Северный ветер больших перемен

В уши натолкали ваты, а слабость в теле оказалась настолько сильна, что она предпочла еще некоторое время не давать окружающим понять, что пришла в сознание. – Это все последствия приема лекарственного зелья, мисс О’Доннел. Не беспокойтесь, с вашей подругой все будет в порядке, – в голосе Малетича звучала улыбка. – Надо было щадить себя: меньше активности, больше покоя. Но молодость, молодость… Я бы, конечно, предпочел наблюдать мисс Грейнджер в стационаре день или два. Гермиона провела по пересохшим губам языком. Мысли в голове были обрывочны, ей все никак не удавалось понять, что… – Значит, она поправится? – голос Маколиффа заставил ее сжаться. Все было не так. – В общем или в частности, молодой человек? – по-доброму усмехнулся старый профессор. – Можно сказать, что так проходит процесс ее выздоровления. Конечно, – он вздохнул, – я бы предпочел, чтобы мисс Грейнджер поменьше перенапрягалась и серьезнее относилась к своему самочувствию. Но молодость, молодость… - вновь повторил старик. – Ох, проснулся, наш ангелочек, – Гермиона увидела перед собой ласковое круглое лицо медсестры. – Выпейте, вот так, давайте… К ее губам поднесли стакан, жидкость в котором напоминала по вкусу слабо разведенный Рябиновый отвар. – Гермиона! – Броган упала на колени рядом с ее кроватью. – Ты проснулась, слава великой Бригите! Как ты, тебе что-нибудь нужно? – выразительные глаза, находящиеся на одном уровне с лицом Гермионы, беспокойно осматривали ее. – Все нормально, – Грейнджер с трудом разлепила губы. – Как… как я здесь оказалась? Как долго была в отключке? Малетич выступил вперед, сухонький и в белом халате: – Не больше часа, мисс Грейнджер, – благожелательно сообщил он. – Профессор Снейп с помощью мисс О’Доннел доставили вас сюда. Дождавшись меня, мой коллега покинул нас. – Да, он был так любезен, – пробормотал Джеймс и Гермиона впервые обратила на него свое внимание: парень выглядел потерянным и расстроенным. – Гермиона, что я могу для тебя сделать? Она собиралась с мыслями, чтобы ответить, когда Малетич взял ситуацию в свои руки: – Все, что нужно сейчас мисс Грейнджер, это ночь под присмотром колдомедиков в отделении нашего госпиталя. Уверен, с утра все будет в порядке. И хотя ей вовсе не хотелось проводить время в больнице, Гермиона, под строгим надзором Броган, согласилась переместиться туда через любезно предоставленный сотрудниками гостиницы камин. – Джеймс, мне очень жаль, – вымученно улыбнулась она Маколиффу, обернувшись. – Честно, извини. – Все в порядке, Гермиона, – он послал ей безукоризненно вежливую улыбку. – Ты точно не хочешь, чтобы я пошел с тобой? – Не беспокойся, Джеймс, я за ней пригляжу, – Броган по-дружески потрепала его по плечу, видимо понимая, что Гермиону надо спасать. Она повернулась к Грейнджер: – Медсестра тебя проводит, а я приду через полчаса, принесу вкусненького и твои книги. Таким образом Джеймсу не оставили и шанса, что, по всей видимости, его в целом тоже устраивало. В палате было тихо и достаточно темно: свет останавливали плотные шторы. Гермиона, под присмотром медсестры, переоделась в больничную ночную рубашку, пахнущую свежестью. – Вот так, вам нужен покой. Профессор Малетич зайдет утром после завтрака, проверит ваше состояние и, если все будет в порядке, выпишет вас, – она улыбнулась. – Хотите чаю? Гермиона уже собиралась отказаться, когда дверь отворилась: – Очень хочет, мэм, – в палату бодрой походкой шагнула Броган. – Я посижу с ней часик, профессор разрешил, – она улыбнулась. Медсестра вышла, оставляя их вдвоем. – Ну, красотка, умеешь ты отшивать парней, – Броган пододвинула к ее кровати стул, усаживаясь. – Он был так плох? – она скривилась. – Совсем никуда не годится, раз ты решила скоротать время в книжном с профессором Снейпом? В голове Гермионы медленно восстанавливались события совсем недавнего прошлого. Снейп был там, а потом, выходит, был и в “Моллюске”, дожидаясь Малетича. Это он вызвал именно этого колдомедика?.. – Как ты меня нашла? – Ну это было весьма экспрессивно, – Броган приподняла аккуратные брови. – Иду я, значит, по площади, и тут, значит, дверь книжного магазина нараспашку и оттуда выбегает Снейп – глаза горят, вид бешеный! – видит меня, подскакивает в два прыжка, вцепляется мне в локоть и приказывает послать патронуса Ранко Малетичу. – Патронуса? – растерянно переспросила Гермиона. – А почему он сам не мог этого сделать? – Почем мне знать? – Броган пожала плечами. – Наверное, не умеет. Как и владелец лавки, судя по всему. Гермиона нахмурилась, глядя в потолок. – Он мне, конечно, сказал, что ты в магазине и тебе плохо, и после того, как я послала патронус, мы пошли с ним туда. А там ты, без сознания… Гермиона, я так испугалась, – голос Броган стал тише. – Ты была такая бледная и совсем ни на что не реагировала. Почему ты не сказала, что все так серьезно с этим зельем, которое ты принимаешь? Я бы… В этот момент в палату зашла медсестра, неся на подносе две чашки травяного чая. Девушки поблагодарили матрону, после чего вновь остались наедине. – Я Снейпа таким никогда не видела, – глаза Броган загадочно блеснули, пока она помогала Гермионе приподняться, взбивая за ее спиной подушку. – Не думала, что можно быть бледнее, чем он есть. Я сказала, что ты остановилась в “Моллюске”, и он решил перенести тебя туда, распорядившись продавцу сообщить об этом колдомедикам, когда прибудут. Он сам, – сам! – нес тебя на руках, хотя я ждала, что он тебя левитирует… И это на виду у всех. Гермиона отпила горячего чаю, мысли в голове беспокойно теснились. – Что ты вообще делала с ним в этой лавке, пока твой парень дожидался тебя в этом милом номере для влюбленных голубков? – в вопросе Броган не было осуждения, лишь обычное любопытство. Гермиона перевела на нее осторожный взгляд. Стоило ли придумывать отговорки? – Мне было нехорошо, и я решила прогуляться. И признаться, я сомневалась в том, что должно было произойти между мной и Джеймсом, – решила она говорить правду. – В магазине мы со Снейпом встретились случайно. – Понятно, – вздохнула подруга. – Знаешь, – она пожевала губу, – он совсем не обрадовался, Снейп, когда оказалось, что мы доставляем тебя в номер, а там Джеймс. Когда на стойке администратора все прояснилось окончательно, и когда Джеймс открыл нам дверь, он… как будто бы разозлился. Весь изменился в лице, очень резко разговаривал с Маколиффом, как с провинившимся школьником, – она фыркнула. – Еле дождался прибытия Малетича, всем видом демонстрируя отвращение, и когда передал колдомедикам информацию и получил заверения, что с тобой все будет в порядке, тут же ушел, не попрощавшись. – Понятно. Воцарилось молчание. Броган поерзала на своем стуле. – Может расскажешь? О том, что между вами происходит, – она накрыла руку Гермионы своей. – Ведь очевидно, что все не так просто. Гермиона издала короткий смешок, безуспешно борясь со слезами. Свинцовая усталость не оставляла ей шанса изворачиваться и придумывать оправдания. – Да что тут рассказать? – она провела рукой по лицу, вздохнув. – Разве что все, с самого начала. – Можно и с самого начала, – Броган ободряюще улыбнулась. – Я могила, – она прикоснулась пальцами к губам, символически закрывая рот на замочек. Гермиона уставилась на свои руки, теперь беспокойно теребящие край одеяла. – В общем, в декабре я проходила практику в архиве Визенгамота… *** Броган уже ушла, а она все лежала в полутьме палаты, наблюдая как в оконное стекло бьются ветви деревьев. О’Доннел не осуждала, восприняв все как свершившийся факт, с которым так или иначе придется мириться. – Кто я такая, чтобы судить? – она вздохнула. – Ты столько всего пережила, не удивительно, что тебе были свойственны некоторые крайности. Тем более, на фоне почти полного отсутствия семейной поддержки. Снейп, конечно, недоделанный манипулятор. Да и Гарри твой, – она покачала головой. – Хотя, если он аврор, выбора у него как будто бы и не было… А вот Рон, конечно, мировой чувак. – Теперь ты понимаешь, что у Снейпа нет ни единого повода относиться ко мне иначе, чем к конченой дуре? Броган тихо рассмеялась: – Знаешь, я думаю едва ли все так просто, – ее глаза смеялись. – Возможно сам он потчует себя отборным самообманом на этот счет, но кажется, твое благополучие для него не пустой звук и он вовсе не желает тебе зла. – И почему он, по-твоему, плохо воспринял наличие Джеймса в гостиничном номере? Он как бы знает, что мы вместе. – Нуу… Одно дело знать в теории, другое – видеть наглядно. Гермиона передернула плечами, уставившись на невидимую точку на бежевой стене. То, на что намекала Броган, казалось бредом. – Как вообще проходят ваши занятия? Ты о них почти не рассказываешь. – В общем, неплохо. – Неплохо? Я, конечно, не большой знаток ментальной магии, но думаю тяжело остаться чужими людьми, постоянно копаясь в мозгах друг у друга. – По твоей логике, – Гермиона насмешливо улыбнулась, – он должен был быть очень близок с Волдемортом, – она помолчала. – И для Снейпа очень тяжело переступить через свою неприязнь. – Ну я и не исключаю, что определенная извращенная степень близости у них была. Знаешь, жертва и палач, все эти токсичные паттерны … – под пристальным взглядом Гермионы она замолкла, но не надолго: – Снейп, Снейп, – пробормотала Броган. – Вы так все о нем отзываетесь, словно это инфери какой-то. Он человек, пусть и двойной супер шпион, трагический герой и бла-бла-бла… и ничто человеческое ему не чуждо. Они еще немного поболтали, после чего Броган попрощалась, пообещав прийти с утра, как раз к выписке. Теперь Гермионе только и оставалось, что лежать без сна на больничной койке, созерцая то теряющийся в темноте потолок, то стучащие в стекла ветви. Неясное предчувствие того, что совсем скоро что-то изменится, не покидало ее. *** Когда они с Броган вернулись в их комнату, на часах уже подходил полдень. – Так, профессор Малетич написал, что Укрепляющий бальзам тебе следует выпить после плотного обеда, – Броган хмурясь изучала рецепт. – Плотный обед, Гермиона, ты поняла? Грейнджер поморщилась, откидываясь на подушку: – Да поняла я, – она в изнеможении прикрыла глаза. Заключение Малетича не было особо тревожным: на фоне общего психического переутомления и физических нагрузок, прием зелья дал несколько более резкие, чем ожидалось, побочные эффекты. Все было в порядке, однако организму нужно было дать пару дней, чтобы адаптироваться и набраться сил. Профессор немного пожурил ее за пренебрежение правильным режимом и выписал укрепляющие зелья. После напутствий беречься и следить за питанием, ее отпустили, с уговором заглянуть через неделю. – Полежи, поспи, я разбужу тебя к обеду. Гермиона послушно прикрыла глаза, проваливаясь в блаженное полузабытье. Должно быть прошло не более получаса, когда звук, который она не смогла определить спросонья, вырвал ее из поверхностного сна. – Ох, что, уже идти на обед? – она оторвала голову от подушки, приподнимаясь на локтях. Её мутный взгляд упал на Броган, которая как раз открывала окно, чтобы впустить потрепанную сову, вид которой выдавал километры трудного пути. – Это тебе, – Броган протянула конверт Гермионе и занялась совой, жадно припавшей к предложенной воде. – Это от Гарри, – пробормотала Гермиона, доставая письмо. Обычные для Гарри каракули в нем и вовсе пустились в пляс: “Джинни 5 мая родила мальчика. Ждем тебя, Луну и Невилла, сразу, как только сможете вырваться. Твой Гарри”. – Мне надо идти, – Гермиона начала подниматься с постели, не обращая внимания на легкое головокружение. – Куда это? – сердито нахмурилась Броган, наступая. – До обеда еще полчаса… – Мне нужно найти Невилла или Луну, а потом декана Корхонен, чтобы запросить отпуск дня на два… – Ты будешь лежать, – подруга надавила ей на плечи, вынуждая опять откинуться на подушку. – Я сама приведу их к тебе… Что случилось то? – Джинни родила, – Гермиона все же пыталась встать: – Мне нужно согласовать отсутствие на пару дней… – Гермиона, – вздохнула Броган. – Ты явно не в порядке. Сегодня воскресенье, Корхонен не принимает, надо ждать до завтра. Давай спокойно пообедаем, а после я разыщу и приведу к нам ребят. Гермиона чертыхнулась, не понимая, как могла упустить из внимания день недели. На обеде Броган словно коршун следила за каждым кусочком, отправляемым Грейнджер в рот. – Я не могу есть, когда ты так смотришь, – посетовала Гермиона. – Я… – Ешь, – Броган непримиримо мотнула головой, подвигая к ней тарелку с запеканкой. Когда они вновь оказались в комнате, Гермиона под тем же внимательным взглядом приняла все назначенные зелья. – Теперь ложись, я вернусь с ребятами. Гермиона чувствовала себя маленькой девочкой, которая заболела. Состояние немного улучшилось, хотя некоторая тяжесть до сих пор сковывала конечности. Как будто она проделала очень, очень долгий путь. Не прошло и двадцати минут, как скрипнула дверь и в комнату ввалились Лонгботтом с Лавгуд, в сопровождении как никогда серьезной Броган. – Мерлин, Гермиона, мы только узнали, что вчера тебе было плохо, – Невилл выглядел не на шутку встревоженным, подтаскивая стул к ее кровати. Луна уселась с краю матраса. – Это все мозгошмыги, они борются за свою жизнь, – пропела она. Невилл бросил на нее укоризненный взгляд: – Право, не время… – Все в норме, – скупо улыбнулась Гермиона. – Со мной уже все в порядке, благодаря здешним врачам и Броган, – она послала благодарный взгляд на последнюю, сидевшую на своей кровати. – И благодаря профессору Снейпу, – не преминула ввернуть О’Доннел. – Снейпу? – на лице Невилла отразилось изумление. – Он тут причем? – О, – оживилась Броган. – Он как рыцарь нес нашу Гермиону на руках… – Не пори чушь, – прошипела Гермиона и обратилась к своим бывшим сокурсникам: – Не знаю, успела ли Броган вам рассказать, Джинни 5 мая родила мальчика. – Что? Нет! – Лонгботтом аж привстал. – Какая чудесная новость! – Да, и Гарри ждет нас троих в ближайшее время, нам нужно взять открепление у своих деканов… – Малютка Джеймс должно быть чудесный ребенок, – мечтательно произнесла Луна. – Откуда ты знаешь, как зовут ребенка? – Гермиона заломила бровь. – А как же еще? Ну второе имя может быть любым: и Альбус, и Сириус, и Фред, – принялась она загибать тонкие пальцы, – но скорее всего Северус, конечно. Гермиона чуть не прыснула со смеху, когда представила бедное дитя, названное Джеймсом Северусом. – Тебе точно не повредят все эти перемещения? – Броган звучала как мать, переживающая за нерадивое дитя. – Когда вы хотите отбыть? – Думаю, есть смысл выдвигаться во вторник, если в понедельник каждый успеет получить свою бумажку. Не переживай, Броган, мы переместимся по каминной сети прямо к Гарри и Джинни домой. *** Ингеборга Корхонен, декан юрфака, крупная ведьма финско-шведского происхождения, оказалась горячей поклонницей Гарри Поттера. Поэтому проблем с получением отпуска на пару дней у Гермионы не возникло, стоило только сообщить, ради какого события он ей понадобился. Однако был еще один человек, с которым стоило обговорить ближайшие планы. И признаться, ей самой не терпелось его увидеть: чтобы Гермиона ни говорила Броган, но в ее душе все же теплилась смутная надежда, что что-то между ней и Снейпом могло измениться в лучшую сторону. Что-то же да значили эти внимательные взгляды в полутьме книжного магазинчика? Он, конечно, не стал дожидаться ее пробуждения, что являлось, бесспорно, тревожным звоночком. Но с другой стороны, возможно ему просто неловко было присутствовать в номере гостиницы, рядом с ее подругой и парнем (такой статус Джеймса вызвал у Грейнджер приступ раздражения, но она понимала, что так или иначе, Маколифф был именно ее молодым человеком, и теперь ей придется приложить некоторые усилия, чтобы это изменить). Поэтому шла она к Снейпу в странном настроении, дерганная и воодушевленная одновременно. Около его кабинета толпилось несколько студентов, ведь был разгар приемных часов. Выждав свою очередь, Гермиона несколько раз постучала, прежде чем войти. – Добрый день, сэр! – поприветствовала она, силясь выглядеть уверенно. Хмурый взгляд просканировал ее и вновь уткнулся в пергамент, лежащий на кожаном бюваре перед ним. Гермиона слегка замялась, прежде чем сделать несколько несмелых шагов по направлению к столу. – Мне нужно предупредить вас, – продолжила она, безуспешно пытаясь поймать его взгляд, неотрывно изучающий строчки документа. – Меня не будет завтра и послезавтра, просьба учесть это при назначении нашей следующей встречи. Декан Корхонен подписала, – она вытащила отпускной лист, – вот. У Гарри и Джинни родился ребенок. Снейп отложил перо в сторону, наконец-то поднимая голову. На его лице застыло холодное выражение. – Неужели? – с неприязнью протянул он, уголок его рта дернулся в мерзковатой усмешке. – Впрочем, инстинкт размножения у этой пары должен превалировать над разумом, учитывая их генетику. – Что это за хамство, сэр, – нахмурилась Гермиона. – Хорошие манеры еще никому не… – Никому еще не помешало говорить правду, – грубо оборвал ее Снейп. – Там нигде случаем не затаился мистер Маколифф? – он картинно вытянул шею. – Или он настолько ничтожный элемент вашего бытия, что вы не считаете нужным учитывать его присутствие? Она еще больше нахмурилась, не совсем понимая причины его столь язвительного настроения. – Простите, сэр, что не озвучила в магазине всю картину целиком. Я не знала, что детали столь важны. Снейп поднялся из-за стола, одергивая манжеты: – Не занимайте мое время, мисс Грейнджер, своими нескончаемыми проблемами. Там в коридоре есть и другие люди, если вдруг вы опять не заметили или забыли. – Какими проблемами? – вспылила она, начиная злиться. – Я просто ставлю вас в известность… – Спасибо большое, – желчно осклабился он. – Я был бы также премного благодарен, если бы вы с большим уважением отнеслись к моему труду, а не скакали в период приема редкого лекарства по гостиничным номерам и чужим домам, не соблюдая режим. – Ну знаете ли! – тон и обороты, которые он использовал, не оставляли сомнений, какой скабрезный смысл он вкладывает в выражение “скакать по гостиничным номерам”. – Мой лечащий врач профессор Малетич, и он мне ничего не запрещал. Ваша забота трогательна, но попрошу проявить уважение, мой досуг… – Ваш досуг мне безразличен, мне попросту на него плевать, – с нажимом одернул ее Снейп, выделяя последнее слово. – Якшайтесь с кем хотите, я устал предупреждать вас о последствиях. Встречайтесь с недоумками, которые даже не в курсе вашего состояния, таскайтесь на вечера к Берроузу, делайте глупости, главное – оставьте в покое меня. Гермиона во все глаза уставилась на Снейпа, выглядящего доведенным до белого каления. Последняя фраза о Берроузе вызвала воспоминания о недавних речах последнего. В прошлый раз она не стала передавать их Снейпу, но теперь, движимая и досадой, и смутной тревогой, – очевидно, происходило нечто, не совсем доступное ее пониманию, – Гермиона решила сказать: – Кстати о вашем любимом профессоре Берроузе, – ядовито процедила она, складывая руки на груди. – Вы говорили, что он не настолько сошел с ума, чтобы распространять слухи о вас и профессоре Моубрее. Видимо, вы его переоценили. Потому что в разговоре со мной он усиленно давал мне понять, что вы с Моубреем, как он выразился, “повязаны кровью”. Она внимательно наблюдала за Снейпом, поэтому не упустила того, как дернулось от досады его лицо. – Болтайте об этом поменьше, Грейнджер, – процедил он, сжимая кулаки так, что костяшки пальцев побелели. – Вы даже не представляете, какие проблемы вас могут ждать. – Я и не болтаю, – она передернула плечами. – Я просто предупреждаю вас, хоть вы и не склонны к благодарности. Снейп так сильно стиснул зубы, что ей самой стало больно, а мама в ее голове неодобрительно цокнула. Видимо, все же выиграв битву с гневом, он проронил: – Жду вас в четверг, в семь. Смерив его холодным взглядом, Гермиона коротко кивнула и покинула кабинет. Спускаясь по лестнице, она гадала, стоит ли ей ругать себя за то, что дрянное поведение Снейпа спровоцировало ее на прощальную откровенность. Конечно, не хотелось скрывать от него такую информацию, в конце концов, она могла быть ему полезной. Однако нельзя было не признать: с ее стороны это была и своеобразная попытка уязвить профессора, еще раз дать понять, что она в курсе его неоднозначных связей и того, что не все в мире находится под его неусыпным контролем. Но было еще нечто, гложущее ее. Лучше многих Грейнджер понимала, что информация – грозное оружие. И не вложила ли она сейчас меч в руки того, кого не стоило вооружать? *** Гермиона почувствовала себя удивительно чужой в доме на Гриммо. Вокруг сновали Уизли, отчего весь дом казался переполнен разными оттенками рыжего. Она, Невилл и Луна были оттеснены куда-то на периферию, где, к удивлению Гермионы, находился и несколько растерянный, если не сказать обалдевший, Гарри. Маленький кружевной кулек, внутри которого прятался красноватый, сморщенный младенец, нареченный Джеймсом Сириусом, передавался с рук на руки как величайшая драгоценность, коей он и являлся для этой семьи. Миссис Уизли, грозный предводитель огромного семейства, мастерски управляла всем этим беспорядком. Ее дочь, уставшая и непривычно замкнутая, вела себя, как показалось Гермионе, несколько сдержанно для женщины, совсем недавно познавшей счастье материнства. Хотя что Гермиона могла об этом знать? Однако тревога за подругу поселилась в сердце. – Пгекгасная малютка, – ворковала Флёр, помогая перепеленать ребенка. – Какие у нас пальчики, а этот нос! Джинни, твой сын пгелесть! – Да, – улыбка на бледном лице Джинни показалась Гермионе несколько вымученной. В то же время Джинни, как и всякая Уизли, видимо обладала неким врожденным инстинктом, недоступным пониманию Гермионы: миссис Поттер очень быстро вжилась в новую роль, ловко управляясь со всеми задачами, от которых Гермиона впадала в ступор и священный трепет. Ей самой достаточно было подержать Джеймса на руках, где тот тут же раскричался, чтобы понять: дети пока являются для нее терра инкогнита. Она поспешно передала младенца Луне, которая оказала на того магически усыпляющее воздействие, со своими длинными белыми волосами, за которые он по-началу от всей души подергал, довольно улыбаясь. – Давайте поднимемся ко мне, – махнул головой Гарри. Они вчетвером, – Гермиона, Луна, Невилл и Рон, – поднялись вслед за Поттером, чтобы уединиться в его кабинете. Гарри щедро плеснул каждому виски, со вздохом присаживаясь в свое кресло. – Дети – это… – он взъерошил волосы до боли знакомым Гермионе жестом. – Потрясающе, – закончил он, делая большой глоток. – Крестины назначены на начало июля, – продолжил он. – Рон, Гермиона, мы рассчитываем на вас, как на крестных. – Конечно, – согласился Рон, и Гермиона кивнула вслед за ним. Разговор перетек в русло повседневных хлопот. На вечер было запланировано небольшое семейное торжество. Когда все согласились, что пора расходится, чтобы оказать посильную помощь Джинни и миссис Уизли, Гарри притормозил Гермиону в дверях: – Задержись, пожалуйста, – попросил он, загадочно поблескивая зелеными глазами. Она вернулась в комнату, вновь присаживаясь на диван. – Как ты? – осторожно начал он. – Я переживал за тебя. Подумал: мы расстались на какой-то непонятной ноте, – он почесал затылок, выглядя почти виноватым. – У меня все неплохо, – она улыбнулась. – Намного лучше, чем было. – Да, Рон говорил, что ты вполне неплохо себя там чувствуешь, – кивнул он, замолчав. – Гермиона… ты ведь понимаешь, что я не мог тебе рассказать? Гермиона поджала губы, сразу сообразив, что он имеет ввиду. Понимала ли она? Единственное, что было очевидно, что она должна понять, если хочет, чтобы эта дружба не омрачилась. – Давай забудем, – она мотнула головой. – Я тоже была не права, – вздохнула она, осознавая, что использовать чужое гостеприимство для проворачивание темных дел – вина не меньшая. – Фух, – на лице Поттера отразилось неподдельное облегчение. – Я боялся, что ты не поймешь, – он откинулся на спинку софы. – В конце концов, думаю для Снейпа и моего присутствия в его жизни было достаточно. Учитывая, что он забурился в этом университете, желая скрыться от всего мира. Гермиона молча вздернула брови. – Я его видел недавно, – Гарри старался звучать небрежно. – Наши с ним встречи часто проходят в кабинете МакГонагалл. Во время прошлой, Снейп передал для Спраут какие-то семена от Невилла, – его голос зазвучал несколько удивленно. – Не ожидал, признаться, от него такого участия. А после его ухода, директор попросила не упоминать этого в рапорте, дескать с территории вашего дурацкого университета нельзя выносить флору и фауну. Это правда? – Да. – Хм, – Гарри нахмурился. – Попроси тогда Невилла больше не обращаться к Снейпу с такими просьбами. Его положение не сказать, что очень уж крепкое. Не стоит создавать лишних прецедентов. Гермиона еле справилась с желанием закатить глаза: что бы подумал Гарри, стань ему известно о теперешних связях профессора Снейпа? Наивный Гарри полагал, что, видимо, владеет ситуацией. Неужели он не думал, что своим отношением, министерство само подталкивает Снейпа к сомнительным действиям, вновь загоняя в угол? – Он вообще как, делает вид, что знать тебя не знает? Или вы почти не сталкиваетесь? – продолжал Гарри, теперь с любопытством сверля ее глазами за стеклами круглых очков. – Нет, отчего же, – медленно произнесла Гермиона. – Мы общаемся, – она отметила, как вытянулось лицо друга. – И с чего ты решил, что он желает скрываться? По-моему, это Аврорат с Кингсли создали для него такие условия. – Да брось ты, – отмахнулся он. – По-моему, это то, о чем он всегда мечтал: возможность заниматься исследованиями у черта на куличках. – С чего ты решил, что знаешь его? – резковато заметила Гермиона. – Не говоря уже о том, что личный выбор и безвыходные условия: разная основа даже для одного и того же. – Не знаю, – Поттер впал в раздражение: – Мне он кажется удивительно самодовольным, как и всегда. На каждой нашей плановой встрече он дает понять, как счастлив находиться подальше от Британии и меня в частности. – Ты как будто не знаешь, что Кингсли запретил ему широко обнародовать, что он выжил! – скривилась она. – Он… – А ты откуда это знаешь? – подозрительно протянул Гарри. – Я… Неважно, – Гермиона провела рукой по волосам, ощущая, как буйные кудри пришли в беспорядок. – Как ты сам-то навязался на это задание: вести дела амнистированных, и тех, кто с ними связан? – Нуу, – уклончиво протянул Гарри. – Кингсли, когда Снейп объявился, сам предложил мне это задание, понимая, как для меня это важно. – Снейп, наверное, был счастлив, – едко бросила она. – Ему не то чтобы оставили выбор, встречаться со мной или нет. Гермионе стало противно. И от себя, и от Гарри, и от Кингсли, и от всей волшебной Британии в целом. – Ладно, – вздохнула она, поднимаясь. – Но в следующий раз все же думай, прежде чем пользоваться своим положением Избранного. Я бы еще поняла, если бы ты использовал его, чтобы сделать судьбу Снейпа лучше, а не для того, чтобы навязать ему свое присутствие. – По-моему, – выдавил Гарри, бледнея и сжимая кулаки, – я немало постарался, чтобы сделать его судьбу лучше: кто сказал, что без моих показаний его вообще признали бы героем, даже посмертно и не смотря на все усилия профессора МакГонагалл? Да и потом, когда ему вздумалось вернуться, Кингсли был настроен скептически, это я убедил его… – Хорошо, – устало вздохнула Гермиона, прикрывая на миг глаза. – Пусть будет так. Пойдем к остальным. Гарри, если и хотел сказать что-то еще, видимо не решился, видя ее подавленный вид. Гермионе действительно стало плохо на душе. И вправду, как она могла хоть в чем-то обвинить Снейпа, если все вокруг попросту подталкивали его к сомнительным связям из прошлого? Или это она во всем потворствовала этому невыносимому типу. Спустившись вниз, Гермиона заметила прибывшего Билла. Внезапно вспомнив еще об одном деле, она направилась к нему. – Билл! На красивом, несмотря на длинный шрам лице, сверкнула улыбка, теперь все же слегка ассиметричная. – Гермиона! Очень рад, выглядишь замечательно. – Спасибо, – она и сама заулыбалась. – Билл, Джинни должна была тебе передать мою просьбу об одном парне, нумерологе… Джинни действительно донесла до Билла ее просьбу, и теперь он пообещал Гермионе устроить для Пшемыслава собеседование в сентябре. Возможности для трудоустройства были, а с ходатайством Билла Уизли, дело имело шансы на успех. И пусть хоть кто-то после этого назовет ее злопамятной! Хотя конечно, единственная, ради кого она старалась, была Броган, уж никак не этот противный Пшемик. Где-то глубоко в сердце, однако, кольнуло: она лишь надеялась, что вода из колодца не причинит Пшемыславу непоправимого вреда. Гермиона уже в который раз прокрутила в мозгу слова подруги про ту отчисленную девочку: “в ее голове был полный бардак”. Для Гермионы, как для человека, ценящего свой интеллект превыше многих остальных своих достоинств (не сказать, конечно, что очень уж многочисленных, подумалось ей), потеря когнитивных способностей была кошмарным сном. И опыт с родителями, пусть и удачный, не прибавлял в этом вопросе спокойствия, рождая болезненные ассоциации. Чтобы ни сделал Пшемыслав, такой судьбы она ему не желала. И очень бы хотела от нее уберечь, однако чем дальше, тем меньше понимала: как? “Если бы он сам хотел бороться!” с раздражением подумала она. Но он, судя по всему, смирился и в этом его не могли поколебать даже, казалось бы, начавшие развиваться отношения с О’Доннел. Мысли о воздействии на разум воды из священного колодца и умственных недугах навели Гермионы на воспоминания о собственном мистическом опыте. Как там было, в их детстве? Слышать голоса плохо даже в волшебном мире, Гарри? А видеть бабулек? От размышлений, ведущих прямиком к душевному раздраю, ее неожиданно отвлекла Джинни. – Эй, Гермиона, – окликнула Поттер, отыскав Грейнджер на кухне, где та уже принялась шинковать овощи. – У тебя такой вид, словно ты рубишь не капусту, а головы врагов. Брось это все и пошли в сад, у меня ровно десять свободных минут. Они вышли в небольшой сад на заднем дворе, где присели на скамейку. Джинни выглядела какой-то трогательно потерянной, в своем пушистом махровом халате поверх простого хлопкового платья. – Как ты? – Гермиона положила руку ей на колено. – Все хорошо? Поттер вытянула вперед длинные стройные ноги и повернула к Гермионе бледное лицо в обрамлении огненных прядей, сейчас не таких блестящих и шелковистых, как раньше. – Я нормально, – она улыбнулась. – Только, – длинный дрожащий вздох, – очень устала. – Понимаю, – осторожно сказала Гермиона, побаиваясь собственного бессилия, которое испытывала. – Да ну? – Джинни скептически заломила бровь. – Хотя в конце концов, ты всегда хорошо меня понимала, – она улыбнулась и прижалась щекой к Гермиониному плечу. Та неловко погладила ее по голове. – Я так завидую тебе, – Джинни неожиданно рассмеялась. Гермиона в растерянности посмотрела на жену Гарри. – Я, признаюсь, не могу этого понять… – Я тоже, – кивнула Джинни, выпрямляясь. – Мы с тобой уже говорили об этом. С тех пор мне как будто полегчало, но теперь… Сейчас дом полон людей, но скоро все разъедутся, и я с ребенком останусь одна, а Гарри с понедельника вернется на свою чертову работу с чертовыми дежурствами… Разве этого все ждали от Джиневры Уизли? – Я ничего от тебя не ждала, – прошептала Гермиона. – Только надеялась, что ты будешь счастлива. – Я ужасная мать? – Нет, что ты! Просто ты устала. Они примолкли. – Скажи, – Гермиона облизала губы, пытаясь подобрать слова: – Почему Джеймс Сириус? Ты же вроде хотела, чтобы вторым именем был Фред, Гидеон или Фабиан? – Ой! – Джинни с неожиданной злостью махнула рукой. – Честно, блядь, нет сил даже рассказывать об этом! Она резко поднялась со скамьи: – Ладно, пойдем. Пора возвращаться. Прежде чем зайти в дом, она вновь повернулась к Гермионе, светло-карие глаза странно блестели: – Обещай, что после крестин задержишься хотя бы на неделю. – Хорошо, – кивнула Гермиона, не понимая, как с самого начала могла упустить из виду душевное состояние Джинни. Теперь вся веселость и бодрость той казалась преувеличенной и напускной. Хотя не удивительно, что она судила поверхностно, учитывая ее собственный кризис. Да и, если уж говорить начистоту, разве это остановило бы ее от отъезда в Аран? Возможно звучало жестоко, но Гермионе в то время нужно было подумать прежде всего о себе. После праздничного ужина в кругу семьи, когда все разбрелись по спальням или уединенным уголкам, а Джинни с Гарри поднялись к ребенку, пребывающему под неусыпным вниманием Кричера, Гермиона направилась искать приюта в библиотеку. Эта комната всегда нравилась ей более других в доме. Проводя пальцем вдоль старинных корешков, она не заметила, как в комнату кто-то вошел. – Гермиона, – она обернулась: в дверном проеме стоял Невилл, неловко переминаясь с ноги на ногу. – Видимо здесь только мы вдвоем предпочитаем это место всем остальным. – Действительно, – ухмыльнулась она, и вытянув книгу, которую выбрала себе для легкого чтения, уселась на диван. – Иди сюда, посидим, – она похлопала по слегка потертой бархатной обивке и взмахнула палочкой, разжигая огонь: не смотря на май, в старом доме вечерами было зябко. Невилл присел рядом, слегка ссутулив широкие плечи. – Тебя сегодня не посещало странное чувство? – неожиданно обратился он к ней. – Будто смотришь на чужой праздник жизни, который тебе недоступен? Мне кажется, это какой-то синдром детей, выросших в одиночестве. У тебя, конечно, полная семья, – он кинул на нее проникновенный взгляд каре-зеленых глаз. – Но все же, учитывая, что ты маглорожденная… – Я понимаю, о чем ты, – она криво улыбнулась. – Получается, что моя семья как бы осталась в другом мире, а в этом мире, в котором я живу, у меня ее нет. – Да, – он улыбнулся. – Рад, что ты сразу поняла мою мысль. Они помолчали, наблюдая за огнем, занявшимся в камине. – Невилл, Гарри просил сказать, что не стоит обращаться к Снейпу с просьбами передать в Хогвартс экземпляры из Арана. У него и так непростая ситуация: вроде и герой, вроде и под наблюдением. – Ладно, – Невилл заморгал. – Простите, я как-то не подумал. Да и он так легко согласился, я даже удивился. Честно, – он замялся, – мне показалось, что он захотел покрасоваться перед тобой. – Чушь! – рассмеялась Гермиона, игнорируя то, как учащенно забилось ее глупое сердце. – Прости, – Невилл покраснел. – Я… – Лучше давай-ка расскажи, что у вас с Луной? Все хорошо? – она ловко перевела тему, заставляя Невилла залиться краской еще больше. – Ну, – он вдруг показался ей поникшим. – Все нормально. Я все же подал заявку на Непал в октябре, но… – Но? – Понимаешь, мне бы не хотелось пока покидать острова надолго: у меня в теплицах интересные проекты, и бабушка, ей важно, чтобы мы виделись хотя бы раз в месяц. А там, возможно, даже не будет каминной связи, это экспедиция, а не туризм. – Тогда ты должен отказаться, – Гермиона нахмурилась. – Луна не может требовать… – О, – Невилл махнул рукой. – Она и не требует, ничего и никогда. И это, признаться, меня тоже удручает, – он тяжело вздохнул. – Ей самой не жаль оставлять отца так надолго? Мне казалось, они очень привязаны друг к другу. Ксенофилиус всегда казался таким потерянным без своей дочери. Невилл хмыкнул: – Мистер Лавгуд рассматривает вариант сопровождать нас в качестве фотографа. Так что поверь, их тесной связи ничего не угрожает. Дверь скрипнула, и показались две рыжие головы: Рон и Джордж. – Ронни, посмотри на эти кислые лица. Как думаешь, мы в силах исправить ситуацию? – Не знаю, Джорджи. Мы вряд ли, а вот стаканчик другой сливочного пива с имбирем – вполне. Гермиона – для тебя содовая. Братья зашли в библиотеку, держа в руках корзинки с напитками. – Где ж еще отыскать нашу Гермиону, – с нежностью в голосе протянул Рон. – Кричер! – эльф материализовался в воздухе. – Да, хозяин Уизли. – Принеси каких-нибудь закусок. Вечер продолжился в более непринужденной атмосфере. Вскоре к ним присоединился и Чарли, который только освободился после смены в Британском магозоологическом питомнике. – Привет, Гермиона, – подмигнул он ей, садясь рядом. – Как ты? – Спасибо, Чарли, все замечательно. Как ты? Еще не тянет в Румынию? – Как тебе сказать, – Чарли почесал щетинистый подбородок. – Я соскучился по тусовкам. Но зная себя – скоро захочу обратно. Кстати, я написал твоей подруге. – О, да? Гермионе стало неловко, но признаться Чарльзу в том, что для Броган это неактуально, и едва ли было актуально тогда, она не решилась. Пусть разбираются сами, в конце концов. Чуть позже, поймав взгляд Рона, она решила не тянуть с другим разговором. Поманив его пальцем, она спросила: – Ты понимаешь, что происходит с Джинни? – А что с ней не так? – округлил он глаза. – Кажется, ей тяжело. – Почему? Гермиона вздохнула: – Потому что это не так то легко, сначала пережить все то, что мы пережили, а потом засесть с ребенком в четырех стенах, не успев реализовать толком ни один свой личный проект. Ты понимаешь, о чем я? Взгляд Рона постепенно становился собранным. – Она жаловалась тебе? Гарри делает что-то не так? Гермиона помолчала, не зная, как ответить правильно: – Думаю, с мужской точки зрения его не в чем упрекнуть, – сдержанно пояснила она, не желая сеять в Роне смуту по отношению к их общему другу. – Но это не отменяет того, что Джинни подавлена. Пожалуйста, уделяй ей побольше внимания. Она всегда тяжело сходилась с другими девушками, и я не надеюсь, что Лаванда станет ее подругой, но было бы неплохо, если бы они поладили. Во всяком случае, мне кажется, сейчас шансы на это есть. И я попытаюсь донести ситуацию до Гарри, хотя не знаю, как он воспримет это от меня. Рон медленно кивнул, делая глоток. – Мы с Лавандой женимся осенью, – он повернул голову к Гермионе. – Свадьба будет в Норе. – Очень рада за вас, – и это было искренне. – Как думаешь, есть такое понятие, как подружка жениха? – шутливо спросил у нее Уизли. – Не знаю, – протянула Гермиона. – А кого ты хочешь позвать на эту роль? Ромильду Вейн? Рон рассмеялся, качая головой. *** Утром все собрались на завтрак в столовой. – Гермиона, милая, очень хорошо выглядишь, – Молли потрепала ее по щеке. Она испытала приступ острой приязни к женщине, вспомнив, как та пыталась уделить Снейпу хотя бы крохи своего материнского тепла. После войны ее собственные отношения с Молли несколько сошли на нет, когда стало ясно, что у них с Роном ничего не выйдет. Да и раньше Гермиону все же нельзя было назвать любимицей миссис Уизли, хотя, казалось, они смогли преодолеть охлаждение, возникшее между ними после статей Риты Скитер. Но теперь, вспоминая, как Молли бросилась в коридор вслед за Снейпом, желая подкормить того, Грейнджер готова была простить той все мелочные обиды. – Да, Гермиона, ты похорошела, – мягко улыбнулась ей через стол Лаванда. – Видимо, ирландский воздух тебе на пользу. – Спасибо, – улыбнулась Гермиона, смущаясь от такой всеобщей похвалы. – Да, милая, ты очень похорошела, – елейно протянула Джинни, передразнивая. В ее глазах впервые за все время заплясали знакомые Гермионе бесенята. – И кто причина? Таинственный профессор или Джеймс? – Джинни! – грозный взгляд не возымел никакого эффекта. – Что за таинственный профессор, Гермиона? – в голосе Гарри затаилось волнение. – Я о чем-то не знаю? Гермиона уже открыла рот, чтобы намекнуть другу, что причин беспокоиться нет, а Джинни несет вздор, но ей этого не удалось: – Ну как же, Гарри! – засмеялась Джиневра. – Тот, из-за которого Гермиона помчалась в этот свой университет. Глаза Гарри стали походить на две зеленые плошки. Гермиона, испытывая неимоверную досаду, и ловя на себе взгляды Невилла и Луны – растерянный и хитрый – встала из-за стола: – Джинни, – строго обратилась она, глядя на миссис Поттер сверху вниз, – не говори ерунды – моя личная жизнь ничем не примечательна. Гарри, – она посмотрела на Поттера, – ты закончил? Я хотела бы перекинуться с тобой парой слов. Они вышли в сад, где теперь, при свете дня, было видно весеннее цветение. – Что за глупости болтала Джин? – первым прервал молчание Гарри, снедаемый любопытством. – Она все перепутала, – отмахнулась Гермиона, надеясь, что этого будет достаточно. – Все не так. – А как? – не унимался Поттер, заглядывая ей в лицо в надежде распознать некие тайны. – У тебя сейчас кто-то есть? Я слышал о каком-то парне, Джеймсе. – Ну, мы встречались. Но думаю, эти отношения подошли к концу. – Почему? Он тебя обидел? – Нет, что ты. Он хорошо воспитан. – Ну а что тогда… – Гарри, – Гермиона подняла руку. – Прошу, заканчивай. Я хотела поговорить кое о чем другом. – О чем? – Поттер поправил очки. – Тебе что-нибудь известно о человеке по имени Марк Моубрей? Гарри задумался, между черных бровей пролегла глубокая морщинка. – Нет, – в конце концов дернул он головой. – А должно? Гермиона пожала плечами: – Думаю, так или иначе Аврорату должно быть о нем известно. Есть мнения, что он был как-то замешан в делах Первой и Второй войны в Великобритании. – Пожиратель смерти? Откуда ты его знаешь? – Не буду говорить наверняка, Пожиратель или нет. Узнала я его недавно и большего не могу сказать, – она заметила, как лицо Гарри раздраженно дернулось. – Да, это дела университета и я связана ученическим контрактом, – подтвердила Гермиона его подозрения. – Ты не мог бы поискать в архивах, а потом сообщить мне, что нашел? Можно письмом. Конечно, если это не будет противоречить вашему кодексу, – добавила она спокойно. – Ладно, – вздохнул Поттер, выглядя малость недовольным. – Меня, конечно, напрягает действовать вслепую, но раз ты просишь, – он пожал плечами. – Спасибо. Они прошлись еще немного, прежде чем Гарри предложил вернуться домой. – Я хотела сказать еще кое-что. О Джинни, – пояснила она. – А что с ней? – Ты не замечаешь, как тяжело ей дается вынужденная изоляция? – Ну, конечно, ей грустно было закончить карьеру в квиддиче, едва начав, но мы решили, что семья это наш приоритет… Мы? Наш? Гермиона уже не была в этом так уверена, но не считала мудрым указывать на такое. – Если это действительно так, Гарри, то тебе стоит уделять семье больше внимания. Он перевел на нее удивленный взгляд: – О чем ты? Все, что я делаю, это ради семьи. – Согласна, – кивнула Гермиона, не желая вступать в излишнюю полемику. – Но поверь мне, делать все ради семьи, имея отдушину в виде любимого дела и активной социальной жизни, это несколько иное, нежели… – Она тебе жаловалась? Её что-то не устраивает? – в тоне Гарри послышалось неподдельное расстройство. – Джинни редко жалуется, сам знаешь, – Гермиона поджала губы, вновь опуская некоторые подробности. – В общем, мой практический совет, не углубляясь в дебри семейной психологии: больше уделяй жене внимания, организовывай какой-то досуг, выходы в свет, а главное, говори с ней о том, чем она хочет заниматься в дальнейшем, показывай, что тебе это очень интересно. Гарри медленно кивнул. – И еще, говорю как человек, который грешит тем же в отношениях с другими: не жди, что она вечно будет обслуживать твои душевные раны. Гарри выглядел в конец расстроенным, но вновь только молча кивнул. Гермиона не тешила себя надеждой, что сделала достаточно, и вообще помогла, а не ухудшила ситуацию, но и молча наблюдать за этим семейным кризисом не могла. *** – Как говорят в Аране: до мая веселись, с мая учись! – деловито заявила Броган, раскрывая перед собой Уклад законов 1349 года. Вокруг нее, на рабочем столе и даже на полу, были разбросаны кипы книг и свитков. – Ты уверена, что придумала это не прямо сейчас? – скептически уточнила Гермиона. Правда она не могла не восхититься работоспособностью подруги – мозг Броган оказывается был способен обрабатывать чудовищные объемы информации за короткие сроки. Гермиона могла только надеяться, что та задержится в этой медно-рыжей голове и после сессии. У самой Гермионы все в целом было под контролем, но обычный для нее невроз, связанный с учебой, все-таки не давал жить и дышать спокойно даже сейчас, когда она уже не была такой чокнутой заучкой, как раньше. А еще надо было заканчивать проект с Ньюман, а Дрейку она обещала занести свои последние наработки касательно социального законодательства для эльфов. Голова пусть немного, но шла кругом. Не прибавляла спокойствия и намечающееся на вечер встреча с профессором. Она как могла, утешала себя тем, что Снейп проявлял к ней в последнее время удивительную для него терпимость. В конце концов, он даже успокаивал ее в своей собственной манере насчет родителей, хотя мог начать проводить жестокие, пусть и в чем-то правдивые параллели с Минервой. Однако надежды на то, что в прошлый раз Снейп просто пребывал в дурном настроении было маловато: произошедшее больше походило на какие-то личные претензии, хотя Гермиона с трудом понимала, в чем они могли заключаться. В том, что она утаила правду о присутствии Джеймса в гостинице неподалеку? Но в конце концов, какое ему было до этого дело? И что она могла тогда сказать, что прячется с ним в укромном уголке книжного, пока ее типа парень коротает одинокие минуты в гостиничном номере? Все это могло быть ошибкой с ее стороны только при одном условии: если имело для Снейпа некое личное значение, но в это уж Гермиона поверить была не в состоянии. Простите, но нет. Так или иначе, а вечером ей стоило быть готовой ко всем этим шипящим звукам, взмахам мантии, разговорам через губу и мрачным взглядам из под завесы волос. Мужаясь, она вышла из общежития. Стоял погожий майский вечерок, и с большим удовольствием Грейнджер отправилась бы на прогулку вдоль побережья, а не сражаться с профессорской мизантропией. Дверь в кабинет профессора отворилась, стоило ей поднести кулак для стука. Она прошла вовнутрь, и не смотря на то, что несколько окон были открыты настежь, пропуская в помещение свежий воздух, атмосфера сразу показалась ей гнетущей. Казалось, даже уродцы в банках смотрят на нее осуждающе. – Добрый вечер, сэр, – промямлила она, не зная, как ей следует держаться. Снейп недобро зыркнул на нее, молча кивая на стул. – Пришли, наконец, – холодно обронил он, и Гермиона еле удержалась от возмущения: она была как и всегда пунктуальна. – Ну что, на какие глупости сегодня будем тратить мое время? – он сложил руки на груди, устремляя на нее темный, взыскательный взгляд. – Простите, сэр? Он встал, двинувшись к центру комнаты, заложив руки за спину. – Сегодня у меня нет настроения играть в ваши игры, Грейнджер. Со всеми этими психоэмоциональными уловками. Тон, которым он изъяснялся, был удивительно пренебрежительным. Оказывается, она уже успела отвыкнуть от подобного за это короткое время. – Наша разница, сэр, в том, что, судя по всему, в игры играете вы, а я лишь давала вам почувствовать свое реальное отношение. – Да ну? – насмешливо уточнил он. – Как жаль, что мне и дела нет до него. Гермиона потупилась, не решаясь смотреть на него, боясь, что не совладает с лицом. – Скучно, – картинно вздохнул Снейп. – Как же скучно, – он покачал головой. – Давайте лучше проверим, научились ли вы хотя бы держать приличный щит. Легилименс! Гермиона, сидевшая на стуле, не ожидала такой подлой нападки. Вцепившись рукой в край стола, она еле спасла себя от нелепого падения. Черный взгляд Снейпа тем временем уже поймал ее в свою ловушку, заставляя замереть на месте. В том, что он делал, не было ни первоначальной грубости, ни изящного почти соблазнения недавних занятий. Это было холодное, методичное препарирование, перетряхивание всех ее секретов. Однако плотная, густая пелена, которую она использовала, все же заставила Снейпа замедлиться. Гермиона терпеть не могла именно такие ситуации, когда толком не понимала, что именно он ищет. Ей казалось в такие моменты, что Снейп был везде и нигде одновременно, и мог совершить жестокое нападение в любую секунду. Так и случилось. Образ Рона, мелькнувший где-то на самом дне ее разума, к удивлению Гермионы вызвал в нем горячую волну желания увидеть. Она почти физически ощутила его неудержимое стремление, и остановить его была уже не в силах. Учитывая, что совсем не ожидала, что именно это может представлять для него интерес. Впрочем, их постоянные перепалки в Хогвартсе, а потом и неумелые ласки Уизли в Норе, перемежающиеся с горечью и слезами тех дней, очень быстро ему наскучили. Картины, где фигурировал хмурый ястребиный профиль Виктора Крама, также были отброшены в сторону без сожалений. Гермиона, задыхаясь от гнева и собравшись с силами, начала выталкивать непрошеного гостя из своей головы. Но Снейп, видимо, еще не закончил. Один Уизли сменился на другого, Чарльза. Конечно, для Снейпа, с его отточенной техникой, не составило труда вытащить этот, связанный в подсознании Гермионы с предыдущими, образ. Их пьяный дурашливый танец на свадьбе Гарри и Джинни, сцена в библиотеке, его рука на ее колене, ее размышления об их возможной связи в тишине комнаты в Блумсбери. Яростный рывок Гермионы оставил Снейпа немного позади, но тот очень быстро нагнал ее вновь. – Ждешь выходных? – жаркий шепот Джеймса над ухом. - Я в нетерпении. – Я тоже. Лицо Чарльза склоняется к ней, чтобы поцеловать. Гермиона с силой отталкивает Снейпа назад, не позволяя смотреть дальше. Что сталось с загадочным профессором? – строчки из письма расплываются перед глазами. – Ты крутишь роман с двумя мужчинами одновременно? Играть мужскими сердцами может быть увлекательно, но делать это надо с умом. Впрочем, в твоей разумности мне не приходится сомневаться. Его злость на нее могла обжигать. Джеймс в отеле скользит руками по ее телу, рождая в голове Гермионы ужасно неправильные образы, образы человека, о котором она не должна была думать в таком ключе… В ужасе, Гермиона вырывается из силков, нет, нет-нет-нет-нет! Подвыпивший Чарльз заключает ее в теплые объятия, пока они сидят прошлым вечером на Гриммо. Она не хочет отстраняться, ей тепло и уютно, это ведь ничего не значит, просто, по-дружески. Джеймс накрывает ее губы глубоким поцелуем, который она принимает механически, представляя… Собрав все свои силы, Гермиона бьет прямо туда, где ощущается присутствие Северуса Снейпа. Толчок такой силы, что ее саму немного отбрасывает в сторону. Она открыла глаза, из которых успели брызнуть слезы, с удивлением обнаружив, что Снейп поднимается на ноги. Его лицо было бледным и перекошенным от злости. Профессор сделал шаг вперед. – Не подходите! – крикнула Гермиона, вне себя от ярости, отмечая, что ее трясет. Однако он, казалось, не воспринял ее слов, продолжая наступать: – Вот так значит, Грейнджер? – выплюнул Снейп. – Полная неразбериха из мужчин в вашей жизни? Кровь бросилась ей в голову. Стоило профессору подойти еще на шаг, как в кабинете раздалась звучная пощечина. Его голова немного дернулась, на худой щеке заалел отпечаток руки. – Вы идиот, – прошипела она, ничуть не уступая ему в воспроизведении подобных звуков. Снейп улыбнулся, медленно поднося пальцы к лицу. В сочетании с его диким видом и красным пятном на скуле, улыбка выглядела жутко. – Отвратительно, – сплюнул он. – Идите к черту, – рявкнула Грейнджер и, схватив сумку, выбежала из кабинета. Слезы гнева пролились из глаз, стоило ей оказаться на улице. Пошел бы этот ублюдок нахер! С самого начала он насмехался над ней, с этим своим гребаным контрактом, дергал за ниточки, планируя от нее избавиться. Конечно, теперь время обучения подходит к концу и надо придумать причину, чтобы облить ее грязью и послать куда подальше! Эта мерзкая бумажка лежит в ящике ее стола, ждет своего часа, чтобы быть использованной им. Ублюдок. Как же она его ненавидит! Кем он ее считает, шлюхой? Шлюха – эта его Норма Лайонелл. О нет, она леди, конечно же. А Гермиона Грейнджер презренная всезнайка, не достойная даже простого человеческого уважения. Она запустила пальцы в волосы, сжимая их у корней. Ноги её больше не будет в его долбаном кабинете. Пусть ставит ей незачет, она не унизится до того, чтобы прийти к нему первой. *** В комнате Невилла горшки с цветами стояли повсюду, даже на полках над кроватью. Пахло землей и зеленью. Гермиона лежала на кровати, вместе с Броган и Луной, а парни сидели на полу. – Ну что? Кто за Турцию? Стамбул, курорты Эгейского моря? Они обсуждали возможность летнего путешествия. – Я бы предпочла Аляску, – уточнила Лавгуд. – Нет, Луна, – поморщилась Броган. – Максимум, на что я соглашусь – это юго-восточная Азия. – Осенью нас и так ждет Непал, – заметил Невилл. – Ну вообще-то, Непал это несколько иной регион… – Гермиона! – взмолилась Броган. – Не начинай! Грейнджер недовольно поджала губы. Настроение – полное дерьмо, и честно говоря, ей было плевать, где проводить лето. – Главное, надо помнить, что начало июля мы должны провести у Гарри с Джинни, – напомнил Невилл. – Крестины Джеймса. – Господи, почему вокруг так много Джеймсов? – скривилась Броган. – Ничего не имею против, но это перебор. – Как насчет того, чтобы запланировать отбытие на десятое июля? – предложила Гермиона. – Отлично! Так Турция или что другое? – Ну мне нравится этот вариант, – протянул Пшемыслав. – Но хочу напомнить, что в Ираклионе в этом году будет Международная конференция, которую университет устраивает раз в пять лет. – Тебе не все равно, что там устраивает университет, если ты сюда не вернешься в следующем году? – прозвучало очень ядовито, а на лице Броган вспыхнула обида, но Гермиона не могла вернуть слова обратно. Дурное настроение стало еще хуже. – Ну вообще-то, мне придется сюда вернуться, – сдержанно пояснил Пшемыслав. – Формально решение о моем отчислении будет принято только в следующем учебном году, когда пройдет год с даты, когда я в последний раз официально работал над докторской. Повисло молчание. Гермиона, теперь терзаемая угрызениями совести, решила его нарушить: – Ну конференция это интересно, и Греция тоже. Я не против такого варианта. Остальные выразили согласие. – Тем более, дядя Макс проводит лето на своей даче на Кипре, – заметила Броган. Гермиона, кинув осторожный взгляд на Потульского, заметила, как тот сник. – Кстати, Билл Уизли ждет тебя на собеседование в сентябре. Не знаю, чем все закончится в итоге, но я советовала бы серьезно отнестись к этой возможности. Пшемыслав кивнул, а Броган бросилась ее обнимать. На душе стало чуточку светлее.