My little moon

— Не могли бы вы объяснить поподробнее? — продолжил Лань Ванцзи. Эти учтивые и уважительные слова, произнесенные в столь тесной компании, возымели почти такую же силу, как и прямые угрозы, и Не Хуайсан, наконец, начал свой рассказ: — Ханьгуан-Цзюнь, как вам известно, мы, клан Не, немного иные, нежели чем остальные семьи. Основатель нашего Ордена был мясником, посему, в отличие от остальных орденов, предпочитающих мечи, мы заклинаем при помощи сабель. Это знание было доступно всем и каждому и никоим образом не являлось тайной. Даже клановый узор Ордена Цинхэ Не изображал голову свирепого зверя, напоминающего пса или кабана. — Итак, выбранный нами способ заклинания тварей в корне отличался от методов прочих орденов, а наш родоначальник происходил из мясников: кровопролитие всегда было неизбежным спутником Ордена, — продолжил Не Хуайсан. — Испокон веков сабли глав Ордена Цинхэ Не сочились яростью и жаждой убийства, и почти каждый их хозяин преждевременно скончался от искажения Ци. Но, конечно, значительный вклад в это внесли и их вспыльчивые нравы. Именно так отошел в мир иной старший брат Не Хуайсана, Не Минцзюэ, бывший глава Ордена Цинхэ Не и названый брат Лань Сичэня и Цзинь Гуанъяо. Чифэн-Цзунь, суровый, властный и напористый; Цзэу-Цзюнь, благонравный, добрый и справедливый; и Ляньфан-Цзунь, проницательный, сообразительный и красноречивый – все три названых брата сыграли огромную роль в Аннигиляции Солнца, за что впоследствии народная молва возвела их в статус героев. Однако, находясь в самом зените своей славы, на одном из Советов Кланов Не Минцзюэ пришел в неистовство и с саблей наголо набросился на толпу, покалечив немало людей, а затем погиб сам. Так и закончилось всеобщее обожание этой некогда великой троицы. Судя по сникшему виду младшего брата Не Минцзюэ, тот только что перебирал в памяти эти события. Немного помолчав, Не Хуайсан продолжил свое повествование: — До тех пор, пока живы их хозяева, сабли не представляют опасности, поскольку главы Ордена подавляют их. Но вот со смертью их владельцев сабли становится некому сдерживать, и жажда убийства берет над ними верх. — Что-то подозрительно напоминает Путь Тьмы, — подняла бровь Лань Венлинг. — Что ты, что ты! Отнюдь нет! — поспешно забормотал Не Хуайсан. — Путь Тьмы требует человеческих жизней, а сабли нашего Ордена – жизни тварей. Они привыкли казнить злобных духов, призраков, демонов и монстров, и, лишившись этой возможности, сами начинают безобразничать и лишают нас покоя. Но дело в том, что сознание сабли признает своим хозяином только одного человека, и поэтому никто другой не способен воспользоваться ей и утолить ее жажду убийства. Переплавка их тоже невозможна: во-первых, это будет слишком непочтительно по отношению к предкам, а во-вторых, есть вероятность, что и она не решит проблему. — А они мнят себя весьма важными птицами, верно? — вставила Лань Венлинг. — И у них есть на то достойные причины, — ответил мужчина. — Саблям, прошедшим сквозь огонь и воду с нашими предками, есть чем гордиться. Время шло, и главы нашего Ордена становились все более искусными заклинателями, соответственно, росла мощь их сабель, а вместе с ней и масштаб наших неприятностей. Так происходило до тех пор, пока шестой глава не нашел выхода из положения. — Возвести Крепость-Людоед? — спросила Лань Венлинг. — Нет, пока нет. Его способ решения проблемы тоже связан с крепостью на хребте Синлу, но все же ее мы построили гораздо позже. А шестой глава сделал вот что: он сколотил два гроба для сабель своего отца и своего деда, а затем вырыл гробницу. Но внутрь усыпальницы, вместо положенных в таких случаях погребальных предметов и сокровищ, он поместил сотни трупов, готовых к преображению, — пояснил Не Хуайсан. Заметив, что Лань Ванцзи нахмурился, мужчина быстро затараторил: — Ханьгуан-Цзюнь, я все могу объяснить! Этих людей убили не адепты нашего Ордена! Нам пришлось с большими трудностями добывать их по всем орденам и кланам и доставлять сюда, а некоторых из них мы даже купили по весьма высокой цене! Сама же идея шестого главы состояла вот в чем: если сабли настолько одержимы жаждой истребления тварей, то нужно устроить так, чтобы они могли вечно сражаться друг с другом. Проще говоря, трупы, готовые к преображению, словно посмертные дары, погребли вместе с гробами, в которых находились сабли. Сабли не позволяли мертвецам восстать, а мертвецы, в свою очередь, удовлетворяли страсть и ярость сабель. До тех пор, пока поддерживался баланс, ситуация оставалась неизменной, и грядущие поколения нашего клана, наконец, смогли вздохнуть с облегчением. — Тогда зачем же потом вы построили каменную крепость? И почему в ее стенах захоронены трупы людей? И что насчет того, что кого-то все-таки сожрали? — поинтересовалась Лань Венлинг. — На все эти вопросы можно дать один общий ответ. Пожалуй… можно сказать, что кое-кого все же сожрали. Но это была чудовищная случайность!!! Шестой глава возвел гробницу для трупов таким образом, что снаружи она ничем не отличалась от обычной усыпальницы, и все последующие поколения следовали его примеру. Но, к сожалению, примерно пятьдесят лет назад она подверглась нападению расхитителей могил. Лань Венлинг ойкнула и воскликнула про себя: «Разбудили лихо, что спало тихо». Не Хуайсан продолжил: — Поддержание порядка в огромной гробнице – не то что так просто можно сокрыть, и как бы мы ни старались держать все в строжайшей тайне, кое-какие слухи все же доходили до ушей простых людей. Расхитители могил всеми правдами и неправдами выяснили точное местоположение усыпальницы и решили, что это захоронение прошлых династий, полное несметных сокровищ. Они долго разрабатывали подробнейший план и потому пришли тщательно подготовленными, а среди кучки невежественных разбойников даже нашлись один-два человека, чье мастерство оказалось достаточным для того, чтобы благополучно миновать лабиринт и отыскать гробницу. К тому же, грабители повидали на своем веку огромное множество покойников, и, войдя в усыпальницу и обнаружив повсюду трупы людей, они совсем не испугались. Затем расхитители могил, вероятно, разбрелись в поисках золота и драгоценностей, дыша рядом с покойниками, да еще к тому же, воры, все как один, являлись молодыми мужчинами в самом расцвете сил, пышущими энергией ян. А как вы помните, трупы, лежащие в гробнице, находились на грани преображения! Дальнейшее не нуждается в особых разъяснениях. Около десятка мертвецов тотчас же восстали. Однако эти расхитители могил тоже оказались не лыком шиты и были вооружены до зубов, поэтому они каким-то чудом смогли уничтожить всех ходячих мертвецов. После схватки весь пол гробницы превратился в сплошное кровавое месиво. Тут-то незадачливые воры, наконец, сообразили, что усыпальница представляла собой далеко не обычный могильник, и решили спасаться бегством. Но вот на пути к свободе их как раз и сожрали! Число погребенных трупов строго контролировалось: их было ни много ни мало, а как раз достаточно для того, чтобы уравновешивать собой число сабель. Не случилось бы ничего непоправимого, если расхитители могил только бы спровоцировали преображение, стоило им покинуть гробницу и сабли вновь утихомирили бы мертвецов. Но грабители учинили настоящий хаос, покромсали покойников на куски, залили все вокруг кровью, и, что самое неприятное. В результате их действий трупов оказалось на десяток меньше, чем полагалось. Гробница же строго следила за тем, чтобы и мертвецов, и сабель хватало точно для поддержания баланса, и потому… потому она захлопнулась и погребла тех людей заживо, чтобы их трупы могли восполнить недостаток… Итак, гробница оказалась уничтожена, и тот, кто был тогда главой Ордена, принялся разрабатывать новые варианты. Он нашел новое место на хребте Синлу и вместо подземной усыпальницы построил крепость-некрополь, а на случай нападения расхитителей могил замуровал трупы в стены. Среди местных крепость-некрополь прозвали «Крепость-Людоед» по одной причине. Дело в том, что когда расхитители могил появились в Цинхэ, они всем представлялись охотниками, которые собирались отправиться за дичью на хребет Синлу. Конечно же, они не вернулись, и даже их останков обнаружить не удалось, поэтому пошла молва, что их сожрали монстры, бродящие в окрестностях. А позже, когда каменные форты уже были возведены, а новый лабиринт – еще нет, случайный зевака наткнулся на крепость. К счастью, в фортах не предусматривались двери, поэтому попасть внутрь ему не удалось. Но зато, вернувшись, в свое родное поселение, он всем разболтал, что видел на хребте странную крепость и что наверняка именно в ней живут жуткие чудовища, заживо сжирающие путников. Наш Орден решил обернуть все в свою пользу, ведь слухи действительно эффективно отпугивали местных. Кое-какие детали мы, конечно, приукрасили, и в итоге родилась легенда о «Крепости-Людоеде». Но, как видите, людей она и вправду может сожрать! Не Хуайсан выудил из своих рукавов носовой платок и белый камень размером с чесночную головку. Платком он вытер со лба испарину, а камень передал им: — Вот, взгляните на это. Лань Венлинг взяла камень в руки. Она внимательно осмотрела его со всех сторон и вдруг заметила, как что-то белое слегка выступает на поверхность. И это что-то очень напоминало кость человеческого пальца. В голове Лань Венлинг тут же сложились воедино все детали головоломки. Не Хуайсан закончил приводить себя в порядок и продолжил: — Молодой господин Цзинь… каким-то образом устроил взрыв и разрушил кусок стены. Проломить такую толстую стену весьма непросто, должно быть, при себе он имел много различных магических предметов, но сейчас это уже неважно… Важно вот что: по стечению обстоятельств он взорвал точно ту часть стены, которая являлась одной из самых ранних построек. Тогда мы еще не делали стены двухуровневыми, слой земли не был надежно скрыт камнями с обеих сторон, и лишь позже мы догадались, что дополнительная защита не позволит энергии ян так быстро дойти до трупов, и соответственно, убережет их от преображения. В общем, мы просто помещали мертвецов в стены, и когда молодой господин Цзинь проделал дыру, он также уничтожил и скелет, что был там погребен. В конце концов, его засосало на место того самого трупа, который он взорвал… Время от времени я посещаю хребет Синлу, чтобы убедиться, что все в порядке. И сегодня я нашел вот это камень, но едва я его поднял, как на меня набросилась собака! Ох… Эта крепость ведь родовая святыня нашего клана … А я… Большинство заклинателей знают, что это наша территория, поэтому они никогда не отправляются на ночную охоту в Цинхэ, — чем больше он говорил, тем тяжелее становилось у него на душе. — Кто бы мог подумать… Кто бы мог подумать, что Не Хуайсану так не повезет. Сначала несносный мальчишка вздумал заглянуть на хребет Синлу, а потом Ханьгуан-Цзюнь и Лань Венлинг отправились туда же по указанию призрачной руки. — Ханьгуан-Цзюнь, А-Юи... Я уже просил вас никому не раскрывать моей тайны, — повторил Не Хуайсан. — А иначе… А иначе, исходя из нынешнего полуживого состояния Ордена Цинхэ Не, Не Хуайсана объявят страшным преступником и позором своей семьи и даже его смерть не смоет этого клейма. Становилась также ясна и причина, по которой он предпочитал быть посмешищем для всех кланов и орденов вместо того, чтобы практиковаться в совершенствовании тела и духа или же тренировать искусство владения саблей. Чем более искусным заклинателем он бы становился, тем более распалялся бы его нрав, и, в конце концов, он закончил бы свой жизненный путь так же, как его брат и предки. Но даже после смерти Не Хуайсана, его сабля продолжила бы требовать новых жертв и доставлять потомкам сплошные головные боли. При таком раскладе быть «Незнайкой», возможно, не самый плохой вариант. Решения их проблемы не существовало. Так повелось испокон веков, с самого родоначальника клана Не, и так будет продолжаться и впредь. Разве могут потомки отречься от завета предков, попрать основы и устои своей семьи? Все кланы заклинателей таят свои секреты мастерства. И так же, как Орден Гусу Лань особенно искусен в музыке, кровожадные сабли Ордена Цинхэ Не стали его собственным способом сражения за место под солнцем с другими кланами. Если же они и решатся отступить от идеалов своего основателя, кто знает, сколько лет им придется искать свой путь и удастся ли им вообще это осуществить. К тому же, Не Хуайсан никогда бы не предал свой клан и не избрал бы иную стезю. В итоге ему оставалось только одно – быть болваном и размазней. Если бы он не возглавлял некогда великий Орден и по-прежнему вел праздную жизнь, как в юности в Облачных Глубинах, то, несомненно, чувствовал бы себя куда более уютно. Но его старший брат столь рано оставил этот мир поэтому невзирая на все трудности, Не Хуайсану пришлось взвалить на свои плечи огромную ответственность и, спотыкаясь, брести вперед. Не Хуайсан ушел, снова и снова умоляя их никому не рассказывать об услышанном, и Лань Венлинг на какое-то время призадумалась. Внезапно она осознала, что к ней приблизился отец, опустился на одно колено и принялся с серьезным видом закатывать ее штанину. — Что, опять?! — поспешно воскликнула Лань Венлинг. — Сначала надо избавиться от проклятой метки, — сказал Ханьгуан-Цзюнь. Вид у него был крайне обеспокоенный, но Лань Венлинг все равно не могла вынести подобного зрелища, и предложила: — Лучше я сама. Быстро закатав штанину, Лань Венлинг поняла, что проклятая метка уже поразила всю голень, колено и продолжала ползти вверх. — Она уже на бедре, — заметила заклинательница.