевозить достаточное количество грузов, являлись торговыми судами, они были слишком медлительными и недостаточно вооруженными для выполнения поставленной задачей. Их вооружение сделало бы их ещё медленнее. Удар возмездия не мог быть нанесён без использования в качестве баз портов Вольной Марки – Оствика, Викома и Герцинии. Эти города хоть и не были друзьями пиратов, но у них ещё меньше энтузиазма вызывало внезапное появление в регионе орлесианского флота. Единственный альтернативный вариант – Ферелден, но тот был настроен откровенно враждебно.       Императрица, нуждаясь в военном престиже в начале своего правления для усмирения шевалье, приказала построить двенадцать больших галеонов, рассчитанных на поход в Иствотч и Лломерин. Две палубы баллист вместо одной, более длинный корпус и дополнительная грот-мачта, а также ряд новшеств для эффективного хранения припасов. Корабли были заложены в Вал Шевине и Джейдере в 9:22 году, а завершены в 9:28 году. Но призыв к действию так и не прозвучал. Внутренние проблемы империи привели к тому, что Селина не могла позволить себе военные риски.       Данным кораблям отводилась полуторговая роль. Благодаря дополнительной палубе и отличной для своих размеров скорости они идеально подходили для перевозки грузов. С нижних палуб были сняты баллисты, что позволило увеличить грузоподъемность более чем в два раза, и корабли стали ходить под флагом по маршруту Недремлющего Треугольника. Оставаясь более или менее неуязвимыми для пиратских атак даже без полного вооружения, они принесли в казну Селины как большой престиж, так и огромное богатство.       Как и все суда на маршрутах Недремлющего Треугольника, корабли следовали за деньгами. Они возили из Орлея в Вольную Марку вино, драгоценные металлические изделия и роскошную готовую продукцию, легко обходя в этом расценки Неварры. Взамен они получали товары и материалы, недоступные ни в Орлее, ни в Ферелдене, такие как шёлк, пряности, хлопок и табак. Затем корабли отправлялись в Амарантайн или Денерим, а иногда и в оба места, чтобы обменять часть товаров, добытых в Вольной Марке, на кожи, шкурки и, самое главное, зерно. Весь этот процесс был очень выгодным, а добавление к маршрутам нашего города сделало его ещё более выгодным, к нашему большому счастью.       Запомните всё это, потому что это было чертовски важно для того задания, которое Джули и Веларана должны были дать мне.       В этом заключалась одна из причин нежелания Селины вступать в войну с Гаспаром или приграничными странами. Торговля делала её очень богатой, даже для императрицы, и позволяла ей вкладывать деньги в личные проекты по своему усмотрению. Например, доходы от корабля «Вальмон» были полностью переданы Университету Орлея. А деньги с корабля «Флориан» шли Церкви. Может быть, этим она признавала, что причастна к гибели тезки корабля?       Эти корабли продолжали свою торговлю на протяжении всей гражданской войны, обеспечивая Селину реальным противовесом тому непосредственному военному преимуществу, которое Гаспар получил за счёт победы при Халамширале, случившейся примерно в то же время, когда мы пробирались через Глубинные тропы. Кондотьеры и капитаны удачи Вольной Марки, иначе говоря, наёмники, укрепляли её армии из крестьян. Среди них числились и Боевые Быки. Это уравновешивало преимущество в тяжёлой кавалерии и элитной пехоте, которыми обладал Гаспар благодаря тому, что основная доля ордена шевалье перешла под его знамёна.       Именно по этим торговым путям зимой 9:39/40 годов в Амарантайн пришли три галеона – «Халамширал», «Лид» и «Кларисса».       Угодив прямо в наши руки.       Их экипажи почти полностью состояли из джейдерцев, и, узнав о том, что произошло в их родном городе несколько месяцев назад, они почти сразу же дезертировали. Преданность нашему делу закрепилась, когда я приказал продать нестратегические материалы, находившиеся на борту кораблей, и половину вырученных денег отдать морякам в награду за их «стойкую защиту свободы». Большинство моряков в этот момент получили больше денег, чем получали когда-либо в своей жизни. Большинство из них потратили их не слишком разумно, но ведь жизнь даётся только раз. Я был счастлив видеть, как они живут на полную катушку. Ведь они по-прежнему приходили на службу как по часам.       Нам оставалось разобраться только с самими кораблями. Не было никаких сомнений в том, что мы оставим их себе, как и более мелкие, но всё ещё пригодные для плавания суда, захваченные нами в Редклифе. Даже без богатых знаний с Земли, все понимали, что стране необходим выход к морю, а корабли могут принести огромное богатство. Однако, имелась проблемка с названиями.       Шесть из первоначальных галеонов были названы в честь орлесианских царских особ. Остальные шесть были названы в честь шести величайших городов Орлея. Ни то, ни другое название нам не подходило. Предки тех, кто пытался нас убить, были в нашем говнистом списке, а не в списке возможных имён. Что касается городов, то, возможно, мы могли бы смириться с Джейдером и Вал Руайо... но вместо них мы получили Халамширал и Лид. Назвать наш будущий город Троей могло показаться мне искушением судьбы, но называть что-либо в честь этих двух городов было слишком, даже для Джули.       Конечно, знай мы, что наш гарнизон в Халамширале действительно выстоял и битва между императрицей и великим герцогом произошла за его стенами, быть может, мы бы сохранили это название. Впрочем, об этом мы узнаем только после прибытия очередных незваных гостей.       Естественно, Джули увидела политическую возможность в том, чтобы самой назвать корабли, и сделала из этого событие. Оставалось назвать, конечно, и другие корабли, но это было гораздо менее важно. Как бы то ни было, это стало первым крупным событием политической кампании Либертарианцев, а для меня – чуть больше, чем просто событием.

_______________________

      Этот день выдался насыщенным практически для всех.       За Джули стояла организация всего, а Армен ей в этом помогал. Они носились, как угорелые, между комнатами Башни Аноры, отведёнными для Либертарианцев, и библиотекой, где за ними наблюдала озадаченная Веларана, корпевшая над копией политических трудов Руссо.       Леха, уже не либертарианка, была занята тем, что пыталась привести Лукрозианцев в подобие порядка. Вдобавок к своим обязанностям интенданта. Лукрозианцы предпочли базироваться в купеческом районе, где они завязали тесные связи с местными коммерсантами.       Тэм и её Серые Стражи были заняты подготовкой к сопровождению местной администрации, приглашённой на церемонию. В свите Андрас я заметил Хоук, Огрена, Сигрун и даже древнего на вид мужчину, которого вроде бы звали Авернус. Вернулась даже банн Хоу, и я выпустил её брата из тюремной камеры на время церемонии, пообещав, что казню его, если он начнёт буянить. Он вроде бы отнёсся к этому спокойно, за что, вероятно, стоит благодарить Андрас.       В результате мы с Циарой оставались без дела, пока не пришло время спускаться в порт. Утренние часы мы точно так же провели в библиотеке. Я наблюдал за Велараной, аки ястреб, и время от времени получал от Джули торопливый поцелуй, словно она забывала, что уже целовала меня. Циара играла со своим кинжалом и время от времени вздыхала от скуки, пытаясь спровоцировать Уравнительницу на какую-нибудь реакцию. Но ничего не получалось.       К полудню я был очень рад уйти из этого места.       В тот день мне, а также Циаре и взводу рейнджеров под командованием сержанта Две Лопаты предстояло сопровождать на мероприятие ещё трех ВИП-персон: Клэр, Виктуару и Патриса.       Сестра Джули была одета для холодной пасмурной погоды в толстый плащ с капюшоном, из-под которого выбивались тёмно-каштановые волосы. Когда я встретил её у главных ворот замка, она была в приподнятном настроении и улыбалась. Двое малышей на её руках были запелены в таком количестве меха, что защитили бы от антарктических метелей и, наверное, могли бы подпрыгнуть, если бы случайно упали. Для суррогатной матери Клэр очень хорошо показывала себя, подумал я. Раздались неизбежные визги Циары, бросившейся посмотреть на детишек, и я кивнул Клэр в знак приветствия, перекидывая своё огнестрельное копьё.       — Как у нас сегодня дела? — спросил я, пока Циара мурлыкала на эльфийском, сюсюкаясь с Виктуарой.       — Без суеты, — ответила Клэр, отвечая за детей, а не за себя. — Им, похоже, нравится выходить погулять, так что я беру их с собой на стену, когда они начинают волноваться.       — А как ты сама? — спросил я.       — Устала, — сказала она. — Но... полна надежд. Ты, похоже, не нарушаешь своего обещания сберечь нас.       То самое обещание, которое я недвусмысленно дал ей в Волчьем Логове перед тем, как мы отправились на Глубинные тропы.       Я пожал плечами.       — Мы ещё не пересекли море, — сказал я, — но наши шансы сейчас настолько высоки, насколько вообще возможно.       — Хватит так осторожничать, — дразнила в ответ Циара, надавив на свой звонкий акцент. — У нас всё схвачено.       Один из малышей издал вопль, требуя внимания. Клэр утихомирила их обоих, получив за это небольшой шлепочек по лицу. Этот ребёнок определенно был роднёй Джули, подумал я. Я протянул руки, предлагая Клэр дать мне одного из них, так как они становились слишком большими, чтобы носить их по двое. Она согласилась, и я получил девочку на руки.       Виктуара подняла на меня глаза из пучка меха и улыбнулась, ткнув в моё лицо указательным пальчиком. Сердце забилось, совершенно неожиданно в тот момент, но вполне объяснимо в ретроспективе. В конце концов, многие мои будущие беды сводились к тому, что я держал в руках. «Неужели никто не думает о детях!», наверное, вся цивилизация.       — Ты в порядке? — спросила Циара странным тоном, который я не смог определить. Когда я обернулся к Клэр и Циаре, они обе смотрели на меня с встревоженным интересом. Как и Патрис, хотя в его больших карих глазах было гораздо больше растерянности. Судя по всему, что-то из моих чувств отразилось на моём лице. Я сразу же взял себя в руки, выпрямился, не желая выдавать своего волнения. Нужно было хотя бы сохранить видимость того, что я в порядке.       — Да, всё хорошо, — соврал я, отмахиваясь от эльфийки и поправляя свою хватку на пеленке Виктуары. — Пойдём?       Клэр опустила голову, соглашаясь.       — Сержант, — сказал я, обращаясь к Двум Лопатам. — Алон-си.       Сержант подчинился. Рейнджеры зашевелились, окружая нас защитным кольцом, попутно скидывая с плеч и перекладывая в руки огнестрельные копья. Мы тронулись с места, как только они тронулись, через ворота, ведущие в порт.       Причалы были чуть ли не полностью заполнены людьми – как орлесианцами, так и ферелденцами. Склады, когда мы проходили мимо них, казались почти пустыми, а главная улица вдоль причалов была заполнена под завязку. Семь кораблей, которые предстояло переименовать – достаточно крупных, чтобы удостоиться такой чести – были привязаны у причала, на верхушках их грот-мачт развевался Звёзднополосатый флаг. Красные, белые и синие ленты, перевязанные тканью, прикрывали таблички с названиями на бортах и кормах судов, те ожидали своего часа открытия публике.       Как мне казалось, на улицу также вышли большинство жителей города. Чего никак нельзя было ожидать с учётом всех тех серых, граничащих с чёрным, туч. Никогда не стоит недооценивать скуку людей зимой – такой вот урок.       Один только вид рейнджеров позволил нам легко пройти сквозь толпу. Несомненно, помогало и то, что многие из этих людей были солдаты в увольнительной, ну а тех, кто не хотел уступать дорогу, слегка отшвыривали другие в толпе, избавляя наших сопровождающих от необходимости делать это самим. Я извинялся перед пострадавшими, когда мы проходили мимо, хотя бы для того, чтобы поддержать наш хороший образ.       Мы подошли к платформе, где должна была выступать Джули. Сама платформа находилась перед тем, что сейчас являлось флагманом Свободного Флота, прямо перед главной улицей. Трибуна была окружена авварскими горцами в боевой раскраске и с клинками наперевес, Амунд и Асала стояли в самом переднем крае, образуя в массе толпы как бы пузырь пустого пространства. Мы шагнули в это пространство, и рейнджеры заступили к остальным на караул.       Асала отсалютовала, сохраняя при этом профессионально безучастное выражение лица, а затем вернула взгляд к толпе, продолжив выполнять свой долг. Амунд отсалютовал мне сжатым кулаком в грудь, странным образом напоминая шевалье.       — Только взгляните, кого нам прислала Хозяйка, — сказал мне Глядящий в Небо. — Пришёл посмотреть, как низинники трясутся при виде нас?       Я ухмыльнулся. Было бы неразумно не опасаться огромной туши Амунда, если только вы не вооружены чем-то, чем можно нейтрализовать его на расстоянии.       — И я тоже рад видеть тебя, Амунд, — ответил я. — Надоело спорить с Брэндон и решил присоединиться к нам?       — У этой вашей жрицы длинный язык, — пробасил Амунд, разминая руки и отгоняя этим жестом толпу ещё на шаг назад, — но Хозяйка велела мне не трогать её, и, мне кажется, теперь она мне по душе. Последние недели преследует тишь да гладь. Наши споры единственное спасение от скуки.       — Ну-ну, не расстраивайся, — сказала Циара. — Я ничуть не сомневаюсь, что у нас будет куча сражений, как только мы переплывём море.       Амунд хмыкнул, явно надеясь, чтобы всё было именно так.       — Вот уж надеюсь, нет, — встряла Клэр. — Мы уже на всю жизнь навоевались, так что обойдёмся.       Амунд взглянул на младшую сестру Марто, а затем на двух закутанных в меха детишек у нас на руках.       — Низинники верят, что война нарушает мир, — сказал он. — Но Хозяйка учит, что мира не бывает. Даже когда «царит мир», война всё равно бушует. Вера в мир делает людей мягкими, а мягкость ведёт к раздору.       — Ходи тихо, но держи в руках большую дубинку, — перефразировал я вслух, не обращаясь ни к кому конкретно. — Я могу поддержать эту мысль. Не зря же миротворцы всегда носят оружие.       Амунд одобрительно рассмеялся и хлопнул меня по плечу, легко, так как на руках у меня был ребёнок. Ох уж этот плюшевый здоровяк.       — Я знал, что ты-то поймёшь, иноземец, — усмехнулся он, а затем снова перевёл взгляд на Клэр. — Всегда будет кто-то, кто замышляет отнять твоё, малышка мать. Чтобы защитить своих детей, ты должна уметь вселять ужас.       Клэр нахмурилась, глядя на него, ей не нравились ни его слова, ни их корни, исходившие из языческой религиозной мысли. Вероятно, ей также не понравилось обращение «малышка мать», поскольку для женщины она была не такой уж маленькой. Я вздохнул, не обладая достаточным арсеналом средств, чтобы разрядить этот разлад между ними, и подошёл к Асале.       — Всё спокойно? — спросил я.       Раскрашенная голова кунари повернулась ко мне.       — Да, кадан, — сказала она. — Местные были обысканы у северных ворот на предмет оружия, а остальные — наши собственные люди.       Она указала на крышу ближайшего склада, где стояли часовые и чьи двери были открыты, показывая взгляду взводы щитоносцев.       — Гренадёры на позиции и готовы вмешаться в случае чего, — продолжила Асала. — С дубинками или огнестрелом, если потребуется.       Я кивнул, довольный подготовкой. Я не принимал участия в их организации, Джули хотела дать мне немного передышки. И я вскоре понял, почему она это сделала.       Через несколько минут через северные ворота появилась сама Джули со своей свитой, по бокам её сопровождали Тэм и Андрас. Перемешанная колонна из Серых Стражей и шевалье разделяла толпу, подобно Красному морю, и люди в ней радостно скандировали несмотря на непогоду.       На Джули было тёмно-синее и красное платье и меховая шуба, её лицо закрывала орлесианская полумаска, а сидела она в седле. Тэм была в полном Земном солдатском облачении, она держала дробовик в одной руке, а его приклад упирался в спину Фрица перед седлом. Андрас же была в своём наряде Стража, на плечах у неё красовались наплечники в форме серебряных грифонов. Позади них ехали Армен в мантии Круга и Хоук в наряде Стража, затем шли Луиза и банн Хоу, а за ними Мариэтта и Огрен. В тылу следовал Фишер, который вообще не привык ездить на лошади и поэтому шёл пешком в сопровождении солдат своего нового полка морской пехоты.       Процессия прошла мимо нас, и вся группа спешилась, заняв свои места на возвышающейся деревянной трибуне. Клэр тоже на неё поднялась и забрала у меня Виктуару. Она, как-никак, была кандидатом от Либертарианцев. Я остался внизу с гвардией, где и должен был находиться.

_______________________

      Джули вышла вперёд, остальные расположились полукругом позади нее на фоне здоровенного корабля. Она улыбнулась мне, а затем обратила свой взор на толпу.       Она начала свою речь с краткого пересказа того путешествия, который мы все прошли. От возвращения украденных налогов у подлых шевалье до сражений с храмовников в Волчьем логове и у Посольства – а также Сарния, Халамширал, Лид, Виндаргент и Латерра, а затем Хоннлит, Редклиф, Кинлох и Хафтер... Мы проделали долгий путь.       Джули добавила, что ни одно из сражений, через которые мы прошли, не был действительно тем, чего мы хотели, ко всему нас вынудили. Это утверждение как тогда, так и сейчас вызывает споры.       Она заявила, что это того стоило. Она рассказала о прогрессе, который был достигнут в Латерре и за его пределами до поражения. В Восточных Долах читать и писать умело теперь больше людей, чем когда-либо прежде. Больше людей, чем когда-либо, были сегодня научены квалифицированному труду. Впервые за многие десятилетия – а может быть, и столетия – богатства стали течь в Латерру, Гранд-Коллин, Миди и Нюво-Ланд, а не уходить из них. Всё это стало результатом их собственных усилий, и это стоило всей защиты и распространения наилучшими способами.       Теперь же Создатель поставил перед Свободной Армией новую задачу: явить яркий пример свободы в виде нового города, новой страны. Единственный способ достичь этого – ступать вперёд с высоко поднятой головой, не выдавать слабину и не уступать в противостоянии тирании, иначе та совьёт гнездо среди нас. Это был не очень тонкий намёк на политическую умеренность Велараны, что все орлесианцы в толпе прекрасно поняли.       Джули объявила новые названия кораблей и их тёзок, в память о тех, кому не сопутствовала удача, в память о тех, кто выжил, и о тех ценностях, которые мы отстаивали. Каждое из имён сопровождалось магическим фейерверком с палубы конкретного корабля в исполнении либертарианских магов.       «Камилла» — в честь Камиллы Дюси, баронессы Нюво-Ландской. Это был самый большой из кораблей, которые мы подобрали на озере Каленхад.       «Сесиль» — в честь баронессы де Арб, убитой жены Пьера и моего некогда отрёкшегося прокурора. Один из орлесианских галеонов, бывший «Кларисса».       «Справедливость» — лонгшип, в немалой степени самый быстрый корабль в нашем флоте, назван с придыханием. Лично я назвал бы его «Возмездие», поскольку это было лучшее, что мы могли предложить для рейдов.       «Свобода» — ещё один океанский лонгшип ферелденской постройки, способный, как и другой лонгшип, подняться практически по любой реке; точно так же достоин своего названия.       «Латерра» — толстая каррака, также захваченная в Редклифе, более или менее пригодное судно только для перевозки припасов для остальных кораблей, но оставаясь при этом полезным в этой роли настолько, что достоин носить имя места, где «родилась свобода».       «Элоди» — в чесь сестры Джули, матери Виктуары и Патриса, бывший орлесианский галеон «Лид».       «Осеана» — наш новый флагман, в честь Осеаны де Арб, дочери Пьера и Сесиль, бывший галеон «Халамширал».

_______________________

      После того как фейерверк отгремел, а на корпусах кораблей явили народу названия, выполненных из тонко вырезанного и ярко раскрашенного дерева, мероприятие подошло к концу. Джули поблагодарила всех, кто пришёл, несмотря на непогоду, и призвала всех принять участие в только что начавшейся политической гонке, напомнив, что решения, принятые избранниками, будут влиять на них долгие годы.       Толпа принялась расходиться как раз в тот момент, когда с моря за нами хлынул мелкий, раздуваемый ветром дождь. Даже ребёнку становилось понятно, что через несколько минут или часов дождик превратится в проливной. У меня возникло искушение приказать всем быстрее расходиться: обычные жители города по тихому возвращались в город через Северные ворота, где их сопровождали гренадёры, и это обещало занять некоторое время. Пришлось ждать под всё более густеющей моросью.       Циара ушла разговаривать с Джули и Тэм, оставив меня в уютной, но молчаливой компании Амунда и Асалы... по крайней мере, до появления Фишера.       — Генерал, — вполне дружелюбно поздоровался он.       — Адмирал, — вежливо ответил я, прекрасно понимая, что теперь мы равного положения. Во всяком случае, на бумаге.       Наступившая после этого тишина была явно некомфортной, возможно, из-за резкого повышения этого человека до высоких погон. На Земле я всегда считал, что соперничество между такими видами вооруженных сил, как армия, флот и ВВС, сущее ребячество. Над этим можно смеяться, но не принимать всерьёз. Теперь же, когда я сам стал принимать непосредственное участие в таком соперничестве, я начал понимать его реальность.       — А мне не положено приветствие, рыбак? — с весельем произнёс Амунд, а затем ткнул тучным пальцем в Асалу. — Мне казалось, вы, низинники, должны также уважать женщин? — по мнению авваров, отношение к женщинам не должно отличаться от отношения к мужчинам.       Фишер, как и подобает солёному моряку, смачно харкнул на землю. Чтобы прочистить горло, а не для того, чтобы оскорбить кого-то конкретно. Асала всё равно скривилась от отвращения.       — Обиделся, что ли? — сказал адмирал Амунду. — Я тебя не знаю, высотник. Вот и всё. Не попадайся в свою же сеть.       — Незачем вести себя как маленький ребёнок, — сказала Асала, качая головой. — Тамассраны твоего города явно неумёхи.       — Никогда не встречала моряка? — усмехнулся Фишер.       — Встречала, и не одного, — ответила Асала. — Все из них обладали большей дисциплиной, — кунари на то и кунари, в конце концов.       Амунд издал такой звук, словно он переваривал мысль Асалы.       — Ты очень строга, серокожая, — сказал он. — Я знаю, что ты приняла наш народ как свой, но ты строже любого встреченного мной аввара. Не уверен, что Хозяйка это одобряет.       — Моими усилиями твой народ будет вселять страх в сердца других, — ответила Асала, приложив ладонь к руке аввараского гиганта. — Из открытой ладони я превращаю его в сомкнутый кулак. Хозяйка точно одобряет это.       Амунд, казалось, успокоился. Хотя его лицо не выдавало вожделения, я прекрасно понимал, что Асала была принята им отчасти из-за её... физических качеств. Аввары высоко ценили в своих женщинах именно это. Отсюда и все эти их «мы ходим только в мехах, полуголыми». Асала, в свою очередь, всё это время непроизвольно пользовалась этим, совершенно не подозревая, что большинство авваров и некоторые авварки пускают слюнки на неё.       Никогда не стоит недооценивать силу сексуальной политики – ещё один урок для вас.       Помогало то, что Асала была компетентна во всех отношениях. Закончив свою небольшую речь, она ушла контролировать расположение горцев, теперь, когда вся толпа разошлась. Я решил перевести разговор, если позволите, на более деловые темы.       — Как проходит обучение? — спросил я Фишера. — Новые канониры обвыкаются к их назначению?       Фишер нахмурился.       — Они не так хороши, как усмирённые, — сказал адмирал, — но, так или иначе, они проходят подготовку на той барже в гавани, дождь точит их, а ветер продувает. Большинство из них земляки, которые впервые увидели море в Лиде, а не моряки. Для них море ещё что-то совсем чуждое.       Это звучало не очень хорошие новости, но Фишер был далеким от понятия «земляк» и мог слишком строго судить. Я прочистил горло и придвинулся к нему поближе.       — Но какие-то подвижки у них всё же есть? — шёпотом спросил я. — Или нам пора возвращаться к вопросу об усмирённых женщинах на твоих кораблях?       — На моих кораблях не будет женщин, — горячо заявил Фишер, после чего вернул голосу спокойные тона. — Но да, канониры учатся стрелять. Заряжающие уже что-то умеют, точность только хромает. На волнах с этим гораздо сложнее, чем на суше, им в этом помогают мои джейдерские братцы, а они ничуть не хуже усмирённых в этом деле.       Поскольку стрельба из баллисты и стрельба из пушки сопряжена с ударами волн, опыт стрельбы из первой в открытом море был очень полезен. Как я понимаю, весь фокус кроется в том, чтобы прицеливаться, используя высокую или низкую точку движения корабля. Канониры на баржах усиливали естественное движение волн, гоняя свободный отряд туда-сюда по всему кораблю, а также заставляя их прыгать на судне вверх-вниз, чтобы качать всё судно. Я весь обед наблюдал за ними в бинокль из Башни Аноры и почувствовал, как меня самого начинает укачивать.       — Нам бы пригодилось побольше пушек, — сказал Фишер. — Двадцать пушек на галеон и восемь на баркас – это недостаточно.       — Даже не начинай, — сказал я. — Тебе дали восемьдесят или около того орудий из ста тридцати, включая все наши тяжелые орудия, кроме «Энни».       То, что у нас их было так много, само по себе можно было назвать чудом. У нас даже не было кареток для всех этих орудий, так что моё недовольство, что я не мог использовать все сто тридцать орудий одновременно, было немножко необоснованным – хотя и не слишком.       — Все они, добавлю я, сделаны из сильверита, которого хватило бы на покупку и содержание крупного шато – то есть целая прорва денег, которые я потратил на эти проклятые штуки. Это я должен просить Джули о новых пушках, а не ты. Жаль, что она уже сказала, что нет смысла налаживать их производство здесь.       — Половина из этих восьмидесяти, — начал Фишер, но ненадолго замолк, чтобы подобрать слова, — ...как вы их называете, без выемок на внутренней стороне?       — Гладкоствольные, — подсказал я.       — У них меньшая точность, — кивнул он. — Пустая трата пороха и снаряда.       — И тут ты не можешь жаловаться, — сказал я, сощурив глаза. — Нельзя стрелять из нарезной пушки ядрами с цепями, о которых ты просил, прочитав о них в книжках с Земли. А мы отдали тебе три четверти наших взрывных снарядов для нарезных пушек, которые ты тоже забрал! Я тут вообще должен кричать о грабеже!       Фишер поднял перед собой руки, возражая.       — Не надо потом приходить и жаловаться мне, когда к нам подплывут пираты и начнут поливать нас липким красным огнем, — сказал он. — Потому что именно это и произойдёт, если всё текущее не сработает. Ривейнские сволочи щадить никого не будут.       — Пираты обычно стремятся захватить корабли, а не сжечь их, — ответил я. — Кроме того, ты же адмирал, не забыл? Придумай способ, как помешать им сделать то-то и то-то – это ведь твоя работа. А толпы крестьян и наёмников предоставь мне.       Фишер выругался под нос, прекрасно понимая, что я совершенно прав. Даже если на кону будут стоять наши задницы – а я надеялся, что до этого не дойдёт, учитывая обещание Тибериуса обеспечить нас конвоем из тевинтерского флота – командовать на море будет Фишер. Не я.       — Вы точно не вчера родились, генерал, — сказал Фишер, стиснув зубы. — Это видно.       Я фыркнул, но ничего не сказал. Фишер тоже ничего не говорил какое-то время.       — Я никогда не бывал на корабле, — неожиданно произнёс Амунд.       Мы с Фишером посмотрели на него, вдруг осознав, что аввары отправляются в путешествие, подобного которому его народ ещё не проходил. Мы делаем то, что велят наши боги, подумал я про себя. Амунд был храбрым человеком.       Джули и Армен быстро подошли к нам, покинув остальных, кто ещё оставался на трибуне, и привлекли моё внимание скрипом крупных ящиков, служивших опорой. Джули приветливо помахала рукой Амунду, который улыбнулся в ответ, поняв, что он не причастен к теме, которую она пришла обсуждать. Он перекинул через плечо свой огромный боевой молот и покинул нас.       — Неплохо всё прошло, — улыбнулся я, когда Джули осторожно спустилась по ветхой лестнице. — Думаю, сегодня ты выиграла несколько голосов.       — Дело не только в них, — притворно надулась Джули, — но да, я тоже так думаю.       Она перевела взгляд на Фишера, отчего тот неловко начал переступать с ноги на ногу. Какое бы предательство, если это можно было так назвать, он ни задумал, оно явно тяготило его.       — У меня есть задание для вас обоих, — сказала Джули, посерьёзнев, — а также несколько других.       — Мы разговаривали с Уравнителями и Лукрозианцами, — пояснил Армен. — Оба братства согласны с тем, что это должно быть сделано без какого-либо вмешательства с нашей стороны.       На это я вскинул брови. Насколько я мог судить, практически всё было вынесено на обсуждение и переходило в разряд соревнования. Они молчали, ожидая чего-то.       — К вашим услугам, маркиза, — искренне сказал Фишер.       По всей видимости, этого они изначально и хотели. Джули улыбнулась ему, прекрасно понимая, что через две недели или около того он может проголосовать за другого кандидата.       — Есть один вопрос, который мы ещё не решили, — сказала Джули, — но мы не можем отложить его до окончания выборов.       — Месторасположение нашего будущего города, — сказал Армен. — Вопрос слишком важный, чтобы его решала какая-либо фракция , и почти никто из кандидатов не имеет представления о том, что нам нужно. Во всяком случае, почти никто из них не бывал в Вольной Марке. Вам вдвоём предстоит возглавить военную комиссию, которая решит, где мы должны попытаться обосноваться.       Умей моя челюсть отваливаться, она бы рухнула на землю при этом заявлении. К счастью для моего достоинства, такое случалось со мной нечасто.       — Но я ведь ни шиша не знаю о Вольной Марке, — воскликнул я, а затем повернулся к своему коллеге. — А что ты, Фишер?       — За пределами некоторых портовых городов и побережья я мало что знаю, — признался Фишер. — Но даже там я могу назвать только таверны да бордели получше. Но она упомянула ещё кого-то?       Джули кивнула и, достав из-под вышитого голубым лифа список, протянула его мне. Я быстро взял его, пока дождь не успел его намочить, и пробежался по нему глазами. Как только я увидел второе имя в списке, из меня вырвался стон.       — Мариэтта, — произнёс я, потирая переносицу. — Я старался держаться от неё подальше, — притом довольно успешно: я отослал её вместе с отрядом шевалье и улан следить за остатками ферелденской армии на Тропе Пилигримов. Которые так и не превратились в сплочённое боеспособное образование – впрочем, я и не надеялся, что им это удастся до нашего отбытия.       — Её отозвали. Она жила в Вольной Марке несколько лет и, по словам Луизы, много знает о них, — категорично ответила Джули. — Не переживай, Тэм будет рядом, чтобы помешать ей... делать всякое.       Мои брови полезли на лоб. Джули никогда раньше не выражала особой враждебности по отношению к Шуту. Однако, её объяснения по поводу присутствия Мариэтты ясно говорили о её враждебности. Что же изменилось?       Предполагаемые члены этой комиссии состояли в основном из представителей верховного командования, включая, разумеется, Тэм, как Стража-Командора, и Мариэтты, как главу разведки.       Единственным достойным упоминания дополнением стала Бетани Хоук, которая жила в Вольной Марке с 9:30 года до момента, как Андерс подорвал Церковь Киркволла, когда ей пришлось бежать из этого места после того, как её сестра поддержала бунт магов. Как бывшая Страж Вольной Марки, она хорошо знала местность этого региона и те места, где мы могли бы поселиться, не наступая никому на пятки. Кроме того, мы всегда могли обратиться к ней для поиска людей, которые нам могут понадобиться.       Я выдохнул с отчётливым паром.       — Ты и Веларана... — сказал я. — Вы пытаетесь избежать вины на случай, если у вас ничего не выйдет.       Джули засмеялась, потянулась ко мне и нежно притянула мою голову к себе, чтобы поцеловать кончик моего нос.       — Ты не баллотируешься в канцлеры, любовь моя, — сказала она. — Тебе нечего терять. И я доверяю тебе.       — Я знаю, — нахмурился я. — Меня тревожит не это. Я ничего не смыслю в управлении городами.       — Мы не просим тебя спланировать город, — ответил Армен, — только найти хорошее место для него.       — По-моему, это уже половина дела, — сказал мне Фишер. — Похоже, нам предстоит принять решение.       — Это важное поручение, — сказала Джули. — Мы не просто так не можем приплести сюда политику. Это слишком важное решение, чтобы одна фракция могла претендовать на победу – поэтому вместо того, чтобы вставлять палки в колёса друг друга, мы пошли по такому пути.       Это казалось вполне здравой мыслью. Я определённо не хотел бы жить в болоте только потому, что оно было поближе к Орлею. По итогу я согласился, больше из желания укрыться от дождя, чем из чего-либо ещё.       Клэр, Циара и Тэм присоединились к нам, спустившись с трибуны, причём малыши были на руках у двух последних.       — Ты слышала? — спросил я Тэм.       — Да, — сказала она, отдавая Клэр обратно Патриса. — Я немало знаю о Вольной Марке. Думаю, я смогу помочь.       — То есть ты довольна тем, что тебя запрут вместе с Мариэттой, Стражем Хоук и верхушкой командования? — продолжил я.       — Если нам удастся выбрать подходящее место, то да, — сказала Тэм, не совсем понимая моего возражения.       — Вам стоит поспешить, — сказал Джули. — Народ ждёт ответа на этот вопрос. Лишь из-за их нетерпения мы объявили перемирие между братствами по этому вопросу. Найди нам дом, Сэм.       — Я выложусь по полной, — сказал я, — но я настаиваю, чтобы люди Фишера сперва проверили само место по морю, если это возможно.       — Это можно, — ответила Джули.       Джули отошла поговорить с Клэр и Циарой, дав тем самым мне возможность переговорить с Тэм. Я немедленно воспользовался выпавшим шансом.       — Ты что-то сказала ей о Мариэтте? — шепнул я, кивнул головой в сторону Джули. — При упоминании Шута она выглядела почти... рассерженной?       На лице Тэм появилась полная веселья ухмылка, и она наклонилась поближе ко мне, чтобы ответить.       — Я сказала ей, что Мариэтте де Виллар на самом деле... не по душе компания женщины, — сказала она, — что её флирт – это просто попытка получить рычаги влияния, не более того, — то есть ее флирт с Джули.       А-а-а, подумал я. Это полностью объясняло враждебность, если дела обстояли именно так. Джули была совершенно не против делить своих возлюбленных, но, возможно, она была собственницей больше, чем сама думала. Если Мариэтту на самом деле интересовали не мы вместе с Джули, не говоря уже о Тэм, а только лишь я, то никакой делёжки здесь и в помине не было. Это было обыкновенное воровство.       Джули ревновала. И мне сложно было её винить.       — Ты понимаешь, — сказал Тэм. На моём лице проявились признаки понимания.       — Наверное, — сказал я. — Но ей не о чем волноваться, я же не собираюсь изменять ей.       Тэм фыркнула.       — Мужчины, — сказала она, — всегда считаете, что у вас есть выбор в этом вопросе. Это всегда забавно.        Я бросил на неё взгляд, который говорил о том, что мне не нравится, что она сомневается в моей воли, но в лучшем случае тот взгляд был полусерьёзным. Представители моего пола в самом деле склонны к тому, чтобы их водили за орган ниже пояса.       Джули закончила свой разговор с Клэр и Циарой, который касался приглашения на ужин с Либертарианцами, и повернулась к нам.       — Увидимся вечером, — сказала она мне, пребывая в хорошем настроении. — Давайте уже уйдём из-под дождя. Требования, кстати, указаны на обороте записки. Мы рассчитываем на вас.       Я перевернул записку, которую она мне дала, и увидел, что там было что-то похожее на список пожеланий. Я передал бумагу Фишеру.       — Ты взгляни, — сказал я ему, — у нас реально много работы.       — Это точно, — нахмурился адмирал, просматривая требования, предъявляемые нам политиками. — Не будем терять время.

_______________________

      И времени мы зря не теряли.       На следующий день сразу после раннего ужина мы собрали комиссию в королевском столовом зале вместе соответствующими картами и информацией. К тому времени, когда все собрались за большим столом, за окном били струи ледяного дождя, который не прекращал литься всю ночь. Славам богам, что в зале имелся камин. Его сразу же зажгла Бетани Хоук, как только вошла в зал. Стража снаружи не пустила в зал слуг для выполнения работ, так как там находились секретные документы.       По одну длинную сторону стола расположились армейские представили, одетые в зелёную форму Свободной Армии, за исключением одного человека – Сопрано, МакНалти, Микро, Луиза, Баррис и, неизбежно, Мариэтта. Исключением из дресс-кода была Луиза: черепная маска её дяди закрывала её лицо, но тыльная часть шлема отсутствовала, отчего её светлые волосы рассыпались по плечам на серый цвет наряда. Даже Баррис носил зелёное.       По другую сторону стола были новоиспеченные флотские моряки. Фишер и шесть капитанов – коммандеры кораблей, которые мы недавно окрестили. Все они были выходцами Джейдера, одеты в разномастные зимние морские костюмы. Один или двое выглядели прямо как стереотипные пираты. Они заняли ближайшую к камину сторону ещё до моего появления, чему армейская сторона явно не была рада, если судить по потиранию рук некоторых из них.       В самом конце стола находилась Хоук, не принадлежавшая ни к флоту, ни к армии. С ней была Андрас, самовольно пришедшая в качестве наблюдателя. Беря во внимание, что теперь в основном городом управлял я, думаю, ей было попросту скучно.       Я находился во главе стола, с Тэм с одной стороны и явно довольной Мариэттой в углу с другой.       Все присутствующие стояли, а не сидели, таким образом я надеялся, что это побудит всех нас побыстрее закончить. Только у нас с Фишером были стулья.       — Итак, дамы и господа, — сказал я. — Маркиза, уважаемый Веларана и гномья прохвостка поставили перед нами задачу найти место для нашего нового города.       Я положил всё ещё влажную записку, переданную мне Джули, на стол рядом с огромной картой Вольной Марки, Ривейна и восточной части Империи Тевинтер.       — Все они сошлись на том, что место должно обладать определёнными качествам, — продолжил я, — выход к морю – чем ближе к Орлею, тем лучше – относительная безопасность, плодородные земли и, наконец, положение, по возможности неприступное для нападков других городов. Как вы понимаете, мест, подходящих под все эти категории, не так уж много, так что велик шанс, что мы останемся с голой жопой и без штанов.       — Политики не хотят, чтобы на них свалили вину? — спросила Микро. Добавление слова «политик» в орлесианский лексикон уже приобрело некоторые значения, которые это слово имело у меня дома, что меня очень забавляло.       — Верно, — сказал я. — А чтобы ещё больше усложнить задачу, мы с адмиралом добавили собственное требование: место должно быть защищено как с суши, так и с моря.       — Да, — сказал Фишер.       — Прежде всего, — сказал я, взяв в руки палочку и указав ею на карту, — выход к морю исключает всё, что находится к северу от гор Виммарк, и всё, что выше Старкхевен по течению реки Минантер. Таким образом, нам остаются побережья Недремлющего моря и Амарантайнского океана, а также берега Минантера до Старкхевена. Есть возражения?       Их не последовало. Это была наименее спорная часть.       — Ривейн и Антива исключаются, так как находятся слишком далеко от Орлея, — продолжил я. — Присутствие Кун в Ривейне полностью вычёркивает его как вариант, а в Антиве вообще нет подходящих свободных земель, к тому же там сильное правительство, с которым придётся бодаться, так что этот вариант тоже исключается.       — Но мы может купить там землю, — сказал джейдерский капитан, коммандер «Камиллы». — Антиванские ростовщики, наверное, охотно дадут нам ссуду, и, судя по тому, что я видел в этой армии, мы легко сможем её выплатить. К тому же мы можем даже работать на торговых принцев в качестве наёмников и каперов – за это можно выручить немало крон.       Я скривил губы, у меня не было никакого желания втягивать наших людей в наёмничество. Хотя, учитывая, что нас насчитывалось от тридцати пяти до сорока тысяч, я подумывал, не пойти ли нам на такой компромисс. У нас было население в лучшем случае среднего города, а не империи. К счастью, до этого дело так и не не дошло.       — Но тогда мы станем подвластными антиванцев, — сказал МакНалти. — Нам так удастся организовывать наше хозяйство, но никак не оборону. Они потребуют, чтобы мы разоружились или поделились знаниями о порохе.       — Они попытаются отнять у нас наше оружие, — громогласно согласилась Сопрано, — а затем наше богатство и нашу свободу.       Антива в реальности была гостеприимна к эльфам не больше, чем Орлей, разве что, возможно, с меньшим табу на... отношения. Ничего удивительного, что Сопрано с пренебрежением отнеслась к идее отправиться туда.       — Антива в любом случае находится слишком далеко от Орлея, — вмешался я. — Если только вам, адмирал, есть что сказать? Вы же у нас морской эксперт.       Фишер потёр костяшками пальцев линию челюсти, задумчиво скривив губы.       — Основные торговые пути проходят до северного конца Ривейна и залива Риальто, — сказал он, — но для нашей цели это слишком далеко не столько из-за расстояния, сколько из-за пиратов. Думаю, маркиза и леди Веларана намерены вести непрерывную торговлю с Орлеем, чего у нас не будет, если мы поселимся где-нибудь в Антиве.       — Что оставляет нам только Вольную Марку, — сказал я, водя палочкой над указанным местом на карте. — Так как предпочтительнее всего близость к Орлею, думаю, нам нужно обсудить, рассматривать ли нам вообще поселение на Минантере. Страж Хоук, майор де Виллар, есть какие-нибудь соображения?       Бетани Хоук сместила свой вес, не ожидая, что всё внимание переадресуют ей.       — Старкхевен контролирует всю реку своим флотом галер, — ответила Страж, — только Виком свободен от его влияния среди здешних поселений. Принц Ваэль хороший человек, но он будет ожидать от вас какой-нибудь формы верности.       Судя по всему, Страж Хоук была знаком с этим человеком. Это значительно повысило мою уверенность в её оценке.       — Старкхевен – самое крупное из государств Вольной Марки, — подтвердила Мариэтта, — ну, не считая Неварры и Антивы, если их ещё можно относить к Вольной Марке. Поселиться на Минантере – значит присягнуть на верность династии Ваэль. Их принц был младшим из трёх детей, его изгнали, но он вернулся, чтобы заявить о своём праве на трон. Страж Хоук права: он не потерпит, чтобы на месте того, что он считает своим законным наделом, образовалось новое государство.       — А Виком? — спросил я.       На лицах всех капитанов, а также Хоук и Мариэтты появились ухмылки.       — Виком известен прежде всего своими утехами, — рискнула заметить Мариэтта. — Это излюбленный порт не только по этой причине, но и как ворота в дельту Минантера. Но его владения невелики, и на них претендуют либо долийцы, либо мелкие дворяне, которые ими управляют. Там нельзя поселиться и не обидеть кого-нибудь. И это дельта реки. Там случаются потопы, и некоторые улицы в Виком на самом деле являются водными каналами.       — Болото, иными словами, — нахмурился я. — Да, мы можем исключить Виком... как бы мне ни нравились утехи, — я бросил взгляд на Тэм, и она пихнула меня за это локтем. Я потехи ради пихнул её в ответ и продолжил.       — В общем, остаются берега Недремлющего моря и Амарантайнского океана... — сказал я. — У кого-нибудь есть предложения?       Не было ни одного. Только много прикрытых или поднятых к потолку глаз в задумчивости. Затем последовал ряд споров о возможностях, ни один из которых не вызвал ни у меня, ни у кого-либо ещё отклика. Из-за ведущихся одновременно нескольких препираний разобрать хоть что-то было невозможно. К счастью, у одного из нас появилась здравая идея.       — Нам нужно исключить те места, которые уже заняты, — сказал Фишер, чем сразу же прекратил все остальные разговоры. — Майор де Виллар, вы можете сказать нам, куда лучше не соваться?       Мариэтта согласилась и попросила дать ей палочку, которой я пользовался. Я протянул ей её через стол.       — Герциния сразу отпадает, — сказала Мариэтта, указывая на место к югу от Викома. — Там есть дворцы, и это говорит само за себя. Туда уходят на покой налётчики, контрабандисты и пираты – те, кто добился успеха. У Герцинии большой флот и множество наёмников, которых содержат за счёт самых высоких налогов во всём мире.       — Из которых, как я уверена, бывшие налётчики, преступники и пираты не платят ни медяка, — с презрением выплюнула Луиза. — Вонючее отребье.       — Совершенно верно, кузина, — улыбнулась Мариэтта, — но и простой люд там не беднеет, они зарабатывают достаточно, чтобы платить налоги. Не думаю, что мы можем рассчитывать на то, что Герциния будет дружелюбным местом. К счастью, город не претендует на много земли, так что, поселившись рядом с ним, мы не обидим другие города.       — Он не играет мускулами, — вслух раздумывал я. — Значит, он не будет нам угрожать, если только мы не будем напрямую наступать им на пятки.       Мариэтта кивнула, подтверждая мои слова, и снова переместила острие палочки, на этот раз на юго-запад.       — Оствик – вариант ещё хуже, — сказала она. — У них есть постоянная армия, небольшая, зовущаяся Долгим Дозором, и они претендуют почти на все земли между горами Виммарк и морем до Рваного берега.       — Оствик также известен своей набожностью, — вмешалась Хоук. — Во время моего визита туда казалось, что там на каждом углу храмовники, и, насколько мне известно, в Оствикском Круге не было никаких волнений.       — Об этом ярко говорят их щедрые пожертвования Церкви, — согласилась Мариэтта. — Они последний город, находящийся в зоне влияния орлесианского и неваррского флотов. Многие торговцы из обеих стран не осмеливаются отправляться дальше Оствика, так как рискуют напороться на пиратов.       Я резко выдохнул через нос, заметив общую переменную в обсуждении.       — Пираты, похоже, крупная проблема, — сказал я. — С этим надо что-то делать.       — Они считаются необходимым злом, — сказал Фишер. — Они не пускают кунари в Недремлющее море, — ведь именно пираты много веков назад дали бой кунари.       — Это не помогло Киркволлу, — сказала Хоук. — Аришок вырезал почти всю тамошнюю знать. Это одна из причин, по которой храмовники захватили там власть.       — Да, не помогло, — признал Фишер, — но такую логику преследуют дворяне, которые не хотят тратить серебро и золото на корабли и экипаж для них. Только Орлей может себе это позволить, а Орлей находится дальше всех от этой проблемы, — и при всём при этом Орлей всё равно счёл нужным вложить немного средств в решение этой проблемы – так у нас и появились новые корабли. Мерси, Селина.       — Может, нам тоже расположиться как можно дальше от них, — пробурчал я, — чтобы не ввязываться в войну с пиратами.       — Я не уверен, что с пиратами вообще можно вести хоть какую-то реальную войну, — задумчиво сказал Фишер, подняв глаза к потолку. — Это всё равно что воевать с ворами или проститутками. Можно выиграть много битв, но никогда не войну.       — Это лишь значит, что ваши страны недостаточно старались, — сказал я, прекрасно зная историю моего мира в этом отношении. — Мариэтта, есть ещё какие-нибудь причины, по которым земли Оствика не подходят?       Шут провела палочкой вдоль южного побережья Вольной Марки.       — В Долине Ост проживает пятьсот или около того тысяч, сама долина по размерам равна ферелденскому баннорну или Эмприз-дю-Лиону. Шестьдесят тысяч живут в самом Оствике.       — Слишком много, — сказал я, — и на слишком маленькой территории.       — Их дворяне в тесных союзах, — продолжила Мариэтта. — Тейрин состоит в брачном союзе с Ваэлами из Старкхевена. Банн Тревельян через брак в союзе с Неваррой, а ещё он поддерживает тесные отношения со многими семьями в Антиве, — у Тревельянов на самом деле были родственники даже в Тевинтере.       — И в довершение ко всему, — подытожил я, — они могут обрушить на нас полконтинента.       — Они также весьма ксенофобны, — сказала Тэм из-за моего плеча, присоединяясь к веселью. — Я приплыла в Орлей на корабле из Оствика. Меня не сильно приветствовали в этом городе.       Я поднял на неё глаза и увидел, что её терзают не самые приятные воспоминания.       — Я передумал, — пошутил я. — Может быть, нам всё же стоит посетить Оствик, чтобы дать им салют из ста тридцати пушек.       Лицо Тэм заметно смягчилось при этой мысли, она прекрасно понимала, что это была шутка, но свой эффект та явно произвела.       — Прямо по их городским стенами, маркиз? — спросила Сопрано с задорным взглядом.       — Для начала, — ответил я. — Чтобы полностью исключить Оствик из числа возможных вариантов, есть ли в нём ещё что-нибудь плохое?       — Да, есть одна вещь, связанная с их обороной, — кивнула Хоук. — Не уверена, будет ли это для вас проблемой, но у их города двойные стены.       Весь стол при этом затих и посмотрел на меня, ища ответа. Я не был до конца уверен, что это является проблемой.       — Два концентрических кольца толстых укреплений, — пояснила Луиза. — Их построили после того, как прогнали кунари, ради лучшей защиты от обстрела из пушек. Кунари высадились там во время своего вторжения в Вольную Марку. Местные жители не хотели повторения события, поэтому дворяне пяти близлежащих городов пожертвовали средства на строительство дополнительной кольцевой стены.       — Двойные стены могут стать проблемой, — сказал я (довольно пророчески). — Это точно усложнит штурм. Но мы можем взять город измором или расстрелять их до подчинения.       — Будем надеяться, до этого всё же не дойдёт, — сказал МакНалти.       Он совершенно верно понимал, что при любом штурме до или после попытки уморить город голодом или взятия его обстрелом, его гренадёры окажутся на переднем крае передовой. Нам ещё не приходилось штурмовать город, не без конкретной и существенной помощи изнутри. Халамширал был наиболее близок к этому, и Халамширал практически отдал нам сам себя.       — Как я уже говорил, мы не будем наступать на пятки Оствику, — сказал я. — Не напрямую, не после всего того дерьма, которым, похоже, полнится это место.       Я повернулся обратно к Мариэтте.       — Что там идёт дальше, майор?       — Последнее поселение на побережье, Киркволл, — сказала Шут, проводя по карте палочкой на запад вдоль побережья к дельте другой крупной реки. — Крупнейший торговый центр в Вольной Марке. Сюда стекается всё, что только не хочет сталкиваться с пиратами или Антивой, то есть почти все. Бо́льшая часть торговли Старкхевена с Орлеем проходит через порт Нижнего города. Товары Тантерваля, Вилдерваля и Хасмала тоже.       — Я начинаю понимать, почему Орлей самая богатая империя, — сказал я. — Кажется, все хотят то, что продаёт Орлей.       — Только Орлей делает что-то стоящее, — радостно заявила Луиза. — Все остальные просто подбирают ценности с земли, со спин животных или из камня. Наши мастера – лучшие в мире.       — На данный момент, — сказал я, ни на секунду не сомневаясь в том, что у Лехи есть планы по созданию множества, уймы ценных вещей. — Так что же не так с Киркволлом? Кроме того, что в нём стало на одну церковь меньше, чем несколько лет назад.       — На самом деле, маркиз, Киркволл может быть лучшим вариантом, — сказала Мариэтта. — У него нет законного правителя. Нет постоянной армии или флота. Население относительно невелико, а бо́льшая часть города пустует с начала Восстания магов. Здесь есть богатые залежи, которые могут послужить пищей для нашей промышленности. Лес Планасен на западе может нам дать как древесину для кораблей, так и плодородную землю после расчистки. Само место недалеко от Орлея, но защищено со всех сторон. Контроль над стратегически важным торговым перешейком обеспечит мир без необходимости обнажать мечи.       Мариэтта постучала палочкой по карте.       — Маркиз, здесь всё уже созрело, только бери и срывай, — заключила Шут. — Вы не спрашивали моего мнения, вы желаете перебрать все варианты. Это хорошая идея, но я рекомендую захватить город и сделать его нашим.       У меня пересохли губы от такой заманчивой перспективы, а довольная часть моего разума отмечала пункты из списка желаний Джули и Велараны. Однако, циник во мне кричал во весь голос. Что-то должно быть не так с этим местом.       — То есть, ничто не сможет помешать нашей... колонизации? — спросил я.       — Много чего помешает! — громко возразила Хоук, на её лице чуть ли не тучи собирались. — Я даже не знаю, с чего начать! — она облокотилась на стол по направлению ко мне с другого конца стола, девушка вся рдела от чего-то, похожего на ярость. Здесь было что-то личное.       — Ты знаешь этот город? — спросил я.       — Я сестра Защитницы Киркволла, я жила там не один год. Я была там, когда Андерс... совершил своё преступление, — выпалила Страж, её голос становился только громче. — Конечно, твою мать, я знаю его!       — Тогда можешь рассказать нам о нём, — спокойно произнёс Фишер, — не крича во всё горло.       — Здесь услышат тебя, Страж-Констебль, — мягко добавила Тэм. — Сэм не пустил бы тебя сюда, не будь это так. Говори.       Бетани Хоук слегка сдулась и на секунду повесила голову, чтобы собраться с мыслями. Прошло совсем немного времени, и она подняла голову, бросив полный яда взгляд на Мариэтту. Шут насмешливо хмыкнула и положила палочку на стол, словно та опускала перчатку. «Приступай», таков был посыл.       — Киркволл сейчас в руинах, — начала Бетани. — Бо́льшая его часть, так или иначе. Когда Церковь была уничтожена, её обломки упали на город и разрушили многие здания. Казематы, бывшая резиденция Круга и храмовников, заражены красным лириумом, который отравляет разум каждого, кто подолгу находится рядом с ним.       Мои глаза расширились при этом. Магическая дрянь, которая дурманит голову – это определённо не то, рядом с чем я хотел бы жить, даже имейся у меня иммунитет к ней. Я вдруг пожалел, что Армен не генерал, так как, возможно, он мог бы рассказать мне об этой штуке. На самом же деле, он не мог, это было не то, о чём знали одобренные Церковью учёные, и ему не разрешалось служить офицером, не тогда, когда он баллотировался, так же как и Веларане.       — Это ещё не всё, — продолжила Хоук. — В Киркволле много, очень много преступников. Убийцы, воры, мошенники, пьяные отморозки... Во всём городе почти нет людей с совестью. Большинство таких, слава Создателю, уже служат в городской страже.       Луиза издала один-единственный наигранный смешок.       — Маркиз, эта женщина не знает, кто мы такие? — на орлесианском спросила она, не сводя взгляда со Стража. — Преступники отнюдь не проблема. Если понадобится, мы можем вычистить весь город, от и до.       — Это было бы просто, — согласилась Мариэтта, тоже на орлесианском. — Моя кузина права. Почему мы должны бояться этих отбросов?       — Что они говорят? — вклинилась Хоук, явно получив правильное впечатление, что обе де Виллар думают о её предупреждении.       — Они не боятся преступников, — сказал я. — Они говорят, что мы можем легко очистить город. Наверное, они хотели вежливо предложить это, рассудив, что ты, скорее всего, знаешь людей там.       — Общество и Хартия очень организованны и не сдадутся без боя, забрав в процессе с собой полгорода, — сказала Хоук. — Городская стража тоже не будет стоять в сторонке. Авелин Валлен не позволит вам убивать людей без разбора.       — Местные жандармы и банды вряд ли представляют угрозу бо́льшую, чем шевалье, — возразила Луиза. — Стража будет разбита, если они встанут у нас на пути, остальные последуют за ними, — прямо как кегли для боулинга, точно так же как и многие другие до них. Мне сложно было представить, что силы полиции могут что-то противопоставить нашими войсками. Впрочем, быть может, это была излишняя самоуверенность с моей стороны.       — Вы исходите из того, что они будут сражаться честно, миледи, — сказал МакНалти. — Киркволл это не Амарантайн, мы не можем рассчитывать на получение там информации, необходимой для очистки города.       — Улицы Нижнего города и Клоаки куда хуже, — сказала Хоук, поддерживая его слова. — Под городом уйма туннелей, которые никак не нанесены на карту. Стража и Хартия могут окружить ваших солдат, а вы умрёте от стрел так же легко, как и любой другой человек. А Общество могут проскользнуть мимо ваших дозорных и с лёгкостью перерезать вам горло.       Это была грубая недооценка наших возможностей, и я не мог этого спустить.       — Это было бы прискорбно, — ледяным голосом сказал я, — потому что я начал бы обшаривать все дома в городе в поисках входов в туннели – каждый рассвет и каждый закат, пока не осталось бы ни одного необысканного дома. Я начинаю думать, что ты преувеличиваешь угрозу, чтобы защитить друзей... или семью.       Бетани слегка отшатнулась и побелела как полотно. Становилось ясно, что она пыталась кого-то защитить. Точнее, конкретных двоих. Её дядю и кузину, как мы узнали позже, не менее уважаемого семейства Амелл. Чувство вины свернулось у меня в горле при виде её страха. Стыдясь, что я вышел из себя, я поднял ладони перед собой.       — Послушай, ты сама должна понимать, что я не могу сидеть сложа руки и позволять убивать моих людей, — сказал я. — Я не уверен, что всего сказанного тобой достаточно, чтобы я перечеркнул преимущества захвата города – вот и всё, что я хочу сказать. Если то, что сказала майор де Виллар, верно, то война с парой банд преступников и городской стражей грош цена.       Я не улучшал ситуацию, Хоук оставалась в смятении. Я быстро добавил что-то более позитивное.       — Да блин, мы предложим помощь в восстановлении города, это может убедить их в том, что мы не злые оккупанты, а просто люди, которые ищут новый дом. Преступники, может быть, и не согласятся, а вот стража – вполне может.       Хоук опустила глаза на стол, вызвав сочувствие бо́льшей части джейдерской части стола. Но, в любом случае, мне удалось смягчить ущерб.       — Итак, есть ли ещё какие-либо возражения против Киркволла как нашего конечного пункта? — произнёс я, открывая вопрос для обсуждения.       Один из джейдерских капитанов, коммандер «Справедливости» и самый старый из присутствующих, насколько я мог судить, утвердительно хмыкнул. Я выделил его из остальных по характерной внешности: зачёсанные назад седые волосы, грузное хмурое лицо, грубая загорелая кожа, свободная одежда тёмных морских цветов. С тех пор и дальше я называл его Поли Орешек. Ни разу ему в лицо, потому что он был свирепым сукиным сыном, не терпящим неуважения. Прямо как Поли Орешек. Жаль, что он не был из Тревизо в Антиве или Иствотча, иначе попадание было бы один в один.       — Ага, есть у меня кое-что, — на орлесианском сказал он, переведя взгляд на Мариэтту и её недовольный взгляд. — Не надо смотреть на меня так, будто я только что дал вам пощечину, дамочка, здесь нет ничего личного.       Мариэтта скрестила руки на груди и нетерпеливо вскинула брови.       — Так что там? — спросил я.       — Киркволл довольно недалеко от Джейдера, всего лишь по ту сторону воды, — сказал Поли. — Я часто слышу... слышал кое-что, ещё дома. По порту ходят слухи, что на город нацелился какой-то принц. Что-то там насчёт поимки мага, который взорвал ту церквушку?       — Андерс? — с любопытством спросила Мариэтта. Ага, подумал я, она что-то об этом знает. Но я не собирался останавливать Поли, давая тому продолжить.       — Да, этот паря, — продолжил Поли, пренебрежительно махнув рукой. — Короче, если мы не хотим ввязываться в войну, стучаться в Киркволл, наверное, плохая идея. Я только это хотел сказать.       Теперь, когда мужчина замолчал, оказалось, что не только мне есть что сказать по этому поводу.       — Что он сказал? — спросила Бетани Хоук, владевшая орлесианским не лучше, чем Поли общим, что было необычно для моряка, но он провёл больше времени в море, в ловушке со своими земляками-орлесианцами, чем на суше среди людей, говорящих на общем наречии.       — Он, возможно, только что спас Киркволл от нашего гнева, — объяснила Сопрано.       Лицо Хоука просветлело, к тому наконец-то полностью вернулся цвет.       — Капитан правду говорит? — спросил МакНалти у Мариэтты. — Есть какой-то принц, который хочет Киркволл?       Хмурость на лице Мариэтте стала только сильнее, а глаза её, теперь похожие на бусинки, сощурились, глядя на Поли.       — Принц Старкхевена хочет вторгнуться в Киркволл, — кисло призналась она.— Но только для того, чтобы выследить мага. Возможно. Нет причин, по которым мы не могли бы пойти на сотрудничество с ним в этом.       Это была не очень хорошая новость для перспектив Киркволла. Я провёл ладонью по лицу, ощущая усталость.       — Или это просто повод для Старкхевена аннексировать один из крупнейших торговых портов Тедаса, — сказал я. — Не говоря уже о том, что если Джули станет верховным канцлером, она пошлёт на хрен принца Старкхевена, если тот придёт требовать буквальной охоты на ведьм.       — Это если она победит, — сказал Фишер, ничем не выдавая своего отношения к возможному результату выборов.       — Если она победит, — ответил я, не желая, впрочем, предполагать иного результата.       — Я всё равно считаю, что это стоит того, — сказала Мариэтта, твёрдо придерживаясь своей позиции. — В худшем случае мы будем воевать со Старкхевеном. Наши армия сильнее армии Старкхевена, а другие государства Вольной Марки вряд ли захотят присоединяться к ним только для того, чтобы Ваэль получил больше власти, — неплохая оценка, на самом деле.       — Маркиз, горы Виммарк представляют собой отличную естественную защиту от Старкхевена, — сказала Сопрано, отказавшись от палочки и указав своим пальцем на горный хребет к северу от Киркволла. — Я считаю, что нам нужно пустить кровь их армии и, желательно, их флоту. В качестве послания всем им, что нас нельзя сбрасывать со счетов или использовать. Лучше пролить кровь тогда, когда это не натравит на нас остальных местных. Или Антиву с Неваррой.       — В горах Виммарк полно порождений тьмы и драконидов, — сказала Хоук, — а когда армия уйдёт из города, можно ожидать беспорядки и нападения на оставшихся там людей.       — Ладно, — вздохнул я. — Похоже, что Киркволл отпадает как первый вариант, если Страж Хоук права хотя бы наполовину – но я не могу игнорировать слова майора де Виллар. Мы оставим его как план Б, на случай, если в ходе разведки плана А мы ничего не найдём.       Плана А у нас по-прежнему не было. В процессе исключения у нас оставались только необитаемые или невостребованные территории, которые потенциально могли быть ещё более спорными, чем те, где люди уже жили. Обычно имелась причина, по которой люди не жили в том или ином месте. Мысленно вздохнув, я выглянул в окно и увидел, что там кромешная тьма. Мы слишком задержались.       — Я думаю, нам всем нужно время, чтобы остыть, — заявил я, вставая из-за стола. — Комиссия расходится до завтра. Мы соберемся снова около полудня. Все свободны.

_______________________

      Нам с Тэм удалось дотащить себя до нашей спальни, где в мехах, расстеленных на большущей королевской кровати, нас уже ждала очень довольная Джули. Обнаженная, освещённая только камином. Я вдруг почувствовал, как с меня спадает всякая усталость. Но не до конца. Не настолько, чтобы это имело значение. Эх, если бы.       — Как всё прошло? — с яркой улыбкой спросила она нас.       — Не уверена, — ответила Тэм, снимая сапоги. — Мы перебрали много мест и даже сошлись на одном варианте на случай, если не придём к какому-либо твёрдому выбору.       Улыбка Джули немножко померкла.       — То есть? — спросила она. — У вас есть рекомендации или нет?       Ни Тэм, ни я, казалось, не могли ответить, продолжая раздеваться. Мы не хотели подводить Джули, даже если мы занимались этим вопросом всего день. В конце концов, когда мы закончили раздеваться и легли в постель, я набрался смелости и сказал чистую правду.       — Нету, — сказал я, ложась подле Джули. — Впрочем... ну, как тебе вариант жить в Киркволле?       Верхняя губа нашего славного лидера скривилась от отвращения.       — Киркволл? — недоверчиво прошептала она. — Эта помойка?       — У него есть много плюсов, — невесело сказала Тэм. — По крайней мере, если верить Мариэтте де Виллар.       Кунари забралась сбоку от меня, оставив меня посередине в кровати. Это я оценил, учитывая температуру, до которой опустится комната за ночь.       — Страж Хоук иного мнения, — добавил я, прикрывая глаза.       В любом случае, упоминание, что эта идея пришла от Мариэтте де Виллар, вполне могло стать последним гвоздём в крышку гроба этого варианта. Джули с минуту бормотала про себя, размышляя вслух и бессвязно, прежде чем наконец огласить своё решение по этому поводу.       — Киркволл не подходит, — сказала она. — Мы должны построить что-то новое, а не обживаться на разрушенных останках.       — Разрушенные останки, которые очень нужны принцу Старкхевена, — зевнула Тэм, обнимая меня за плечи. — Мы правда хотим затевать войну из-за этого городишки?       — Да как будто меня волнует, что там думает какой-то принц, — фыркнула Джули, устраиваясь у меня на плече. — Я просто не хочу жить в месте с такой репутацией, как у Киркволла. Многие семьи в наших рядах ждут ребёнка, помнишь? Ты хочешь, чтобы они рожали именно в Киркволле?       Я не учёл этот момент. На полное умиротворение города у нас наверняка ушли бы годы. По сути все годы становления Поколения Сарнии. Мне вдруг захотелось полностью исключить этот вариант на следующий день, но во мне снова заговорил циник, который шептал мне, что нам нельзя этого делать без появления хотя бы какой-то альтернативы.       — Нет, не хочу, — ответил я наконец Джули. — Но мы ещё не закончили. Я передам комиссии, что тебе не нравится это место.       — Не надо, — сонно сказала Джули. — Я должна выглядеть как нейтральная сторона, забыл?       И с этим она заснула, прижавшись ко мне. Тэм уже спала, в таком же положении. Поняв, что у меня есть полное право сделать то же самое, я провалился в бессознательное состояние словно по переключенному рубильнику; я был готов воспользоваться всеми мгновениями, которые были в моём распоряжении.

_______________________

      Совещание на следующий день прошло не так гладко, как я рассчитывал, несмотря на то, что на этот раз для всех принесли стулья. Удобные, с мягкой обивкой.       Спор о Киркволле возобновился в полную силу и продолжался более часа. Сторонники захвата города – а именно Мариэтта, Луиза и Сопрано – постоянно указывали на преимущества как имеющихся ресурсов там, так и возможности скороносной победы над Старкхевеном. Те же, кто был против – Хоук, МакНалти и некоторые джейдерские капитаны – утверждали, что войну внутри города так просто не выиграть и что жители с большей вероятностью не примут нас как правителей.       Нейтральные стороны, в большинстве своём сплотившиеся вокруг Микро, пытались выступить посредниками между двумя сторонами. Поселиться в окрестностях Киркволла, поселиться в самом лесу Планасен, рассмотреть возможность разделить город между нынешними жителями и нашими людьми – все компромиссы были отвергнуты, хотя и вежливо и с благодарностью за попытки.       Меня устраивали такие переговоры попросту потому, что это давало мне возможности пустить в разговор множество идей, а офицерам – выпустить пар.       У Фишера терпения оказалось меньше, чем у меня. Он всё больше и больше раздражался, постукивая пальцами по столу и переговариваясь с Поли Орешком резкими, но тихими тонами. В конце концов он не выдержал.       — Хватит! — раздался его клич. — Довольно препираний. Я адмирал Свободного Флота, и я говорю, что Киркволл исключается!       Препирательства в самом деле прекратились... но только в преддверии гораздо более ожесточённого спора о том, насколько Фишер был уполномочен принимать подобные решения. Армейские головы повернулись ко мне, на их лицах читался невысказанный вопрос: «И вы ему это спустите?». Флотские мужики перешёптывались между собой, как будто они обсуждали, как реагировать, если мой ответ на этот вопрос будет отрицательным.       Я был просто рад, что предыдущий спор закончился.       — Вы его слышали, — вздохнул я, ёрзнув на стуле. — Мы слишком много времени потратили на Киркволл. Мы уже трижды выслушали мнения каждой стороны. Мы закончили. Как я уже говорил, он будет как запасной план.       Мариэтта надула щёчки, чем сильно напомнила мне, что она намного моложе меня. Как будто я нуждался в дополнительном напоминании.       — А какие ещё у нас есть варианты? — сказала она. — Мы исключили лес Планасен, помните? Когда предложили компромисс?       Я слабо помнил это, но не собирался открывать эту банку с червями, начав расспрашивать.       — Тогда что у нас вообще остаётся? — риторически спросил я.       Прежде чем кто-то успел ответить, как будто это был реальный вопрос, я встал и более внимательно посмотрел на карту. Достав из кармана шариковую ручку, я начал отмечать крестиками названия и районы тех мест, которые мы отвергли. Мне нужна была наглядность, чтобы разобраться в ситуации.       Ривейн, Антива, Минантер, Виком, Герциния, Оствик, Долина Ост (или Вал Ост на орлесианском), Киркволл и Планасен.       Таким образом, у нас практически ничего не оставалось, кроме участка берега, тянувшегося от Оствика до Герцинии, зажатого между холмами Виммарк и морем. Я рассудил, что это место, скорее всего, тоже принадлежит Оствику, если не Герцинии. Недалеко также находился Маркхэм, хотя и по другую сторону холмов. Но была одна вещь, которая впервые привлекла моё внимание, когда я осматривал её.       — Что насчёт вот этого острова, здесь? — спросил я, указав на место, о котором шла речь, у ранее упомянутого побережья. — Он принадлежит кому-нибудь?       Мариэтта была в растерянности или очень хорошо притворялась в этом, но флотские мужики, судя по всему, знали ответ. Они переглядывались, не зная, что ответить. Они избегали говорить мне что-то. Меня это раздражало, и я один раз прищёлкнул языком и кивнул, как бы говоря, что понимаю, что они делают.       — Он очень крошечный? — спросил я. — Или на нём снуют сирены-людоедки? Что с ним не так? — для тридцати пяти на сорок тысяч остров был довольно таки большим, на самом деле.       — Это Иль-де-Шиен, маркиз, — сказал Фишер перед тем, как перевести с орлесианского. — Псовый остров.       Тэм издала предостерегающий стон. Она слышала о нём, и то, что она слышала, было далеко не тем, что мы искали.       — Предположу, он называется так не потому, что там полно собак, — продолжил я. — Блин, да будь оно так, я бы сказал, что мы нашли наше место.       — О, собаки там есть, ага, — опять на орлесианском сказал Поли. — Как ещё называть тех ублюдков?       Шутка вызвала одобрительный смех как со стороны армии, так и со стороны флота. Даже я улыбнулся, наполовину потому, что что-то впервые с начала встречи разрядило обстановку.       — Значит, он обитаем? — спросил я. — Кем?       Я начал глубоко отпивать из кружки эль, пока слушал.       — Никто там не живёт, — пояснил Фишер. — Но пираты используют это место как убежище от штормов и как торговый пост для перегрузки товаров их антиванским скупщикам. Залив там называется Заливом Дельфинов, там полно песчаных пляжей, куда они могут вытаскивать корабли для ремонта – пляжи эти там как на самом острове, так и вдоль всего побережья Вал Халлы.       На последних трёх знакомых слогах я чуть не поперхнулся элем, выплеснув его обратно в свою кружку. На секунду я подумал, что ослышался. Ведь в орлесианском языке буква «х» не произносится.       — Вал что? — прокашлялся я. — Повтори те последние слова!       — Вал Халла, — ответил Фишер, тут же снова вспомнив, что это орлесианское название места. — Долина галлов. Их там полно, да и долийцев тоже.       — Он так называется с, как минимум, Четвёртого Мора, — добавила Мариэтта. — Знавала я одного господина в Оствике, который не переставал говорить о том, какая там чудесная охота. Он говорил, что его прадед охотился в той же долине. Пришлось засунуть ему в рот бутылку лучшего вина Вал Форе, чтобы заткнуть.       Этот парень также был Тревельяном – ещё одно совпадение. С учётом всех Амеллов и Тревельянов в этой части пересказа мы наткнулись на много таких совпадений... Но я отвлёкся. Название долины на орлесианском языке, из-за параллели с Земным мифом, вынудило меня полюбопытствовать, что же это за место такое...       — Расскажите мне про Вал Халлу, — сказал я, откидываясь на стуле. — Он кому-то принадлежит?       — И да... и нет, — ответила Мариэтта. — У Оствика и Маркхэма пересекающиеся претензии на две трети южной части этой земли, а дворяне Герцинии используют свой конец долины в собственных целях – но никто из них уже много лет не обладают реальной властью над этим местом. Они охотятся там, и на этом всё.       — И на то есть все основания, — сказал Фишер. — Там пруд пруди разных угроз. Преступники Герцинии на северо-востоке, пираты и налётчики у побережья, порождения тьмы в холмах, долийцы и кунари в лесах... Я видел кунари собственными глазами, когда был на Иль-де-Шиен несколько лет назад, ну сущие дикари, говорю вам.       Тэм глубокомысленно хмыкнула.       — Там нет кунари, — заявила она, — а значит, те, кого вы имеете в виду, это Тал-Васготы. Косситы – так мы называем расу, к которой я принадлежу. Кунари же это... политический термин. Васготы потенциально более агрессивны, чем истинные последователи Кун, но, возможно, менее опасны для нас, поскольку у них нет ни пороха, ни флота.       — А ты сама не Тал-Васгот? — спросила Сопрано.       — Я... другой тип Тал-Васгота, — ответила Тэм. — Я не отвергаю сам кодекс, по которому живу. Я просто поменяла Кун на идеалы Свободной Армии, хотя для этого мне потребовалось время и помощь, — она положила руку на мою руку, указывая на то, что часть помощи исходила от меня.       — Однако, как и сказал адмирал, эти существа дикари, — продолжила она. — Почти все Тал-Васготы не верят ни в какие кодексы, они живут лишь ради личной выгоды и удовольствия. Не все, но достаточно, чтобы мы их опасались.       — Если у них нет пороха и флота, мне кажется, что их можно не опасаться, — ответила Луиза. — Меня беспокоят больше порождения тьмы.       — Итак, предположим, мы плывём туда, — сказал я, переходя к насущному вопросу. — Оствик, Маркхэм и Герциния предпримут... что?       — Ничего, — уверенно сказала Хоук, наконец-то подключаясь к разговору. — По крайней мере, поначалу.       Эта уверенность подогрела мой интерес.       — Ты там была, — сказал я, видя её насквозь.       — Адмирал прав, — ответила она. — Там есть порождения тьмы. А ещё старые выходы на Глубинные тропы. Их не так уж и много, но их всё равно достаточно, чтобы отпугнуть людей, особенно в сочетании с другими угрозами.       — Я не думаю, что дворяне Оствика оценят прямой вызов их исконным притязаниям, — возразила Мариэтта. — Даже если дворяне Маркхэма слишком заняты тем, что зарыты в книги, дворяне Оствика по сути своей воины. Они не уступят землю без боя.       — Простой люд боится этой долины, — сказала Хок, обращаясь скорее ко мне, чем к Мариэтте, — а Оствик больше похож на Ферелден в том, как принимаются решения. Город ничего не предпримет, если только не подтолкнуть к этому простолюдинов, а простого вашего появления будет недостаточно. Притязания на долину принадлежат дворянам, а не конкретно городу.       — Но городом всё равно правят дворяне, — напомнила Мариэтта, — а повод для возмущения можно сфабриковать. Я сама проделывала это не раз, — да ты что, девочка моя?       — Пусть фабрикуют, — сказала Сопрано. — Стены Оствика не помогут им в битве. Вчера ты обмолвилась, что у них есть постоянная армия. Сегодня я задам тебе простой вопрос: есть ли у них тридцать тысяч солдат с огнестрельными копьями, пушками и кавалерией?       Шуту едва удалось сдержать презрительный взгляд на очевидный ответ.       — Нет, — сказала Мариэтта. — У них такого нет.       — Как и в случае с Киркволлом, мы в случае надобности можем пролить кровь, — сказала Сопрано. — И хотя Оствик имеет множество связей с другими городами, будут ли эти союзы соблюдены ради чего-то подобного? Земля, не представляющая ни для кого ценности из-за угроз, исходящих от неё, вряд ли способна вызвать какое-то недовольство.       Она указала на холмы, обрамляющие долину на фоне моря.       — Эти высоты так же хороши для обороны, как и горы к северу от Киркволла, — сказала она, — а на юго-западе есть лишь небольшая брешь для нападения Оствика. Долина защищена с суши, это я вам точно могу сказать.       — Как и я, — поддакнула Хоук.       Будь оно иначе, остров уже давно бы зачистили. Мариэтта, судя по всему, тоже так считала, когда держалась за подбородок и быстро бегала своими голубыми сощуренными глазами по карте.       — Итак, генерал, — сказал я. — Вы предлагаете Вал Халлу в качестве места нашего назначения? — лучше, чтобы это не было полностью моей идеей; политика, будь она неладна.       — Я бы предложила это место ещё раньше, если бы знала о спорных притязаниях, — ответил Сопрано. — Другие угрозы делают его ещё более желанным.       — Больше угроз делает его ещё более желанным? — спросила Микро. — Каким образом?       — Порождения тьмы, тал-васготы и пираты на самом деле не представляют опасности для нас, — пояснила Сопрано, — пока мы остаёмся бдительными. Для борьбы с каждой из этих угроз у нас есть Серые Стражи, армия и флот. Реальная опасность кроется в том, что города Вольной Марки могут объединиться против нас. Захватив земли, на которые претендуют два или даже три города, мы разделим возможный союз, который может выступить против нас. Мелкие же угрозы уменьшают вероятность того, что они вообще что-то предпримут.       — Разделяй и властвуй, — кивнул я, сам придя к аналогичному выводу. — Заставим их препираться по поводу того, кому на самом деле принадлежит долина, и выиграем достаточно времени, чтобы стать неприступными.       — Но удовлетворяет ли долина тем требованиям, которые указывала Джули? — спросила Тэм. — Правдиво?       — Земля там плодородна, если ты спрашиваешь об этом, — сказал Хоук. — Много зелени, несмотря на порождения тьмы.       — Ничего подобного, — сказал Тэм. — Выглядит так, что оно относительно безопасно и защищено за счёт самих угроз, выглядит так, что на него не будут притязать другие города, потому что все их притязания пересекаются, а теперь вы говорите, что оно плодородно, несмотря на то, что по нему бродят осквернённые твари... Мне кажется, что почти по всем пунктам это место почти противоположно тому, что от нас требовалось. Остаётся только одно. Близко ли оно к Орлею?       Фишер встал и провёл линию по морю от Залива Дельфинов до Джейдера. Он что-то подсчитал на пальцах и удовлетворенно наклонил голову.       — Достаточно близко, — сказал он. — Приемлемо близко, — и действительно, так оно и оказалось, притом в весьма драматичном ключе.       — Я не могу сказать, стоит ли нам одобрять или не одобрять это место, — сказала Тэм, качая головой.       — Ну, по крайней мере, оно лучше Киркволла, — сказал МакНалти. — Никаких грязных уличных потасовок.       — Я думаю, что на данный момент преисподня и то была бы лучше Киркволла, — сказал я. — Ладно... есть у кого-нибудь конкретные возражения? Есть ли здесь что-то, что я упускаю и что мы не можем разумно преодолеть?       Микро подняла руку.       — Насколько велика постоянная армия Оствика?       Мариэтта усмехнулась.       — Десять тысяч.       Остальные участники совещания сочли эту цифру попросту смешной. Даже если бы у Оствика были огнестрельные копья, мы могли бы легко разбить такую армию. Конечно, они могли бы мобилизовать крестьянство, как и любое другое феодальное королевство, но я сомневаюсь, что их численность превысила бы пятьдесят тысяч человек. Что в абсолютном выражении могло представлять угрозу, но, вероятно, Оствик не смог бы поддерживать такую численность в течение какого-либо значимого периода времени.       — Жандармы? — спросила Луиза у своей кузины.       — Они исчисляются десятью тысячами, — ответила Мариэтта. — Только Долгий Дозор достоин называться солдатами, но они его очень заслуживают. Высокий и Ближний Дозоры – это пограничники и констебли. Они часто сражаются, но не с настоящими воинами, — или бардами, если уж на то пошло.       — Значит, никаких реальных возражений против Вал Халлы, — сказал я. — Тогда мы решили? — все выглядели согласными, радостными, можно даже сказать.       — Думаю, что да, маркиз, — сказал Фишер, выступая от имени всех присутствующих. — Я могу немедленно организовать корабль для разведки Залива Дельфинов.       — Я займусь этим, — сказал Поли. — Всё равно только у меня одного есть опыт плавания в такую дерьмовую погоду.       Фишер поморщился как будто хотел возразить, но у него хватило здравого смысла сдержаться.       — Слава богу, — сказал я. — Я передам решение главам братства.       — Думаешь, они одобрят? — спросила Тэм подле меня.       — Вообще пофиг, — ответил я. — Они просили рекомендацию. Мы дали им лучшую. Всяко лучше многомесячных перебранок сто пятидесяти человек.       — Повезло, что вы заметили Иль-де-Шиен и спросили о нём, — сказала Сопрано, — иначе мы могли бы пробыть здесь гораздо дольше, — во многих глотках послышались звуки согласия.       — На самом деле, это название долины привлекло моё внимание, — сказал я, наливая в кружку свой эль.       О происхождении этого названия мне рассказывали в детстве, что и послужило толчком к моему увлечению мифологией всех видов. Кельтов, викингов, греков, римплян, коренных американцев... Я не мог удержаться от желания передать людям эти сказки.       — Раз уж у нас осталось ещё немного пива, позвольте мне рассказать вам историю о Вальхалле и валькириях...