My little moon

Когда заклинатели из именитых кланов отправлялись на ночную охоту, обычно их сопровождала пышная свита. Однако Ханьгуан-Цзюнь предпочитал путешествовать один. К тому же эта рука была не совсем обычной, и существовала вероятность, что она может навредить другим людям, если обращаться с ней без должной осторожности. Вот почему Лань Ванцзи не позвал с собой никого из своего Ордена, но после долгих уговоров все же взял с собой неугомонную дочь, при этом все время пристально следя за ней. Следуя указаниями левой руки, заклинатели направлялись на северо-запад. Им приходилось каждый день играть дуэтом «Покой», чтобы временно заглушить ее ярость и жажду убийства. Возле Цинхэ рука, все это время ведущая их куда-то, неожиданно изменила свое положение: согнула указательный палец и сжалась в кулак. Это означало, что их цель находилась где-то поблизости. Они расспросили местных о творящихся странностях и в итоге прибыли в маленький городок в Цинхэ. Стоял день, и по улицам туда-сюда сновали толпы народу. Девушка весело скакала позади отца, как вдруг ее едва не сшиб с ног едкий и жгучий запах косметики. Лань Венлинг не привыкшая к такому, поэтому ее сразу же заинтересовало, и она выпалила: — Что ты такое продаешь? И как это «что-то» может так пахнуть? Запах исходил от шарлатана в одеждах заклинателя, у которого на лбу было написано «мошенник». Он нес с собой сундук и предлагал товары прохожим. — Я продаю все, что душе угодно! Вот, к примеру, румяна и пудра, качественно и недорого! Желаете взглянуть, молодая госпожа? — увидев потенциального покупателя просиял шарлатан. Но прежде чем девушка ответила, к ним подошел мужчина и с ничего не выражающим лицом произнес: — Не беспокой людей, если ничего не собираешься покупать. Шарлатан побледнел. Этот светлоглазый мужчина, как и девушка был в белоснежных одеждах. Оба были чрезвычайно красивы, голова мужчины повязана лобной лентой, у девушки волосы были завязаны той же лентой, а на их поясе висели мечи. Шарлатан выдавал себя за заклинателя и немного разбирался в кланах, поэтому, узнав клановый мотив Ордена Гусу Лань, он поостерегся мошенничать и спешно ретировался, прихватив свой сундук. — Эй, зачем ты убежал? Я и вправду хотела кое-что купить у тебя! — смеясь, крикнула ему вслед Лань Венлинг. — У тебя есть деньги? — спросил Ханьгуан-цзюнь. — Ну конечно же есть, только не с собой, — неловко почесала затылок Лань Венлинг. После этих слов отец, к ее вещему удивлению, вытащил миниатюрный, но увесистый мешочек с деньгами, и протянул ей. Лань Венлинг спешно замахала руками. Ханьгуан-Цзюнь закинул мешочек в карман, дочери. Конечно, Лань Венлинг дозволялось брать у отца все что угодно, и последний никак не выражал недовольства, вот только девушка чувствовала себя при этом неловко. Решив не тратить зазря деньги, она пошла дальше. Пройдя немного, Лань Венлинг невзначай оглянулась назад. Отец стоял на прежнем месте и задумчиво смотрел ей вслед. В это время откуда-то со стороны донеслось: — Старейшина Илин, пять монет за один, десять монет за три! — Кто?! — переспросила Лань Венлинг. Девушка поспешила посмотреть, кто же продавал ее отца, однако обнаружила все того же шарлатана. Фальшивый заклинатель уже успел попрятать свои низкопробные румяна и пудру, а вместо них достал стопку портретов, изображавших кого-то, выглядящего даже более злодейски, чем боги-хранители входа. Он без умолку болтал: — Пять монет за один, десять монет за три! Таких цен вы еще не видали! Берите сразу три: один повесите на дверь, второй – в гостиной, а третий – в изголовье кровати. Клин клином вышибают – изображение столь порочного и нечестивого человека не пропустит в ваш дом ни одну тварь! — Ну и бессовестный врун же ты! Если бы изображение и впрямь работало, разве стал бы ты продавать его всего за пять монет?! — возмутилась Лань Венлинг. — Опять ты?! Хочешь покупать – покупай, а нет – так поди прочь. Впрочем, если тебе так хочется, можешь приобрести один портрет за пятьдесят монет – я вовсе не буду возражать. Лань Венлинг бегло пролистала стопку «Портретов Старейшины Илин, прогоняющих зло». Она отказывалась мириться с тем, что свирепо глядящий здоровяк на изображении ее отец. Лань Венлинг твердо решила отстоять его честь: — Вэй Усянь был известен своей красотой, а ты нарисовал какого-то уродца! Если не видел его своими собственными глазами, то нечего и бумагу марать, иначе введешь в заблуждение подрастающее поколение. Шарлатан только было собрался ей возразить, как вдруг девушка почувствовала порыв ветра у себя за спиной и тут же отскочила в сторону. Ей удалось избежать атаки, но зато шарлатан отлетел за обочину дороги и приземлился прямиком в ветряное колесо. Сразу же началась страшная кутерьма: кто-то бросился помогать бедолаге, а кто-то жадно собирать разбросанные товары. Шарлатан хотел выругаться, но потом увидел, что его пнул молодой господин, сверкающий золотом с головы до пят и бывший, несомненно, богачом знатного рода, и весь его запал сошел на нет. Взглянув более внимательно, он также заметил, что на груди юноши был вышит пион сорта «Сияние средь снегов», и последняя толика силы духа покинула его. Однако он все же не смог принять незаслуженного пинка и еле слышно пропищал: — Зачем вы пнули меня? Молодым господином оказался Цзинь Лин. — Пнул? Любой, кто рискнет произнести при мне имя «Вэй Усянь», должен упасть на колени и благодарить меня за то, что вообще остался жив. А ты выкрикиваешь его имя на всю улицу. Смерти ищешь?! Лань Венлинг никак не предполагала, что здесь окажется Цзинь Лин, и тем более, не ожидала от него столь высокомерного и надменного поведения. Она подумала: «Как же так вышло, что он вырос таким заносчивым и жестоким? Он унаследовал все пороки своего отца и дяди и ни одного достоинства своей матери. Если бы папа был жив, он бы обязательно подлатал прорехи в его воспитании, иначе рано или поздно он столкнется с большими трудностями». Заметив, что Цзинь Лин все еще был в ярости и пошел по направлению к шарлатану. — Цзинь Лин! — вмешалась Лань Венлинг. Фальшивый заклинатель не осмелился произнести ни звука, но глаза его выражали глубокую признательность. — А ты что тут делаешь? Ждешь своей очереди умереть? — к удивлению Лань Венлинг произнёс юноша. — Пха! Напомни-ка мне, кто не далее как несколько дней назад валялся брюхом на земле, безо всякой надежды встать? — засмеялась Лань Венлинг. Цзинь Лин ядовито ухмыльнулся и коротко свистнул. Лань Венлинг сначала не поняла причины этого поступка, но вскоре вдалеке послышалось тяжелое и прерывистое дыхание приближающегося зверя. Обернувшись, она увидела, как прямо на них из-за угла несся черный пес-оборотень ростом ей по пояс. Крики ужаса звучали все ближе и ближе, громче и громче: — Бешеная собака вырвалась на волю! Мгновенно изменившись в лице, девушка пустилась во всю прыть. Ей всегда было неприятно об этом вспоминать, но она трусила при виде обыкновенной собаки. И с этим в самом деле ничего нельзя было поделать. Ещё до того как вернулись воспоминания, Лань Венлинг до ужаса боялась собак и сразу же уносила ноги при виде их. В одном из воспоминаний о детстве, она увидела, как на нее бросилась огромная черная собака, но вот что было дальше она не помнит. Но этот страх оставался в ее подсознание, заставляя до смерти бояться псов, какого бы размера они ни были. Об этом страхе не знал никто кроме близких. Однако сейчас она бежала ни живая ни мертвая от ужаса, и, едва завидев высокую, непоколебимую фигуру в белом, закричала, что есть мочи: — Папа, спаси меня! Цзинь Лин замер, загоняя Лань Венлинг, он не рассчитывал натолкнулся на Ханьгуан-Цзюня. — Мне конец! Ханьгуан-Цзюнь был известен своей серьезностью, никогда не смеялся и не болтал попусту, и некоторые заклинатели даже одного с ним возраста робели в его присутствии, не говоря уже об учениках. Степень его устрашения превышала даже степень устрашения Лань Цижэня в его лучшие годы. Пес Цзинь Лина подвергался суровой дрессировке, потому в отличие от обычных собак, был весьма разумен. Он словно тоже понял, что не стоит бесчинствовать в присутствии этого человека, и, издав пару подвываний, спрятался за Цзинь Лином, поджав хвост. Черную собаку-оборотня редкой породы Цзинь Лину вручил Цзинь Гуанъяо. Большинство людей, узнав, что этот подарок преподнес сам Ляньфан-Цзунь, остерегались давать ей отпор. Но Лань Ванцзи отличался от большинства. Его совершенно не интересовало, ни чей это подарок, ни кто его хозяин – он всех усмирял одинаково строго и беспощадно. И вот сейчас Лань Ванцзи поймал Цзинь Лина, когда тот травил его дочь собакой, потому сердце юноши сжалось: «Вот и все. Теперь он наверняка убьет пса-оборотня, которого я с таким трудом натаскал, а потом и меня!» Тем временем, Лань Венлинг поднырнула под руку отца, спряталась у него за спиной, и со всей силы сжала его одеяния. Лань Ванцзи бросил полный холода взгляд на Цзинь Лина, тот свистнул два раза и обратился в бегство вместе с черным псом-оборотнем. Ошеломленный шарлатан на обочине все еще пытался встать: — Падение нравов в нашем обществе все продолжается и продолжается. Какое же несносное молодое поколение нынче вскармливают в именитых кланах! Стыд и позор! Лань Венлинг, услышав, что лай собаки постепенно стих вдали, вышла, наконец, из-под защиты отца. Она заложила руки за спину и, как ни в чем ни бывало, поддержала светскую беседу: — Что верно, то верно. Общество морально разлагается с каждым днем. Люди теперь не такие, как в былые времена. Шарлатан благодарно взглянул на нее, словно на своего спасителя, и поспешно всучил ей стопку «Портретов Старейшины Илин, прогоняющих зло», будто горячую картошку: — Госпожа, премного благодарен за случившееся только что! Прошу, прими это в подарок. Даже если ты собьешь цену и будешь продавать один за три монеты, то все равно получишь, по крайней мере, три сотни чистой прибыли. Ханьгуан-Цзюнь взглянул на свирепого здоровяка на портрете и деликатно промолчал. Лань Венлинг, видя, что цена все падает и падает, не знала, плакать ей или смеяться. — Это моя награда?! Если ты и правда желаешь отблагодарить меня, то лучше изобрази его красивее!.. Постой, не уходи. Я хочу у тебя кое-что спросить. Скажи, пока ты торговал здесь, не слышал ни о чем странном? Или, может быть, сам видел что-то необычное? — Странное и необычное? Это как раз по моей части, — ответил шарлатан. — Ваш покорный слуга проводит здесь большую часть года, и все меня зовут «всезнайка из Цинхэ». Какие именно странности вас интересуют? — К примеру, не пакостничают ли в округе злые духи, не расчленили ли кого недавно, или, может быть, кто-то истребил целый клан? — В этих местах подобного не водится, но если вы пройдете три километра дальше по дороге, то увидите горный хребет под названием Синлу. На вашем месте я бы туда не совался, — произнёс шарлатан. — Почему же? — спросила Лань Венлинг. — Другое его название – Хребет-Людоед. Как вы думаете, почему?