Северный ветер больших перемен

Гермиона засела за подготовку к экзаменам и ее фанатичность не знала границ. Весь день тридцатого декабря штудируя учебники и справочники, она очнулась от этого занятия только поздно вечером, когда за окном уже давным-давно спустились плотные зимние сумерки. Волосы на голове сбились в ужасные колтуны из-за привычки Гермионы постоянно в задумчивости запускать в них руку, теребить и закручивать вокруг карандаша. Как будто ей не хватало природного безумия своей прически. Разминая затекшие мышцы, она подумала, что давно не занималась никакими физическими упражнениями. Достав из-под дивана коврик для йоги, Грейнджер принялась за выполнение несложных асан. В прошлом году она немного увлеклась йогой, посещая занятия недалеко от дома. Однако в итоге бросила эту практику, проявив не свойственную для себя непоследовательность. Её депрессивное состояние, казалось бы, не оставляло ей сил и времени ни на что, кроме выполнения самых базовых повседневных действий. Сейчас почувствовав прилив желания заняться чем-то ради себя, своего здоровья и удовольствия, она даже немного удивилась. Чувство было словно давно позабытым. Постояв немного в Половинной позе Луны, Гермиона пошла на кухню готовить чай. Она всегда любила смотреть как он заваривается в прозрачном пузатом чайнике, как его листочки неспешно раскрываются, отдавая вкус, цвет и аромат. Одиночество успокаивало и давило одновременно. Гермиона не смогла бы правильно описать это чувство. Это было словно оцепенение. В голову снова начали лезть удушающие мысли о жизни, смерти и потерянности. Не в силах больше выносить навязчивости собственного сознания, она наскоро оделась и вышла на улицу. Воздух был теплее, чем несколько дней назад, а улицы оставались такими же шумными. Гермиона пошла вперед, не думая о том, куда идет. Хотелось затеряться во всеобщем оживлении и быть найденной кем-то одновременно. Гермиона очень любила квартал, в котором жила. Блумсбери был полон тихого, в меру утонченного, неброского обаяния. Один из островков интеллектуальной, размеренной жизни в бешеном, иногда шокирующем мегаполисе. Здания викторианской эпохи, скверы, множество лавок, Лондонский университет, память о Вирджинии Вульф, Британский музей. Это был студенческий район, и Гермиона иногда тосковала о том, что живя тут, она не была причастна к этой не бурлящей, но тихонько кипящей жизни. Как раньше в Хогвартсе её маггловское происхождение не давало ей до конца слиться с окружающим её миром, так и сейчас было то же самое, только наоборот. Какой будет толк от того, что она зайдет в один из пабов, который любили посещать студенты и профессора, если она будет отделена от них стеной того, кто она есть? Ни о каком случайном, но искреннем диалоге, завязавшемся за стаканчиком сидра или чего покрепче, не могло быть и речи. Ей нечего было рассказать о себе этим людям. Ничего из того, что не считалось бы нарушением Статута. Однако удобство Блумсбери заключалось и в том, что тут находился один из немногих волшебных пабов вне магического Лондона. Разношерстная публика в нем никогда не нравилась Гермионе. Чаще всего там собирались волшебники, прибывающие в Великобританию по делам, не всегда благонадежного вида. Чем-то место напоминало ей Кабанью Голову. Но наличие волшебного заведения в любом случае было неоспоримым плюсом квартала, ведь там находился общественный камин, через которой можно было попасть на Косую Аллею. Пройдя мимо Рассел-сквера к церкви Святого Георга, рядом с которой располагалось это далеко не святое заведение, Гермиона задумалась, не скоротать ли ей вечерок в «Пьяном короле»? Или отправиться на Косую Аллею? Застыв в задумчивости рядом с тускло горящим окном паба, Гермиона посмотрела на своё запястье, где были часы на кожаном ремешке. Часы показывали полдевятого вечера. На самом деле, если она хотела пристойно выглядеть на завтрашней вечеринке у Гарри и Джинни, ей надо было вовремя лечь спать сегодня. С некоторыми усилиями она выиграла борьбу с попустительством собственным порокам и отправилась домой. *** На следующий день она потратила непривычно много усилий на свои волосы. Вообще, с тех пор как маггловский парикмахер перед шестым курсом дал ей совет не драть постоянно шевелюру щеткой, растягивая волосяную нить, а наоборот по возможности оставить волосы в покое, позволяя им закручиваться в тугие колечки, и не стричь их выше лопаток, её голова стала выглядеть сносно. Но год жизни впроголодь, без возможности помыть голову как положено, не прошел даром. Как и бесконечное использование высушивающего заклинания. Да и сейчас, конечно, она редко ухаживала за собой как следует. Сегодня Гермиона не стала пренебрегать бальзамом и маслом для волос и позволила высохнуть копне самостоятельно. От этого беспорядок на голове не сильно уменьшился, но сами волосы выглядели лучше. Гермиона надела штаны темно-фиолетового цвета из тонкой шерсти, расклешенные от бедра и джемпер на тон светлее. Более тщательно, чем обычно, поработала над макияжем. Господи, как же это хлопотно, быть успешной молодой женщиной. Ровно в восемь вечера Гермиона аппарировала рядом с Гриммо, не желая попадать в толкучку паба в Блумсбери. Заманчиво было направиться к Поттерам прямиком из своего камина, но долг гостьи обязывал заскочить за бутылкой вина. Когда она встала между домом номер 12 и 14, стены разъехались, явив еще одно крыльцо таунхауса. Гермиона постучала в дверь тяжелым кованым замком в виде свившейся в кольцо змеи. – Гермиона! – дверь отворилась, заливая крыльцо ярким теплым светом, и в проеме замаячила радостная и возбужденная физиономия Гарри. – Заходи! – друг помог ей с пальто и провел в большую гостиную. – Гермиона пришла! – оповестил он присутствующих. – Тут пока только наши, – Гарри улыбнулся, кивнув на Невилла, Рона с Лавандой, Джорджа с Виенн и Билла с Флер. – Гермиона, располагайся, я должен помочь Джинни на кухне. – Да, конечно. А это вам, – Гермиона протянула ему бутылку вина. – О, чилийское, – одобрительно заметил он, забирая бутылку. Гермиона развернулась к гостям. – Ну как вы все поживаете? – она послала улыбку, адресованную сразу всем и никому конкретно. – Прекгасно, Гермиона, как ты сама? – Флер запечатлела на её щеке невесомый поцелуй. – Мы оставили детей у родителей Билла. – Она еле заметно сморщила носик и продолжила: – Молли зайдет поздгавить после двенадцати часов. – О, рада буду увидеться с ней, – кивнула Гермиона, на что Флер Уизли неопределенно улыбнулась. Гермиона подумала, что Флер чем-то напоминает Нарциссу Малфой. Однако эта мысль не вызвала неприязни, как и сама Флер. Все же, некоторые антипатии потеряли былую остроту. Насколько Гермиона знала, Джинни тоже стала намного терпимее к своей французской золовке, ведь теперь была новая жертва – Лаванда Браун. – Я слышала, ты уезжаешь в Ирландию? – Лаванда, сидевшая рядом с Роном на софе и бросающая на Гермиону оценивающие взгляды, видимо, решила завязать светскую беседу. Гермиона подавила раздражение от того, что её планы стали достоянием общественности благодаря Джиневре Поттер и постаралась ответить, как можно более ровно: – Я хочу попытаться перевестись в другое учебное заведение. – В Игландию? Пгесвятая Дева, там ужасный климат! – воскликнула Флер. – Неужели ты собралась переводиться в Аранский университет? – изумленно спросил Невилл, включившись в беседу. – На самом деле климат в Ирландии в целом мягче английского, Флер, – Гермиона обратилась к жене Билла и продолжила, глядя на Невилла: – Верно, Невилл. – На самом деле, это отличная новость, Гермиона. Жаль, что я мало могу тебе рассказать об учебном процессе, – Невилл виновато пожал плечами. – Такие правила, ты и сама знаешь. Хочешь чего-нибудь выпить? – он кивнул в сторону стола с закусками и разнообразными напитками. – Джин-тоник, два кубика льда и кусочек лайма, если можно, – Лонгботтом быстро намешал ей коктейль, и Гермиона в который раз спросила себя куда делся мальчишка с неловкими, скованными движениями. – Мне нравится эта мода на маггловские коктейли, честное слово! – подал голос Рональд. – Плесни мне того же, Невилл, дружище! Позже, когда все прикоснулись к дарам домашнего бара Поттеров, Невилл и Гермиона вновь вернулись к разговору. – В двух словах, каково там учиться? – спросила она школьного друга. – Трудно и интересно, – Невилл улыбнулся. – Поверь, Гермиона, этот университет, он… поистине дает широчайшие возможности для исследований. У него огромная академическая база. Люди, которые там преподают… – на этой фразе Невилл неожиданно замолк с извиняющейся улыбкой. – Ну ты сама увидишь, а то чувствую, что начну говорить лишнее, – смущенно закончил он, разводя руками. Гермиона внимательно посмотрела на него, силясь понять, что в его ответе заставило слегка напрячься. Было что-то, словно звоночек на заднем фоне. Но в гостиную вошла Джинни и мысль не успела оформиться. – Кричер, ставь подносы сюда! – Джинни указала на свободный стол. Домовой эльф перенес канапе и с учтивым кивком исчез. Джинни радостно оглядела присутствующих и заметив Гермиону, раскрыла объятия. – Дорогая! Ты тут, отлично! Скоро прибудут и другие, – они обнялись и в этот же момент камин вспыхнул. Джинни поспешила к новой гостье, которой оказалась Парвати Патил. Поздоровавшись с Парвати, Гермиона удалилась в уборную немного освежиться. Когда она вышла оттуда десятью минутами позже и вернулась в гостиную, там уже вовсю играла музыка, а по первому этажу сновала куча людей, которые громко болтали, смеялись и произносили тосты. Гермиона бесцельно перемещалась между гостями, потягивая второй джин-тоник и флегматично размышляя о пользе социализации. Она уже наметила уголок рядом с книжным шкафом, когда кто-то негромко окликнул её и на плечо легла изящная смуглая ладонь. Обернувшись, она увидела улыбающуюся Парвати и некую высокую девушку. – Гермиона, как ты? – белоснежная улыбка Парвати Патил была подобна молнии. – Спасибо, отлично, как ты? – Гермиона улыбнулась в ответ и перевела взгляд на незнакомку в брючном костюме из кремового шелка. – Не представишь… Слова замерли на губах, поскольку холеное, слегка вытянутое лицо принадлежало Мариэтте Эджкомб. – Не узнала? – Мариэтта надломила идеальную бровь. – Вот уж не думала, Грейнджер, что ты меня не узнаешь, – она послала Гермионе прохладную улыбку. – Привет, Мариэтта, – Гермиона попыталась изобразить вежливое удивление, спрашивая: – И ты здесь? – Мы с Перси решили встретить Новый год тут, хотя Молли настаивала, – Мариэтта сделала глоток шампанского, не смазав при этом алую помаду. На её матовом, слегка загорелом лице не было и следа от уродливых фурункулов. Гермиона испытала нечто, близкое к облегчению. Смысл последней фразы Эджкомб она уловила с опозданием. – Молли? – переспросила Гермиона, чувствуя себя глупо. – Молли Уизли, – тон Мариэтты стал снисходительным. – Мама моего жениха. Да она издевается. Эта мысль вновь пробудила в Гермионе старую неприязнь. – Ты встречаешься с Перси? – Да, уже несколько месяцев, – та подняла правую руку тыльной стороной, так, чтобы Гермиона увидела блеск камня. – О, это так романтично, – стоявшая рядом Парвати хихикнула. – Отношения на расстоянии и все такое… - Ты живешь не в Британии? – спросила Гермиона и опомнившись добавила: - Поздравляю с помолвкой. – Я учусь в Магической академии Киото, на факультете международного права, – Мариэтта выдержала паузу и продолжила: – Ты, вроде бы, тоже изучаешь что-то… связанное с правом? – Да, я учусь на Курсах права при Министерстве Магии. - О… Я не рассматривала их, – Мариэтта пожала плечами. – После войны мы с Падмой и Чжоу хотели новых впечатлений. И выбрали Японию. Они учатся со мной. – О да, – кивнула Парвати. – Падма и Чжоу изучают там артефактологию. Я была у них недавно. Япония – это что-то, Гермиона. Я очень вдохновилась Японией! В «Твилфитт и Таттинг» мы выпустили японскую коллекцию, она сочетает традиции мантий и кимоно. Внимательнее взглянув на Парвати, Гермиона отметила, что её наряд действительно был довольно изыскан. – Я ни разу тебя у нас не видела, – продолжила Парвати. – Приходи, подберем что-нибудь замечательное. – Да, непременно. – Как интересно вышло, мы могли бы носить одну фамилию, – продолжила Мариэтта, улыбаясь. В её глазах улыбки не было. – Но оказалось, не судьба. – Ну тебе повезло, что ты претендуешь на место миссис Персивальд Уизли, а не Рональд Уизли, – усмехнулась Гермиона, уставая от этого разговора в тонах пассивной агрессии. – Тебе ли меня не знать? Я могла бы поступить по аналогии с проклятой должностью преподавателя по Защите. Это было бы ужасно, ведь сейчас у тебя такая прекрасная кожа. С Наступающим! – Гермиона отсалютовала бокалом бывшим сокурсницам. Поспешность, с которой она их покинула, не позволила ей уловить выражения их лиц. Увидев Джинни, о чем-то беседующую с Виенн рядом с елью, Гермиона направилась к подруге, испытывая мрачное веселье. – Джинни, можно тебя на пару минут? – Гермиона подхватила Джинни под локоть, увлекая к камину. – Гермиона, что произошло? – Почему ты мне ничего не сказала про Эджкомб? – Ой, Гермиона… Послушай, я не собиралась от тебя скрывать… – Джинни! – Гермиона примиряюще подняла правую руку. – Я не обвиняю тебя, что сразу же не делишься со мной семейными делами! Но ты могла хотя бы предупредить меня, что она здесь будет? – её шепот стал злым. – Ты же знаешь, какие у нас отношения! – Гермиона, – в голосе Джинни послышались слезы и Гермиона удивленно моргнула. – Я хотела, правда. Но мне было так обидно, что не хотелось даже поднимать эту тему. Понимаю, это глупо, но все эти Флер, Лаванды, Мариэтты… Я всегда хотела, чтобы ты вошла в нашу семью. И каждый новый выбор моих глупых братьев разбивает мне сердце… – Ну ты не можешь каждый раз расстраиваться, что это не я, - сухо заметила Гермиона, пряча за своим тоном легкое смущение. – В конце концов, у меня был только один шанс стать Уизли, хотя братьев у тебя и намного больше. – Ну да, ты права, – Джинии устала вздохнула. – Просто, они все ужасны. – Ну, Виенн вполне милая и к Флер ты привыкла, нет? – Виенн да, душка, только не знаю, как заставить Джорджа жениться, – на лице Джинни отразилась серьезная озабоченность. – Ну и к Флегме я привыкла… Они с Биллом счастливы. – Ну и Рон с Лавандой тоже, не сомневаюсь, – поспешила заверить её Гермиона, на что Джинни скептически фыркнула. Гермиона помолчала и осторожно продолжила: – Хотя согласна, Мариэтта это немного перебор. Она нашла взглядом Эджкомб, которая теперь стояла рядом с долговязым Перси и о чем-то вещала, положив тому руку на предплечье. – Куда делась умница и красавица Пенелопа Кристалл? – Пенелопа? – переспросила Джинни. – Она в Хогвартсе, проходит ученичество у профессора Синистры и параллельно изучает астрономию в этом маггловском Кембридже. Я даже хотела её пригласить, но Гарри отговорил, мол, будет неловко, – кисло закончила она. Гермиона мысленно поблагодарила Гарри. Это был бы уже перебор молодых, блестящих и перспективных на квадратный метр. Её комплекс неполноценности и так вырос за этот вечер. Она сделала усилие, отгоняя навязчивые мысли. – Что там со списком приглашенных на вечеринку? – спросила она. Джинни достала откуда-то из области декольте сложенный листок и протянула его Гермионе: – На, посмотри. Вроде никого не забыла. Звездочки – те, кто уже подтвердил, напротив остальных вопросы. Я всех ориентирую на 7 января, это суббота. Гермиона пробежала внушительный список в поисках Минервы МакГонагалл. Увидев напротив нужной фамилии звездочку, она испытала облегчение. Хоть что-то идет гладко. – Видишь, Кингсли до сих пор не подтвердил, – Джинни высунулась из-за её плеча и тыкнула в строчку посередине. – Ну министр, конечно… Но он сердечно поблагодарил и сказал, что постарается. Это очень мило, правда? – Да, действительно, – пробормотала Гермиона. На самом деле лучше бы Кингсли не было поблизости. Все-таки он очень хороший бывший аврор и у него наверняка нюх на все противозаконное. Мерлин, она собирается совершать противозаконные вещи. – А где твой список? Надо сверить, вдруг я кого-то забыла… – Нет, Джинни, точно могу сказать, что ты никого не забыла. Право, мне сейчас стало неудобно, что мы постоянно пользуемся вашим гостеприимством и в такое время, – Гермиона указала взглядом на живот подруги, испытывая искреннее смущение. – Не бери в голову, - ответила Джинни беззаботно. – Слава богу, беременность хорошо проходит, – она положила руку на живот. – Если бы мы не жили так открыто, я совсем бы скисла в четырех стенах. Вчера Гарри и Рон летали на заднем дворе, и Мерлин, ты не представляешь, у меня руки прямо чесались… Они еще немного потрепались обо всем понемногу. После чего Джинни убежала играть роль прекрасной хозяйки большого дома. Гермиона, чьи ноги уже начали отваливаться в лодочках, тяжело вздохнула и покачала головой. Энергии Джинни Поттер, даже во время беременности, можно было только позавидовать. Осушив до конца свой бокал, Гермиона поставила его на журнальный столик и хотела пойти поискать какое-нибудь не шумное место. Вдруг кто-то дернул её за рукав, и вскинув глаза она увидела проходящего мимо нее Рона, который бросив на неё косой взгляд, вышел в коридор, ведущий к кухне. Гермиона, стараясь не озираться воровато, последовала за ним. В коридоре, освещенном лишь неровным светом настенных канделябров, она не сразу увидела Рона. – Я тут, – донеслось откуда-то из-под лестницы наверх. Гермиона увидела Рональда, стоящего там и поспешила к нему. – Вот, – он сунул небольшой мешочек прямо ей в руку и быстро продолжил: – Я решил отдать тебе их сейчас… Я так понимаю, время у тебя есть. Джинни сказала, что встреча седьмого января. Рон говорил шепотом и не смотря на плохое освещение, Гермиона видела, что он напряжен. – Спасибо, – прошептала она. – Не знаю, как благодарить тебя… – Не надо благодарить, - он поднял руку, прерывая её. – Кто-нибудь должен что-нибудь для тебя сделать… помочь. Она чувствовала, что под словом «помочь» он имел ввиду не помощь по поиску бывшего учителя, а скорее психологическую помощь. Он не хотел, чтобы она оставалась один на один с чем-то, чему ни он, ни она не могли дать правильное определение. – Как все произойдет? У тебя есть план? Гермиона поделилась своими соображениями. – Как видишь, добавить зелье в чай и принести его нам будет твоей задачей, – смущенно сообщила она. – Главное не перепутать чашки. – Я понял. Договорились. Ладно, пойдем уже… Они выходили из-под лестницы, когда дверь библиотеки открылась и оттуда вывалились, смеясь, Гарри и Джордж. – О, Рон… Гермиона? – взгляд Гарри стал осознанным, когда он оценил ситуацию. – Вы…эээ… тут вдвоем? – Гарри, как думаешь, может мечтам Джинни еще суждено сбыться? – усмехнулся Джордж, подходя. – Бедная малышка Лав-Лав, я бы на её месте переживал. – Заткнись, Джордж, - огрызнулся Рон. – Мы просто разговаривали. – Ага, ага, – Джордж многозначительно поводил бровями. – Джордж, в самом деле, не привлекай внимание к пустякам, – сообщила Гермиона, уверенно проходя мимо них. – Все нормально, вы идете к гостям? Они вернулись в гостиную, где Рон тут же отделился от них, возвращаясь к Лаванде, болтавшей с Флер. – Хочешь чего-нибудь выпить? – спросил её Джордж. - Мне уже достаточно, на самом деле…А, ладно, давай, – махнула она рукой, присаживаясь в кресло и с наслаждением скидывая туфли: – О боже, это кайф… – Настоящий кайф – этот мартини, – подмигнул ей Джордж, подавая бокал и присаживаясь рядом с ней и Гарри. – Возможно, ты прав. Однако это будет ужасно, садиться за праздничный стол уже пьяной, – заметила она, пригубив холодный напиток. – Все решат, что у меня проблемы. – Ну у тебя же нет проблем, правда? – неожиданно обратился к ней Гарри, подозрительно мерцая взглядом за круглыми очками. – Ну… Нет, – Гермиона постаралась звучать легкомысленно. – Какие могут быть проблемы? – Ну в самом деле, Гарри, у неё здоровые зубы, отличная кожа и оба уха, какие могут быть проблемы? Ко всему прочему, зрение еще хорошее, не то что у тебя, приятель, – Джордж похлопал Гарри по спине. – Я говорила тебе, Джордж, что ты похож на одного магловского художника? – лениво спросила Гермиона, откидываясь на спинку кресла. – Очень известного. – Нет, Гермиона, никогда! – воскликнул Джордж. – Он так же неотразим, как я? – Он тоже был одноухим и рыжим, – смеясь, ответила она. – Ну под такое определение подпадает куча помоечных котов, - захохотал Джордж. – Если только его ухо тоже не отрезал зловещий тип, проносясь мимо на метле. – Нет, - она улыбнулась. – Он сам себе его отрезал. – Ну значит он псих, это мне уже ближе. Упоминание Снейпа вернуло её к размышлениям. На глаза вновь попалась Мариэтта с её ухоженным высокомерным лицом. Мать Гермионы одобрила бы, если бы Гермиона выглядела также. Возможно, она также одобрила бы поведение Мариэтты, как дочери. Да многие родители предпочли бы такую дочь. Преданную, переживающую о них. Гермиона устало подперла щеку рукой. Когда-то она не думала о последствиях, накладывая сглаз для предателя на список Отряда Дамблдора. В разгар борьбы, которую они вели, некогда было размениваться на сантименты. И потом, когда Чжоу обозлилась на Гермиону за то, что произошло с Мариэттой, Гермиона искренне не понимала, в чем её вина? Они вычислили предателя и наказали его. То, чем они занимались, не было шуткой. И какие-то фурункулы были небольшой расплатой за содеянное, за то, что Дамблдору пришлось покинуть школу. Она долгое время вообще не возвращалась к той истории. У неё не было времени на подобные сожаления. Однако как-то раз после шестого курса, когда стало понятно, что ей придется сделать со своими родителями, она вспомнила Мариэтту. Возможно, единственное в чем Эджкомб была виновата, так это в том, что была хорошей, любящей дочерью. Которая в пылу борьбы за высшее благо не забывала о простых, человеческих чувствах. Или возможно в мире мало было по-настоящему плохих людей, в основном слабые. Гермиона отогнала тогда эти мысли, ведь они делали слабой и её, и не позволяли мыслить с той ясностью, которая была необходима. Может быть именно поэтому сейчас её мысли и чувства в таком беспорядке, потому что слишком долго она подчиняла их себе и тому, что считала необходимым? А может быть в итоге в ней что-то сломалось, и её правильность, умение доводить все до конца стали каким-то извращением натуры, позволяющим ей пересекать черту даже там, где не следовало? Хорошо хоть у Мариэтты с лицом все в порядке. Эта мысль успокаивала. А возможно, она слишком много на себя берет. Она всего-лишь девчонка, которую вся эта история пережевала и выплюнула. И которая с самого начала была уязвимой маглорожденной, одинокой в чужом мире, ради которого она пожертвовала тем немногим, что есть у каждого человека, и в итоге осталась ни с чем. – Гермиона… Гермиона! – Гарри помахал у нее перед лицом. – Ты не слышала? Я звал тебя три раза. Джинни пригласила всех за стол. Он поднялся, выглядя озабоченным. – С тобой точно все в порядке? – его зеленые глаза сканировали её. – Да-да. Просто последний бокал был лишним, – усмехнулась она, направляясь к выходу. Когда все, наконец, уселись за красивый праздничный стол, Гермиона поняла, что сидит аккурат наискосок от Лаванды и Мариэтты. Напротив же неё уселся Перси Уизли. Оценив иронию вечера, она завертела головой в поисках своих непосредственных соседей. К её облегчению это был Джордж с одной стороны и Невилл с другой. Вполуха слушая остроумную болтовню Джорджа, который, сидя между ней и Виенн старался рассмешить обеих, и время от времени поддерживая с Невиллом ни к чему не обязывающую дружескую беседу, Гермиона почти расслабилась, впервые за вечер начав получать какое-то удовольствие от праздника. – Налить тебе еще вина? – спросил Невилл, поднимая графин. – Ой, нет, хватит. Лучше тыквенного сока. Отпив из бокала, она заметила на себе взгляд Лаванды. Та быстро отвернулась, тут же завязав с Роном диалог. Гермиона должна была согласиться, что выглядела Лав-Лав уже не так очаровательно глупо, как раньше. Что-то в ней появилось, какое-то наполнение. Вспомнился рассказ Рона про то, что она подумывает учиться на психолога. Гермиона еле подавила смех, вызвав у Невилла слегка тревожный взгляд. Она подумала, что, возможно, её снобизм по отношению к профессиональным перспективам Лаванды был продиктован внутренним дискомфортом от мысли, что её изучающие взгляды могли означать нечто большее, чем интерес одной женщины к другой. Легко было относиться к Лаванде как к дурочке, которая наконец-то заполучила своего Бон-Бона. И тяжело было учиться воспринимать её на равных. И признать, что пока она, Гермиона, буксовала, кто-то двигался вперед. Её взгляд упал на часы, которые показывали без десяти двенадцать. За столом уже началось оживление. Все принялись разливать напитки, и Гермиона тоже попросила налить ей шампанского. Последний бокал в честь праздника, и она очень надеялась, что выпадет из камина в свою собственную квартиру, а не где-нибудь в Лютном переулке. Кто-то начал отсчет, все встали. – Раз, два, три, четыре… – радостный хор голосов. Гарри и Джинни светятся от счастья во главе стола. – Ээээй, с Новым Годом! С Новым Годом! Из палочек начали вырываться снопы разноцветных искр, кто-то рядом, должно быть, Джордж, запустил китайского огненного дракона под высокий потолок. Оглушенная всеобщим гомоном, с непроизвольной улыбкой Гермиона беспорядочно чокалась со всеми подряд, пару раз вроде бы даже с Лавандой. – С Новым годом! – говорила она всем и никому, как и остальные. Наконец гомон голосов затих и все уселись обратно. – Ну теперь начинается настоящий праздник! – заявила Джинни. – Кто за танцы? Заиграла музыка и половина стола подорвалась со своих мест и пустилась в пляс. – Эй, Гермиона, пошли! – Джордж увлек её и Виенн, устроив с ними небольшой хоровод. Ноги ужасно болели и Гермиона скинула туфли, запульнув их куда-то под стол. Виенн, смеясь, последовала её примеру. – Вот это по-нашему! – засмеялся Джордж. Было весело. Где-то через час из камина вышли Молли и Артур и поздравления пошли по-новому кругу. Гермиона тоже получила свою порцию крепких объятий, фирменный свитер Уизли, заждавшийся её с Рождества, а также причитания о том, какая она худенькая. Это показалось Гермионе явно ошибочным мнением, потому что её вес все-таки полез вверх несколько дней назад, подпортив ей настроение. Окончательно вымотанная, она уселась обратно за стол, размышляя о том, что пренебрежение здоровьем не приведет её ни к чему хорошему. Давно пора было показаться целителям, со всеми её проблемами, доставшимися ей от войны. За этими пенсионерскими размышлениями её поймал Гарри, усевшийся за соседний стул. – Веселишься? – его взгляд был уже ошалелым, а белая рубашка мокрой. – Не переставая, – ответила Гермиона и взмахнув палочкой наложила на друга освежающие чары. – Так лучше? – Да, намного, спасибо, – Гарри кивнул головой и тут же сдул выпавшую на лоб прядь. – Устала? – Да, спина уже отваливается, старость не радость. Гарри рассмеялся, в этот момент за окном прогремел особенно мощный фейерверк. – Это Рон с Джорджем! – заметил он. – Пойдем посмотрим? Накинув на себя пальто, она вышла на улицу. Было морозно, свежо, было прекрасно. Легкие наполнились холодным воздухом и это было восхитительно. В небе розовым дождем взорвался фейерверк. – Юху! Класс! Все столпились, чтобы посмотреть на прекрасные сверкающие фигуры, которые зажигались на фоне темно-синего зимнего неба. Гермиона краем глаза увидела обнявшихся Рона и Лаванду. Они выглядели невероятно умиротворенно, гармонично. На глаза навернулись слезы тоски по чему-то большему. *** Утро первого января было недобрым. Гермиона плохо помнила, как добралась до дома. Вроде Невилл её аппарировал. Как ему это удалось, она понимала с трудом, учитывая его собственное состояние. Вот уж бездна таланта крылась в юном застенчивом гербологе… Во рту было противно, поэтому первое, что она сделала, оторвав наконец-то тяжелую голову от подушки, это почистила зубы. Набрав при помощи магии ванну, она уронила в горячую воду собственное тело, которому, по ощущениям, было в то утро лет сто. Лежа в ванне, Гермиона пыталась понять, способна ли она, не вставая, волшебством заставить заработать кофемашину. Поняв, что даже размышлять над просчитыванием этого простого действия тяжело, она решила не рисковать и делать все по-магловски, долго и надежно. Пройдя на кухню, Гермиона открыла шкаф с лекарствами. Отыскав между магловских препаратов и волшебных снадобий нужный пузырек мутно-зеленого стекла и откупорив его, она глотнула содержимое, запрокинув голову. Резкое на вкус, маслянистое антипохмельное зелье заставило поперхнуться, но буквально через несколько минут, которые Гермиона провела, прислонившись к кухонному гарнитуру и прикрыв глаза, она начала ощущать, как мыслительные процессы перестали вызывать головную боль. Господи, благослови зельеварение. Отхлебывая из кружки, она пошла к входной двери, у которой примостился крохотный чулан. Гермиона взмахнула палочкой, раздался грохот, а потом прямо ей под ноги мягко спланировал простой чугунный котелок. Гермиона отлеветировала его в центр комнаты. Осмотрела критическим взглядом и схватив с дивана свою сумочку, достала из неё два пера, аккуратно завернутые в холщовую тряпочку. Два пера, ровно четыре дюйма каждое, насколько она могла судить. Рон, милый Рон. Он сделал это, потому что считал, что должен подставить ей плечо. Абсолютно не вдаваясь в подробности того, как это можно интерпретировать. Трансфигурировав подсвечник в лабораторную конфорку, Гермиона водрузила на неё котел. Теперь нужно было подготовить ингредиенты. Гермиона никогда не питала особых иллюзий насчет собственных способностей в зельеварении. Однако это ей не помешало в тот чокнутый послевоенный год попытать свои силы на подготовительных курсах по лечебным зельям в Святого Мунго. Курсы были для тех, кто искал ученичества у мастеров и целителей или собирался изучать эту науку в университете. Отсидев на них два месяца из положенных пяти, Гермиона с досадой, смущением и разочарованием поняла, что скептическое отношение Снейпа к её способностям в зельях было во многом заслуженным. Да, она прекрасно усваивала информацию. Разве это подталкивало её к каким-то нестандартным, интересным размышлениям? Отнюдь. Никаких свежих идей в её голове не было, также, как не было вдохновения в четких движениях рук, когда она нарезала корень мандрагоры. Однако она любила варить зелья, это её успокаивало. Наверное, поэтому она и пошла на эти курсы – хотелось чего-то медитативного, позволяющего отстраниться от действительности. И еще это было связано с профессором, и теперь она понимала, насколько это трогало её сердце и разум. Ну как бы то ни было, ей не пришлось теперь покупать или трансфигурировать котел. Тот, который она приобрела для курсов, вполне сгодился. Измельчая дремоносные бобы и сминая пальцами волшебные мхи, Гермиона не наблюдала часов. Полностью погрузившись в процесс, она даже высунула кончик языка от усердия, время от времени сдувая непослушные пряди со лба. Гермиона начала развлекаться тем, что представляла себя на уроке, в Хогвартсе. Вот сейчас она закончит подготовку ингредиентов и начнет варить. Нужно еще посмотреть по сторонам, вдруг Невиллу нужна помощь. Главное, чтобы профессора Снейпа не было рядом. Чувство было настолько реалистичным, что она почти вздрогнула от мысли, что он мог незаметно подкрасться сзади и сейчас каким-нибудь едким неожиданным замечанием спровоцирует её на ошибку. Отогнав от себя глупые мысли, Гермиона зажгла магией огонь под котлом и приступила к самому важному – начала варить. *** Когда она добавила в котел перья – сначала одно, потом второе – и желтое варево стало кристально прозрачным, а едкий запах серы исчез без следа, было уже девять вечера. Гермиона поняла, что за день не проглотила ни крошки. Пустой желудок свело болезненной судорогой. Стараясь не обращать на это внимания, она начала разливать готовое зелье в заранее подготовленные пузырьки. Их всего получилось три, и она не знала, что будет делать с оставшейся сывороткой. Ладно, в хозяйстве пригодится все. Разминая затекшую спину, она первым делом скинула с себя одежду в которой работала. Это не самое трудоемкое зелье вымотало её, тело было слегка липким от пота. Бедный Снейп, денно и нощно склонившийся над котлом… А они еще смеялись над его нездоровым внешним видом! Удивительно, как он еще умудрялся сохранять такую осанку! Приняв быстрый душ и одевшись во все свежее, Гермиона стала сочинять нехитрый ужин. Если она хотела когда-нибудь привести себя в сносную форму, надо было начинать следить за питанием. За едой она принялась продумывать свои планы на ближайшие дни. Завтра был рабочий день в кафе, а послезавтра первый экзамен в Министерстве. Сдав его, она собиралась зайти в Отдел международного магического сотрудничества со своим школьным аттестатом, чтобы сдать его на апостилирование. Ковыряясь в тарелке с жарким, она с унынием размышляла о завтрашнем дне. Работать в кафе становилось уже физически тяжело, она уставала. Организм, не до конца оправившийся от стресса, хотел покоя, правильного распорядка. Да и морально её начинало угнетать обслуживание гастрономических потребностей незнакомых людей. Если она поступит в Аран, то проблема решится сама собой. Если нет, то Гермиона пообещала себе задуматься над сменой способа зарабатывать. Помыв грязную посуду с помощью магии, Гермиона легла в незаправленную с утра постель и провалилась в беспокойный, тревожный сон.