Северный ветер больших перемен

Внутри Гермионы всё будто озарилось солнечным светом, когда Рон Уизли открыто улыбнулся ей и прижал к своей широкой груди. Только всматриваясь в его бледное вытянутое лицо с россыпью веснушек, светлыми ресницами и голубыми глазами, она в полной мере осознала, как сильно скучала по друзьям. Инишмор приветствовал их ласковым солнцем и пронизывающим ветром. Древние руины Церкви четырех Благообразных, представлявшие собой серую полуразрушенную кладку и пол, залитый водой, выглядели, на взгляд Гермионы, весьма романтично. – Это руины храма 15 века, но на его месте некогда стоял еще более древний монастырь, – вещала Гермиона, сверяясь с путеводителем. – Здесь похоронены святые Фурси, Брендан Биррский, Коналл и Берхан. Это яркие представители Кельтской церкви , некоторые из которых проповедовали здесь христианство уже в 5 веке! Их надгробия вон там, – указала она пальцем в сторону холма с кельтскими крестами. – Предлагаю посмотреть, а позже отправиться к обители Энды Аранского и его школы 8-го века… – Предлагаю посмотреть эти твои могилы и отправиться на поиски какой-нибудь корчмы, – хохотнул Чарльз, зябко переступая с ноги на ногу. – Погода больше располагает к гастротуризму. – Ты волшебник или нет? – приподняла бровь Гермиона. – Воспользуйся согревающими чарами. – Гермиона, ну правда, – улыбнулся Невилл. – Уже даже чары не справляются с этими ветрами. Гермиона презрительно вздернула левую бровь. – Девочки? – она вопросительно посмотрела на Лаванду, Луну и Броган. – Какие предпочтения? На лице Броган читалось смирение, а Лаванда явно пыталась придумать стоящее оправдание. Одна лишь Луна была столь же полна исследовательского энтузиазма: – Я тебя поддержу, Гермиона, – улыбнулась она, одетая легче всех, в одно только лишь тонкое голубое пальто, даже без шарфа. – Ты же знаешь, я неутомимый путник. – А давайте может сразу поднимемся к Форту Энгуса? – жалобно попросила Броган, – там как раз панорамный вид. Гермиона побежденно вздохнула. – Ладно, все равно ваше нытье сбило весь настрой, – поджала она губы. Дун-Энгус, доисторический форт, четыре неприступных каменных стены на зеленом холме, величественно возвышался над окружающим пространством. И хотя Гермиона бодро шагала в гору, она уже была почти готова признать, что чары не спасают от холода. – Это форт железного века, скорее всего использовался друидами для сакральных обрядов, – тем не менее кто-то должен был просвещать непросвещенных, и кто – если не она?, – Энгус, кельтский бог, в честь которого он построен, был богом вечной юности и любви, сыном Дагды и Боанд или Боанн, богини, превратившейся в реку, когда… – Там, кстати, продают потин , – кивнула Броган в сторону спуска с обратной стороны. – Кто-нибудь хочет принять? – Потин? Это что? – заинтересовался Рон. – Местный самогон, – усмехнулся Пшемыслав. – Дикая вещь… – Отличная идея, Броган! – восторженно произнес Чарльз. Гермиона покачала головой, замолчав и уткнувшись носом в тонкую книжку. – Маглы считают, что эти стены держатся чудом за счет собственного веса, будто это какие-то тайные древние технологии, – заметила Лавгуд, незаметно подошедшая сзади. – Но на самом деле это магия, конечно же… Чувствуешь? – она встала рядом и закрыла глаза, вытянув руки перед собой. Гермиона недоверчиво взглянула на светловолосую девушку рядом, однако подумав, последовала ее примеру. Сначала она ничего не почувствовала. Однако прошло где-то полминуты, как кончики ее пальцев начало покалывать, а по телу забегали мурашки. Словно легчайшее дуновение ветра, не такого как здесь, северного и ледяного, а теплого и ласкового, омыло тело. – Да, я что-то ощутила, – задумчиво произнесла Грейнджер, открывая глаза. Лавгуд довольно улыбнулась: – У этого места потрясающая магия, очень древняя. Даже Хогвартс не сравнится. Они спустились вниз, к тростниковым хижинам, почти в каждой из которых, в угоду туристам, торговали местной самопальной водкой. После того, как Броган с Пшемыславом приобрели мутную бутылку у какой-то бабки, выглядевшей почти также жутко, как та, что встретилась Гермионе в Корнуолле, было принято решение распить ее прямо здесь, за колченогим столиком на заднем дворе домишки. – Это законно? – скептически поинтересовалась Гермиона, нервно озираясь по сторонам. – Распивать крепкий алкоголь во дворе чужого дома? – Старуха Хэнни сама разрешила, – Броган пожала плечами. – Ничего личного, просто бизнес. Ты же тоже была рядом и все слышала. – Я не понимаю по гэльски, – напомнила Гермиона. – А, точно, постоянно забываю, – Броган уже откупорила бутылку. – Ну что, наколдовать бокалы из чего-нибудь или так, по очереди? Все сошлись на том, что чужих здесь нет, а значит и не стоит заморачиваться с трансфигурацией. Гермиона, конечно, не преминула выказать неодобрение, однако после упреков, что именно по ее вине все ужасно замерзли, а до ближайшего паба еще минут 15 пешком, сдалась. Когда обжигающий напиток проник в желудок, опаляя внутренности, кашель согнул ее пополам, а на глаза выступили слезы. Чарли заботливо похлопал ее по спине, поддерживая под руку и улыбаясь. – Сколько градусов? – прохрипела она. – Сорок шесть, – гордо объявила Броган. – Золотой стандарт… – Ты с ума сошла? – Гермиона потрясла головой, пытаясь вернуть сознанию хотя бы некоторую ясность. – Да расслабься ты, – неожиданно хихикнула Лаванда. – Один глоток на холоде и свежем воздухе быстро выветрится. Броган уменьшила бутылку, засовывая ее во внутренний карман парки, и они зашагали в направлении паба. Принятый потин действительно осел внутри горячим комком и теперь распространял по телу приятное тепло. – Эй, – позвал ее Рон, шагая рядом и улыбаясь, – ну как ты? – В общем или в частности? – уточнила она. – Ну давай в общем, – он пожал плечами. – Наверное, могу сказать, что хорошо, – призналась Гермиона, немного подумав. – Точно не жалею, что поступила. Рон улыбнулся, обрадованный. – Супер! – он слегка сжал ее плечо. – Я сразу отметил, что ты выглядишь иначе… Более спокойной, что ли. А это… – он понизил голос до шепота: – Снейп как? Не достает? В его глазах читалась искренняя тревога, что не могло ее не тронуть, но все же что-то внутри взбунтовалось против того, чтобы вечно подозревать Снейпа в чем-то нехорошем. – Мы пришли к некоторому взаимопониманию, – осторожно заметила она, боясь выдать что-то сверх разрешенного, но испытывая при этом странное удовольствие от возможности обсуждать профессора с кем-то за пределами этого острова. – Я на это надеюсь. Нет, мы совсем не друзья, конечно, – она усмехнулась. – Но после ряда событий, у меня есть основания полагать, что мне не нужно бояться мести с его стороны. Он мне на самом деле даже помогает, – ей очень захотелось рассказать о том, что профессор работает над лекарством для нее, но увы это было невозможно, поэтому пришлось ограничиться общими фразами. – Ну хорошо, – вздохнул Уизли успокоенно. – Я вижу, ты завела себе хороших друзей тут. Броган выглядит отличным человеком, – заметил он. – Это радует. – Броган классная, – согласилась Гермиона, теперь понимая, что та не могла не понравиться Уизли. Она будто была идеальным дополнением к каждому из них, недостающей частичкой мозаики, намного более подходящей, чем сама Гермиона. В голове Грейнджер даже возникла идея о том, что О’Доннел могла бы составить партию с кем-нибудь из братьев и это была бы потрясающая пара. Вот только все мысли подруги были устремлены к этому мутному, как уже начинало казаться Грейнджер, поляку-нумерологу. Они подошли к маленькому пабу, в котором было полно народу. Однако для них нашелся столик у стены. – Теперь я понимаю, почему ты не захотела брать с собой Джеймса, – прошептала ей на ухо Броган, лукаво улыбаясь. – Признаюсь, что Чарли очень горяч. Укротитель драконов… А ты у нас шалунья, – она глупо захихикала. – По-моему самогонка это не твой напиток, – сухо заметила Гермиона, чем вызвала только новую порцию сдавленного смеха. Вечер прошел весело и незаметно, и вот уже нужно было прощаться. Ребята решили добраться до Голуэя на пароме, и теперь оставалось только дождаться его на пристани. – Гермиона? – обратился к ней Чарльз. – Можно тебя на пару слов? Она кивнула, и последовала за Уизли в сторонку, мельком взглянув на других ребят, однако никому не было до неё дела. – Да, Чарли? – спросила Грейнджер, чувствуя себя не совсем ясной с остатками потина и шоколадного стаута , гуляющими в организме. – Я хотел тебя спросить: если я напишу, ты будешь рада? Напишет? Кому – ей? – О, Чарли, ты… ну конечно, я обрадуюсь, – пробормотала она, не способная собрать мысли в кучу. – Серьезно? – он взял ее за руку и Гермиона вздрогнула от неожиданности. – Мне показалось, что ты не была заинтересована сегодня в личном общении. – Я… просто, – она потрясла головой, желая быстро найти нужные слова. Рука Чарли была очень крепкой, а вырывать ладонь казалось грубым. – Понимаешь… – Девушкам иногда сложно сказать прямо, понимаю, – кивнул Чарльз и Гермиона с ужасом и заторможенностью наблюдала, как приближается его лицо. К ее огромному облегчению, тот ограничился невинным поцелуем в щеку. – Ну тогда я напишу, – подмигнул он. Однако ее оторопелый вид все же произвел на него впечатление: – Гермиона, все в порядке? – Нет, Чарльз! То есть все нормально, но… я имею в виду, ты можешь писать мне, конечно… Но только по-дружески! – Почему? – нахмурился он. Гермиона облизала пересохшие губы, и выдавила, испытывая необъяснимое чувство стыда и странное ощущение, будто говорит неправду: – У меня кое-кто появился, понимаешь? – Это твой сокурсник? – Нет, он на другом курсе и факультете, мы недавно встречаемся, не сказать, что все серьезно… – собственный сбивчивый бред неимоверно раздражал. Она ведь действительно встречалась с Джеймсом, разве нет? – Он учится на факультете трансфигурации… Чарльз смотрел на нее слегка удивленно, и, что немного раздражало, покровительственно: – Да ладно тебе, Гермиона, – Уизли рассмеялся и похлопал ее по плечу. – Ты чего? Умоляю, давай без неловкости между нами, хорошо? – он открыто улыбнулся. – Спасибо, Чарльз! – все же обрадовалась Гермиона и на этот раз сама потрясла его руку. – Здорово, что мы все уладили. – Без проблем, – подмигнул он, но после на секунду замялся: – А подскажи, Броган с кем-нибудь встречается? Она просто невероятная красотка, если честно, – он смущенно улыбнулся. Гермиона взглянула на подругу, легкомысленно хохочущую над шуткой Лаванды. Переведя взгляд обратно на Чарльза и испытывая небольшое злорадство, она заверила: – Нет, она будет рада, если ты напишешь, ты ей тоже очень понравился. В конце концов, не она ведь считала Чарли Уизли “горячим”. *** Они вернулись к себе, однако вечер Броган еще собирался продолжиться. – Вы точно не хотите со мной? Мы с Агнессой идем к зельеварам на вечеринку… – Нет, Броган, я пас, – Гермиона плюхнулась на кровать, закрывая лицо подушкой. – Меня немного штормит. – А ты, Пшемик? – она обратилась к парню, развалившемуся в их комнате на стуле. – Нет, Бро, без меня, – он рассмеялся. – Ну лааадно! А между прочим, Гермиона, там будет Джеймс, – Броган поиграла бровями. – Конечно он уже не так интересен, после мускулистых укротителей драконов, я понимаю… Полетевшая в О’Доннел подушка прервала ее речь. – Ну а что, – она засмеялась. – Ну это же правда! – Давай вали отсюда! – прикрикнула на нее Гермиона. Той не пришлось повторять дважды и вскоре Грейнджер с Пшемыславом остались вдвоем. – Ну я тогда тоже пойду? Отдыхай… – Стоять. Пшемыслав дернулся, прежде чем вновь застыть и слегка сгорбиться на стуле. Гермиона села на кровати, спустив ноги на пол и не отрывая от парня пристального взгляда: – Ну? – прозвучало раздраженно. – Что – ну? – ухмыльнулся Потульский. – Долго ты еще будешь тянуть с неизбежным? Он тихо и невесело рассмеялся, качая головой: – Решила припереть меня к стенке, Грейнджер? Она молча достала палочку, запечатывая все двери заклинанием. Ее сосед лишь фыркнул от такой наглости. – Выкладывай уже, ты обещал, – напомнила она. – Ладно, – сдался он, не отрывая от Гермионы неприязненного взгляда. – Не знаю зачем это делаю, но может быть… кто-то просто должен знать. Гермиона нетерпеливо кивнула, побуждая его продолжить. – В общем-то, история довольно глупая, – он пожал плечами, теперь уставившись на некую точку в потертом паркетном полу, и вздохнул: – Старина Берроуз всегда отмечал меня… И я платил ему самой горячей признательностью. Он даже познакомил меня с Броган, еще когда я учился на третьем курсе, а она приезжала к нему в гости, – он печально улыбнулся. – На бедного студента из Восточной Европы легко было произвести впечатление своей добротой… Когда на тебя обращает внимание такая величина! – он запустил руку в волосы и взлохматил их. – Берроуз оказывал мне всестороннюю поддержку. Конечно, ходили слухи… Но я не собирался обращать на них внимание. И пока Берроуз сохранял позицию подле Моубрея, все было прекрасно. Он замолчал, бросив на нее взгляд, полный сомнения. Гермиона ободряюще кивнула. – Я закурю? – Пшемыслав достал из-под потрепанного пиджака пачку сигарет, и зажег одну, когда Грейнджер кивнула. – Потом что-то поменялось, и Берроуз начал переживать за свое место декана, сетовал, что на следующих выборах его могут сместить. Я принимал его проблемы близко к сердцу, как же, дорогой учитель, – он криво улыбнулся, выпуская колечко терпкого дыма. – К тому моменту я уже поступил в докторантуру – это происходило в прошлом году, – и оформлял свое исследование, которое начал под его кураторством еще на четвертом курсе, в докторскую диссертацию. Он обратился ко мне в самом начале прошлого года. Его просьба состояла в том, чтобы изменить часть моей работы, включив в нее раздел о проверке результатов с помощью Зелья скрытого смысла. Мне не нравилось, как это влияет на чистоту исследования, как будто мне нужен был какой-то нелепый костыль в виде чужих теорий для проверки результатов, – его голос наполнился глухим раздражением, Пшемыслав затянулся сигаретой. – Но конечно же, я пошел у него на поводу. Он даже не стал меня обманывать, признавшись, что цель таких новшеств одна: сделать заказ на кровь ре-эма, причем в таких объемах, которые значительно превышали мои нужды, и передать излишек Моубрею. Такой вот подарочек за мой счет. Он замолчал, переводя дух. Гермиона уже примерно представляла, о чем пойдет речь дальше, хотя решила пока не высказываться. – Берроуз уверял, что это для нашей с ним общей пользы: если ему удастся вернуть благосклонность Моубрея, он сможет больше сделать для моей научной карьеры. Я верил, а если и возникали сомнения, то гнал их. Тем более Берроуз намекал, что со временем сможет ходатайствовать за меня перед отцом Броган… Ну, – бледные щеки залились краской. – Ты сама понимаешь, где она, а где я, – он меланхолично пожал плечами. Гермиона все понимала, но не смогла не ввернуть: – Но ты ведь осознавал, что это незаконный сбыт веществ и участие в браконьерском обороте особо ценных животных ресурсов? – Грейнджер, я не идиот, – ответ прозвучал устало. – Я знаю, что стал соучастником преступления. – Но как они собирались скрыть следы? Если бы попался ты, то и они тоже. В конце концов твои заявки кто-то должен утверждать. – Во-первых, в этом месте действует непреложная круговая порука: я заказывал, Берроуз как мой научный руководитель утверждал заказ, а дальше шло бюджетирование, в котором Моубрей как верховный казначей этого богоугодного заведения, имеет последнее слово. А во-вторых, они замели следы: изначальная заявка, которую подписывал Берроуз, а потом и Моубрей, содержала иные объемы. А мне было предложено внести в нее изменения позже, в чем мне конечно никто не помешал, предоставив полный доступ к документам. Если будет проведена экспертиза, то она обнаружит только лишь изменения, внесенные моей рукой значительно позднее, чем Моубрей и Берроуз поставили свое согласовано, – воцарилось недолгое молчание, во время которого Гермиона внутренне чертыхалась. – Есть еще последний этап, закрытие ведомостей на факультете за предыдущий отчетный период, что-то вроде внутреннего аудита… Но думаю с этим проблем тоже не возникнет, – он вновь затянулся, выпуская колечки дыма под потолок. Снейп, подумалась Гермионе. Вот и вся загадка. Вот кого Моубрей посадил в это важное административное кресло. – Думаю, ты прав. Я видела уже подписанные документы, – призналась она. – Ты видела? Где? – Пшемыслав вскинул брови. – Ааа, Снееейп, – осенило его. – А ты быстро соображаешь, как для человека, попавшего в такую глупую историю, – прозвучало иронично, но ей тяжело было удержаться поддеть его: в том, как он произнес фамилию профессора, было что-то удивительно неприятное. – Зато ты соображаешь не особо, раз знаешь про своего дорогого профессора такие вещи, и все равно таскаешься за ним хвостом, – зло огрызнулся он. – Сказал человек, который ради иллюзорной выгоды участвовал в махинациях с веществами, – ощетинилась она. – И я ни за кем не таскаюсь. – Скажи, тебя не напрягает, что Снейп после войны притащился именно сюда, под крылышко к своему бывшему соратнику по террористической организации? – неприятным тоном продолжил Пшемыслав. – Да что ты несешь-то?! – А, так ты не знаешь, – картинно вздохнул он. – Ну да, это не так чтобы распространенная информация, но Берроуз поделился ею со мной. Тогда я думал, в порыве откровенности, но теперь понимаю, что это было лишнее предупреждение, чтобы я не лез, куда не надо и не пытался качать свои права потом. Как будто у меня могла быть такая мысль… – По-моему, ты сейчас разносишь досужие сплетни, Пшемыслав, – холодно оборвала она его. – И пытаешься очернить людей, чтобы самому обелиться. – Ну да, а то что твой профессор подмахивает не глядя мутные ведомости, тебя не напрягает? Конечно все это ее напрягало, но она совсем не собиралась обсуждать профессора Снейпа с Потульским. – Так что случилось потом? – сменила она тему. – Ты получал ингридиенты, отдавал их Берроузу, он относил их Моубрею, так? – Да, – дернул он головой. – Так в чем же план дал осечку лично для тебя? – Ну наверное для меня все окончательно стало предрешено, когда профессор Берроуз не получил деканского кресла не смотря на все свои старания и кровь ре-эма. Он прозрачно намекнул, что лучше мне будет убраться из университета, или в противном случае он меня уничтожит. Думаю, Берроуз рассудил, что раз с его карьерным продвижением ничего не вышло, а у Моубрея теперь другие любимчики, то ему можно поживиться хотя бы за счет моих научных разработок. Ты же наверное знаешь, как здесь все устроено? Если один академический год не работать над темой, то все твои наработки переходят в собственность университета, а фактически твоего научрука. Я и раньше слышал, что Берроуз любитель поживиться за счет наивных студентов, но не желал верить в это. Теперь то я знаю, что здесь тебя способны прожевать и выплюнуть, еще и память стереть напоследок. *** Гермиона едва ли могла заснуть после этого разговора. Ощущение было, будто она вымазалась в дерьме. Потульского было одновременно и жалко, и хотелось стукнуть. Где его желание бороться за себя? Умом она понимала, что ни его сил, ни его слов не будет достаточно для того, чтобы бросить вызов всей этой махине, но гриффиндорка в ней бунтовала. Его нежелание говорить о произошедшем Броган тоже ставило ее в тупик. Видимо Пшемыслав считал, что сохранять чистую привязанность к грязному интригану Берроузу для Броган важнее, чем отношения с ним, бедным нумерологом из Польши. Но ведь Броган имела право знать правду, иначе рисковала прожить всю жизнь во лжи. Очевидно, себя Потульский считал пропащим человеком, но ведь вопрос был не только в том, подходит он для О’Доннел в качестве пары или нет. Под конец их разговора Гермиона даже немного накричала на него, потребовав взять себя в руки, и раз в Аране он не видит больше шансов, то всерьез рассмотреть карьеру в Гринготтсе. В конце концов, до выпуска Броган у него было еще несколько лет, чтобы обзавестись домом, в который он смог бы ее привести. – Только не смей трусливо убегать в Польшу, – угрожающе прошипела она, хватая его за руку напоследок, и заставляя посмотреть ей в лицо. – Не разыгрывай дешевых драм. Пусть его отношения с Броган сойдут на нет, если им это суждено, но максимально спокойно из возможных вариантов. С Броган станется броситься вслед за ним, оставив учебу здесь. А так у них будет какой никакой шанс, и это все, что Гермиона пока могла сделать для подруги, испытывая угрызения совести за свое молчание, в котором она поклялась Потульскому. С мстительностью, которую она впрочем никогда в себе и не отрицала, Грейнджер подумала, что уж гоблины сделают из Пшемыслава человека. *** – Гермиона, ты настоящий друг, – Невилл с легкостью подхватил тяжелую кадку дремоносным кустарников, хотя на его лбу выступили капли пота. В воздухе явственно пахло навозом Лунных тельцов и Гермиона взмахнула палочкой, морщась и накладывая освежающие чары. – Сама понимаешь, большинство волшебной флоры не терпит магии палочек, ей нужны руки… – пыхтел он. – Думаю, поэтому гербология не особо популярная наука… – Без проблем, Невилл, – заверила Гермиона, присев на корточки и принявшись высаживать рассаду. – Мне нравится заниматься садом, у британских маглов это популярное хобби… – Действительно? – Невилл просиял. – Я бывал в Кью … Но Гермионе было не суждено послушать рассказ, поскольку их мирную воскресную работу прервали. Стеклянная дверь неприятно скрипнула, Грейнджер подняла голову и увидела перед собой профессора Снейпа. Без мантии, но в неизменном черном сюртуке, он выглядел непривычно взъерошенным и несколько дезориентированным: – Лонгботтом? – низкий голос прозвучал самую малость растерянно. – Грейнджер? – его взгляд скользнул и по ней, и Гермиона стало нестерпимо досадно: едва ли она выглядела хорошо, взмокшая от физической нагрузки, в старой растянутой водолазке, пропахшая навозом. Она поспешно провела тыльной стороной руки в перчатке по левой щеке, подозревая, что та измазана в земле, но не уверенная, что сделала этим лучше. – Мерлин, как воняет! – профессор презрительно поморщился. – Добрый день, сэр, – один только Невилл сохранял безупречную вежливость и доброе расположение духа. – Мы можем вам чем-нибудь помочь? Снейп дернулся, словно первый его порыв был осадить Невилла, высказавшего такое возмутительное предположение, однако видимо профессору действительно нужна была помощь: – Мне нужны корни руты, – неприязненно процедил он, и, очевидно, слова давались ему с трудом. – Нового заказа ждать еще два дня. Этот срок совершенно неприемлем для моих исследований. Где в этом провонявшем навозом лабиринте я могу их найти? – О, – встрепенулся Невилл, – сэр, на самом деле руту еще рано собирать, еще как минимум четверть лунного цикла… – лицо Снейпа из слегка раздраженного сделалось мрачным, – но вам повезло! – поспешил добавить Невилл, слегка съежившись, когда левая бровь Снейпа дернулась при этом смелом заявлении. Гермиона, продолжавшая закапывать семена в разрыхленную почву, тихо фыркнула. – Я хотел сказать, то есть… У меня было немного с прошлого месяца, я сам заготовил… Вам показать? Если качество вас удовлетворит, я конечно же почту за честь… – Несите их сюда, Лонгботтом, – повелительно произнес Снейп, складывая руки на груди. Невилл тут же закивал: – Пять минут, сэр, и я вернусь! – и кивнув на Гермиону виноватый взгляд, поспешил прочь. Гермиона молчала, методично продолжая свою работу, и ощущая, что сумрачный взгляд профессора Снейпа теперь прикован к ее кудрявой макушке. – Вы околачиваетесь здесь, чтобы давать Лонгботтому непрошенные консультации по гербологии? – неожиданно протянул тот, нарушая молчание. – А я думал, что хотя бы в этой области он справляется самостоятельно. – А разве похоже, что нет, сэр? – она подняла голову, бросив на него недовольный взгляд. – Ну для чего-то же ему необходимо ваше ассистирование, – хмыкнул он. – Побойтесь же бога и не отбирайте у Лонгботтома его единственный хлеб. – Отрадно слышать, что в ваших глазах я настолько разносторонне талантлива, что могу составить конкуренцию… – Кое-какие когнитивные способности повыше среднего еще не делают кого-то безусловно талантливым, интересным, оригинальным. Вы ничем из этого не являетесь, мисс Грейнджер. – Да? И как же я тогда сюда поступила, сэр? – не выдержала она, все же откладывая в сторону лопаточку и сердито уставившись на него. – Пользуясь моей безусловной поддержкой, конечно же, – оскалился он. – Да ну? А мне показалось, вы просто захотели развлечься за мой счет. – Если вы не страдаете деменцией, мисс Грейнджер, то я как раз таки предупреждал вас, что это место не для таких как вы. Она вовсе отбросила инструмент в сторону, выпрямляясь. – Что происходит, сэр? Вы встречаете меня здесь случайно и буквально набрасываетесь. Послушать вас, рядом с вами у меня нет шансов нигде, ни в одном деле… – Вы не так уж далеки от истины. Она громко фыркнула, вспылив, и взмахнула руками, немного испуганно отмечая, что комья земли полетели в сторону Снейпа, оседая на безупречно чистом сюртуке и даже попадая на кипенно-белый воротничок рубашки: – Простите, сэр, – с досадой произнесла Гермиона, наблюдая, как он быстро взмахнул палочкой, уничтожая грязь и злобно поглядывая на нее. – Теперь то мне понятно, что вы имели в виду, говоря, что Слизерин – это лучшее в вас, – едко бросила она, несмотря ни на что подходя ближе и решая, что лучшая оборона – нападение: – Но очевидно, с манерами по сей день остались большие проблемы, раз вы считаете возможным хамить людям просто так. – А с вашими манерами как, все в порядке? Это в приличных домах Оксфордшира учат шнырять повсюду, вынюхивая? Гермиона оторопела, слегка сбитая с толку. Во рту стало сухо. – Я… Снейп насмешливо выгнул бровь, милостиво давая ей возможность смекнуть о чем он и подобрать слова для ответа. Однако ей не дано было выяснить, способна ли она это сделать, поскольку вернулся Невилл, неся в руках пучок высушенных корней. – Вот, сэр, – он протянул их Снейпу, который с видом истинного знатока, коим бесспорно и являлся, приподнял их на уровне глаз и принюхался. – Как вам? Профессор перевел взгляд на Лонгботтома: – Терпимо, – произнес он максимально безэмоционально. – Благодарю. – Отлично, сэр, – Невилл довольно заулыбался. – Позвольте, минуту, сэр! – поспешно произнес он, видя, что тот собирается уходить. – У меня есть кое-что для Хогвартса… – Лонгботтом запустил руку в карман шерстяного кардигана. – Вот, – на его ладони лежали светящиеся цветочки. – Это волшебный чихотник. Или тысячелистник птармика. Вы же знаете, сэр, что теплицы Хогвартса очень пострадали во время войны, и профессор Спраут до сих пор не может их восстановить до конца… Вы не могли бы, сэр… Я знаю, что вы иногда встречаетесь с профессором МакГонагалл… Вы не могли бы передать для профессора Спраут эти образцы, чтобы она смогла восстановить их популяцию в Хогвартсе? Под конец речи голос Невилла совсем стих, а его взгляд был устремлен куда-то в область начищенных до блеска снейповских ботинок. – Вы в курсе, Лонгботтом, что выносить флору Арана за его пределы запрещено? – в баритоне прозвучала снисходительная насмешка. – Да, сэр, но, сэр… – Давайте сюда, – вздохнул Снейп и протянул ладонь. Невилл положил на нее цветы, и рука с ними тут же проворно исчезла в кармане профессорского сюртука. – Услуга за услугу, да, Лонгботтом? – его тонкие губы тронула усмешка. Невилл густо покраснел. – А вы не столь безнадежны. Мисс Грейнджер, – повернулся он к притихшей Гермионе, – вас я жду в среду, в семь часов вечера. И окинув ее напоследок тяжелым взглядом, Северус Снейп удалился. Без мантии это выглядело не столь эффектно, но Гермиона без сомнения, пребывала под впечатлением. *** Покинув Невилла, Гермиона погрузилась в мучительные раздумья. Снейп судя по всему, точил на нее зуб. У нее, конечно, были кое-какие подозрения, но… неужели ему стало известно о ее небольшом расследовании? Берроуз что-то заподозрил и настучал? Но они же вроде не ладят. Хотя кто их всех разберет, в этом серпентарии. Вообще-то если Пшемыслав прав, и Моубрей действительно связан с Пожирателями… Это как минимум бросает тень и на ее профессора. Только вот что ей делать с такой информацией? И поменяет ли она свое отношение к нему? Гермиона не была уверена. Голова разболелась, а яркое весеннее солнце раздражало. Надо было бы засесть за учебники до самого вечера, иначе она едва ли успеет разобраться с делами в течение недели. – Гермиона! – знакомый голос вырвал ее из этих мыслей. Обернувшись, Грейнджер едва не застонала: за садовым столиком перед общежитием сидел Джеймс в компании Броган и других студентов. Судя по всему ребята расслаблялись за бокалами сидра. – Дорогая, – Джеймс встал, галантно отодвигая для нее стул. – Как твои дела? – Хорошо. Я виделась с Невиллом, – Гермиона нашла в себе силы для улыбки. В конце концов Джеймс ни в чем не виноват: они условились провести сегодня время вместе, и он даже не подозревал, что вчера она тоже предавалась безделью, только с другими людьми. Броган, насмешливо наблюдавшая за ними со стороны, игриво поводила бровями. Гермиона мстительно подумала о том, что скоро той придется разбираться с вниманием Чарльза. Хотя кто знает, возможно из них и получится неплохая пара? Все лучше, чем унылый нумеролог, замешанный в аферах. Однако беседа текла довольно непринужденно. Гермиона пригубила освежающего сидра, наслаждаясь тем, как солнце светит сквозь зеленые кроны деревьев, а где-то поют птицы. – Может прогуляемся? – спросил Джеймс, наклоняясь к ней. Она, находясь в благодушном настроении, отметила, что от него приятно пахнет, чем-то морским и цитрусовым. Такие запахи любил отец. Она кивнула, и они решили обойти коттедж и укрыться в беседке. – Гермиона, – Джеймс тут же притянул ее к себе, целуя. Язык нежно скользнул в рот, лаская. Его руки отправились в путешествие от талии вниз, где слегка сжали ягодицы. С некоторым смущением Гермиона отметила твердость, упирающуюся ей в живот. – Я хотел предложить… – парень отстранился, заглядывая ей в глаза: – Возможно ты хотела бы, чтобы на следующие выходные я снял номер в “Моллюске”? Чтобы мы могли провести время вдвоем, – он улыбнулся. В растерянности она уставилась на него. Предложение было вполне нормальным, и очень милым казалось то, что Джеймс решил позаботиться, чтобы их первый раз состоялся в надлежащей обстановке, а не в чьей-то общажной комнате, пока отсутствует сосед или соседка. Но чувство чего-то неправильного не давало ей расслабиться. Испытывает ли она к Маколиффу нечто такое, чтобы переводить их отношение на новый уровень? Хотя с Чарли Уизли она вполне серьезно рассматривала вариант интрижки на одну ночь, не так ли? Ведь ей давно уже хотелось наполнить свою жизнь какими-то новыми ощущениями, разве нет? Что такого плохого, чтобы физически сблизиться с приятным парнем, имеющим вполне хорошие намерения, судя по всему? Однако над ней словно нависла какая-то тяжесть. Ее жизнь катилась по инерции, а она была лишь сторонним наблюдателем. Что дальше? К смутной тревоге примешалось раздражение. Она начнет трахаться с Джеймсом, они будут проводить вместе праздники, каникулы, потом знакомство с родителями, помолвка? Конечно глупо было заглядывать так далеко, но разве ему самому достаточно того, что между ними происходит сейчас, чтобы желать горизонтального развития их отношений? Или у мужчин все иначе? Может быть для него и вовсе это все ничего не значит? Ну конечно для него все по-другому, стыдно быть такой наивной в ее возрасте! Но что еще ей от себя ожидать, с почти нулевым опытом серьезных отношений. Пауза очевидно затянулась, поскольку на лице Джеймса появилось тревожное выражение. – Милая, я тебя чем-то обидел? – он поспешно взял ее руки, поднося их к своим губам. – У меня и в мыслях не было ничего такого. Если тебе кажется, что я тороплюсь, то конечно же я готов ждать. Поверь мне, Гермиона, я хочу чтобы все между нами было правильно. Если ты переживаешь из-за заданий, то я вовсе не собираюсь занимать все твое время: ты можешь взять учебники с собой и заниматься хоть целый день в гостинице. Мне и самому нужно будет готовиться к семинарам. Просто я мечтал в первую очередь о возможности уединения с тобой. Слова были такими правильными, а тон таким галантным, что Гермиона устыдилась резкости своих мыслей и такой частой в последнее время отстраненности, и невольно захотела сказать ему что-нибудь приятное: – Нет, Джеймс, что ты. Я доверяю тебе. Конечно мы можем провести время вместе, я не против чтобы ты снял номер, – заверила она и закусила губу. Парень выглядел довольным, даже слишком. Но в конце концов, если ситуация развивается так легко, сама собой, может быть это знак, что все идет правильно? *** Малетич ждал ее в своем светлом кабинете, очевидно, пребывая в приподнятом настроении. – Проходите, милая, садитесь, – заботливо улыбнулся он, старые лучистые глаза смотрели тепло. – Что ж, ваше зелье готово, – рука нырнула под стол, доставая оттуда пузырек из темно-синего стекла. – Новейшая разработка, совсем недавний патент! Гермиона взяла лекарство в руки, взглядом спрашивая разрешение на то, чтобы открутить крышку. Пожилой профессор кивнул и она принюхалась к жидкости: та пахла морем и лесом. – Я сейчас распишу схему приема, вы пока подождите, – он застрочил в карточке. – Нам с вами очень повезло, что как раз сейчас завершился последний этап. Вообще все еще могло продолжаться недели три, но профессор Снейп завершил дело в рекордные сроки ради вас. Гермиона, слегка опешив, возразила: – Думаю, тут решающую роль сыграла ваша просьба, сэр. – Ну не отрицаю, я с мадам Болдуин в дружеских отношениях, а она в свою очередь имеет на профессора Снейпа влияние, как его соавтор. Но все же основной вклад здесь несомненно принадлежит ему, а с его плотным графиком… Коллега работал над конечном рецептом и дооформлением всех бумаг даже ночами. А этот приятный запаха! Оригинальный рецепт ужасно вонял, – Малетич сухо рассмеялся, лучась весельем. – Передайте мадам Болудин мою огромную признательность, сэр, – произнесла Гермиона. – А профессору Снейпу, думаю, у меня представиться возможность выразить благодарность лично. – Конечно, конечно… Вот смотрите, принимайте зелье, как здесь написано. Через две недели придете на контрольный прием, мы еще добавим некоторые укрепляющие… Имейте в виду, что через неделю некоторое время может наблюдаться тошнота и слабое головокружение. Это не страшно, просто прилягте и отдохните. И вообще не переутомляйтесь в первые дни, пока организм не адаптируется. *** Вечером следующего дня она предпочла укрыться от внешнего мира в библиотеке. Усевшись прямо на пол между стеллажами в секции Духов и фей, Грейнджер увлеченно листала книги, разбросанные вокруг. – Банши, прачки Бенни… – бормотала Гермиона. – Ничего похожего на то, что встретилось мне. В суете дней воспоминание о старухе из Корнуолла немного подстерлось, но все же не потеряло свою актуальность. ...Тысячи имен, девочка, и тысячи обличий. Я и морская бездна, я и та, что явилась королю Маебета в трех обличиях… Морская бездна? Стихия воды? Старуха начала с того, что попросила ее набрать воды, а потом исчезла в ручье, словно растворилась. Был ли это элементаль, если говорить языком алхимии? Вспомнились слова трактата о колодце Огмы. Все воды священные суть берут начало от великого истока в Ином Мире, от Колодца Мудрости. Вскормленные великой богиней, управляющей связью незримого и мудростью неявного, источники священных островов обладали свойствами целебными. Так вода в великом Колодце Мудрости делится с людьми своей благодатью, всем накопленным опытом всех миров и времен, памятью, а память есть жизнь. Память, дочь Дану, представляет собой знание до прихода письменности Огмы. Она есть голос культуры устной, которая обращается к народу через истории, рисунки и язык тела. Но Огма, ее солнцеликий брат, дал людям доступ к ее сокровищам, позволив вкусить ищущим божественной влаги познания. Нужно сказать, что Дану в индийских землях есть ничто иное, как вода первобытная, охраняемая ее сыном, демоном хаоса. Кто ей повстречался, Великая богиня? Дух этих мест, как-то связанных общим кельтским прошлым с Корнуоллом? Явившийся ей в месте обретения ее волшебной силы. Она потрясла головой, все события казались некой бессвязной фантасмагорией. Память есть жизнь и мудрость, а Огма, великий бог-связыватель зримого и незримого, дал людям доступ к ней, сотворив колодец. Но вода из него способна памяти и лишить. Фигурально выражаясь, столкнуть в небытие, в смерть. А когда захочешь найти колодец… нужно будет оросить сильной кровью землю Крэба в одну из великих ночей… Смотритель не будет против…. Нет, не будет, не будет, если принесешь ему сильную кровь… Или просто выполни мою просьбу, и я помогу тебе. Грейнджер чувствовала себя ужасно глупо, пытаясь собрать воедино из этой чехарды какую-то логическую систему, подгоняя обрывки фраз друг под друга, но… в голове всплыли слова матушки Этлинн: Есть вроде старая легенда, по которой Смотрителя второй раз можно повстречать только приняв гейс перед Домну. Перед Гермионой всплыл шамкающий, беззубый рот: Я помогу тебе. Только пообещай мне кое-что. Безделицу: никогда не позволяй идти темному мужчине позади тебя. Какое-то неприятное, липкое чувство подкралось к ней, заставив пошевелиться волоски на затылке. Тишина библиотеки перестала казаться уютной. Гермиона поспешно поднялась на ноги, взмахом палочки отправляя книги по полкам. Хотела ли ей старуха помочь? Ведь она очевидно дала ей подсказку, хотя и бредовую: что-то про сильную кровь… Да и с чего она вообще решила, что Гермиона отправиться искать этот колодец? Интересно, конечно, было бы изучить воду из него, в конце концов Пшемыславу очевидно придется ее испить, однако… Во всей этой истории было чересчур много всякого доисторического хтонизма, и Гермиона определенно не хотела приближаться к этому еще ближе. В безвозмездную помощь морской бездны, или Домну, или богини-реки Боанн, или даже самой великой богини-всематери Дану, Гермиона не верила. Может в эту водичку из колодца вообще что-то подмешивают?.. Нет, она определенно приехала сюда не для того, чтобы ввязываться в какие-то загадочные приключения, с нее определенно хватит. Обычная жизнь сама по себе оказалась делом далеко не простым, тем более, сейчас рядом с ней не было ее привычных соратников… Вот ей бы кого-нибудь академически подкованного и в то же время способного мыслить нестандартно… И желательно, чтобы этот кто-нибудь не счел ее сумасшедшей. *** Гермиона вернулась в общежитие затемно. Спать не хотелось, несмотря на позднее время. Неплохой идеей показалось посидеть в общей гостиной перед камином, заказав у эльфов чашечку чая. В тишине коттеджа даже скрип паркетного пола под ногами казался ужасно громким. В гостиной тлел очаг. Гермиона опустилась в глубокое кресло, собираясь открыть рот, чтобы вызвать Гласти. – Не спится, англичанка? – послышался насмешливый женский голос. Гермиона резко повернула голову. – Не бойся, – продолжила Кендра О’Доннел, сверля ее взглядом янтарных глаз, которые в темноте светились, как у кошки. – Тебе ничего не грозит. Пока. – С чего ты решила, что я боюсь? – Гермиона вздернула подбородок. – Нет? – красные губы растянулись в хищной улыбке. – Тогда ты так же глупа, как и моя сестрица. – Прекращай этот фарс, пожалуйста… – Тебе следовало бы бояться, раз ты выбрала тереться подле этого жалкого идиота. – О ком ты? – Есть порода людей, которые считают, что смогут всего добиться, будто все зависит только от их усилий. Этим грешна Броган. И ты тоже из таких, англичанка? Что-то похожее ей говорил Снейп, сегодня у Гермионы определенно был день флешбеков из чужих слов. – Смотрю на тебя и вижу твою корону победительницы, – сморщилась Кендра в отвращении. – Но не беспокойся, здесь тебе ее снесут, да как бы не вместе с головой. – Ты в норме вообще? – Гермиона вцепилась в подлокотники кресла. – Не советую мне угрожать. – Что ты, это не угрозы, – Кендра грациозно соскользнула с кресла и сладко потянулась. – Это предупреждение. Я за тобой наблюдаю, – она посмотрела на нее сверху вниз, лучась превосходством, – и очень надеюсь, что ты окажешься не такой глупой, как показалась мне в начале. – А я надеюсь, что ты обратишься к доктору, – процедила Гермиона, однако Кендра лишь покачала головой, и величественно выплыла из комнаты. Гермиона осталась одна, окончательно измотанная и морально опустошенная. Этот разговор, в ее понимании совершенно нелепый, лишил ее последних сил и настроения. Желания распивать чаи не осталось и она встала, чтобы потащить свое тело вверх по лестнице, надеясь, что Броган уже спит и она ее не разбудит. *** – Мисс Грейнджер, – Снейп сухо кивнул ей, складывая бледные руки перед собой на столе и сцепляя пальцы. Она подошла к его столу, опустив голову и чувствуя, как сердце колотится где-то в горле. За эти несколько дней Грейнджер успела накрутить себя не на шутку и теперь сдерживалась, чтобы не начать оправдываться, сама еще точно не зная, в чем именно. – Ну что же вы, не чинитесь, присаживайтесь, – желчно предложил он, имитируя любезность. Она так и сделала, уткнув взгляд в область его кадыка, чуть заметного из под белоснежного воротника-стойки. Снейп вздохнул. Этот звук подействовал на нее хуже окрика, заставив сжаться. – Предлагаю говорить начистоту, Грейнджер, – хмуро начал он. – А разве слизеринцы так умеют, сэр? – впору было бы придержать язык, но видимо нервное напряжение давало себя знать. – Грейнджер, - Снейп зарычал, нагибаясь к ней через стол, и она отметила темные круги под его глазами. – Не забывайтесь. – Простите, сэр. Неуместная шутка, сэр. Он недовольно оглядел ее, словно примериваясь, стоит ли вообще вести разговоры с таким разумным созданием. – Я бы вовсе не вел с вами никаких разговоров, но к сожалению, мне лучше многих известно, на что способен ваш, надо признать, в определенных аспектах довольно ловкий ум, наводненный при этом весьма примитивными суждениями. Она поджала губы, лишь взглядом передавая, насколько утомляют ее все эти изощренные оскорбления. Хотя в глубине души, конечно, было очень обидно. Снейп продолжил: – Я спрошу прямо и один раз. Чего вы хотите, Грейнджер: чтобы я исполнил свой долг и начал надлежащую проверку ведомостей вашего восточноевропейского друга? Гермиона тяжело сглотнула. Неизвестно как, но Снейп узнал об ее интересе. Она часто заморгала, чувствуя себя в ловушке: – А вы что же, сэр, хотите проявить благородство и спасти запутавшиеся молодые умы? Получилось довольно едко, но у Снейпа это вызвало лишь не менее желчную усмешку. – Мы оба понимаем, что мне дела нет до мистера Потульского, – ответил он жестко. – Однако, как я уже сказал, мне внушает некоторую тревогу ваша деятельность и то, куда это все может нас завести. Поймите, мисс Грейнджер, – было видно, что он старался звучать спокойнее, – вы ничем не поможете человеку, у которого у самого до сих пор не хватило ни изворотливости, ни просто смелости, ни даже, инстинкта самосохранения. У него, – с нажимом продолжил он, теперь с трудом сдерживаясь, – даже не хватило мозгов держать при себе информацию о моей роли, которую вы ему сдуру открыли. Гермиона ахнула. – Да, мисс Грейнджер, – издевательски протянул он. – Этот идиот наведался к профессору Берроузу, которого, как он видимо, вообразил, сможет уязвить, рассказав ему, что я отвечаю за аудиторские проверки. Вы нуждаетесь в пояснении, почему до Берроуза не стоит доносить лишнюю информацию, кто и чем занимается? – Гермиона неловко закивала, вконец расстроенная и злая на Пшемыслава. – Максимиллиан Берроуз уже побывал здесь, у меня, и задавал опасные вопросы, что говорит и о его не столь глубоком уме, впрочем. Не надо спасать дураков, Грейнджер. Забудьте об этой ситуации, либо доиграетесь до того, что забудете вообще обо всем. Я сразу вас предупреждал, что этот университет не для всех. Гермиона устало откинулась на стуле, сложив руки на груди. Снейп смотрел на нее, не отрываясь, в воздухе висели многочисленные, не до конца сформулированные угрозы. – Зато у вашего высокопоставленного друга хватило ума использовать всех, сэр, – она насмешливо вскинула брови. – И Пшемыслава, и профессора Берроуза, своего старого приятеля. Не боитесь, что вас постигнет со временем та же участь? – Профессору Моубрею нет дела до Потульского, проблема последнего связана лишь с его научным руководителем, который решил хоть что-то поиметь со всей ситуации, – Снейп пожал плечами. – Раз у нашего талантливого нумеролога хватило мозгов участвовать в таких грязных делах, то можно было бы и догадаться, что и его могут запросто обмануть. А что касается меня и Моубрея, то наши отношения скреплены давним взаимовыгодным сотрудничеством. – Каким сотрудничеством? Общей службой Темному Лорду? Черные глаза напротив вспыхнули холодной яростью. Лицо Снейпа, еще секунду назад довольно расслабленное, исказилось: – Этот поляк передал вам сплетни, нашептанные ему Берроузом? – неприятно осклабился он. – Или сам дорогой дядюшка Макс окончательно отчаялся, раз начал откровенничать еще и с вами? – Нет, то есть… – Все же думаю Берроуз еще не совсем чокнулся, – он поводил пальцем по тонким губам, размышляя и продолжил, помолчав: – Прикрывайте свой маленький клуб по интересам с возлюбленным мисс О’Доннел и заканчивайте обсуждать людей, до которых не доросли. И передайте ему, что такой враг как я может оказаться даже более фатальным, чем любой другой. К Потульскому я не буду столь снисходительным, как к вам. Что-то в его самых последних словах было странным. Гермиона окончательно потерялась, чувствуя, как лицо, шею и грудь заливает горячей волной жара. – Сэр, – слова давались с трудом, но она должна была выяснить: – Неужели вы и правда выбрали Аран, потому что здесь у вас есть связи, оставшиеся с той стороны? Спрашивая, она не смогла справиться с собой и удержать разочарование и горечь. Неужели Снейп действительно выбрал обратиться к Пожирателю смерти, чем искать свое место в Великобритании, среди тех, кто победил в войне? Его лицо стало вновь отчужденным и закрытым. Он молчал так долго, что Гермиона решила, что он и вовсе не собирается ей отвечать, но он все же ответил: – Вы рассказывали мне, мисс Грейнджер, почему предпочли работу официанткой в магловском Лондоне прилавку в Косой Аллее. И это вы, общепризнанная героиня войны… – Вы тоже герой… – Полно! – тон был резок. – МакГонагалл и Слизнорт скрывали меня полгода, пока я приходил в себя. Иначе бы мне даже не дали выздороветь, а отправили бы в Азкабан на время следствия. А после Кингсли поставил мне условие, при котором меня помилуют и возможно даже наградят: моя личность должна была числиться среди погибших. Чествовать мертвых куда проще, чем прощать живых, – он криво усмехнулся. – Лишь год назад мне было разрешено легализовать свое нахождение в этом мире. И с одним условием: не мозолить глаза достопочтенному народу волшебной Британии. Поэтому этот университет идеальное место для меня, иначе я был бы вынужден искать счастья где-нибудь в Аргентине, как вы милостиво указали мне когда-то, – в голосе плескалась желчь. Гермиона покачала головой. То, что он говорил, было ужасно несправедливо. Казалось, этого человека готовы были терпеть среди здравствующих только при условии того, что он будет вечно оставаться в тени. В тени, в которой он провел большую часть своей жизни, в тени, из которой казалось ему было не суждено выйти. Знал ли обо всем этом Гарри, понимал ли?.. –Это несправедливо, сэр. – Вы иногда удивительно глупы, мисс Грейнджер, – скривился он. – Справедливость… плевать я на нее хотел. Я раздал все долги, и раз единственный, кто мог предоставить мне достойное существование, был человек из моей прошлой жизни, пусть с темной репутацией, кто я такой, чтобы отталкивать руку, ничуть не более замаранную, чем моя собственная? – Вы были нашим шпионом, сэр… – Мисс Грейнджер, я был Пожирателем смерти, – мрачно возразил он. – Если хотите, вашим Пожирателем смерти, – губы тронула горькая усмешка. – Вы упорно не хотите признавать во мне того, кто я есть, это я заметил еще в вашем разуме. С вашей неиссякаемой жаждой копаться в чужом белье… – Неправда! – она вновь вспыхнула. – Я случайно заметила… – Что именно? – его левая бровь поползла вверх. – Бумаги на моем столе? Да, да, – низко рассмеялся он, и ее измученный разум отстраненно заметил, что у него очень приятный смех, – я сразу это отметил, когда вернулся в кабинет. Неужели вы думаете, что здесь нет десятка следящих чар? Но нет, вы так увлечены тем, чтобы разнюхать что-нибудь интересное… В том, что произошло, нет ничего случайного, на это заточена вся ваша натура – рыскать и выискивать. Ей стало нестерпимо обидно: – Если вы такого плохого мнения обо мне, сэр, то зачем разговариваете со мной так откровенно, зачем пытаетесь сначала предостеречь? Я не такая дура, я прекрасно вижу, что вы затеяли эту беседу и ради меня тоже. То, что она сказала, было смелым заявлением, и Грейнджер была почти готова к тому, что ее поднимут на смех. Но к ее удивлению, Снейп казалось задумался, слегка наклонив голову набок и скользя по лицу Гермионы внимательным взглядом. – Я делаю это, – сухо начал он, – главным образом потому, что судя по вашим мыслям, вы действительно испытываете ко мне некоторую… симпатию, – на этой его фразе от неловкости у нее почти закружилась голова. – А в вашей мотивации искать меня действительно была доля искренней заботы о моем благополучии. Как бы ни казалось иначе, я умею ценить доброе отношение. Тем более, когда могу точно убедиться в нем, как это бывает во время легилименции. Они посмотрели друг на друга, лицо Снейпа ничего не выражало, но теперь она была уверена, что это всего лишь маска. Гермиона несмело улыбнулась ему: – Я ценю это, сэр. И спасибо вам за зелье. – Пожалуйста, мисс Грейнджер, – осторожно кивнул он, и помолчав, продолжил: – И возвращаясь к теме Пшемыслава Потульского, я еще раз подчеркну – мои действия, хотя и продиктованные отнюдь не заботой о его благополучии, служат его выгоде. Фактически я покрываю его преступление. Гермиона покачала головой: – То, что здесь происходит отвратительно, сэр, и вы это понимаете не хуже меня, – при этих словах уголок его рта приподнялся вверх, заставив ее нахмуриться и упрямо продолжать: – Человеком, слабым человеком, воспользовались, угрозами загнав в угол. – Слабым не место в такой конкурентной среде, как здесь, мисс Грейнджер, – отмахнулся он. – Потульский расплатится за свое желание урвать кусок пожирнее, всего лишь. Тем более уверен, у него есть люди, которые о нем позаботятся. Что касается вас, не обманывайтесь на мой счет: я даю вам уже третий шанс, не профукайте и его. Иначе последствия будут фатальными. В конце концов вы сами не захотели расторгнуть наш контракт, когда я вам предлагал. Он говорил довольно мягко, но Гермионе все равно показалось, что он буквально придушил ее своим взглядом, нежно так. При этом ее голова шла кругом: они со Снейпом словно то понимали друг друга почти интуитивно, то говорили на разных языках. Устало потерев лицо рукой, она запоздало забеспокоилась, не смазала ли тушь. – Предлагаю наконец приступить к занятию, – Снейп видимо тоже устал от их пикировок. – Я подготовил Омут, – он взмахнул палочкой и в углу кабинета возникла чаша, чуть меньшая, чем была в кабинете Дамблдора. Профессор поднялся на ноги и жестом подозвал ее. Встав рядом, Гермиона повернула к нему лицо. Снейп уже выглядел вполне собранным: – Нам сегодня предстоит скрупулезная работа. Я буду по одному помещать в Омут воспоминания, которые демонстрировал вам на прошлом занятии, а потом вы сделаете то же самое со своими воспоминаниями о них. Путем сравнения этих версий вы поймете, какие элементы в них были изменены и как. Указывайте мне на то, что отмечаете, по ходу. Признаться, ее голова слегка разболелась от этой перспективы. *** Гермиона, выжатая как лимон, вышла из кабинета, направляясь к лестнице. Голова взрывалась, а дома ее ждала еще целая кипа работы. Внезапно полутьму лестничной площадки разрезал тусклый свет улицы, пролившийся через открывшуюся внизу дверь. – Мисс Грейнджер! – женщина, возникшая на пороге радостно улыбнулась, сверкнув белоснежной улыбкой. – Рада встрече. Норма Лайонелл легко взлетела вверх, поравнявшись с Гермионой. Тонкий аромат духов ударил в нос. – Я тоже, мадам Лайонелл, – вежливо улыбнулась Гермиона. – О, давно хочу предложить избавиться от этого официоза! – та весело рассмеялась, слегка откинув голову назад. – Я могу называть вас Гермиона? А вы меня Норма. – Конечно… Норма, – Гермиона вновь улыбнулась, чувствуя, как сводит скулы. – А вы тут… – она обернулась назад, посмотрев на темный коридор. – Ах, – Норма проследила за ее взглядом. – Мы с профессором Снейпом условились, что я зайду за ним после вашего занятия. Сегодня преподавательский вечер в “Чаше Сеонайда”. После их занятия? Снейп рассказал об их занятиях Лайонелл? Что еще интересного он ей рассказывает? Стало почему-то неприятно. Гермиона встряхнула головой, отгоняя неуместное чувство досады, овладевшее ею с самого начала этой встречи, и лишь усилившееся теперь. – Понятно. Ну я пойду тогда, – она обошла ее, сделав шаг вниз по лестнице. – Рада была встрече. – И я, Гермиона, – Лайонелл довольно кивнула. – Желаю вам приятного вечера, – и слегка покачивая бедрами, направилась к кабинету Снейпа.