Северный ветер больших перемен

Пшемыслав неловко мялся в отдалении, бросая внимательные взгляды туда, где Броган повисла на шее отца, заходясь рыданиями. Мистер О’Доннел ласково гладил дочь по спине, произнося слова утешения. Его помощник, Патрик МакЛинн, с некоторой опаской оглядывался по сторонам, словно не совсем понимая, как ему выполнять свои обязанности на должном уровне здесь, на этом слишком шумном, слишком жарком, слишком беззаботном острове, где местные так и норовят расположить тебя поудобнее где-нибудь в тенечке и начать угощать здешними нехитрыми яствами. Парню было душно, в его клетчатом костюме, а применять освежающие чары в магловской гостинице, он, видимо, не решался. Гермиона послала Патрику лучшую из своих британских сдержанных улыбок, которая была в арсенале у каждого англичанина для поддержки соотечественников за границей. Патрик, несмотря на то, что сам был ирландцем, улыбке обрадовался. Жестом Гермиона поманила его присесть рядом с ней, за столик. Помощник мистера О’Доннела благодарно кивнул, подходя. – Что за климат, – покачал он рыжей головой, поднося ко лбу батистовый платок. – Что господин желает? Домашний лимонад, сок или висинаду? – учтиво обратилась к нему Майя, племянница здешнего хозяина Спироса, сверкая глазами, похожими на маслины. – Сока, пожалуйста. Майя удалилась. Гермиона заметила, что Броган с отцом тоже зашли в дом, видимо, желая побеседовать в более приватной обстановке. Домналл О’Доннел смотрелся в интерьерах Крита почти также же чуждо, как и Снейп, но по иным причинам: все здесь было словно слишком маленьким и тесным для этого большого, широкоплечего ирландца с широким и скуластым, слегка красноватым, лицом. – Вам бы переодеться во что-нибудь полегче, – ненавязчивым тоном заметила Гермиона. – Сегодня к тому же душно. – Ох, признаюсь, я бы предпочел и вовсе оставаться в Дублине, – поделился Патрик, делая жадный глоток апельсинового фреша со льдом. – Не люблю такие поспешные отбытия, хотя за три года службы привык. Но в этот раз мистер О’Доннел велел собираться среди ночи, а еще надо было запросить срочный портал по министерской линии… Было не до курортного гардероба, – юноша вздохнул и слегка наклонился к ней, доверительно сообщая: – А здесь повсюду маглы. Не особо поколдуешь. – Поверьте, местным и дела нет до магии. Здешние волшебники используют чары буквально у них под носом, за Статутом тут никто не следит так рьяно, как у нас. Да и мне казалось, что в Ирландии тоже с этим попроще, нежели в Британии. – Есть разница между рядовым ирландским волшебником и представителем министерства, – важно сообщил Патрик, и Гермиону передернуло от флешбеков: розовощекое лицо Тони Фрейербразерса предстало перед ее внутренним взором как наяву. Пшемыслав, которого, видимо, окончательно победила нервозность, двинулся к ним, глядя на Гермиону взглядом побитой собаки. – Как думаешь, она что-нибудь скажет ему обо мне? – прошептал он Грейнджер на ухо, отодвигая стул рядом, с другой от нее стороны. – Что по-твоему она должна сказать? – скептически процедила Гермиона, бросая на него косой взгляд. – Думаю, им сейчас вообще не до разговоров о тебе. А даже если, верю, что у Броган хватит характера решить вопрос. Последняя фраза прозвучала малость обидно, как будто Гермиона намекала, что в отношениях Пшемыслава и Броган, есть только один человек, обладающий волей, и это явно не он. В другой момент ей бы, возможно, захотелось сгладить колкость, но общая нервозная атмосфера, царившая сегодня, не оставляла моральных сил на это. Наконец, Броган с отцом вышли на улицу. Патрик тут же подорвался с места, всеми способами показывая, что ожидает дальнейших распоряжений. – Познакомь меня со своими друзьями, милая, – доброжелательно произнес О’Доннел, подходя к ним ближе. – Это Гермиона, папа, – Броган улыбнулась, хотя Гермиона заметила, что ее нос опух, а глаза были красными. – Я много тебе о ней рассказывала. – Мисс Грейнджер, – мистер О’Доннел широко и открыто улыбнулся Гермионе, поднося ее руку к губам. – Давно мечтал познакомиться с девушкой, о которой Броган не устает говорить столько хорошего. – Взаимно, сэр. Цепкие серые глаза О’Доннела теперь обратились к Пшемыславу. Гермиона только сейчас поняла, что глаза у отца Броган волчьи – словно бы немного маленькие для его лица, но очень яркие, с каким-то хищным прищуром. – Сэр, – пробормотал Пшемыслав, бледнея, – большая честь для меня… – А это, – ухмыльнулся Домналл О'Доннел, и было совершенно непонятно, что кроется за этой ухмылкой, – Пшемыслав Потульский, очень талантливый нумеролог? – он протянул Пшемыславу крепкую, широкую ладонь. Мужчины обменялись рукопожатием. – Да, папа, это он, – Броган посмотрела на отца с некоторым вызовом. Однако мистер О’Доннел более никак не прокомментировав это знакомство, перевел тему: – Жаль, что наша встреча случилась при таких печальных обстоятельствах, – произнес он, и у Гермионы сложилось ощущение, что обращался он скорее к ней, нежели к Потульскому. – Я постараюсь уладить все вопросы в ближайшие дни. Завтра у нас с Моубреем запланирована встреча с начальником группы следователей Конфедерации. Думаю, после случившегося вам не следует более задерживаться на Крите, – он окинул девушек многозначительным взглядом. – Патрик, – обратился он к помощнику, стоявшему вытянувшись по струнке. – Что с размещением? – Сэр, номер ждет вас. – Отлично. Ну что ж, дамы и господа, на сегодня я откланиваюсь, а завтра дам знать по результатам. Милая, – он повернулся к Броган, – это большая утрата, но мы должны быть стойкими, – О’Доннел тяжело вздохнул. Броган решила немного проводить отца, а Гермиона с Пшемыславом остались стоять в саду. – Ну и? – обратился к ней Пшемыслав. – Считаешь, что у меня есть хоть малейшие шансы? – Шансы есть всегда, – пожала она плечами. – Главное, не профукай их. – Что насчет библиотеки? Когда идем проверять мое алиби? Гермиона на миг замялась: – Да знаешь… Я поразмыслила, не хочу во всем этом разбираться. Кто я такая, чтобы в чем-то подозревать тебя? Тебе сейчас и так несладко, – кивнула она в сторону ушедшей компании. Пшемыслав посмотрел на нее с подозрением: – Что-то совсем на тебя не похоже, – протянул он. – Как будто ты хорошо меня знаешь, – огрызнулась Гермиона, решив подняться в номер. В конце концов, впереди ее ждала встреча со Снейпом и надо было успеть привести себя в порядок. Через какое-то время вернулась Броган. – Ты куда-то собираешься? – слегка удивленно уточнила подруга. – Да… Я обещала встретиться с одним знакомым, по Хогвартсу, и передать ему кое-что, – прозвучало уклончиво. Броган села на край кровати, рассеянно наблюдая за ней. – Ладно, – ее рука потянулась почесать слегка распухший от слез нос. – Я, пожалуй, лягу спать. Не могу бодрствовать. В голову лезут всякие ужасные мысли, – взгляд девушки метнулся в сторону. – Как думаешь, почему он это сделал? Какие у него могли быть причины? А вдруг это… не самоубийство? Гермиона бросила на подругу нервный взгляд, пытаясь привести в некое подобие прически волосы, выглядящие безумно из-за влажности. – Не берусь судить, – начала она осторожно, не желая тем не менее убеждать Броган в том, что в случившемся всё абсолютно ясно. – У людей могут быть разные обстоятельства, которыми они ни с кем не делятся. О’Доннел понуро подперла голову рукой. Было очевидно, что мысли не дают ей покоя. – Папа велел мне держаться подальше от всей этой истории. Мол он сам со всем разберется. Даже не знаю… – Ну сегодня ты уже точно ничего не сможешь сделать, – Гермиона попыталась придать голосу уверенности. – Поэтому тебе действительно следует отдохнуть. Уверена, следователи Конфедерации со всем разберутся. – Карагианис говорил, что они захотят замять дело, и Пшемик тоже. Думаешь, его не могли к примеру… довести до самоубийства? Не знаю… шантажом? Гермиона чуть не фыркнула. Уж кто-кто, а Берроуз сам бы кого хочешь зашантажировал. – Предлагаю тебе меньше слушать Пшемика и больше думать своей, довольно-таки светлой, головой. А теперь спи. *** Гермиона чувствовала себя неловко, переминаясь с ноги на ногу под раскидистым платаном. Снейп не опаздывал, это скорее она пришла рано, желая оказаться подальше от гостиницы, где ей теперь приходилось постоянно изворачиваться. Прежде чем вновь нормально общаться с Броган, надо было хотя бы отсечь подозрения по поводу Пшемыслава, иначе происходящее походило на изощренный мазохизм. – Мисс Грейнджер. Гермиона подпрыгнула на месте, резко оборачиваясь и нащупывая палочку. Голос, произнесший ее имя, был незнаком. И действительно, позади нее в нескольких метрах стоял коренастый мужчина с окладистой светлой бородой. – Профессор Снейп? – недоверчиво уточнила она. – Нет, Наземникус Флетчер, – ядовито процедил ее собеседник. – Задавайте контрольный вопрос, если вас гложут сомнения, и аппарируем. Гермиона на миг замялась: – А… Что вы держали в руках, когда я случайно увидела вас на пороге вашего коттеджа весной? Снейп усмехнулся: – Хороший вопрос, – похвалил он. – Плетеную корзину с ингредиентами. Итак? – он весьма галантным жестом предложил ей свой локоть. Парная аппарация с ним прошла на удивление терпимо. Снейп переместил их в тихий проулок между двумя покосившимися от времени домами. – Сколько продлится действие оборотного зелья, сэр? Это ведь оно? – Да, – кивнул он. – У нас есть час. Оказалось, они находились совсем недалеко от здания библиотеки. – Вы боитесь, что нас увидят вместе? Снейп бросил на нее короткий взгляд, удивительно узнаваемый даже на этом кругловатом и добром лице. – Не стоит давать окружающим повод подозревать нас в некоем сговоре, – пояснил он, и, словно бы не выдержав, ехидно уточнил: – А вы что же, соскучились по моей неотразимой внешности? Гермиона закатила глаза: – Поверьте, сэр, уж я то как-нибудь да потерплю, если так нужно для дела. Но, – все таки добавила она, – мне было бы приятнее видеть вас в истинном обличии. Снейп бросил на нее еще один, на этот раз трудно читаемый, взгляд. В библиотеке в тот день было не слишком людно. Туда-сюда сновали волшебники, в основном, как понимала Гермиона, студенты и прибывшие на Конференцию. Неудивительно, что Снейп захотел воспользоваться оборотным – здесь было легко наткнуться на кого-то знакомого, у кого могут возникнуть к ним двоим вопросы. Тем более, насколько она поняла, сегодня не обойдется в лучшем случае без Конфундуса. И действительно, зайдя в общий зал, Снейп безошибочно выбрал жертву – полноватого сотрудника, сортирующего карточки. Гермиона даже не заметила, что произошло, казалось, Снейп и вовсе не вытаскивал палочку, но глаза архивариуса Калимериса стали стеклянными. – Покажите карточку посещений Пшемыслава Потульского. Калимерис незамедлительно послушался ровного тона, и прошел к соседнему столу, где с помощью поискового заклинания нашел карточку Пшемика, которую тут же принес Снейпу, послушно застыв рядом. Гермиона потянувшись, выглянула из-за его плеча, чтобы тоже иметь возможность ознакомиться с содержимым. Снейп даже чуть подвинулся в сторону, открывая ей обзор. В день убийства Пшемик действительно прибыл в библиотеку в 10:50 и судя по всему, активно запрашивал различные редкие труды по нумерологии. К удаче Снейпа и Гермионы, сотрудником, к которому он обращался в тот день, был как раз господин Калимерис. Снейп впился взглядом в простодушное смуглое лицо мужчины, видимо, бесцеремонно копаясь в его воспоминаниях. Прошло минут пять, не больше, когда все закончилось. – Я спросил у вас, как оформить допуск в секцию Б, вы любезно ответили. Девушку со мной вы не запомнили. Глаза библиотекаря на миг совершенно расфокусировались, после чего он часто-часто заморгал. – Рад быть полезным, – он растерянно заулыбался. – Доброго дня. – Доброго дня. Снейп развернулся, стремительно покидая зал. Гермиона поспешила за ним. – Что-то удалось выяснить? Они уже оказались на улице, где Снейп незамедлительно свернул все в тот же темный переулок. Его внешность начала меняться, и вскоре перед Гермионой предстал привычный образ – худой и мрачный мужчина с уныло свисающими прядями черных волос. В светлом льняном костюме, который к тому же был ему великоват в ширину и коротковат в длину, профессор выглядел довольно нелепо. Видимо он и сам это осознал, потому что взмахнув палочкой, придал своей одежде нужный размер и темно-серый, почти черный цвет. Гермиона едва успела заметить худые мужские щиколотки с редкими темными волосами. – Ну что же? – нетерпеливо переспросила она. Снейп криво усмехнулся, видимо, потешаясь над ее нетерпением. – Судя по тому, что я увидел, Потульский действительно провел в библиотеке довольно много времени. Когда он уходил, все мысли библиотекаря уже были об обеде, а Потульский его задерживал. Нашему нумерологу повезло, что он вел себя так активно и его запомнили. – Получается, у Пшемика не было времени на совершение убийства, правильно, сэр? – Признаться, я изначально не верил в этот сценарий, – Снейп вздохнул, скривившись. – Но стоило убедиться. Конечно, есть крошечная вероятность того, что после библиотеки он не сразу вернулся в гостиницу, а успел заскочить к Берроузу с визитом вежливости, но… думаю, это уже что-то из разряда фантазий. Однако если вам так будет спокойней, при случае я изучу его мысли. Она благодарно кивнула. – Мне тоже не верится, что это может быть Пшемик, – призналась Гермиона. – О, – вдруг вспомнила она, – вы в курсе, сэр, что сегодня прибыл отец Броган? Снейп приподнял бровь: – Следовало этого ожидать, – он чуть склонил голову набок, рассматривая ее: – Ну, а вы как? Домналл О’Доннел говорил что-нибудь о том, что устроит и ваш скорый отъезд? – Ну, когда он говорил, что, дословно, постарается уладить все вопросы в ближайшие дни и после случившегося нам не следует более задерживаться на Крите, он, казалось, имел в виду нас обеих, а не только Броган. – Это хорошо, – кивнул Снейп. – Мне не хотелось бы и дальше привлекать внимание Моубрея просьбами о вас. Но я буду следить за развитием ситуации, не переживайте. Гермиона вымученно улыбнулась. Разговор по всей видимости, подходил к концу, но ей хотелось бы задержаться, побеседовав со Снейпом еще. Не смущал даже тошнотворный антураж: в переулке дурно пахло, а в переполненной урне неподалеку явно что-то копошилось, вполне вероятно, что крыса. Но Гермиона и не такое готова была потерпеть, если это давало возможность задавать вопросы. – Почему, как вы думаете, Аран постарается замять дело, списав всё на самоубийство, сэр? Озвучивая вопрос, она на самом деле не рассчитывала получить ответа. Скорее всего Снейп просто резко осадит ее, как обычно посоветовав не лезть куда не просят. Однако профессор немного удивил Грейнджер, когда после нескольких секунд недовольного молчания, все же ответил: – Потому что ни Моубрею, ни ректору Фелану, никому из руководства Арана не хотелось бы, чтобы кто-то всерьез расследовал жизнь Максимилиана Берроуза. Он был одним из них, а значит, они прекрасно понимают, какие факты о нем могут всплыть на поверхность. Аран очень ревностно хранит свои секреты, в этом была и есть его сила. Гермиона поежилась, печально глядя перед собой. Слова оказали на нее гнетущее впечатление, хотя о чем-то таком она размышляла и сама. Теперь ей и вовсе начинало казаться, что поступить в этот университет могло быть ошибкой. Но ведь иначе она никогда бы не нашла его: Гермиона подняла взгляд на Снейпа, который хмурил брови. Неизвестно, была ли это жалость с его стороны, или что-то другое, но Снейп неожиданно произнес: – У вас есть какие-нибудь планы? Гермиона не сразу сообразила, что он имеет в виду: – Планы? На сегодня? Или… – она замялась, боясь выставить себя глупой. – Ну конечно же не ваши планы на жизнь меня интересуют в данный момент, – Снейп раздраженно дернулся, а Гермиона насторожилась: что значит, в данный момент? – Олухи, которых вы зовете друзьями, ждут вашего возвращения? Или возможно, вы сами хотели заняться чем-то определенным? Внимательно посмотрев на мужчину напротив, Гермиона поняла, что тот нервничает не меньше нее: его кадык дернулся, а челюсть окаменела. – Нет, никаких планов, сэр, и никто не ждет – заверила она, против воли начав улыбаться. – А что? – Возможно, вы хотели бы пообедать? – Но вы же не горели желанием, чтобы нас видели вместе? – Я говорил в первую очередь о том, как мы вдвоем разнюхиваем информацию. Да и всегда можно аппарировать подальше от излюбленных мест посещений наших коллег. Что скажете насчет Ситии? *** На самом деле Гермиона больше не знала, как относиться к человеку, хмуро и сосредоточенно изучающему меню в крошечном ресторанчике в тени хвойных деревьев. Если подумать, он сделал для нее много хорошего: не вынудил уйти, поставил зачёт, разработал ее лекарство в ускоренном темпе и даже предлагал изменить форму их занятий, отказавшись от магического уговора, спустил на тормозах то, что она шарила по его столу и разболтала о нём Берроузу, успокаивал насчет родителей, извинялся, очевидно покрывал перед Моубреем… Пришел по первому ее зову. Да господи, даже семена по просьбе Невилла, – теперь Гермиона и сама начинала подозревать такое объяснение, – передал МакГонагалл, чтобы не выглядеть плохо рядом с ней. Оглядываясь назад, Гермиона с некоторым потрясением уяснила для себя, что несмотря на ряд ранящих и, в общем-то, абьюзивных поступков, Снейп очень часто старался сделать ей хорошо. Видимо, профессор почувствовал ее внимание, потому что оторвался от изучения меню и ответил тяжелым, внимательным взглядом. – Господа, какие пожелания? – к ним подошел официант. – Мусаку и белое вино, – попросила Гермиона. – То же самое. Принесите сразу бутылку. Официант покинул их, тем самым невольно возобновив слегка неловкое молчание, царившее за столиком. – Вы бывали здесь раньше, сэр? – Однократно. Гермиона кивнула, не зная, что еще сказать. Для чего вообще он позвал ее? Неужели ее вид был настолько жалким, что ему захотелось поиграть в благотворительность? – С Нормой Лайонелл, – внезапно заявил Снейп и Гермиона чуть не поперхнулась водой с лимоном, которую тут подавали в качестве аперитива. Выражение лица Снейпа вновь стало нечитаемым, он откинулся на спинку стула, сложив руки на груди и отвел взгляд в сторону. Возможно, он и сам был не рад своей откровенности. – Мы с Нормой тоже посещали заведение, в Ираклионе, – выдавила Гермиона, твердо решившая на сей раз не опускаться до демонстрации стремительно упавшего настроения. – Засиделись за разговорами до глубокой ночи. Угол его рта дернулся и Снейп покачал головой: – Боюсь, мне кое-что известно о том разговоре и без вашего рассказа, мисс Грейнджер. Внутри Гермионы все похолодело. Неужели Норма поделилась с ним своими догадками? Какой стыд. Хотя, чего он там не знал, учитывая его поведение? Мысль о том, что Снейп знает все, что она испытывает к нему, в очередной раз заставила Гермиону слегка покраснеть от гнева и стыда. Захотелось тут же выскочить из-за столика и аппарировать к себе. Усилием воли она подавила это желание. – Вы, наверное, удивились, что мадам Лайонелл больше предпочитает женщин? – он криво улыбнулся. – Думаю, вы слегка разочаровали нашу знакомую, когда остались полностью невосприимчивы к ее чарам. – Она что-то говорила об этом? – осторожно поинтересовалась Гермиона. Принесли вино в бутылке со слегка запотевшим от холода стеклом и официант наполнил их бокалы. – Да, пожаловалась на вашу абсолютную заурядность в этом плане, – Снейп низко рассмеялся. – Но поверьте, найдутся люди, которые сочтут это хвалебной одой. Он отпил напиток, не сводя с нее черных глаз. Гермионе оставалось надеяться, что это все, о чем они с Нормой говорили. – И вам совсем не жаль, сэр, что между вами не сложилось никаких серьезных отношений? Она такая красавица, – Гермионе все же хотелось какой-то внятной сатисфакции, за прошлые болезненные мгновения. Она тоже пригубила вина, оказавшегося восхитительно легким. Снейп на ее вопрос весело фыркнул: – Это была просто краткосрочная сделка, мисс Грейнджер, не более. Ни один из нас не отвечал более серьезным запросам другого. Ладно, с Лайонелл все ясно, но какие у него запросы? Очень хотелось спросить, но Гермиона не решалась, чувствуя себя при этом разговоре весьма неловко. Снейп, видимо, затеял его для нее, чтобы… Чтобы что? У нее были версии, но верить в них казалось очень смелым. – Не говоря уже о том, что ввиду моего жизненного опыта, меня передергивает от одной только мысли быть кем-то использованным. Гермиона тонко улыбнулась на это утверждение: – Все мы используем друг друга, сэр, так или иначе, вопрос только в том, приятно ли это. – Вы много знаете о том, как делать это приятно? Голос Снейпа прозвучал мягко, он улыбнулся, и эта улыбка была подобна солнцу в холодной воде. Гермиона густо покраснела, быстро заморгав и внезапно сообразив, что заигралась, вступив на тонкий лед, совсем не имея для этого опыта. Вот что бывает, когда пытаешься вести подобные разговоры со взрослым мужчиной! К счастью, от окончательного провала в светском флирте ее спасла поданная мусака. Снейп методично приступил к еде, и Гермиона вспомнила, как в Хогвартсе он почти всегда ковырялся в своей тарелке без аппетита. – Нравится греческая кухня, сэр? – Неплохо, хотя непривычно для того, кто большую часть своей жизни прожил на хогвартской стряпне. – Мне всегда казалось, что вы не слишком-то признаете ее. Еду в Хогвартсе, имею ввиду. Брови Снейпа взлетели вверх: – Следили за мной, мисс Грейнджер? Не удивлюсь, если по просьбе своего очкастого дружка, – он тихо рассмеялся, отправляя кусок в рот. – Вдруг летучая мышь забудется и начнет хлебать кровь младенцев у всех на виду? В его тоне не было упрека, скорее обычная ирония, пусть и немного злобная. – Нет, сэр, – Гермиона улыбнулась. – Просто наблюдала за вами, – она пожала плечами. – Мне еда в школе тоже не слишком нравилась, слишком тяжелая, дома я была приучена к другому. – Ну в отличии от вас, я хогвартскую кухню всегда ценил высоко, не с моим детством было привередничать. Но я всегда ненавидел общие трапезы в Большом зале. Чаще всего я заказывал поздний ужин прямо в свои комнаты. Хотя, конечно, стресс лишает аппетита. Гермионе не верилось, что они ведут этот спокойный повседневный разговор за обедом. Как будто Снейп наконец принял решение, что отныне будет воспринимать ее как человека, с которым можно вот так проводить время. Хотя, конечно, ей не было легко обсуждать с ним такие вещи: его слова о связи с Нормой Лайонелл, холодные и циничные, едва не заставили ее губы чопорно поджаться. Гермиона ощутила себя безнадежным синим чулком. Как вообще этот мужчина представляет себе отношения с женщиной?.. – Интересное у вас сейчас выражение лица, – хмыкнул Снейп, пригубив из своего бокала. – Недоброе. Гермиона, силясь, растянула губы в улыбке. – Размышляла о разнице воспитания. Что все дети, и особенно маглорожденные, попадают в Хогвартс с совершенно разным бэкграундом, – это была частичная правда, такая мысль действительно посетила ее. – Волшебники привыкли считать, что все у кого родители маглы, одинаковы. Но между учеником, чьи родители преподаватели в магловском университете и тем, чья семья еле сводит концы с концами, будет огромная разница в плане восприятия магического мира вообще. Для второго это может оказаться сказкой и билетом в жизнь, а первый и вовсе может быть разочарован тем, какие перспективы предлагает ему волшебный мир. Для первого он может оказаться социальным лифтом вниз, а для второго вверх. – Интересное наблюдение, – заметил он одобрительно. – Но не стоит забывать, что раньше среди маглорожденных было немало крестьянских детей и для них Хогвартс был величайшим шансом. Сейчас вы рассуждаете с позиции, так сказать, новых маглорожденных, которая для старых чистокровных семей вовсе не понятна. Они не понимают, куда шагнул магловский мир за последние две сотни лет. В этих семьях до сих пор свежо воспоминание, как некоторых, чьи родители маглы, читать и писать учили в Хогвартсе. Ваш концепт благополучной семьи среднего класса для таких, как Малфои, просто неизвестен. Намного глубже в их мозгу закрепилась установка: маглы – это оборванцы, которым был дан величайший шанс стать людьми, а они внезапно оказались неблагодарны, кусая руку дающего. – Странно, учитывая то, что до Статута та же семья Малфоев активно вела дела с маглами, – недовольно заметила Гермиона, которую слова Снейпа немного покоробили, хотя признаться, вести этот разговор с ним было очень увлекательно. – Те недосягаемые для простых смертных обоих миров вершины власти, среди которых Малфои обретались, находились над обычным разделением магл или волшебник. По крайней мере в те, достатутные времена. А если уж среди магловских аристократов рождался волшебник, ему скорее нанимали преподавателя, а не отправляли в Хогвартс, сидеть на одной скамье с ребенком деревенского батрака. А среднестатический маглорожденный, который приходил учиться в Хогвартс, вел себя скромно и почтительно. Но к середине 20 века появляются такие как вы, – Снейп усмехнулся, – для которых Хогвартс – уже не социальный лифт. Вас не прельщают ни грамотность, ни бесплатная еда, наоборот, вас подспудно начинает глодать чувство, что вас опустили на две ступеньки вниз, отняв вполне ясные перспективы магловского мира. Хотя при этом вы испытываете неимоверное чувство избранности. Только вот ощущаете вы его, как бы смешно это ни было, только среди маглов. Адская смесь, огромное испытание для самооценки и самоидентификации. Неудивительно, что вы восстаете против того, что веками было для чистокровных волшебников непреложным – чувства ранга и субординации, и переполненные внутренними противоречиями и протестами, начинаете шатать порядок. Гермиона слушала его, не шелохнувшись, даже забыла про еду и питье. То, что говорил Снейп, было и возмутительно, и очень точно, и неприятно, и странным образом будоражило – словно это были ее мысли, наконец-то облеченные в слова. Она шумно сглотнула: – В этих рассуждениях, сэр, вы как будто исключаете себя. Конечно, ваша мать была ведьмой, но… – Для меня Хогвартс, в отличии от вас, мисс Грейнджер, все еще был билетом в сытую жизнь с шансами на будущее, которого у меня не могло быть в магловском мире. Все мое детство было наполнено рассуждениями о том, как все изменится, стоит мне оказаться в поезде. Гермионе показалось, что сам Снейп относился к своим последним словам с огромной насмешкой и пренебрежением. – Я попал на Слизерин – лучший факультет, конечно же, потому что на нем училась моя мать. Хотя, признаюсь, для меня до сих пор загадка, каким образом шляпа распределила ее туда в свое время, – он невесело скривился, из-за чего черты его лица стали совсем уж не гармоничными. – И я изо всех сил старался играть по правилам этого нового мира, в отличии от вас. По крайней мере, мне так казалось, – он безучастно заскользил взглядом по окружающей их обстановке: изумрудной хвое, узловатым стволам деревьев, столикам с белыми скатертями и простой, стеклянной посудой. – На самом деле, конечно, это был самообман: во мне зрел такой же жестокий протест, желание прогнуть этот заносчивый волшебный мир под себя, пошатнуть его устои. Именно поэтому во многом я присоединился к Темному лорду. В отличии от большинства других Пожирателей, меня манило то, что я подспудно ощущал в Повелителе: бунт озлобленного полукровки, который несоизмеримо сильнее всех этих чистокровных вырожденцев. Охваченный идеей отрицания всего привычного, я мечтал пошатнуть старые порядки, чтобы найти свое место в этом новом, справедливом мире. Это, а еще мой талант исследователя, Тёмный лорд ценил во мне превыше всего остального, мисс Грейнджер. Я принес ему свое сердце и душу, охваченный восторгом от новых перспектив и страстным желанием быть принятым, быть причастным. Наша разница с вами, мисс Грейнджер, что вы, подгоняемая амбициями и желанием найти свое место, стали подругой мальчика-который-выжил и студенткой Аранского университета, а я Пожирателем смерти. Вы понимаете это? – внезапно требовательно произнес он, глядя на нее в упор. – Понимаете, или фантазируете нечто иное? Про бедного, одинокого, запутавшегося мальчика, который не ведал, что творит? Гермиона мягко улыбнулась ему, чувствуя, что несмотря ни на что, оттаивает окончательно: – Одно совершенно не исключает другого, сэр, – она легонько пожала плечами. Снейп на это утверждение картинно закатил глаза, ленивым движением откидываясь на спинку стула. – Грейнджер, – криво улыбаясь, медленно произнес он и вряд ли бы ей удалось определить, чего в этом было больше: насмешки, удивления или признательности? Для чего-то он затеял весь этот разговор, – о Норме, об их детстве, о своем вступлении в ряды Пожирателей смерти… Как будто хотел предупредить ее и в чем-то окончательно удостовериться самому. Ну что ж, она не была против. Возможно, это были такие завуалированные извинения. Хотя, конечно, не стоило ничего выдумывать, особенно там, где ценность имело лишь то, что было выражено словами через рот. Обед подходил к концу. Снейп расплатился, недовольно покривившись, когда она заикнулась, чтобы разделить счет. Поднявшись из-за стола, они не спеша двинулись к набережной. – Сэр, а что-нибудь известно о том, кто видел Берроуза последним? – Да, – кивнул он. – Его экономка, Евгения. Это было накануне вечером. – А вы сами когда успели побывать у профессора Берроуза? – как бы невзначай спросила Гермиона. – Когда я послала Патронус, то боялась, что вы можете не знать координаты дома. Снейп скосил на нее взгляд, не поворачиваясь лицом. Гермиона отметила, что выглядел он довольно безмятежно, видимо, пребывая в хорошем настроении после вкусного обеда, но в конце концов, разве с этим человеком можно было что-то утверждать наверняка? – Я бывал у него, еще на прошлой неделе. Мадам Лайонелл попросила меня устроить небольшой вечер для своих, где присутствовал бы профессор Моубрей. Гермиона неопределенно хмыкнула. Ей и в прошлый раз показалось, что Норма испытывает к Моубрею интерес. Но вслух она заметила другое, намного более важное: – Между профессорами как будто бы все наладилось, да, сэр? По крайней мере профессор Моубрей вновь начал выказывать профессору Берроузу свое расположение. – Мисс Грейнджер, – Снейп наконец-то развернулся к ней, и она увидела, как налет ленивого благодушия начал постепенно таять, уступая место привычному раздражению. – Скажите прямо… Но увы, дослушать его Гермионе было не суждено. Снейп прервался и его лицо, на котором, как она заметила, наконец-то стал проявляться легкий загар, дернулось. Она проследила за его взглядом, чтобы увидеть, как никто иной, как Норма Лайонелл легкой походкой от бедра дефилирует по променаду. Женщина, конечно же, безошибочно выцепила их пару среди немногочисленных гуляющих. На ее фарфоровом лице тут же расцвела, подобно алому цветку, хищная улыбка. – Гермиона, Северус, – буквально пропела Норма, приближаясь к ним. Белые ухоженные руки нежно сжали ладони Гермионы. Взгляд небесного цвета глаз лукаво метнулся к Снейпу, весь вид которого выражал крайнюю степень утомленности представлением. – Какая приятная встреча! Гуляете? При этом вопросе Норма посмотрела прямо на Гермиону, точно определяя в ней легкую жертву. Грейнджер ощутимо напряглась, прикидывая, как стоит отвечать на такой невинный вопрос. – Оказывается, англичанам нравятся одни и те же места для прогулки, – неопределенно произнесла она и засмеялась, оглядывая и Снейпа, и Лайонелл, будто они все втроем встретились здесь случайно. К счастью, воспитание не позволило Лайонелл углубляться в расспросы дальше, а Снейп рядом взял разговор в свои руки: – Как проводишь время? На конференции объявлено три дня траура. Все светские развлечения отменили, оставили только лекции. – Да, – к чести Нормы, она сумела изобразить почти идеальную опечаленность. А может, ей действительно было жаль Берроуза. – Какое ужасное несчастье! И кто теперь скажет, как можно судить, что у человека на душе? – она явно намекала на самоубийство. – Вы ведь были той, кто обнаружил его, да, Гермиона? – Я и Броган, – поправила Грейнджер. – Ах да, конечно. Слава Мерлину, сюда уже прибыли наши люди из Конфедерации. Я слышала, что местная полиция доставляет хлопот. – Это их работа, – равнодушно заметил Снейп, явно показывая, что разговор окончен. – Не знаю, как вы дамы, но я спешу. Мисс Грейнджер, желаете остаться, чтобы прогуляться с мадам Лайонелл? Вопрос был задан совершенно отчужденным тоном, но Гермиона ясно уловила намек. – Пожалуй, я вернусь в Ханью, Норма. Боюсь Броган нужна вся моя поддержка, – извиняюще улыбнулась она, а Норма с пониманием закивала. – Вы покажете, откуда здесь можно безопасно аппарировать, профессор Снейп? Признаюсь, точку для появления я выбрала не самым удачным образом. Снейп снисходительно кивнул и более не задерживаясь, развернулся прочь. Гермиона, еще раз попрощавшись с Лайонелл, поспешила за ним. – Наверное, это плохо, что она видела нас? – уточнила Гермиона, почему-то чувствуя себя виноватой и едва поспевая за ним. Снейп ответила не сразу, хмуро глядя перед собой: – Не сказал бы, – задумчиво произнес он. – Почему? Вновь воцарилось короткое молчание. – Потому что учитывая, что мне пришлось намекать Моубрею о личной заинтересованности в том, что вас надо оградить от внимания следствия, не удивлюсь, если он решил, что мы спим, – Гермиона отметила, что скулы Снейпа окрасились еле заметным, розоватым румянцем. Ей и самой стало до ужаса неловко. – И лучше, чтобы в его голове зародились такие, в общем-то, примитивные подозрения, нежели нечто близкое к правде. Теперь же, раз Домналл О’Доннел решил взять вас, так сказать, под свое крыло, ситуация упростилась и мне лучше будет отойти в сторону. То, что Норма увидела нас сегодня вместе, возможно послужит пищей для вялых сплетен, а после все просто забудется. В том, что он говорил, было много рационального, но отчего-то Гермионе стало обидно: то, как Снейп говорил о возможной связи между ними, будто намекало на невозможность этого в реальности. Или она накручивает? Зачем-то же он позвал ее сегодня и между ними были все эти личные разговоры… – Понятно, – прошептала она. – Надо же, а я думал вы начнете причитать о своей репутации. – Ее уже ничто не спасет, – произнесла она, по-прежнему чувствуя себя подавленно. – Вспомнить цикл статей Скитер о моих приключениях в палатке в обществе двух молодых людей, потом история с директором МакГонагалл... То, что я кручу роман с вами, просто станет венцом этой вереницы побед. Она очень надеялась, что не звучала обиженно, как женщина, желающая уязвить в ответ. Снейп между тем остановился – они пришли в узкий проулок, в который аппарировали ранее. Видимо, что-то в выражении лица Гермионы натолкнуло его на определенные выводы. Он тяжело вздохнул, на миг сжав переносицу. – Мисс Грейнджер, – его голос прозвучал удивительно мягко. – Главное сейчас – ведите себя осмотрительно. Со всем остальным мы разберемся позднее, я обещаю. Вы ведь приняли приглашение профессора Ньюман? – Да… Откуда вы знаете? Его лицо расколола кривая ухмылка: – Я знаю немало, поверьте. Ну что ж, раз так, значит я надеюсь, что в скором времени мы оба покинем этот злополучный остров, а в сентябре встретимся в Аране. *** – Гермиона, – робко обратился к ней Невилл позднее вечером. – Помнишь, ты спрашивала меня о магических оранжереях здесь, на Крите? О той, где выращивают непенф. Гермиона, задумчиво созерцавшая воду в искусственном пруду, где плавали пестрые китайские карпы, даже не сразу сообразила, о чем говорит друг. – Что? О да, Невилл, конечно. А что? – Я просто подумал, не хотела бы ты съездить туда со мной? Например, завтра. Я подумал, что мне интересно было бы взглянуть на оранжереи и поговорить с мастером… Но дело в том, что есть особенность: территория вокруг оранжереи находится под антиаппарационным барьером и посетители вынуждены добираться магловскими методами, например, на автобусе, после которого идти еще примерно милю пешком или на авто… – Невилл, конечно, я поеду с тобой, – заверила его Гермиона, в голове которой тут же созрел целый план: какую небезынтересную информацию можно попробовать раздобыть в оранжереях, где скорее всего приобретался достопамятный листочек. – Но почему ты хочешь ехать со мной, а не с Луной? Невилл погрустнел еще больше. Зелено-карие глаза посмотрели с тоской: – Луна завтра договорилась о встрече с профессором Скамандером, – зато голос прозвучал на удивление резко. – У них теперь совместный проект. Скамандер даже рассматривает возможность устроиться в Аран. – Ах, понятно, – что еще ей оставалось ответить на это, Гермиона не знала. На месте Невилла, она вряд ли бы смогла относиться к происходящему настолько философски, разве что он и сам уже всё решил для себя. – Тогда, конечно, я с удовольствием составлю тебе компанию. А добраться можем на каршеринге, у меня есть права. – Кар... Что? – растерялся Невилл. – Это аренда машин. Я знаю, что в Ираклионе есть несколько компаний. Аппарируем туда, а там возьмем автомобиль. *** В Ираклионе они смогли арендовать видавший виды Фиат грязно-зеленого цвета. Гермиона старалась держаться уверенно, но сев за руль, заметно занервничала. – Все в порядке? – ободряюще улыбнулся Невилл. – В полном, – рассмеялась она, но даже ей самой её смех показался немного неестественным. Гермиона повернула ключ, машина дернулась и заглохла. С извиняющейся улыбкой, Грейнджер повторила свои действия, выдавив сцепление. Наконец, они тронулись с места. За окном мелькали живописные окрестности, а по радио девушка умоляла поцеловать ее в ячменном поле под луной. Гермиона немного расслабилась, ощущая себя уверенней. В конце концов, она не Рон, ей не нужно было проклинать инспектора Конфундусом, чтобы получить права в позапрошлом году. Да, ей и в автошколе говорили, что неуверенное вождение – ее главный недостаток, но ведь она справляется… Дорога становилась каменистой, начал накрапывать мелкий дождик. – Нехарактерно для августа в этих местах, – заметил Невилл. – Сезон не задался. – Все еще может наладиться. Но я в любом случае не хочу здесь оставаться дольше необходимого, пока не снимут подписку. Невилл понимающе кивнул. Дождь усилился, Гермиона нажала на кнопку и дворники заработали с удвоенным усердием. – Эти маглы и их технологии, – усмехнулся Лонгботтом. – Иногда мне кажется, что это не скучнее магии. – Магловская наука точно не скучнее магической, – уверенно заявила Гермиона, вновь начинающая нервничать: дорога сужалась, а колеса принялись слегка буксовать. – Знаешь, я думаю нам лучше выйти и посмотреть, что там с дорогой дальше, – она попыталась придать голосу непринужденное звучание. Припарковавшись у обочины, они вышли из салона. Дождь усиливался, но казалось, что впереди все не так уж и плохо, хотя грунтовка была немного размыта. Главное, что дорога была достаточно широкой и без обрывов. По крайней мере, карта тоже говорила об этом. – Ладно, пошли, – кивнула она на машину и зашагала обратно. Под ногами чавкало, белые кроссовки стало невероятно жаль. Очищающие чары несколько улучшили дело. Они вновь поехали дальше, Гермиона размышляла, что главное не развивать скорость и не допускать заноса. Да, в некоторые моменты ей чудилось, что машину немного дергает и вроде бы чудился какой-то запах в салоне, но Невилл говорил, что до цели всего около мили… Машина резко заглохла. Гермиона выругалась, Невилл вздрогнул. Из под капота валил дым, и несколько долгих секунд они провели в созерцании. – Что будем делать? – растерянность в голосе Невилла подействовала на нее отрезвляюще. – Ну, – Гермиона прочистила горло. – Я не мистер Уизли и чар для ремонта машин не знаю. У меня есть мобильник и мы можем позвонить в аварийную службу. Но сколько прождем ее – не знаю. Сколько здесь осталось до оранжерей, говоришь? – Около мили. – Предлагаю наложить на машину чары, а самим пойти пешком. С машиной разберемся на обратном пути. Меня скорее волнует, что там со штрафами и страховкой, – заметила Гермиона, к своему стыду не читавшая договор внимательно. Юрист называется! Но в тот момент казалось, что ничего плохого случиться не может и так хотелось очутиться в оранжереях быстрее. – Папа как-то говорил, что в каршеринге конские штрафы. – Если что, я все оплачу, – поспешно заверил Невилл. – Это все моя идея, я виноват… – Брось, – поморщилась Гермиона. – Мы оба этого хотели. Неохотно они вылезли наружу и даже попытались аппарировать, но барьер предсказуемо действовал. – К чему такие ограничения? – не смогла Гермиона сдержать раздражения. – Что плохого бы случилось, аппарируй бы посетители к воротам? Невилл пожал плечами: – Многие гербологи предпочитают контролировать магический фон рядом с растениями, а потом – это ведь дополнительные меры безопасности. Они наколдовали невидимые куполы над собой, а на ноги наложили влагоотталкивающие чары – все равно в такой глуши шансы напороться на маглов были минимальны. Впереди было около мили. Когда впереди замаячили увитые плющом ворота, то несмотря на все плюсы магии, Гермиона испытала огромное облегчение: ноги уже болели и несколько раз они с Невиллом чуть не поскользнулись. Точнее, слово “чуть” относилось к нему: она-то разок навернулась, вся измазавшись в глине. Невилл сразу же бросился ее поднимать, непрестанно извиняясь, что не успел подхватить. – Брось, – вновь повторила Гермиона, методично удаляя комья грязи с джинсов и светлой ветровки. Знал бы профессор Снейп, на какие испытания он обрекает ее своей скрытностью. У ворот обнаружился небольшой колокол, в который Невилл позвонил. Не прошло и трех секунд и перед ним материализовался домовик. – Чем господам может быть полезен Моро? – Мы хотим посетить оранжереи и встретиться с мастером Ламбриносом. Меня зовут Невилл Лонгботтом и я изучаю гербологию в университете, а это моя подруга Гермиона Грейнджер. – Ждите, – произнес эльф и исчез. Им ничего больше не оставалось, как послушно топтаться у запертых ворот. Наконец, в конце садовой дорожки показался загорелый до черноты, пожилой грек. Он взмахнул рукой и ворота отворились, пропуская ребят вовнутрь. Гермиона и Невилл неуверенно двинулись навстречу. – Добрый день, молодые люди, – на лице цвета глины с песком сверкнула белозубая улыбка. – С чем пожаловали? – Мастер, – Невилл почтительно склонил голову. – Моя фамилия Лонгботтом, и я изучаю гербологию в Аранском университете… – А, этот университет на невидимом острове, который устраивает здесь конференции! – Ламбринос взмахнул полами серого халата, который накинул сверху рабочих брюк и рубашки, испачканных зеленью и землей. Гермиона с трудом могла определить его возраст: морщин было мало, но они были глубоки, словно борозды, коротко стриженные волосы давно тронула глубокая седина. Однако в Диметрисе Ламбриносе было столько энергии, что невольно казалось, что перед тобой молодой мужчина лет тридцати. – А прекрасная леди? – Гермиона Грейнджер, сэр, – Гермиона протянула руку, которую мастер тут же энергично пожал. – Я тоже учусь в Аране, но на юриста. – Та самая Гермиона Грейнджер? – рассмеялся Ламбринос и видя неохотную улыбку Гермионы, весело продолжил: – Мы на нашем острове тоже не совсем дикие, газеты читаем. – Конечно же, я… – Вы любопытства ради или с практической целью? – Признаться, я подумал, что побывать на Крите и не заглянуть к вам – преступление для герболога, – усмехнулся Невилл. – И мне хотелось бы задать пару вопросом касательно некоторых техник и, возможно, приобрести несколько саженцев. – Конечно, конечно, мой юный коллега! Счастлив делиться опытом с молодым поколением. А мисс Грейнджер пока может спокойно осмотреться, опасные растения накрыты куполом, поэтому можно не бояться… Невилл с Ламбриносом углубились в научные обсуждения, а Гермиона плелась следом, то и дело останавливаясь, чтобы рассмотреть очередную гербологическую диковинку. Чего тут только не было! Даже оранжереи Арана в чем-то значительно уступали. Соответственно, поражало и разнообразие искусственно созданного ландшафта. Тут был и японский сад, и магическим образом сотворенный крошечный островок экосистемы Гималаев, а потрескавшаяся пустынная почва перетекала в оазисы. Цветы в кадках, деревья, пробивающие кронами стеклянные потолки, водяные растения в прудах и тихо колышущиеся в искусственных сумерках травы… Дух захватывало от разнообразия цветов, а от запахов слегка кружилась голова. На узкой садовой дорожке, где влажность была близка к джунглям, Ламбринас передал Невиллу серебряные ножницы и указал на несколько грядок. – Можете срезать их самостоятельно, мой юный друг. Я вам доверяю. Невилл, выглядел жутко довольным, пошел исполнять поручение. Гермиона обернулась к Ламбринасу, чувствуя, что лучшего момента может и не представиться. – Сэр, у меня к вам тоже есть вопрос. – Слушаю, мисс Грейнджер, – приветливо улыбнулся мастер гербологии. Гермиона достала из сумочки листочек и протянула его мужчине: – Этот непенф, как мне сказали, превосходного качества, – начала она издалека. – Я подумала, что он мог быть приобретён у вас. – Так-так, – Ламбринас достал из кармана очки, водрузив их на внушительный нос. – Позвольте, – он нежно, кончиками пальцев провел по самому краю листика, от чего тот, как на миг показалось Гермионе, засветился нежным, перламутровым светом. – Явно мой, – подтвердил он ее подозрения. – Урожай прошлого года. Видите, какой особенный здесь край? Более остроконечный, чем обычно. Гермиона уверенно закивала, хотя и не уловила никаких отличий с тем хрестоматийным изображением, которое изучала в библиотеке не так давно. – А почему вас интересует эта трава, дорогая? Вы осведомлены о ее свойствах? – Да, конечно, сэр. Понимаете… После событий недавнего прошлого я страдаю рядом последствий. Бессонница, кошмары, тревожность… Один из колдомедиков посоветовал мне обратить внимание на свойства непенфа, правда предупредив, что зельеваров, способных работать с этим ингредиентом, немного, – ее голос зазвучал расстроенно, а на лице Ламбриноса появилось неподдельное сочувствие. Гермиона воодушевилась: – Возможно, вы могли бы мне посоветовать мастера, которому я могла бы показать рецепт? Раз уж вы производите этот редкий ингредиент. Диметрос Ламбринас задумался, изучая низкое серое небо над их головами. – Возможно, я мог бы посоветовать вам зельевара, мисс Грейнджер. Но для этого мне следует поговорить со своим клиентом и заручиться его одобрением. – Конечно, я понимаю, – кивнула Гермиона, испытав разочарование: подтвердить свою теорию о том, что непенф покупал именно Снейп не удалось, а разводить излишний ажиотаж вокруг этой темы могло быть чревато. Ее расчет, заключавшийся в том, что Ламбринос посоветует Снейпа, как зельевара с которым сотрудничает (в конце концов, это было бы неудивительно!), не оправдался. А теперь все могло слишком запутаться и вызвать нежелательное внимание. – Только если вас совершенно это не затруднит! Уверена, что в Аране я смогу справиться с этой задачей самостоятельно. В конце концов, у них передовая лаборатория. Ламбринос закивал, выглядя при этом слегка подозрительным. Видимо, ее расспросы и быстро угасший интерес, вызвали в нем недоумение. – Этот образец у вас единственный? – уточнил он. – Не помню, чтобы продавал много партий за последнее время. Всего несколько. Вам нужно еще? – Да, то есть нет… Друг одолжил мне этот листик, как пример хорошего качества… Конечно, я хотела бы приобрести еще, – Гермиона внутренне поморщилась, прикидывая, во сколько выйдет ей сегодняшняя прогулка: машина, теперь покупка волшебной травы… Но отказываться показалось еще более подозрительным. – Какое количество вас интересует? – Пока минимальное, хотелось бы сначала обсудить длительность приема конкретного лекарства с тем, кто мне его изготовит. Ламбринос понимающе улыбнулся, попросив подождать его несколько минут. К ней вернулся радостный Невилл. – О чем беседовали? – Да так, я спрашивала некоторых советов. Вскоре мастер вернулся, неся в руках крошечный холщовый мешочек. – Вот, мисс Грейнджер, – он приоткрыл его перед Гермионой. – Здесь ровно половина унции. Я не возьму с вас много, хватит десяти драхм. – Простите, но у меня с собой только евро, – извиняющимся тоном произнесла она, в тайне надеясь, что сделка сорвется. – Можно и в евро, – пожал плечами Ламбринос. – У меня есть волшебные драхмы, – в унисон ему вмешался Невилл. – Отлично, – улыбнулась Гермиона, полезая в кошелек. – В евро это?.. – Пятьдесят, – услужливо подсказал Ламбринос и Гермиона отсчитала десятки. Возвращалась к воротам она в несколько понуром настроении. Невилл напротив, продолжил увлеченную беседу. Внезапное появление Моро прервало их: – Мастер, вас ожидает посетитель! Господин Моубрей прибыл. Сердце Гермионы ушло в пятки. Она метнула испуганный взгляд на Ламбриноса, который расплылся в улыбке: – Ох, прошу извинить меня! Я совсем забыл о встрече. Но раз уж вы тут, я думаю, вы обрадуетесь своему, можно сказать, земляку! Пойдемте, пойдемте! Мозг Гермионы судорожно обрабатывал возможности побега, но их не было. Тем временем, они вышли к подъездной аллее на заднем дворе. Там, крепко держась за древко метлы, их дожидался одетый по последней моде Кириан Моубрей. Гермиона даже не знала, какое чувство в ней было сильнее: и облегчение, что это был хотя бы не Моубрей-старший, а просто его племянник, настороженность, которую Кириан в ней вызывал или ядовитое подозрение, поднявшее голову, будто змея. – Кириан, рад вас видеть, – мужчины пожали руки. Темный взгляд Моубрея тут же метнулся к Гермионе, на его губах появилась ухмылка: – Мисс Грейнджер! Какая приятная встреча. Вы интересуетесь гербологией? – Сопровождаю своего друга, который учится на факультете гербологии, – прозвучало суховато, а сама Гермиона непроизвольно отступила назад, представляя Лонгботтома ко всеобщему вниманию. Но Моубрей едва ли обратил на того внимание, продолжая разговаривать с ней: – Как вы сюда добрались? Для волшебников не самый удобный путь. Гермиона, подумав, что очевидно для Моубрея были созданы некие вип-условия, ответила: – На машине. Но она сломалась в миле отсюда. Моубрей тихо рассмеялся: – Маглы! Все что нужно знать о надежности их способов передвижения. – Ну это по-разному, – передернула она плечами. – Ох, пожалуйста, не подумайте, что я презираю маглов! Я же ирландец, в конце концов! Вы, наверное, уже смогли понять наше особенное восприятие в этом вопросе. – Да, – нехотя подтвердила Гермиона, мечтая лишь убраться отсюда скорее. Пазл в голове постепенно складывался воедино, но от этого не становилось легче. – Если вы подождете меня, – Кириан повернулся к мастеру Ламбриносу, учтиво ему поклонившись, – после мы можем как-нибудь решить вашу проблему сообща. В крайнем случае, я пошлю за машиной. – Мы… – Гермиона бросила растерянный взгляд на Невилла, ища поддержки, но парень лишь пожал плечами. – Нам нужно будет вернуться за нашим авто… – Не проще ли обойтись Конфундусом? – рассмеялся Кириан, а Гермиона невольно поморщилась: она сомневалась, что в Греции не карается применение волшебства к маглам, но видимо, Кириана это не заботило, как и присутствие гражданина этой страны поблизости. – Я не хотела бы опускаться до подобных методов, Кириан, – улыбнулась она. – Закон есть закон, его надо соблюдать. – Слова истинного служителя Фемиды, – рассмеялся Моубрей, но Гермионе его смех показался немного злым. Зато Ламбриносу ее слова явно пришлись по вкусу: – Я же не знал о ваших злоключениях, милая. Я сниму барьер, чтобы вы могли аппарировать к своему авто. – Благодарю, сэр. А там мы вызовем техпомощь. Они так и сделали. Гермиона любезно распрощалась и с Моубреем, и с Ламбриносом, после чего они с Невиллом вновь оказались на размытой дождем дороге, которая, к счастью, уже начала подсыхать. Диспетчер пообещал, что эвакуатор прибудет к ним в течение полутора часов. Потянулось время ожидания, за которое она успела передумать кучу вещей, но главное оставалось неизменным: это связь убийства Берроуза с Моубреями. Конечно, возможно Берроуз сам покупал для себя непенф, в конце концов, наличие на полу его гостиной магического антидепрессанта хорошо ложилось в версию о самоубийстве. Но то, что недавно книгу об этой траве изучал Снейп, а к единственному продавцу непенфа на Крите наведывается племянник Марка Моубрея, рождало ряд подозрений. Оставалось только надеяться, что Кириан не был тем самым клиентом, у которого Ламбринос собирался спрашивать контакты зельевара. Или, возможно, мастер спросит, утаив ее личность? В конце концов, он видимо, понимал ценность конфиденциальности. Не то чтобы, конечно, Кириан не смог сложить два и два, на дурака он не был похож… Прибыла машина, они с Невиллом упросили забрать и их тоже: в такую глухомань вряд ли бы согласилось приехать такси. Уставшие и продрогшие, после часа, проведенного в офисе аренды автомобилей, они были счастливы вернуться в гостиницу. Ситуация с поломкой машины вырисовывалась не радужная. Когда они прошли во двор гостиницы, к ним тут же поспешила Броган: – Господи, где вас носило?! Вы говорили, что вас не будет часа три! – Это долгая история, – вздохнула Гермиона, садясь за стол. – Умоляю, закажи чаю. – Непременно, но для начала ознакомься с этим, – Броган протянула ей конверт с сургучной печатью. – Доставлено совой в обед. Гермиона настороженно взяла в руки письмо с гербом греческого министерства магии. Вытащив сложенный вдвое пергамент, она пробежалась по строчкам. – Это повестка, – Гермиона тяжело вздохнула. – Карагианис ждет меня завтра в обед, на допрос в качестве главного свидетеля.