Северный ветер больших перемен

Она вышла из кабинета преподавателя Теории магического права и почти не обратила внимания на сокурсников, хотя у некоторых по всей видимости были вопросы. Гермиона поспешила по широкому коридору с учебными аудиториями к помпезному холлу, чтобы на лифте спуститься на пятый уровень. Экзамен был сдан на «превосходно», что было двойным достижением после того, как она вчера вымоталась на работе. Успев заскочить в отъезжающий лифт, Гермиона оказалась зажата между двумя полными волшебниками. Лифт как всегда задребезжал и дернулся вниз, голова Гермиона запульсировала болью. Если сейчас она не сдаст быстро документы и не выпьет чашку дрянного кофе в министерском буфете, кто-нибудь невинный точно пострадает. Лифт открылся на нужном ей этаже. Оказавшись в холле Отдела международного магического сотрудничества, Гермиона на секунду прикрыла глаза, чтобы собраться перед последним на сегодня рывком. Потом можно окончательно утратить деловую активность до завтра. В приёмной народу было не слишком много. С волшебных стрельчатых окон в стиле неоготики лился солнечный свет, заливая пространство. Тишина нарушалась только сбивчивой речью с сильным немецким акцентом – волшебник в дорогой мантии пытался что-то втолковать даме преклонного возраста, которая взирала на него со скепсисом и типичной для англичан досадливой жалостью к иностранцам. Гермиона прошла к одной из волшебниц, восседавших на своих рабочих местах за высокой стойкой из темного мрамора, словно нахохлившиеся грифы. – Добрый день, мэм, - вежливо обратилась она к ней. – Меня зовут Гермиона Джин Грейнджер, и я хочу сдать свой аттестат Хогвартса на международный апостиль… – Ну что ж, дайте его мне, а сами заполните эти формуляры, – женщина протянула ей кипу бумаг. – Вы оплатили пошлину? Гермиона кивнула и протянула сотруднице министерства квитанцию об оплате. Вооружившись казенным пером для посетителей, довольно тупым, она принялась за бумажки. Когда она поставила точку в последней анкете, прошло минут пятнадцать, и она уже порядком утомилась. – Вы закончили, мисс Грейнджер? Позвольте мне проверить, – женщина принялась тщательно изучать написанное Гермионой. Наконец она закончила. – Не подскажете, мэм, когда я смогу получить документы? – Ну не раньше пятнадцатого числа, – задумчиво протянула сотрудница. Отлично, тест в Аранском университете был назначен на конец января, а значит она сможет выслать им все документы заранее. Гермиона поблагодарила ведьму за стойкой и с сочувствием глядя на немца, который продолжал попытки объясниться со своей явно незаинтересованной собеседницей, покинула приемную Отдела международного магического сотрудничества. Она отправилась прямиком в министерский буфет. Гермиона, конечно, его не очень любила, но ей так хотелось поскорее куда-нибудь сесть с чашкой кофе и прикрыть глаза, что она готова была сделать это даже на обочине дороги. Усевшись с маленьким подносом за столик у окна, из которого открывался вид не куда-нибудь, а на Уайтхолл с его помпезным Адмиралтейством, Гермиона сделала глоток кофе. Тяжелый узел где-то в затылке начал постепенно ослабевать и мысли потекли в свободном направлении. Лениво скользя взглядом по волшебникам и волшебницам в строгих мантиях темных тонов, с тщательно уложенными волосами и напряженными лицами, вслушиваясь в их тихие, сдержанные и вежливые разговоры, Гермиона пыталась представить себя среди них через пять-десять лет. Казалось, это место так подходит ей. У каждого, кто знал Гермиону Грейнджер, не возникало сомнений, что эта девочка сделает карьеру в Министерстве. И если раньше, на волне антимагловских настроений, пусть тайных, но от этого не менее влиятельных, с этим еще могли возникнуть затруднения, то сейчас, когда Министерство изо всех сил старалось продемонстрировать свою открытую политику, казалось двери перед ней были распахнуты. Однако Гермиона не питала слишком больших иллюзий. Волшебный мир не станет нянчиться с маглорожденной девочкой, ожидая, пока она придет в себя и приведет свою жизнь в порядок. Вполне может оказаться, что за те пять лет, которые она проведет в Аране, тут, в Англии, все эти высокопоставленные чины устанут имитировать любовь к магглам и даже честный Шеклболт не сможет развернуть эту многовековую махину, когда она неизбежно вновь начнет погружаться в свой любимый сумрак псевдовикторианской эпохи. Если она, Гермиона, хочет чего-то добиться, то ей надо рвать зубами и ковать пока горячо. Занимать место служащего административного отдела Визенгамота или аппарата Министра, выходить замуж за какого-нибудь благонадежного героя войны, пусть и не первого порядка, но обязательно чистокровного, и тогда к своим тридцати пяти она вполне сможет увидеть в зеркале очень успешную магглорожденную ведьму. Вместо этого она уже потеряла кучу времени, а теперь собирается уехать в другую страну, скрывшись за стенами какого-то полусекретного учебного заведения. Когда она вернется оттуда в Британию, хватит ли престижного диплома, чтобы её приняли? В последнее время она словно впервые увидела мир вокруг после нескольких лет в тумане. Сначала в тумане войны, а после скорби и сожалений. Ощущения были, словно она какой-то остров, отколовшийся от материка. Полностью погрузившись в свои мысли, она заметила белобрысую макушку. Высокий, но хрупкий молодой человек, чье бледное лицо с острым подбородком казалось удлиненным из-за ранних залысин на лбу, окидывал взглядом зал в поисках свободного места. В руках у него был поднос с ланчем. Гермиона подавила порыв махнуть ему рукой, приглашая за свой столик. Возможно он вовсе не стал относиться к ней лучше. Конечно, Гарри помог Малфоям, однако немалая часть их имущества была конфискована. Пусть далеко не нищие, Малфои во многом лишились своего блеска. Люциус умер в Азкабане при загадочных обстоятельствах, не дождавшись суда, а Нарцисса до сих пор сидела в Мэноре под домашним арестом. Один лишь Драко был жив и на свободе, осторожно лавируя теперь в коридорах Министерства, пугливо озираясь по сторонам. Несмотря на по-прежнему дорогую мантию и должность, пусть невысокую, но зато в Британском филиале Международной конфедерации магов, он больше не выглядел спесивым, скорее потерянным. Наблюдая, как Малфой садится за освободившийся столик, Гермиона думала о том, насколько их милосердие победителей на самом деле подталкивало таких как Драко Малфой к скрытой озлобленности. Она вдруг осознала удивительную близость к этому амнистированному Пожирателю смерти с неестественно прямой спиной потомственного аристократа и напуганного человека. Наскоро проглотив кофе и омлет, Гермиона кинула салфетку на стол и начала выбираться к выходу. По пути, поравнявшись со столиком Малфоя, она все-таки кивнула ему в знак приветствия. В серых глазах промелькнуло удивление, после чего он осторожно кивнул в ответ. Возможно зря она не пригласила его за свой столик. Интересно было бы побеседовать с ним сейчас. Тем более… Следующая мысль заставила её чертыхнуться. Вполне вероятно Малфой знал что-нибудь о профессоре Снейпе. Чувствуя раздражение от пусть призрачной, но упущенной возможности, Гермиона спустилась в Атриум, откуда собиралась по каминной сети переместиться к Поттерам. Нужно было помочь Джинни составить меню к предстоящему вечеру. Вполне вероятно, что скоро она и так узнает все, что ей нужно. *** В доме на Гриммо как обычно было тепло и уютно. – Как твоя личная жизнь? – Джинни оторвалась от вышивания и бросила на неё любопытный взгляд. Гермиона смотрела на её руки с круглыми ладошками и маленькими пальцами, и размышляла о том, как они могли одновременно так крепко держаться за древко метлы и ловко орудовать иглой. Сама она не была хороша ни в том, ни в другом. – Все хорошо, – ответила она, отрываясь от созерцания. Перед ними на низком столике в малой гостиной дымился ароматный чай с бергамотом. В хрустальных вазочках стояло варенье. Был удивительно умиротворяющий вечер. – Гермиона, ну зачем тебе этот университет, помилуй? – страдальчески протянула Джинни. – Это так странно! – Почему странно, Джинни? – Гермиона вскинула брови. – Почему всем это кажется настолько странным? – Ну ты всегда хотела работать в Министерстве и здесь у тебя есть мы. Иногда Гермиона не понимала, почему все вокруг настолько упрощают её жизнь. Словно она действительно была каким-то книжным червем, помешанном на порядке и контроле, чьи нехитрые желания легко удовлетворить, дав возможность вкалывать от зари до зари на ниве всеобщего блага в его примитивном понимании. – Ну наверное, Джинни, я всего лишь хочу для себя самого лучшего, – она пожала плечами, пытаясь скрыть раздражение. – Если бы я жила в мире маглов, то училась бы в Оксфорде или Кембридже, если ты знаешь, что это такое. Если помнишь, я считалась в школе очень умной. Гермиона сама поморщилась от того, насколько желчно прозвучала последняя фраза. – Я всего лишь хочу сказать, – она предупреждающе подняла руку, останавливая поток аргументов младшей Уизли, – что должна попробовать что-то, что действительно поможет мне встряхнуться и бросит вызов моему уму и возможностям. И это не просиживание на курсах при Министерстве. Поймав взгляд Джинни, она поспешно добавила: – Ну и конечно, быть поближе к нему огромное облегчение, – от двусмысленности фразы ей хотелось смеяться в голос. – Ладно, – неохотно произнесла жена Гарри, – пора закрывать эту тему. Ты так решила, и я надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – она отложила вышивание и сделала глоток чая. – Кингсли подтвердил свое присутствие в субботу, я говорила? Гермиона мысленно поморщилась. Это было как раз то, чего она не хотела, учитывая планируемую аферу. – Замечательно, – Гермиона улыбнулась, поражаясь своему лицемерию и потянулась за чашкой. – Я надеюсь, что вечер получится особенным. В комнате материализовался Кричер. Дребезжащим голосом эльф сообщил: – Хозяйка Поттер, прибыл хозяин Гарри. С ним брат хозяйки Рональд и его невеста. – Хорошо, Кричер, можешь быть свободен, – Джинни поднялась с дивана, чуть более тяжело, чем раньше. Начался седьмой месяц. – Ты знала, что они придут все вместе? – Гермиона, как она надеялась, не подпустила досады в свой тон. – Ну Гарри говорил, что может вернуться не один, – уклончиво ответила Джинни, выходя из гостиной. Гермиона последовала за ней. В холле действительно стояли Гарри, Рон и Лаванда. И хотя Гермиона не была поклонницей традиционной волшебной моды, она не могла не отметить, что Лаванда выглядела очаровательно в элегантной мантии синего цвета с белой меховой отделкой. – Привет! – Гарри первым махнул ей в знак приветствия. – А я все гадал, успеем ли мы тебя застать? – Я как раз ухожу… – Брось, куда это? Расскажешь, как экзамены и эээ… поступление? – друг уже тянул её обратно вглубь дома вместе со всеми. – Все своим чередом, – ответила она, улыбаясь. – Сегодня получила «превосходно» на экзамене по Основам магических контрактов, а после сдала диплом Хогвартса на международный апостиль. Они снова сидели в малой гостиной. Гарри и Джинни, Лаванда и Рон, и она – напротив всех, пытаясь избавиться от чувства, словно находится на каком-то чертовом собеседовании. – Ну она ведь не меняется – наша Гермиона! – засмеялась Джинни и всплеснула руками. – Всё такая же самая умная! – Помилуй, Джинни, – поморщилась Гермиона. – Я уже давно избавилась от огромного самомнения. Вокруг столько людей, которые добиваются невероятного, не используя при этом огромный кредит доверия, который нам выдали… – Это называется комплексом самозванца, – неожиданно заявила Лаванда мелодичным голоском, прервав её самоуничижительную речь. – Он часто встречается у людей, которые прославились в юном возрасте. Это значит, что человек не может принять свои достижения. Ты все время сводишь на нет собственные заслуги, объясняя их чем угодно. И ждешь, что рано или поздно облажаешься и все узнают, будто бы на самом деле ты ничего не стоишь. – Спасибо, Лаванда, я в курсе основ популярной психологии, – кисло заметила Гермиона. – Но поверь… – Кстати, я тоже все время это чувствую! – воскликнул Гарри. – Типа что я всех ввел в заблуждение, заставив думать, что я какой-то особенный и талантливый, а ведь мне всегда столько помогали… – он взъерошил волосы и поправил очки. – Ну, – хохотнул Рон, делая глоток глинтвейна, кувшин которого принес для них Кричер, – вот у меня нет таких проблем, я ни самым умным никогда не считался, ни самым молодым ловцом за всю историю. Просто Рон, хороший парень, лучший друг, и все такое. Никаких высоких ожиданий относительно меня, даже у мамы, – закончил он с улыбкой, подперев голову рукой. – Ну в итоге ты оправдал бы даже самые смелые из них, – искренне вырвалось у Гермионы, и она слегка смутилась, бросив взгляд на Лаванду. Но та казалось не приняла это за попытку флирта или чего-нибудь в этом роде. Рон тоже выглядел смущенным, но довольным, уши его привычно порозовели. Гермиона ощутила тепло. – Да я не претендую ни на что, - засмеялся он. – Лав-Лав, ты иногда начинаешь пугать меня своими мудрыми замечаниями. Мерлина ради, не анализируй меня так пристально, а то мне кажется, ты ко мне охладеешь! Лаванда засмеялась, выглядя счастливой. – Кстати, – вспомнила Гермиона. – Видела сегодня Драко. – А, я его часто вижу, – кивнул Гарри. – Он всегда выглядит очень… правильным. Прям видно, как он старается не выпендриваться и вообще не отсвечивать. – Да, ты верно подметил, – согласилась Гермиона. – Правда мне стало его как-то немного жаль сегодня. Он выглядел таким потерянным и одиноким, и отгородившимся от остальных… – Жаль хорька? – присвистнул Рон. – Ну-ну, Гермиона, только давай без реинкарнаций ГАВНЭ, умоляю! – он воздел руки в наигранной мольбе. Гермиона смерила его взглядом и обратилась к Гарри и Джинни: – Вы не знаете, что с остальными амнистированными? После победы некоторые из тех, чьи прегрешения не были особенно тяжкими, избежали Азкабана. Это было неудивительно, учитывая, что в тот год, когда Темный Лорд был у власти, на сотрудничество с ним пошли многие, кто раньше держал нейтралитет. Волшебный мир был маленьким местом и устраивать возмездие ради возмездия означало, что почти каждая семья лишится родных, а волшебное сообщество окажется на пороге исчезновения. – Ну они все на учете у Аврората, – Гарри поправил очки. – Так что я про всех всё знаю. Это мой дипломный проект. Я лично помогал и помогаю Сэвиджу с делами всех, у кого есть метка и тех, кто был с такими связан, и я их всех… – тут Гарри осёкся. Гермиона приподняла брови и подарила ему долгий взгляд, значение которого, должно быть, поняли только они двое. Каким же все-таки плохим лгуном был Гарри, господи. Даже если и была вероятность того, что сказанное не относится к тому, о чем они оба сейчас подумали, эта его неловкость говорила громче всяких слов. Когда она распрощавшись со всеми аппарировала из холла Гриммо прямо в свою квартиру, Гермиона ощущала только глухое раздражение. Это было странное и неприятное чувство, и она все никак не могла понять имеет ли на него право? Умываясь и совершая нехитрые косметические процедуры, Гермиона все размышляла, почему ее так неприятно поразило, что Гарри по всей видимости не хочет с ней делиться информацией о Снейпе, которой располагает. Ведь он имеет на это право? Это секреты Аврората в конце концов. Черт побери, да только не после всего, что было в их жизни! Гермиона увидела в зеркале над раковиной своё лицо с красными пятнами после умывания холодной водой. Не после всего, что она сделала для него, всего, что они вместе пережили. Кто и почему определил, что её, в отличии от Гарри, не касается судьба профессора Снейпа? Да неужто сам профессор? Как-то очень сомнительно! Скорее она поверит, что Гарри воспользовался статусом аврора. Так почему тогда не поделиться с ней тем, в чем она нуждается? Гермиона чувствовала обиду, пусть иррациональную, но от этого не менее острую. Что у нее осталось? Ни семьи, ни нормального здоровья! Ни былой дружбы, по всей видимости. И хотя её всегда очень раздражало, когда Гарри начинал все эти заунывные разговоры о том, что люди рискуют и умирают ради него – ведь люди делали это также и ради себя, и ради высоких идей, да мало ли ради чего, – теперь ей хотелось кинуть Гарри Поттеру в лицо горькое: «после всего, что я ради тебя сделала»?! Она села на диван, коря себя за такое малодушие. Только вот откуда эти стыдные и нелепые слезы? Гермиона потерла заплаканное лицо рукой. Кто вообще сказал Гарри Поттеру, что он единственный, кто заслуживает знать, что случилось со Снейпом? Если её другу казалось, что вся их история была рассказана исключительно от его лица, это не означало, что остальные люди в ней были всего лишь статистами, не имеющими собственных чувств и желаний. Так, блуждая в собственных тоскливых сожалениях, она провела оставшийся вечер. Если ей и думалось, что она обрела какую-то хрупкую стабильность, теперь та снова разлетелась в дребезги. Безмолвие стен, надоевших до тошноты, давило, и пару раз она порывалась даже набрать номер мамы, но после пришло понимание разницы во времени. С досадой и слезами на глазах Гермиона зашвырнула телефон подальше. Спать не хотелось, ибо в таком состоянии ей вновь снились бы кошмары. Если бы Невилл остался в Хогвартсе, как ему предлагала Спраут, можно было бы наведываться иногда к нему. Но Невилл был уже где-то там, на омываемом серыми холодными волнами Ирландского моря маленьком невидимом острове. И возможно вскоре её измученные душа и разум тоже обретут там покой. *** 7 числа, в субботу, около четырех часов вечера Гермиона Грейнджер стояла возле собственного камина, чтобы переместиться на Гриммо. Она выглядела очень мило, в шерстяном платье в шотландскую клетку до середины бедра и плотных черных колготках. В потайном зачарованном кармане лежало две бутылочки с зельем, одна из них запасная, а на рукаве платья крепко держалась в специальной петле волшебная палочка. Давно Гермиона не чувствовала себя такой собранной, словно перед экзаменом. И хотя её ладони то и дело потели, она почему-то не сомневалась в твердости собственной руки, горько отмечая, что её выбор одежды вновь обладал неким символизмом. Будет ли Минерва МакГонагалл чувствовать себя преданной еще больше, если вдруг вспомнит, что её любимая гриффиндорка была одета в красно-зеленый тартан? Гермиона ни на секунду не позволяла себе забыть о том, что её поступок будет ужасен. И о том, что она заставляет соучаствовать в этом своего лучшего друга. Единственного, кто по всей видимости сопереживал ей. Она прибыла на Гриммо одной из первых, тут же включившись в хлопоты. Здесь уже были Лаванда и Флер, и она с женщинами Уизли, настоящими и будущими, носила закуски, натирала с помощью магии столовое серебро и хрусталь. Кричер явно был недоволен происходящим, отвергая любую помощь и беспрестанно пытаясь услужить Джинни. – Кричер, следи за пастушьим пирогом, ради Мерлина! С цветами я как-нибудь сама управлюсь, – выговаривала миссис Поттер домовику. – Хозяйка Поттер бегает слишком быстро. Лестницы… – скрипел старый домовой эльф. – Кричер обезумел от счастья, когда узнал, что в доме появятся дети, - шепнула Джинни Гермионе. – Мне кажется, что он даже меньше переживает из-за портрета Вальбурги. Портрет Вальбурги Блэк все же удалось снять со стены в коридоре, и он был перенесен на чердак, где домовик оборудовал нечто вроде алтаря, беспрестанно кляня себе под нос безродных самоуправцев. Гости прибывали и вскоре собрались вместе с хозяевами в гостиной, рассевшись в уютных креслах. Гермиона оглядывала присутствующих, с волнением отмечая, что МакГонагалл пока не появилась. Рон бросал на нее выжидающие взгляды, и глядя на его открытое лицо с веснушками, Гермиона вновь ощутила болезненный укол совести. – Минерва сообщила заранее, что опоздает, – голос Джинни раздался со спины и Гермиона обернулась, принимая из рук подруги тыквенный сок. – А вот Кингсли запаздывает, хотя ни о чем не предупреждал, – она недовольно поджала губы, глядя на золотые наручные часы. – Не переживай, уверена, все пройдет отлично, – заверила подругу Гермиона. Её тон при этом звучал несколько напряженно. Нервозность, изо всех сил сдерживаемая, начала постепенно возобладать над ней. Ведь еще не поздно передумать?.. – Ох, да, конечно, – закивала Джинни. – Все так живо и охотно откликнулись… – Джиневра! Я хотела поблагодарить тебя, дорогая, за такой чудесный вечер, – к ним подошла высокая женщина с тяжелыми каштановыми косами, убранными наверх. В них уже явственно проглядывались серебряные нити. Тяжелый взгляд глубоко посаженных темных глаз Андромеды Тонкс на утонченном лице в форме сердечка заставили Гермиону вздрогнуть, внутренне съежившись. Фамильное сходство слишком бросалось в глаза. – Миссис Тонкс, право слово, не стоит, – заулыбалась Джинни, протягивая руку, чтобы сжать красивую аристократическую ладонь пожилой дамы. – Это вообще идея Гермионы, организовать встречу. Темные внимательные глаза устремились на Гермиону. – Как ты поживаешь, Гермиона Грейнджер? – голос Андромеды звучал вежливо. – Я неплохо, мэм, – промямлила Гермиона, раздражаясь из-за смешавшейся вялости и нервозности, охвативших ее в этот вечер. – Позвольте мне отлучиться на минуту, – пробормотала она, и стала протискиваться к выходу из гостиной, то и дело останавливаясь на пару мгновений, чтобы обменяться любезностями с гостями. Молли и остальные Уизли, Хагрид, Парвати Патил… народу действительно собралась уйма. Оказавшись в коридоре, Гермиона поспешила в библиотеку, скрывшись там между стеллажами. В умиротворяющей тишине и сумраке книжного хранилища ей все же удалось немного успокоиться. Опустив руку в карман, она ощутила прохладу стекла. Хорошо бы, чтобы министр вовсе не явился… Пальцы заскользили по корешкам старинных фолиантов. Поттеры непростительно мало уделяли внимание такому драгоценному собранию. Первое время после победы Гермиона проводила здесь много времени, а некоторые книги ей позволили даже забрать себе. Теперь конечно, особенно когда Джинни беременна, непростительно было бы злоупотреблять гостеприимством еще и для того, чтобы… Поток её мыслей был прерван легкими пружинистыми шагами. Выглянув из-за книжного стеллажа, Гермиона увидела вошедшего в библиотеку рыжего парня спортивного телосложения. С удивлением она узнала в этом довольно привлекательном здоровяке с простыми и правильными чертами лица Чарли Уизли. – О, вот ты где! – с энтузиазмом воскликнул тот. – Джинни сказала, что ты куда-то убежала, и я верно решил, что по любому в библиотеку, – он тепло рассмеялся, обнажая белые ровные зубы, как и у нее, чуть крупноватые. Ее отцу он бы понравился. – Чарли, привет! – они обнялись, и она отметила, что его рука весьма уверенно сжала ее талию. – Когда ты приехал? – Джинни не говорила тебе? Я приехал погостить на две недели. Еще позавчера, – он вновь улыбнулся. Они с Чарли никогда не были близко знакомы, учитывая, что ей доводилось видеть его всего несколько раз. Когда был последний? На свадьбе Гарри и Джинни? Тогда она перебрала немного с эльфийским вином, как, впрочем, и многие другие, и они с Чарли пустились в безудержный пляс в саду у Норы. Возможно, Джинни что-то да рассказывала ей о приезде старшего брата, но голова Гермионы была так забита собственными коварными планами, что неудивительно, что она все пропустила мимо ушей. – Отлично выглядишь, Гермиона, – меж тем, ухмыльнувшись, продолжил Чарли их диалог. – Честно говоря, мне не терпелось с тобой повстречаться, после нашего веселья в прошлый раз. – О, – Гермиона сама того не желая, залилась краской и неуверенно улыбнулась: – Не думала, что ты запомнил. – Ну как же тебя забыть, Грейнджер, – Чарли раскатисто рассмеялся, увлекая ее на небольшой диванчик у камина. – Еще в тот год на Турнире я отметил, как Рональду и Гарри повезло с подружкой. Умная и симпатичная ведьма, о чем еще можно мечтать? – Чарли щелкнул пальцами и в ту же минуту Кричер материализовался в воздухе. – Принеси нам сидра, – бросил он домовику, исчезнувшему и почти сразу появившемуся с откупоренными бутылками и бокалами. Пока Чарли сам разливал напиток, Гермиона смущенно молчала, наблюдая за ним. Неужели в тот год на четвертом курсе ее женское обаяние постигла какая-то аномалия, и оно, достигнув своего пика, привлекло к ней несмотря на торчащие, как у кролика передние зубы и лохматые космы, сначала квиддичную звезду, а после и молодого укротителя драконов? Тихонько фыркнув в ответ на собственные мысли, Гермиона пригубила из предложенного бокала, подумав, как печально будет, если она сама того не ведая, уже пережила свой женский звездный час. – Ты мог бы написать, раз мысли обо мне не давали тебе покоя, – заметила она, покосившись на него. Как назло, её взгляд упал на его довольно мускулистые ноги, обтянутые светлыми джинсами. Маггловская мода была довольно популярна у молодых волшебников, как ни крути, особенно сейчас. И скрывала намного меньше достоинств. Она вообще знала не так много волшебников, чьей мужественности не наносила урон мантия. Одним из них, как ни странно, был профессор Снейп. Он был так органичен во всех этих волнах черной материи, словно плоть от плоти, кровь от крови. – Я не любитель бесполезной писанины, – передернул широкими плечами Чарли, положив крупную руку ей на коленку. – Но знаешь, теперь, когда у меня появилась возможность задержаться по работе в Англии на полгода, а может и на подольше… – он многозначительно улыбнулся, в голубых глазах горел соблазнительный огонек. Гермиона удивленно моргнула. Решив, что не стоит пить перед запланированным, она решительно отставила стакан, и прочистив горло, выдала: – Ты, может быть, не знаешь, но я подаю документы на учебу в Ирландию, – сообщила она и лицо Чарли тут же расстроенно вытянулось. – Джинни не говорила? Экзаменов еще не было, вот я... Дверь в библиотеку неожиданно заскрипела, прервав ее сбивчивый неловкий рассказ, и показалась макушка Рона: – Гермиона! – позвал он ее приглушенно. – Там МакГонагалл.... – тут Рональд заметил брата. – Эм, Чарли, привет! – в голубых круглых глазах рыжего друга читалось явное недоумение. – Чарльз, я тебя покину, надеюсь, еще пересечемся, – сообщила Гермиона, вставая и неловко похлопав Чарльза по плечу. Тот выглядел растерянно и даже печально. Что-то похожее на сожаление кольнуло Гермиону в сердце, но она решительно покинула библиотеку, ухватив Рона за рукав. – Вы там что, уединились? – недоуменно спросил Рон, как только они оказались в коридоре. – Да, твой брат признался, что запал на меня, и мы уже хотели предаться жаркому сексу среди книжных полок, но ты нам помешал, – сухо сообщила она, наблюдая краем глаза, как лицо Рона пошло пятнами. – Ну простите… – пробормотал он. – Я не хотел... Гермиона оглянулась на немного отстающего друга, и прыснула со смеху. – Брось, Рон! О чем ты вообще? – покачала она головой. – Так, твоя задача быть поблизости, помнишь? – строго спросила Гермиона, протягивая ему один из пузырьков с зельем. – Да, – обреченно кивнул тот, принимая флакон. В гостиной взгляд Гермионы тут же наткнулся на высокую фигуру своего бывшего декана. Та оживленно беседовала с Ксенофилиусом Лавгудом и Гарри и, судя по выражению лица, МакГонагалл и Поттер явно были под большим впечатлением от разговора. Гермиона, стараясь не привлекать к себе внимания, проскользнула к креслу неподалеку от говоривших. – Что вы такое говорите, Ксенофилиус? – в голосе Минервы сквозило возмущение. – Никакого погреба Вивианы в Хогвартсе не существует… – А откуда тогда, скажите мне на милость, Дамблдор брал свои знаменитые зачарованные перепелиные яйца? – Что за яйца? – спросил Гарри, выглядя неожиданно заинтересованным. – Те, что он обменял у Адальберта Уоффлинга на его авторство Основных законов магии! Благотворно влияющие на то самое, – со значением пояснил Лавгуд. – Авторство его законов никто у Уоффлинга не оспаривал! – фыркнула МакГонагалл. – Конечно, ведь тот умер в 82 года, в самом расцвете сил, – ответил на это Лавгуд снисходительно и загадочно, и отвернулся, ставя точку в разговоре. Вечер определенно становился все более томным. Однако от подслушанного разговора Гермиона получила некоторое странное удовольствие, чего нельзя было сказать о профессоре МакГонагалл. Стоявший рядом Гарри глубоко задумался, видимо, переваривая услышанное. – Профессор МакГонагалл, здравствуйте, мэм! – Гермиона постаралась придать своему голосу непосредственности, на мгновение прижимаясь к суховатой щеке пожилой дамы для приветствия. – Гермиона, так рада тебя видеть, дорогая! Как ты поживаешь? Гермиона принялась с энтузиазмом описывать экзамены в министерстве, упоминая планы по поводу университета. Подошедший Рональд технично увел вяло участвующего в разговоре Гарри, который теперь откровенно скучал. Итак, все шло по плану. Кингсли нигде пока не было видно. – Профессор МакГонагалл, – Гермиона замялась, изображая смущения: – Право, мне неудобно загружать вас рабочими вопросами на вечернике... Минерва ласково потрепала ее по руке: – Гермиона, никаких проблем, - пожилая дама улыбнулась. – О чем ты хотела поговорить? – О моем поступлении в Аран и рекомендациях. Хотелось бы задать вам несколько вопросов… Может быть нам удобнее будет расположиться в малом салоне на втором этаже? Думаю, пятнадцати минут нам хватит… – Конечно! – от сердечного тона МакГонагалл тяжелый ком опустился где-то в районе живота. Они двинулись к выходу из гостиной, когда перед ними словно бы случайно возник Рон. – Ой, Рон, ты не распорядишься Кричеру, пусть принесет нам с профессором МакГонагалл чаю в малый салон, ладно? – Без проблем, Гермиона, – кивнул тот и развернулся якобы в поисках домовика. Расположившись перед небольшим камином в уютной комнате с ореховыми панелями на стенах, Гермиона неспешно вела беседу о своих планах на поступление. – Гермиона, я дам тебе все необходимые рекомендации, – кивнула Минерва. – При этом я лишь почетный член научного Совета, тогда как Филиус действительный... – Что это значит, мэм? – Гермиона удивленно приподняла брови. – Профессор Флитвик учился там, также как и Альбус, а я нет. И хотя Альбус поступил туда уже после получения мастерства по трансфигурации и зельям, но свои знаменитые Двенадцать способов писал именно там, под кураторством знаменитой Геспер Старки. – Лунные фазы? – припомнила Гермиона, пробежавшись по воспоминаниям из курса зельеварения при Мунго. – Да, именно их она сделала своей главной академической специализацией и именно с ней в стенах Арана Альбус получил свою хабилитацию , после чего приступил к преоподованию в Хогвартсе, – пояснила МакГонагалл. – Его всегда, как и Северуса, интересовала алхимия, этот стык зелий, трансфигурации и нумерологии, – серо-зеленые глаза профессора подернулись дымкой тоски и воспоминаний, но она быстро пришла в себя, сообразив, что опять вступила на нежелательную дорожку в разговорах со своей бывшей ученицей. – Филиус провел в стенах этого учебного заведения семь лет, поступив туда сразу после Хогвартса, – вернулась она к безопасной теме. – Он, уверена, тоже напишет для вас рекомендацию. – Не выразить словами мою благодарность, директор МакГонагалл, – искренние эмоции смешались в Гермионе с беспокойством. Где носит Рона? Не могли же они сидеть тут полчаса? Их в любой момент могут начать искать. Стук в дверь прервал ее тревожные размышления. Дверь приоткрылась, и вошел Рон с подносом, на котором стоял чайник и две чашки. – Кричер так занят, – сообщил он, ставя поднос перед ними. – Позвольте поухаживать за вами, дамы, – произнес он, улыбаясь и начал разливать ароматный напиток. – Вы так любезны, мистер Уизли, – тепло поблагодарила его профессор. – Но мы, наверное, закончили, мисс Грейнджер? – О, думаю да, мэм… – Гермиона замялась, соображая. – Давайте все же выпьем чаю, Рон так старался, – засмеялась она, бросая взгляд на друга. – Ну что ж, давайте, милые мои, – МакГонагалл добродушно кивнула. – Пусть мистер Уизли присоединиться к нам? – обратилась она к Гермионе, взмахнула волшебной палочкой и вазочка с веткой лаванды перед ними превратилась в чайную чашку с блюдцем. – О профессор МакГонагалл, – воскликнула Гермиона, вскакивая и подбегая к книжной полке за спиной директрисы. – Мне кажется или я вижу третий том “Колец трансфигурации”? Гермиона выхватила тяжелую книгу в зеленом переплете. – Хм, мисс Грейнджер, это очень редкое издание, – заявила директриса с ноткой недоверия, но встала, чтобы принять том из ее рук. – Знаю, профессор, но ведь этот дом принадлежал Блэкам. Да, и конечно же она прекрасно изучила, какие книги есть в его библиотеке и где именно они хранятся. И самолично проверила расположение этой конкретной сегодня. – Надо же, действительно, – изумленно произнесла МакГонагалл, неторопливо листая желтые страницы. – Ее нет даже в Хогвартсе. – Мэм, Гермиона, чай остывает, – позвал их Рон. – Уверен, Гарри и Джинни подарят вам любые свои книги, какие только пожелаете, – шутливо заверил он. Они посмеиваясь вернулись за столик. Гермиона взяла свою чашку, ее пальцы едва заметно дрожали. Их взгляды с Роном пересеклись на мгновение, и она увидела в его глазах обреченность. В следующее мгновение, вновь посмотрев на профессора МакГонагалл, она увидела как тонкие сухие губы касаются края фарфора. Секунд десять прошло в молчании, и за это время пульс Гермионы успел разогнаться до 150 в минуту и теперь скакал где-то в горле. – Мисс Грейнджер, скажите мне, – обратилась к ней МакГонагалл, уже выглядящая слишком уж оживленно, – как обстоят дела на вашем личном фронте? – На личном?.. – Гермиона растерялась. – В целом неплохо… – она замялась, прикидывая, могли ли дойти до Минервы слухи о ее загадочном кавалере. – Ирландия, – между тем продолжала рассеянно вещать МакГонагалл, подперев подбородок рукой и глядя в потолок. – Этот остров многое обошло стороной за последние годы… Многие предпочли спрятаться там. – А где прячется профессор Снейп, мэм? – Гермиона решила не тратить времени даром, надеясь, что зелье уже достаточно подействовало на разум пожилой волшебницы. Рон испуганно переводил взгляд с последней на Гермиону, выглядя белым как полотно. – А знаете, что меня раздражает, мисс Грейнджер? – директриса неожиданно подалась вперед и доверительно зашептала: – То, что никто из вас не захотел вернуться в Хогвартс… – Простите?.. – Ни вы, ни Северус, – МакГонагалл отхлебнула еще чаю. – Даже мистер Лонгботтом так расстроил Помону… И куда вы все решили отправиться? В этот чертов Аранский университет! Там что, медом намазано? А как же альма-матер? Гермиона усилием воли заставила себя задать следующий вопрос, борясь с внезапным спазмом в горле. – Профессор Снейп в Аране? – Именно там! – Минерва подняла вверх указательный палец. – Вы всё ходили вокруг меня, надеясь выманить информацию. А я просто не могла ею поделиться, понимаете? Контракт директора Хогвартса… На это у Северуса и был расчет. Вроде бы и не нужно специально скрываться, но круг тех, кто знает, очень ограничен. – Но Гарри, – слова вырвались у Гермионы скорее как продолжение собственных мыслей. Она избегала смотреть на МакГонагалл, настолько дико выглядела та, всегда собранная, а сейчас вся какая-то поплывшая. – Ну Гарри Поттер – золотой мальчик и аврор, он ловко научился пользоваться своим особым положением еще во времена Альбуса, – директор глупо захихикала. – Как же это бесило Северуса! И я могу его понять, у него в жизни никаких поблажек не было... Но ведь Северус был взрослым человеком, мог бы проявить мудрость и понимание, – Минерва неодобрительно нахмурилась. В коридоре послышались голоса. – Рон, выйди за дверь, отвлеки! – Гермиона вдруг поняла, что друг так и остался стоять рядом, пораженно взирая на них, а не вышел караулить. Какие же они идиоты! Уизли тут же метнулся на выход, а она заставила себя взглянуть на директрису. – А куда же мистер Уизли? – удивилась профессор МакГонагалл, и тут в ее голове словно что-то щелкнуло, взгляд слегка прояснился и она растерянно посмотрела на Гермиону. – Мисс Грейнджер, что происходит? Видимо, действие зелья подходило к концу. Гермиона выхватила волшебную палочку из рукава, направляя ее на своего любимого декана. – Гермиона? – голос профессора стал тихим, а губы задрожали. Зеленые старые глаза выглядели обиженными и испуганными. Заклинание сорвалось с палочки Гермионы, и взгляд пожилой волшебницы остекленел на несколько мгновений. Она слегка съежилась, когда Грейнджер закончила, и выглядела ужасно маленькой и даже немощной в большом кресле на мгновение. Гермиона подошла к ней на негнущихся ногах. – Профессор МакГонагалл? С вами все в порядке? Мне показалось, что вы побледнели. – Ох, мисс Грейнджер, мне что-то стало нехорошо. На чем мы остановились?.. – Вы рассказывали, что профессор Дамблдор и профессор Флитвик учились в Аране. – Да, да. Верно. Я подготовлю для вас рекомендации, – МакГонагалл поднялась из кресла, по-прежнему выглядя дезориентированной. – Давайте вернемся вниз, тут очень душно. – Конечно. У двери они встретили Рона, но директор не заметила его. – Ну ты как, довольна? – обратился к ней Уизли, пока они оба наблюдали за тем, как Минерва на нетвердых ногах спускается по лестнице. – Да. Я не знаю. То есть… – она беспомощно посмотрела на Рона. – Ты великолепна, Гермиона, но иногда внушаешь мне ужас, – тот сглотнул. Гермиона зажмурилась и до боли надавила на глаза, не заботясь о макияже. – Мне нужно на воздух или меня сейчас вырвет. Она кубарем спустилась по лестнице и не обращая внимания на гостей, среди которых был и Чарли Уизли, выбежала на улицу. Голова кружилась, а во рту пересохло. Зачерпнув снега, Гермиона бросила пригоршню себе в лицо. Хотелось закричать. Она испытывала странное чувство: словно сорвала пластырь с раны, которая невыносимо зудела. И словно была обманута, заплатив непомерную цену за то, что все это время находилось у нее под носом и стоило лишь немного подождать, чтобы суметь насладиться этим без гнилого привкуса разочарования в самой себе.