сплетница

      Поцелуи сыплются по всему телу, обжигая каждый его сантиметр. Каждая клеточка кожи будто плавится под чужими губами, что приносит ей невероятное удовольствие. Их никто не слышит, так что она даже не пытается сдержать сладостные стоны, что с каждым поцелуем слетают с её уст. Это было будто что-то невероятное, что-то новое, но в то же время привычное и любимое.       Виктория невольно выгибалась в спине каждый раз, когда партнёр опускался всё ниже и ниже к её оголённым бёдрам. Руки её неспокойно лежали на крепких мужских плечах, ногти впивались в кожу почти до крови. Блаженство накрыло её с головой, и она не могла лежать спокойно. Редко выпадает шанс почувствовать себя беззащитной в постели, но, если такой шанс выпадает, она им пользуется.       Поцелуи опускаются ниже, к лобку, несколько раз приземляются на ляшки, а затем и вовсе опускаются к промежности. Она чувствовала сквозь губы горячий язык партнёра, беспомощно хныкала, желая почувствовать его в себе, но её будто специально мучали.       — Ну же… — скулит она, не сдержавшись, в надежде, что это заставит партнёра сделать то, о чём она просит.       Чёрта с два, этого не происходит.       Она чувствует холод, как если бы он отстранился. Злость берёт верх. Она хватает его руками за волосы и вновь прижимает к своему влагалищу.       — Ну же, Тоору! — выпаливает она, не думая.       Стоп. Тоору?       Опустив глаза, она видит лохматую шевелюру своего друга. Он вдруг поднял на девушку свой взгляд, от которого Ёсимуре стало не по себе. Как это произошло?       Этого не могло произойти.       — Сука… — стонет старшеклассница, когда возвращается в сознание и открывает глаза.       Приехали.  

***

        Дни слишком быстро превратились в один бесконечный поток раздражителей, появлявшихся буквально со всех сторон. Было трудно просто сидеть и не дёргаться от каждого слишком громкого звука. Всё, что ей как-либо мешало в той или иной мере автоматически превращалось в то, что хотелось уничтожить.       Любому бы стало интересно, почему такая обычно спокойная девушка как Ёсимура стала раздражаться по любому поводу? Ответ ясен, как летнее небо: напряжение. Все эти школьные дни, которые ничем особо не отличаются друг от друга, смена времён года и нахождение матери в доме на протяжении вот уже второй недели возлегли на её плечи, как большие горы. Даже сигареты не спасают.       Такое бы не каждый выдержал.       — Виктория, у тебя всё хорошо? Ты кажешься нервной.       Такое её состояние трудно не заметить. Каяо сразу увидела, каким взглядом подруга пялится в учебник: будто хочет, чтобы он сгорел прямо у неё на парте и заодно школу подпалил, и решила поинтересоваться её состоянием. Только вот понятия не имела, какого зверя сейчас сдерживает Виктория.       — Правда, что ли? — спрашивает, повернувшись к казначею головой.       За время, что она сдерживает себя от того, чтобы не сорваться ни на кого дома, накопилось очень много яда, который вот-вот прольётся. Даже Гото была в шоке, когда услышала, каким тоном говорила девушка. Однако сарказма было больше.       — Пугаешь. — Каяо делает полшага назад, окидывая печальным взглядом книгу напротив Виктории, — Ты что, только и учишься теперь?       — Приходится…       С тех пор как Анна вернулась из очередной командировки девушка учится, не жалея себя и всех своих сил. Пока её не было, она могла хоть немного расслабиться, ведь Ясу не считает нужным следить за тем, учатся они с Иоши на отлично или нет. Она просто выполняет свои обязанности по дому и играет роль заботливого родителя как для Иоши, так и для Виктории коего не делает Анна.       Анна же хочет, чтобы всё было на высшем уровне, и, если она хотя бы заподозрит, что её дочь не посвящает достаточно времени учёбе, то скандала не избежать. Меньше всего Ёсимура хочет, чтобы мать на неё кричала.       Вызывает неприятные воспоминания.       — Тебе нужно расслабиться. — такой вывод делает Гото, когда понимает, что подруга и правда посвящает большую часть времени учёбе. Это ненормально, ей нужно отдохнуть, — Хочешь сходить куда-нибудь?       Идея казалась разумной, ведь что сможет отвлечь от стресса лучше, чем поход по магазинам за новыми шмотками? Тем не менее, насколько долго новые вещи смогут поддерживать хорошее настроение? Навряд ли долго.       — Нет, мне надо по-другому расслабиться. — говорит Виктория и, закрыв учебник, выходит из кабинета в неизвестном для окружающих направлении.       Главное, что она знает, куда идёт.       В этом мире есть много способов снятия стресса и напряжения: сон, музыка, всяческие чаи, медитация и многие другие. Все они помогают, но для этого нужно время, иногда и месяца может не хватить. Только вот настроение девушки так долго ждать не собирается.       — Тоору!       К счастью, есть один способ.       Она прибежала к классу Ойкавы и своим криком позвала его в коридор, тем самым привлекая внимание его одноклассников. Парень и сам удивился, что это она делает возле их кабинета за пару минут до звонка, но всё же вышел на переговоры.       — Птичка, что такое?       Отлично, главный персонаж сцены вышел, теперь можно удалиться. Ёсимура не собиралась обсуждать своё плохое настроение в присутствии недостойных лиц, поэтому потянула Тоору за собой, поближе к лестнице и подальше от людей. Сеттер продолжал смотреть на подругу непонимающим взглядом, пока та не повернулась к нему всем телом, приняв при этом серьёзное выражение лица.       — Знаешь, Тоору, я надеялась, что до этого не дойдёт, но похоже не суждено, так как я не привыкла терпеть. — начало она положила, поэтому дальше сразу переходит к сути: — Мне нужно с кем-то потрахаться, иначе я стану очень нервной. Либо я делаю это с тобой, как со своим парнем, либо с первым попавшимся. Что ты выбираешь?       Секс.       Статистика показывает, что половой акт является одним из самых действующих антистрессов. Особенно это относится к тем, кто давно ни с кем не трахался. Оттого Виктория и нервная.       Ойкава явно не ожидал этого разговора. Вернее, ожидал, но не прямо в школе. Благо девушка додумалась уйти подальше от зевак, которым только дай послушать, о чём они разговаривают. Она видела, как щёки волейболиста покрылись багровым румянцем, но даже не приняла это во внимание. Она просто ждала ответа на свой вопрос.       — У меня родители на выходных уезжают за город. Можем у меня. — произносит наконец Тоору после минуты молчания.       Так легко согласился. Даже уговаривать не пришлось.       — Отлично. Зайдёшь за мной в субботу ближе к вечеру. — и девушка вмиг удаляется обратно в свой класс.       Всё идёт, как нельзя лучше.  

***

        В течение короткой перемены её редко беспокоят. К концу дня она и сама старается не высовываться, чтобы не было очередных стычек с кем попало. Такое случалось и довольно часто, так что она была готова к любым бредням, которые ей могли подсунуть.       Почти ко всем.       — Виктория, нам нужна твоя помощь.       Каяо появляется словно из неоткуда, когда прозвенел последний звонок, означающий конец занятий на сегодня. Стоило Виктории задержаться на минуту, как она уже попала под раздачу непонятно чего. Что эта девчонка опять задумала?       — Смотря с чем.       — Там в клубе искусств нужна модель для срисовки с натуры, но никто не подходит на это, как ты.       Лучше бы она позвала разбирать старые документы учеников прошлых лет. Там хотя бы можно откопать что-нибудь интересное.       — Спасибо за лестные комплименты, но я, пожалуй, откажусь.       — Пожалуйста, Виктория, нам больше некого просить!       Почему Гото не могла попросить об этом кого-то ещё? Маловероятно, что Ёсимура была единственной кандидатурой, потому что школа наполнена девушками довольно привлекательной внешности. Они могли позвать кого угодна.       Куда более важный вопрос: почему она всегда соглашается?       — Когда?       — Сегодня сразу после уроков.       — До которого часа?       — До восьми вечера…       Всё равно делать нечего.       — Ладно, всё равно нужно ждать Тоору с тренировки. — Виктория вздыхает, но затем предупреждающе смотрит на казначея, — Но это не бесплатно. Ты будешь должна мне кофе.       — Да хоть три! Спасибо тебе!       Каяо смиренно дожидается, пока подруга соберёт свои вещи в сумку, после чего хватает её за руку и тянет в клубную комнату. Виктория даже не успевает возмутиться по этому поводу и лишь недовольно бурчит себе под нос. Если уж эта девчонка разогналась, то остановится она только по своей воле.       Главное ни в кого не врезаться.       Виктория только и успела предупредить Тоору о том, что возможно задержится в кабинете искусств. Когда девушки зашли в помещение клуба, она увидела множество участников, сидящих за мольбертами. Были как девушки, так и парни — типичный клуб художников, которых никто не понимает. Они и сами редко себя понимают, вот и выплёскивают свои мысли на мольберт, чтобы хоть как-то говорить всем, что они чувствуют.       Все сразу обратили внимание на их приход. Глава кружка дружелюбно помахал Каяо, после чего перевёл немного испуганный взгляд на Ёсимуру. Девушка лишь молча кивнула и последовала за подругой, которая потянула её к стулу возле доски.       — Садись вот сюда и позируй. — Гото показывает рукой на стул и уходит за свободный мольберт, который, видимо, принадлежал ей.       Старшеклассница оглядывает маленький деревянный стул. Он выглядел настолько маленьким, будто его из начальной школы спёрли. Делать нечего. Раз они не додумались взять другой, то придётся довольствоваться этим.       Виктория ставит сумку в угол класса и садится на предложенный стул. Пару секунд думает над позой и решает сделать что-то естественное для себя. Правую ногу закидывает на левую и садится полу-боком. Левая рука остаётся на коленях, а правая поднимается и располагается на затылке. Только спустя пару секунд она замечает, что все как-то странно на неё смотрят.       Что уже не так?       — Ёсимура-сан, не могла бы ты изменить позу. — просит какой-то парнишка, выглянув из-за своего мольберта. Девушка выглядит озадаченной.       — Что с этой не так?       — Просто у нас тема картины «Невинность юности», а ты выглядишь так, будто только что стала королевой галактики.       Теперь-то всё ясно.       — Об этом надо говорить сразу. — Ёсимура грозно смотрит в сторону Каяо, которая только и может, что нервно посмеиваться с ситуации.       — Прости!       Опять забыла о самой главной детали.       Виктория вздыхает.       Раз уже согласилась помочь, то придётся потакать этим чудикам. Она уводит немного голову в сторону и слегка наклоняется, опуская правую руку к своим губам. Ноги подгибает и кладёт рядом с собой на стуле, вторую руку поднимает к грудной клетке, будто хватается за сердце.       Это самое невинное и милое, что она может состроить.       — Так пойдёт? — спрашивает у зала, и все в мгновенье дают положительную реакцию.       — Да, идеально! Благодарю! — девушка устало вздыхает.       Это будет долгий вечер.       Эта мысль крутилась в её голове первые полчаса. Дальше она просто начала рассматривать кабинет, размышляя про себя про происхождение каждого предмета.       Больше всего её внимание привлекли картины на стене. Все были нарисованы в совершенно разных стилях и, вероятно, разными художниками. Как объяснил один из членов клуба, это работы-победители в конкурсе «Рисунок года». Даже те работы, что сейчас рисует клуб искусств, будут отправлены на конкурс и, возможно, один из её портретов станет победителем.       Было бы интересно на этот портрет посмотреть.       Время тянулось запредельно медленно. Настолько, что Виктории казалось, что даже секундная стрелка стала двигаться медленнее. Всё-таки, сидеть неподвижно целых четыре часа — то ещё испытание.       — Эй, уже восемь вечера! Я могу идти?       — Нет, ещё полчасика, пожалуйста!       На это они с Каяо не договаривались, но девушка почему-то продолжила сидеть неподвижно. Не нравилось ей, когда дело не доведено до конца, поэтому она и решила остаться. Так пришлось бы видеть недовольные выражения лиц этих недопонятых гениев — последнее, чего вообще хотелось. Если она сейчас уйдёт, её снова могут вызвать сидеть на этом стуле, а у неё уже от одного раза всё тело болело.       Как профессиональные модели могут так долго сидеть неподвижно?! Это ж ад!       Прошло около получаса после её попытки слинять домой, но никто так и не объявил об окончании «сеанса». Виктория так и продолжила сидеть на маленьком детском стуле, смиренно гадая, что произойдёт быстрее: все в клубе закончат или у неё голова отвалится? Откровенно говоря, ко второму она склонялась больше.       Ёсимура вдруг услышала звук множества уведомлений, и, судя по тому, что никто так и не отвлёкся от своих мольбертов, она поняла, что кто-то ей пишет. Велика вероятность, что это был Тоору.       — Могу ответить на сообщения? — хотелось хоть немного размяться.       — Не двигайся, Виктория. Уже почти закончили. — но Каяо снова запрещает это делать.       Да вы издеваетесь.       Уже не только шея, но и плечи начали болеть. Когда Виктория пыталась сделать хоть малейшее телодвижение, на неё весь клуб смотрел таким взглядом, каким она обычно смотрит на надоедливых парней, прежде чем отшить их.       Пришлось терпеть дальше.       — Виктория, ты здесь? — она даже не заметила шаги в коридоре, поскольку настолько устала, что уже перестала воспринимать реальность. В кабинет вошёл капитан волейбольной команды, но никто не обратил на него ни капельки внимания.       — Привет, Тоору. Прости, что заставляю ждать. — Виктория видела, что парень бегал глазами по классу, видимо в её поисках, и решила дать знать, что она в самой заднице класса. Парень перевёл на неё взгляд и на секунду замолчал.       Будто привидение увидел.       — Да ничего, просто ты не отвечала, вот я и заволновался. — но он сразу приходит в норму.       Все присутствующие просто растаяли от его слов и издали что-то на подобии стона от передоза умиления.       Так, они вроде заняты были.       — Так, вам ещё нужна модель, или я могу уйти?       — Нет!       — То-то же. Давайте быстрее.       Дело и правда пошло чуть быстрее после слов девушки. Один за одним художники начали заканчивать рисовать и уходить из кабинета. В ней зародилась надежда, что скоро всё это закончится.       Вскоре так и случилось.       — На этом всё. — объявляет глава кружка, и все мигом откладывают свои карандаши.       Сразу в этот момент двинулась и Ёсимура, которая чуть не упала, когда встала на ноги. Тело неприятно ныло, колени болели. Хотелось лишь одного — лечь в кровать и уснуть на пару дней.       — Спасибо за соучастие, Виктория. — к девушке подходит просто светящаяся от счастья Гото и хватает подругу за руку, пожимая её в знак благодарности, — С меня три порции кофе.       — Слава, Богу, это закончилось. Я думала, я в статую превращусь. — комментирует Виктория и, захватив свою сумку, направляется к выходу из кабинета, где всё это время стоял Ойкава — Идём.       Даже выйдя из школы Ёсимура продолжала молчать — настолько её это рисование с натуры вымотало. Она всё бы отдала сейчас за бутылку красного вина или пару сигарет.       Минуточку.       — Не против, если я закурю? — слова вылетают будто сами собой. Она даже подумать толком не успела. Уже хотела начать извиняться и говорить, что это шутка, — конечно, он не согласится, он ведь не будет добровольно дышать этой гадостью, что курит девушка, — как вдруг слышит:       — Кури.       Ей не послышалось?       Неважно, она уже роется в сумке и ищет заветный коробок и зажигалку. Под пристальным взглядом спутника надламывает фильтр, поджигает кончик табачного изделия и втягивает дым. Она будто неделю не курила, хотя прошло чуть больше суток с последней выкуренной сигареты.       Хоть ломки у неё не бывает, и на том спасибо.       — Чего молчим? — интересуется девушка, когда замечает, что друг слишком уж тихий.       — А? — он будто выходит из прострации.       — Молчишь чего? — Виктория ещё раз затягивается и выдыхает дым в сторону, — Ты из-за сигарет? Или я выглядела, как древняя статуя?       — Нет, вовсе нет. Скорее даже… наоборот.       Она смотрит на него недоумевающим взглядом, видя, как его губы чуть растягиваются в довольную (?) улыбку. Что он увидел в клубной комнате, чего не заметила Ёсимура?       — Не знаю, как объяснить, но… — он делает неуверенную паузу, — я никогда тебя такой не видел.       — Какой «такой»?       — Такой расслабленной и… доброй, что ли. Ты же всегда на всех сверху смотришь, а тогда, будто наравне со всеми была.       Странные у него мысли.       — Что поделать… — Виктория вздыхает и включает актрису, прикладывая тыльную сторону запястья ко лбу, — Тяжела она жизнь актрисы.  

***

        Хорошее настроение с самого утра — вот залог удачного дня. И даже масштабная уборка комнаты была в радость. Ей не терпелось уже, пока наступит вечер.       Сегодня особенный день.       Она стояла возле письменного стола, на котором стоял её маленький рюкзак, и собирала некоторые вещи: сменную одежду, зубную щётку и косметику — всё, что может пригодиться после ночёвки.       Девушка тихо мычала себе под нос какую-то песню и в такт покачивала бёдрами. В рюкзак полетела очередной крем, чтобы если что увлажнить кожу, и один тюбик для особых случаев. Глаза её чуть ли не светились от счастья. День складывался как нельзя лучше, и казалось, что ничто не сможет его испортить.       — Далеко собралась?       Но не никто.       Виктория резко обернулась, когда услышала лишний голос в своей комнате. Анна ещё не успела войти в комнату, а вокруг уже скопилось нагнетающее напряжение.       — Мам? Что ты тут делаешь? — школьница звучит удивлённо. Никто никогда даже не заглядывает в её комнату без разрешения. Даже мать.       — По-моему я имею право появляться в собственном доме. — она сделала пару шагов по направлению к дочери; руки женщины были скрещены на груди, от чего её вид был ещё более грозным, — Ты не ответила на вопрос. Куда ты собралась?       — К Тоору. — девушка спокойно наблюдает, как брюнетка подходит к её столу.       — Слишком частоты стала к нему бегать. Ясу говорила, что вы часто проводили вместе выходные всё лето. — Анна заглядывает в рюкзак, видя там лишь вещи, но в следующий миг она ударяет ладонью по столу, от чего старшеклассница дёрнулась, — Думаешь, я не понимаю, что ты ходишь к Сакамото? Её можно обмануть, но я знаю тебя лучше, чем ты думаешь.       Мать-параноик — горе в семье.       — Думай, что хочешь. Мне пора. — с этими словами Виктория застёгивает свой рюкзак. Только она собиралась закинуть его на плечо, как на её запястье вдруг оказывается крепкая хватка Анны.       Это ещё что за дела?       — Ты никуда не пойдёшь. — она с силой сжимает тонкое запястье и тянет девушку обратно к столу, как бы говоря, что разговор ещё не закончен, — Остаёшься сегодня дома. Пиши Сакамото, что не придёшь к нему. Мне надоело ваше общение.       Как говорится, с хера ли?       — Какого чёрта тебя не устраивает? — вопрошает девушка. Если она и запрещает ей что-то, то только когда её не устраивают оценки.       — Твои оценки скатятся, если продолжишь с ним водиться.       Рояль в кустах.       — Я учусь на высшие баллы! Я не понимаю, что ещё тебе нужно?!       — Тогда что это? — Анна достала из кармана своих брюк какую-то бумажку, сложенную вдвое.       Виктория с недоверием смотрит на кусок бумаги в руках матери, пока вдруг не осознаёт, что это такое. Она не смеет двинуться, даже голову боится поднять — понимает, что придётся встретиться со взглядом разъярённой дьяволицы.       — Повторяю: что это такое? — Анна повышает голос, от чего внутри девушки всё просто сжимается.       — Мой тест. — но она находит в себе силы, чтобы выдавить из себя два слова.       Чёртов физик и его внезапные тесты.       — Почему такая низкая оценка?       — Это единственный раз…       — Даже его не должно было быть. — женщина сжимает тест в руке и швыряет скомканную бумажку в лицо старшеклассницы, — Ты должна учиться только на высокие баллы. Или ты хочешь стать неудачницей?       — Нет…       — Чего ещё тебе желать? У тебя всё есть. Я всё тебе даю, и вот так ты мне отплачиваешь?       Старшая Ёсимура ждёт от дочери хоть какой-то реакции, но та продолжает молча стоять с опущенной головой. Какую реакцию она ожидала увидеть? Она должна была упасть на колени и, как у богини, прощения вымаливать? Нет, Виктория, конечно, всё понимает, но до такого уровня она точно опускаться не будет.       Анна тяжело вздыхает и качает головой. Она сделала свои выводы, а Виктория —свои. Каждая сейчас при своём мнении, но вердикт всё равно выносит мать:       — Остаёшься дома и учишься. Мне плевать как, но ты обязана переписать это. — говорит она строгим голосом, после чего разворачивается и выходит из комнаты, — И чтобы больше не было такого.       Анна с хлопком закрывает дверь комнаты и уходит, кажется, к своему кабинету. Виктория продолжает около пяти секунд стоять неподвижно, после чего злость просто выливается наружу: она со всей силы ударяет пол ногой, после шумными шагами направляется к своей кровати и просто падает на матрац.       Девушка просто не знает, куда себя дать. От обиды начинает кричать в подушку, хотя хочется взорваться и сжечь всё в радиусе километра или избить кого-нибудь до смерти. К сожалению, ей достаётся лишь ни в чём не повинная кровать.       Пара минут у неё уходит, чтобы успокоиться, после чего она берёт свой телефон и проверяет время. Ойкава вот-вот должен прийти. Нельзя дать ему даже приблизиться к дому, потому что тогда и на него может вылиться волна криков. Ёсимура набирает его номер и ждёт.       Даже пара гудков показались мучением.       — Тоору, ты уже вышел к моему дому? — спрашивает сразу и, как только слышит его положительный ответ, не даёт даже продолжить: — Подожди на углу улицы. Я буду через пару минут.